Экспедиция на марше

Экспедиция на марше

Отгремела битва. Индейцы разгромлены и обращены в бегство. Конкистадоры оказывают помощь раненым и подсчитывают потери. Редко бывало, чтобы они превышали полсотни человек, как правило, десяток-полтора. Потери индейцев всегда несравнимо больше: конкистадоры, склонные к преувеличениям, исчисляют их в тысячах, но их, действительно, могут быть сотни — убитых не столько в бою, сколько при беспорядочном бегстве.

Победа обычно ведет к перемирию или, как говорили тогда, замирению: оно подразумевает полное и безоговорочное признание местным вождем власти пришельцев. По их требованию вождь согласится стать подданным неведомого ему дона Фердинанда или дона Карлоса, примет крещение, предоставит чужеземцам пропитание и носильщиков и отдаст все золотые побрякушки, какие есть у него и у его соплеменников, а взамен получит восхитительные колокольчики с цветными ленточками и заверения в дружбе. Но в длительной экспедиции эта победа будет лишь одной из многих, она ничего не решает — и надо снова трогаться в путь.

Аделантадо отдает приказ о выступлении, и войско строится. Построение «индийского войска» зависит прежде всего от характера местности. На равнинах можно идти торжественным маршем — стройной колонной и со штандартами, соблюдая четкий распорядок. В авангарде едут всадники, за ними идут арбалетчики, затем пеоны, потом аркебузиры и артиллерия, а в арьергарде — вновь всадники. Впрочем, порядок может быть иным, это уж как решит генерал-капитан, — главное, чтобы войско с фронта и с тыла было защищено конницей. Вслед за войском идут индейцы-союзники (если они есть), далее плетутся сотни, а то и тысячи индейцев-носильщиков и слуг (если они еще не повымерли и не поразбежались), за ними — стадо скота под охраной погонщиков (если скот еще не съеден). В результате караван растягивается на мили и напоминает великое переселение народов. Один конкистадор вспоминал: «Всякий раз, когда мы вставали лагерем и снимались с места, казалось, будто закладывается город или город переселяется».

В сельве так красиво не пройдешь. В сельве приходится семенить по узкой тропе друг за другом, след в след: именно со времен конкисты в испанский язык вошло выражение «a la fila india», «индийским рядом», то есть гуськом. Впереди войска пускают собак — они вынюхивают засады; путь прокладывает индеец-проводник в сопровождении испанца-следопыта, его называли «адалид» (букв, «командир», «глава»). Это не просто ветеран, а человек, набравшийся в Индиях такого опыта, что нюхом и наблюдательностью нисколько не уступит индейцу: он способен заметить на тропе или в кустах отравленный шип, по сломанной веточке догадается, что впереди засада, разглядит туземца, схоронившегося в ветвях дерева с луком наготове, и даже унюхает запах татуировки. Вслед за проводниками идет «куадрилья» — четверо с мачете, которые прорубают тропу для войска или оставляют зарубки на деревьях, указующие путь тем, кто идет сзади. Войско рассредоточивается небольшими группами, которые двигаются на некотором отдалении друг от друга. Сначала пойдут арбалетчики с заряженным оружием, и они же будут прикрывать войско с тыла, а конница, бесполезная в лесной чащобе, будет помещена в центр «индийского ряда», где всего безопаснее.

Один из способов переправы, коней через реку

Если читатель глянет на карту Америки, то увидит, что вся земля испещрена прожилками рек. А в сезон дождей любой ручеек превращается в ревущий поток. Как конкистадоры со всем их скарбом пересекали эти бесчисленные водные преграды — уму непостижимо, но они их преодолевали. Упорства и изобретательности им было не занимать. Но каждая река надолго задерживала экспедицию, поскольку приходилось всякий раз строить лодки и плоты для переправы. Коней часто переправляли так: связывали две лодки бортами и ставили лошадь передними ногами на одну лодку, а задними на другую.

Но хуже всего приходилось конкистадорам, когда они поднимались в горы и пересекали горные хребты. А такая необходимость возникала постоянно, ибо гор в Америке не меньше, чем рек, и к тому же, как выяснилось, богатые государства почему-то располагались именно в горной местности. Конкистадоры безрассудно штурмовали кручи, кажется, не представляя, что их ожидает там, наверху. Удушающая жара равнин сменялась ледяными ветрами и снежными бурями, а у испанцев даже не было теплой одежды. Что же говорить о полуобнаженных индейцах-носильщиках, которых выдернули с низин и бросили в непривычный для них климат! Некоторые из них впервые видели снег, и им казалось, будто снежные хлопья обжигают кожу. Индейцы погибали в первые же недели, а это значило, что часть снаряжения конкистадорам приходилось бросать, а часть — взваливать на свои плечи. Леденящие душу подробности сообщают хроники о беспримерном переходе Альмагро через Анды Вспомогательный отряд, шедший за основным, находил путь по окоченевшим трупам; из трупов людей и коней испанцы складывали стенки, чтобы укрыться от пронизывающих ветров.

Для лагеря старались выбрать место ровное, удаленное oт леса, откуда можно было ожидать внезапной атаки. Палатки из холста ставили кругом, лагерь из конца в конец пересекали две «улицы» — крест-накрест, а в месте их пересечения находилась «площадь», где ставили свои шатры аделантадо, его заместитель, королевские чиновники, священники. На оконечностям каждой «улицы» находились часовые, собаки и лошади — последние своим ржанием могли предупредить о приближении индейцев и отпугнуть их. Часовой, заснувший на посту, подлежал публичной порке. Если экспедиция вставала на длительный отдых, то лагерь обносили частоколом или земляным валом. В сельве, понятное дело, обо всех этих изысках диспозиции приходилось забыть: ночевали в шалашах, сложенных на скорую руку, в гамаках, подвязанных к деревьям, или просто на земле. Спали, как правило, одетыми, оружие всегда под рукой. Берналь, по его признанию, настолько привык спать одетым и на земле, что даже на склоне лет, став благополучным энкомендеро, предпочитал такую ночевку постели.

Экспедиции конкистадоров можно подразделить на два типа: те, которые имели целью обосноваться на новом месте или приводили к основанию новых поселений, и те, что носили чисто исследовательский характер. Для конкистадоров принципиальная разница состояла в том, что первые доводили их куда-то, к какой-то цели, а вторые чаще всего приводили в никуда, и приходилось возвращаться в исходный пункт. Вот этот момент, когда надо было поворачивать в обратный путь, оказывался невыносимо тяжел в психологическом отношении. Только представьте, каково это: год или два идти в неведомое, прорываться вперед с боями, преодолевать бесчисленные препятствия, терять людей — и поворачивать назад, чтобы снова проходить через все эти мучения. Путь туда намного легче: есть силы, есть амуниция и припасы, а главное, есть надежда, что впереди ожидает удача. Путь назад — ужасен: надежды испарились, силы на исходе, припасы кончились, оружие проржавело, одежда истлела. Неоднократно в писаниях хронистов возникает образ: немногие возвратившиеся из экспедиции были похожи на выходцев с того света. То были выходцы из Нового Света. И выходили они, чтобы собраться с силами и вновь уйти в неведомое.