Глава VII АРМИЯ ФАРАОНА

Глава VII

АРМИЯ ФАРАОНА

Я не собираюсь тут же последовать за Сенмутом и Кенамоном в Сирию, так как сохранились свидетельства древних египтян, которые дадут нам более подлинную картину войны в Азии, чем та, которую мог бы придумать я. Я процитирую эти свидетельства в данной главе немного позднее. Сначала необходимо рассмотреть организацию армии фараона не только во времена Тутмоса III, но и в более ранние, и в более поздние времена. Этой информацией я обязан главным образом Р. О. Фолкнеру. Читатели, которые желают ознакомиться с этим вопросом более подробно, могут обратиться к интересной статье «Военная организация египтян», которая опубликована в журнале египетской археологии («Journal of Egyptian Archaeology», том 39).

Во времена Древнего царства накануне войны «местные чиновники должны были формировать ту часть войск, которая находилась под их командованием… Поэтому полностью мобилизованная армия включала в себя большое количество подразделений типа милиции, где призывники отбывали воинскую повинность и занимались военной подготовкой». Другими словами, система набора новобранцев очень походила на феодальную систему, существовавшую в Европе в средние века. В текстах Древнего царства армейское подразделение называется «батальоном». Численность его нам неизвестна, но если верить текстам, армия насчитывала «многие десятки тысяч» людей, так что такое подразделение можно приравнять к дивизии.

Недостаток подобной системы, как и в средние века, заключался в том, что она предоставляла слишком большую власть местным магнатам. Например, в период смут, последовавший за упадком Древнего царства, пользуясь отсутствием центральной власти, правители провинций вели междоусобные войны. Однако, по всей вероятности, в распоряжении фараона находилась небольшая кадровая армия. В противном случае, как подчеркивает Фолкнер, фараону было бы трудно выйти из критической ситуации при нападении на страну или при восстании. Поэтому царь, вероятно, имел небольшую, хорошо обученную армию, которая всегда была под рукой в случае необходимости.

На стенах гробниц эпохи Древнего царства в Саккара и Дешабша изображены батальные сцены; по ним можно судить, что египетские войска были хорошо обучены. Вероятно, войско из дисциплинированных воинов регулярной армии и укрепленное ополченцами играло основную роль на поле брани. Большую часть того, что нам известно о военной организации в эпоху Древнего царства, мы получили из хроник некоего Уны, который описывает войска, участвовавшие в походе в Азию. Уна нигде не упоминает о существовании регулярной армии,

но и не говорит о том, что такой армии не было. Он просто отмечает, что для призыва на военную службу в Египте использовались всевозможные людские ресурсы. Поэтому он считал само собой разумеющимся существование небольших воинских подразделений, постоянно находящихся на службе.

Следует помнить, что в мирное время набор рекрутов производился для выполнения общественных работ, например, в каменоломнях. «Генералами» иногда называли чиновников, исполнявших обязанности не только военного характера. Из известных нам «генералов» с I по VII династию трое командовали походами на Синай,

трое руководили работами в каменоломнях в Вади-Хаммамата, а один… в Туре. Принц Камтдженент, сын царя Исеси, нес службу, вероятно, за границей, некий Хердени командовал отрядом новобранцев, в то время как другой находился в Элефантине и командовал нубийскими наемниками.

Хотя в хрониках эпохи Древнего царства упоминаются только «генералы» или «командующие армией», в регулярной армии наверняка были военачальники и более низкого звания. И действительно, мы можем их найти на изображениях батальных сцен в Саккара и Дешабша. Они имели знаки различия, по которым можно было определить их чин и «род войск»:

На дощечке из Синая царя Джосера [2800 г. до н. э. ] генерал несет жезл и секиру. В изображении батальной сцены в Дешабша военачальник, наблюдавший за работой саперов, опирается на жезл. К его поясу пристегнут кинжал…

Система воинской повинности, существующая в Европе едва ли две сотни лет, в Египте известна с раннего периода его истории. Еще пять тысяч лет назад молодые египтяне призывались на военную службу. Какое-то время они служили в армии под командованием местного военачальника, а затем возвращались к своей обычной жизни, но оставались военнообязанными на случай военных действий. Во время службы государство кормило и одевало их. Нам ничего не известно о том, получали ли они какое-нибудь жалованье, но то, что у них был «командующий новобранцами», «инспекторы новобранцев» и «надзиратель над дворцовой молодежью и новобранцами», предположительно дворцовой стражей, соответствующей нашей гвардии, мы знаем.

Одной из главных задач армейских подразделений во времена Древнего царства и в более поздний период была охрана границ Египта и дорог, ведущих в Азию и Нубию. В функции таких гарнизонных служб входило отражение набегов бедуинов.

Во времена Среднего царства после периода смут и разброда, который наступил вслед за крушением Древнего царства, правителям провинций, или номархам, обладающим определенной властью, разрешено было держать свои собственные армии. Однако, как и в средние века, они должны были посылать определенное количество воинов на службу к фараону. Фолкнер пишет, что в постоянную армию фараона тоже вербовали на основе воинской повинности. В связи с этим он обращает наше внимание на стелу, на которой написано, что в 25-й год правления Аменемхета III армейский писец «отправился на юг, чтобы отобрать новобранцев в абидосском номе, Южный Египет». На другой стеле упоминается Нахтесебекра, «который дал одного человека из каждой сотни мужчин своему господину, когда он набирал воинов». Выделение в армию одного процента мужчин едва ли тяжким бременем ложилось на население.

Из надписей времен Среднего царства мы значительно больше узнаем о военной организации египтян. Например, наряду со званием «генерал» мы там находим звание «командир ударных войск» и «наставник слуг». Вероятно, в «ударные войска» набирали отборных воинов. Они использовались как штурмовые подразделения. «Слуги» первоначально образовывали невоенный обслуживающий персонал фараона. Со временем они превратились в его личную гвардию телохранителей, в обязанности которой входила защита фараона во время сражений. Их можно сравнить со средневековой «лейб-гвардией». В их подчинении были царские войска. До нас дошли интересные автобиографические записки воина Себекху, жившего во времена Сенусерта III. На своем примере он демонстрирует нам, как «кадет» поднимается вверх по служебной лестнице.

Когда Сенусерт III вступил на трон, Себекху назначили «телохранителем» и поставили во главе небольшой группы из семи человек. Позднее он становится «слугой Правителя» (т. е. царя) и командует уже отрядом в шестьдесят человек. Он принимал участие в нубийском походе фараона вместе с другими шестью царскими «слугами». После возвращения из похода его производят в «наставники слуг». Он командует уже сотней человек. Видимо, все семеро «слуг», сопровождавших царя в походе, были из знатных семей.

Административно-снабженческая служба была возложена на многочисленных «армейских писцов». Один из них постоянно вел хронику похода. Они различались по чинам — от младшего, ведавшего снабжением небольшого подразделения, до старшего, который обеспечивал снабжение целой армии. Их службу можно сравнить со службой выплаты жалованья английской армии и интендантской службой. Однако в Древнем Египте в их обязанности также входил набор новобранцев.

В дошедших до нас записях эпохи Нового царства, т. е. того периода, в котором происходит большинство событий данной книги, мы можем найти подробные сведения об организации и снабжении армии и, что еще более важно, хронику походов, дающую нам живую картину войны во времена фараонов.

В эпоху правления XVIII династии египтяне впервые прославились как воинственный народ. Их триумф можно было бы сравнить с триумфом французской армии во времена Французской революции и последующих побед Наполеона. После падения Среднего царства Египет был завоеван азиатскими варварами гиксосамп, или «пастухами». Их изгнали воинственные правители Фив, чьи наследники основали XVIII династию. С XVIII династии начинается военная слава Египта. Решив сделать свою страну неприступной для любого вторжения из Азии, цари XVIII династии Яхмос, Аменхотеп I, Аменхотеп II и некоторые Тутмосы проникли в Палестину и Сирию, подчинили себе эти страны и оставили там сильные гарнизоны. Величайшим из царей, «Наполеоном Древнего Египта», был Тутмос III, который распространил власть Египта до Евфрата. Глядя на высохшее лицо этого великого фараона в Каирском музее, трудно поверить, что это был величайший военный гений Древнего Египта.

Фараон стоял во главе армии и на поле боя обычно принимал командование на себя, должность везира соответствовала современному военному министру. Ему помогал военный совет, которому он отдавал приказания. Однако в походе, перед тем как вступить в бой, царь совещался со старшими военачальниками. В те времена фараон располагал большой регулярной армией, созданной на национальной основе. Ею командовали профессиональные воины. Фолкнер пишет:

Действующая армия была поделена на дивизии, каждая из которых представляла собой армейский корпус, состоящий из подразделения колесниц и пехоты и насчитывающий около 5000 человек. В битве при Кадете [известная битва Рамсеса II] дивизиями командовали царские сыновья, однако одна дивизия находилась под личным командованием фараона. Дивизии эти носили имена главных богов царства.

Двумя основными родами войск были пехота и колесничие. Любопытно, что кавалерии еще не существовало, вероятно, по той причине, что коневодство было слишком слабо развито для создания конницы. С колесницами египтян познакомили сравнительно недавно вторгшиеся гиксосы. Их использовали подобно современным танкам и бронеавтомобилям, под их прикрытием наступала пехота.

Первый удар наносили колесницы. Пехота, наступавшая за ними, использовала их тактический успех или останавливала наступление врага, если битва складывалась неудачно… Колесницы атаковали также врага в момент его поражения, чтобы превратить неудачу в полный разгром. Эту фазу боя мы часто видим на рисунках, где фараон мчится на колеснице по земле, устланной телами мертвых и поверженных.

Судя по образцам, которые сохранились в египетских гробницах (например, в гробнице Тутанхамона), колесницы представляли собой легкие, безрессорные, двухколесные повозки. В каждой из них находилось два человека — возничий и воин. Последний был вооружен луком, стрелами и щитом. Египетские колесницы очень напоминают нам колесницы, описанные в поэмах Гомера. Возничий подвергался большой опасности, так как у него не было оружия. Его задача заключалась в маневрировании повозкой таким образом, чтобы поставить ее в наиболее выгодную позицию для стрельбы из лука по противнику. В колесницу запрягали по две лошади. Отряды колесниц делились на «эскадроны», каждый из которых насчитывал двадцать пять колесниц. Была введена такая должность, как «начальник конюшни»; он отвечал за состояние лошадей. Так как подковы изобретены еще не были, то не было и кузнецов.

Вооружение пехоты было весьма разнообразным. Лучники помимо луков имели секиры и палицы. Копьеносцы носили с собой щиты. Их копья достигали длины шести футов и использовались как пики в средние века — для построения частокола. В состав пехоты входили отборные части, которые назывались «храбрецы фараона» или просто «храбрецы». Их долгом было возглавлять атаку. Они изображены штурмующими крепостной вал Кадеша, города, взятого Тутмосом III. Были специальные войска для несения гарнизонной службы, а также известные маджаи, «полицейские».

В начале правления XVIII династии для перевозки грузов использовались ослы. Однако Тутмос III для транспортировки лодок, с помощью которых форсировали Евфрат, приспособил повозки, запряженные волами. Впоследствии такие повозки стали частью оснащения египетской армии.

К этому времени полностью сложилась иерархия воинских чинов. Рядовые воины просто назывались «членами армии». Самый нижний воинский чин назывался «наибольший из пятидесяти». Следующий чин назывался «командир сотни», а затем следовал «носитель штандарта». Во времена Рамессидов (поздний период Нового царства) эти носители штандартов командовали отрядами из двухсот пехотинцев. Добровольцы и призывники также назывались по-разному, видимо, чтобы подчеркнуть превосходство одних перед другими. Однако писцы были категорически настроены против военной службы (они были освобождены от нее).

Одному из этих писцов мы обязаны дошедшими до нас записками, отражающими его личное впечатление о военной службе в Сирии. Они были написаны немного позднее правления Тутмоса III, но условия, описанные писцом Гори, практически не отличались от тех, с которыми столкнулись Сенмут и Кенамон, когда они вслед за Менхеперра направились в Сирию.

Гори был крупным чиновником, хорошо знакомым с условиями в Сирии. Свое письмо он адресует подчиненному, некоему Аменемопе, «писцу, находящемуся в распоряжении армии», по-видимому, военачальнику по административно-хозяйственной части, ответственному за питание и снабжение войск. Аменемопе, по всей вероятности, «завалил работу» и, пытаясь скрыть это, прислал Гори напыщенное письмо, в котором хвастается своей доблестью и пытается показать свое знание местных условий.

Каждое слово ответного письма Гори выдает нам старого, закаленного в боях ветерана, бывалого и искушенного. Я уверен, что за его словами, полными тайной насмешки, скрывается доброе сердце. Я представляю себе, как Гори сидит в своем учреждении в Фивах. Войны уже дозади (он рад, что это все кончилось, и он вспоминает не без удовольствия те дни, когда он «командовал вспомогательными войсками… Шардана, Кехек, Машуаша…», когда он шагал по дороге на Мегер, «где небо темное даже днем и… закрыто листьями кипарисов и дубов, где кедры вершинами достигают небес», вспоминает Яффу, где он нашел «прекрасную девушку, присматривавшую за виноградом…».

Вот несколько отрывков из этого живого человеческого документа в переводе Адольфа Эрмана, выполненном много лет назад.[41] Но прежде несколько слов пояснений. Аменемопе, видимо, называл себя махиром — героем, что очень раздражало старого ветерана. Он неоднократно возвращается к этому в своем остроумном ответе подчиненному:

Твое письмо перегружено высокопарными словами. Смотри, они отомстят тебе и лягут на твои плечи гораздо большей тяжестью, чем ты этого желал.

«Я писец, махир», — говоришь ты снова. Допустим, в твоих словах есть истина. Тогда выходи, мы испытаем тебя.

Для тебя запряжена лошадь, быстрая, как шакал… она подобна порыву ветра, когда она летит внеред. Ты отпускаешь поводья [?] и хватаешь лук. Мы увидим, что сделают твои руки. Я хочу растолковать тебе, кто такой махир, и показать, что он делает.

Ты не ходил до земли Хатти и не видел землю Уна?[42] Ты не знаешь природу Хедема и Игедии тоже? На каком берегу Сумура лежит город?.. На что похожа эта река? Ты не ходил в Кадеш[43] и Тубихи? Ты не ходил со вспомогательными войсками в район, населенный бедуинами?

Ты не шагал но дороге в Мегер,[44] где небо темное даже днем, так как его закрывают кипарисы [?], дубы и кедры, чьи вершины достигают небес? Там больше львов, чем пантер и гиен [?], и она со [всех] сторон окружена бедуинами.

Ты не карабкался на гору Шеве? Ты не шагал, когда твои руки лежат на… и твоя колесница мотается на веревках, когда твоя лошадь с трудом тянет ее [?].

Прошу тебя, позволь мне рассказать тебе о… Ты не хочешь карабкаться и предпочитаешь форсировать реку… Ты увидишь, какому испытанию подвергается махир, когда понесешь свою колесницу на плечах…

Когда вечером объявят привал, твое тело выжато… и все твои члены разбиты… Ты проснешься, когда наступит час для… в… ночь.

Ты должен один управиться с упряжкой. Брат не придет к брату. Дезертиры [?] приходят в лагерь, отвязывают лошадь… роются [?] в ночи, крадут твою одежду. Твой конюх проснулся ночью и увидел, что они [?] сделали. Он берет то, что осталось, и присоединяется к злодеям. Он смешается с бедуинами и превратится в азиата. Недоброжелатели приходят тайно мародерствовать [?]. Они являются, когда ты спишь. Когда же ты проснешься, то не найдешь их следа. Они уже ушли с твоими вещами. Вот тогда ты станешь настоящим махиром и схватишь себя за ухо.[45]

Затем Гори призывает Аменемопе показать свое знание Финикии (современный Ливан). Многие города, которые он перечисляет, можно еще узнать: Беритус (современный Бейрут), Тир и Библ. Во время моего последнего посещения Ливана я читал этот отрывок на холме, возвышающемся над древним портом Библа, и глядел вниз на лабиринт разрушенных стен, которые, может быть, видел Гори и его товарищи три тысячи лет назад.

Я расскажу тебе о другом таинственном городе — Библе. На что он похож? Их богиня — но о ней в другой раз. Ты не ходил но нему?

Расскажи мне о Беритусе, о Сидоне и Сарепта. Где расположена река Незен[46] и на что похож Ус?

Говорят, что другой город лежит в море. Он называется Тир. Воду возят к нему в лодках [?], а рыбы там больше, чем песка.[47]

Я расскажу тебе о другом испытании — форсировании Серама. Тогда ты скажешь: Он жжет сильнее, чем укус змеи. Болезнь поражает махира…

…Заставь меня идти в Хамат, Дегер и Дегер-эль, города, где прогуливаются все махиры. Поучи меня их пути. Покажи мне Ян. Если некто идет в Эдем, то куда повернется он лицом? Не отвернется от учащих [нас], а поведет нас [?] к ним!

Далее следует сообщение о форсировании Кармела вблизи Мегиддо, которое совершали многие завоеватели от Тутмоса III до генерала Олленби.

Покажи мне, как пройти через Мегиддо, который лежит над ним. Ведь ты махир, которому не занимать доблести! Такой, как ты, махир способен [?] идти [?] во главе войска! Вперед, о мариен,[48] стреляй!

Смотри, там [?]… в ущелье [?] глубиной 2000 локтей, дно которого наполнено валунами и щебнем. Ты идешь в обход [?]. Ты сжимаешь лук в своей руке. Ты… слева от тебя. Ты разрешаешь своим командирам видеть только то, что приятно для их глаз, пока твои руки не нальются усталостью: «Абата Кемо ари, махир наэм».

Значение последних ханаанских слов, как утверждает Эрмаи, примерно такое: «Ты убиваешь, как лев, о славный махир». Гори здесь демонстрирует свое знание иностранного языка подобно тому, как ветеран английской 8-й армии во время разговора может небрежно произнести по-арабски или по-немецки несколько слов, услышанных им во время войны.

Ты претендуешь на имя… махир [среди] офицеров Египта. Но твое имя больше походит на имя Казарди, вождя племени ашер, когда гиена нашла его на терпентинном дереве.[49]

Смотри, вот узкий проход, его сделали опасным бедуины, скрывающиеся за каждым кустом. Некоторые из них ростом четыре-пять локтей. Лица их свирепы, их сердца не знают жалости, и они не слушают мольбы о пощаде.

Ты один, у тебя нет помощника, и армии нет за тобой. Ты не найдешь проводника, который бы показал тебе дорогу. Дрожь охватывает тебя, [волосы на твоей голове] встают дыбом, душа твоя уходит в пятки. На твоем пути валуны и галька. Там нет удобной дороги, потому что она заросла… колючками и репейником.

С одной стороны от тебя глубокое ущелье, с другой — поднимаются горы. Ты идешь рядом со своей колесницей, управляешь [?] ею и боишься… к своей лошади. Если твоя лошадь упадет, твоя рука[50] упадет и останется пустой, и твой… ремень спадет. Ты распрягаешь лошадь, чтобы починить руку посреди теснины. Но ты не умеешь ее чинить и не знаешь, как скрепить их вместе [?]…спадает со своего места. Лошадь и так уже слишком тяжело [нагружена], чтобы нагрузить на нее [это]. У тебя болит сердце, но ты вынужден идти пешком. Небо чистое, и ты думаешь о том, что враг преследует тебя по пятам. Тогда дрожь охватывает тебя. Ах, будет ли такое препятствие… которое ты сможешь преодолеть! К тому времени твоя лошадь собьет ноги, пока ты найдешь ночлег. Ты постиг, что такое испытать боль.[51]

Далее Гори, проникнувшись сочувствием к своему подчиненному, приводит случай, когда несчастный махир, поддавшись чарам сирийской девушки, был узнан и взят в плен.

Когда ты войдешь в Яффу, то найдешь зеленеющий луг [т. е. в пору, когда он наиболее красивый]. Ты прокладываешь дорогу в… и находишь прелестную девушку, которая сторожит виноградник. Она возьмет тебя к себе и покажет тебе цвет своего лона. Тебя узнают и приведут свидетеля. Махир снова подвергнется испытанию. Свою тунику из добротного верхнеегипетского льна ты продашь [в качестве взятки, чтобы облегчить свой побег]… Каждую ночь ты спишь, завернувшись в шерстяные лохмотья. Ты дремлешь, ты пассивен. Твой… твой лук, твой… нож и твой колчан проданы, твою уздечку срезали в темноте.

Твою лошадь увели и… на скользкой земле. Впереди простирается дорога. Колесница разбита… твое оружие упало на землю и зарылось в песок…

Но вот махир находит своих египетских товарищей, а они не узнают его, так как он потерял свою одежду и оружие.

Ты умоляешь: «Дайте мне еды и питья — я спасся». Они поворачиваются к тебе спиной и не слушают тебя. Они не обращают внимания на твой рассказ.

Ты идешь в кузницу. Тебя окружают кузнецы и подмастерья. Они делают все, что ты хочешь. Они ремонтируют твою колесницу… Они поправляют твою упряжь… Они дают… твоему кнуту и прикрепляют к нему ремень. Ты отправляешься на поле битвы, чтобы совершить подвиг…

Последняя фраза, конечно, полна иронии, так как Аменемопе должен привести в порядок свою колесницу, чтобы не произвести неблагоприятного впечатления при возвращении в Египет. Там мы и оставим его.

Этот документ написан во время правления Рамсеса II. Со временем он вошел в школьные учебники и стал упражнением, которое должны были освоить молодые писцы. Перевод, который я здесь привел, выполнен очень давно. Эрман вынужден был опустить много слов, например слова, описывающие детали колесницы, которые он не смог перевести. Кроме того, он заполнил пропуски в рукописи по своему усмотрению наиболее подходящими словами. Тем не менее я не знаю другого отрывка древнеегипетской литературы, который бы давал такую живую и убедительную картину солдатской жизни во времена фараонов XVIII династии, т. е. более трех тысяч лет назад.