КАЗАКИ В БЕРЛИНЕ муз. Дм. и Дан. Покрассов, сл. Ц. Солодаря
КАЗАКИ В БЕРЛИНЕ
муз. Дм. и Дан. Покрассов, сл. Ц. Солодаря
Эта песня родилась в знаменательный день - 9 мая 1945 года. Поэт и военный корреспондент Цезарь Солодарь в ночь с 8 на 9 мая присутствовал на историческом событии — подписании гитлеровским фельдмаршалом Кейтелем акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Утром он уехал по разрушенным улицам Берлина на аэродром и по дороге стал свидетелем эпизода, который и лёг в основу песни.
На оживлённом перекрёстке стояла девушка в солдатской шинели, с флажком в руке и властно регулировала движение. Тогда на берлинских перекрёстках было много молодых советских девушек-регулировщиц. Экраны кинотеатров всего мира обошли кадры документальной хроники, на которых была запечатлена одна из таких регулировщиц - Лидия Овчаренко из украинского города Сталино (Донецка).
К перекрёстку приближалась конная колонна, возглавляемая казаком в кубанке. Регулировщица движением флажка остановила поток машин и, улыбнувшись казаку, крикнула: «Давай, конница, не задерживай!».
Утром Солодарь улетал в Москву. В самолёте, под впечатлением этого мимолётного, но символического эпизода, он написал в своём блокноте: «По берлинской мостовой кони шли на водопой...» и далее, почти что не задумываясь, в поэтической форме описал увиденное.
В Москве он сразу же отправился к композиторам братьям Покрасс, известными своей склонностью к «кавалерийской» тематике и показал им своё сочинение.
- Раз воспевается конница, мы не можем не писать, - сказал Дмитрий Покрасс. - Только нужен короткий, лихой припев!.
И тут же сам предложил такой текст: «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки». А поздним вечером он позвонил Цезарю Солодарю и сообщил, что песня готова.
Через несколько дней её уже пел по радио Иван Шмелёв, и позже напел её и на грампластинку.
Так родилась последняя советская песня Великой Отечественной войны.
По берлинской мостовой
Кони шли на водопой.
Шли, потряхивая гривой, кони-дончаки.
Распевает верховой:
«Эх, ребята, не впервой
Нам поить коней казацких из чужой реки!»
Казаки! Казаки!
Едут, едут по Берлину наши казаки.
Он коней ведёт шажком.
Видит - девушка с флажком
И с косою под пилоткой на углу стоит.
С тонким станом, как лоза,
Синевой горят глаза.
«Не задерживая движенье!» - казаку кричит.
Казаки! Казаки!
Едут, едут по Берлину наши казаки.
Задержаться он бы рад,
Но, поймав сердитый взгляд,
«Ну-ка, рысью!» - с неохотой крикнул на скаку.
Лихо конница прошла,
А дивчина расцвела.
Нежный взгляд не по уставу дарит казаку.
Казаки! Казаки!
Едут, едут по Берлину наши казаки.
По берлинской мостовой
Снова едет верховой.
Про любовь свою к дивчине распевает так:
«Хоть далёко милый дом,
Хоть далёко Тихий Дон,
Но землячку и в Берлине повстречал казак».
Казаки! Казаки!
Едут, едут по Берлину наши казаки.