Изменение приказов

Изменение приказов

3-я рота 1-го танкового полка через несколько минут после окончания переправы, то есть примерно в час дня, получила назначение в 35-ю дивизию и маршрут перехода.

Прежде чем двинуться, Сташек Дротлев, воспользовавшись тем, что машины 3-го взвода заправлялись, созвал экипажи и провел первое политзанятие на западном берегу Вислы.

— Ребята! Рота Тюфякова ведет бой со вчерашнего дня. Истребила три немецких танка. Получила благодарность от командира 47-й гвардейской дивизии полковника Шугаева. Что скажете на это?

— У них преимущество — раньше переправились! — закричал плютоновый Турецкий, высунувшись из танка.

— К вечеру сравняемся, — сказал спокойно хорунжий Дацкевич — командир машины 133.

Потом они сразу же сели в машины и поехали. Дорога была довольно спокойная. Артиллерия прощупывала то впереди, то сзади, ведя огонь без наблюдателен, а самолеты были заняты другими целями. Только около Ленкавицы, у самого финиша, попали под бомбы «юнкерсов».

Танкисты знали, что времени у них немного, поэтому Дротлев остался у машин и, не обращая внимания на налет, вместе с плютоновым Бомбербахом регулировал движение, указывая машинам места под деревьями.

Тараймович и Хелин отправились искать командира советской дивизии. Фольварк у прудов они нашли быстро. Командный пункт находился в подвале. Молоденькому лейтенанту, который представился им как адъютант командира, объяснили, кто они. Из укрытия тотчас же вышел генерал Кулагин — свежевыбритый, в чистом отутюженном мундире, с орденами на груди. Он был на голову выше их, широкоплечий, улыбающийся.

— Привет, польские танкисты! — крепко пожал им руки и, посмотрев на часы, сразу же начал объяснять, какая их ждет задача.

Они должны были лесом с запада подъехать к Студзянкам и вместе с 1-м батальоном 100-го полка организовать сильный узел обороны.

Кулагин не скрывал, что положение тяжелое, что прерывается связь, что противник в любой момент может пойти в атаку, а резервов нет и люди до предела изнурены боями.

Возвращаясь в роту, они молчали.

Машины, серые от пыли, были укрыты в саду, в тени разрушенных домов.

Дротлев встретил командира роты у головного танка Т-34, расправил комбинезон под ремнем, но вместо того, чтобы как следует отдать рапорт, тихо сказал:

— Мы потеряли Костека. Осколком бомбы наповал…

Капрал Константы Рускул, стрелок из танка 133, был одним из самых молодых в роте: ему было всего девятнадцать. Тараймович сделал движение, словно хотел уже идти посмотреть, но сдержался и спросил:

— Как остальные?

— У машины 132 Лотовского разорвана гусеница. Ремонтируют. Остальные в порядке. Запасные баки я приказал сбросить.

— Хорошо. В таком случае — по машинам…

Подняв клубы пыли, наискось пересекли поле, покрытое стерней, минули фольварк, по узкой просеке въехали в лес. Лес был густой, поросший ольшаником и буком, влажный. Несколько снизили скорость.

Дротлев, стоя на броне танка Дацкевича, оглядывался назад. От колонны далеко отстали два танка. Может, и едут, только за пылью не видно. В лесу пыль осела, но теперь мешали ветки.

Слева, за стеной деревьев, вдруг сорвался ураган огня. Появились немецкие пикирующие бомбардировщики. Дротлев испугался, что заметят колонну, однако у самолетов была какая-то другая цель, и они, круто пикируя, исчезали за лесом.

Поперек просеки, слева направо, начали перебегать между танками пехотинцы. Раненые осторожно придерживали забинтованные руки пли, опираясь на приклады винтовок, ковыляли, с трудом передвигая ноги в потемневших от крови брюках.

Дротлев заметил, как на ехавшем за ним танке 136 флажком подавали знак «Стой». Сташек тронул за плечо Дацкевича, чтобы тот передал сигнал в голову колонны.

На просеку выскочил мотоцикл. Солдат в каске, склонившись над рулем, выжимал все восемьдесят километров, а с заднего сиденья, привстав, как кавалерист на стременах, молоденький лейтенант в надетой набекрень фуражке махал рукой и кричал:

— Стой, стой! Назад!

Они промчались рядом, подпрыгивая на выбоинах, и вскоре от головы колонны пришел передаваемый флажками приказ Тараймовича: «Возвращаться назад».

Пока танки, вползая задом в лес, ломали деревья, давили кусты и разворачивались, Дротлев соскочил с брони. У него колотилось сердце. Не было сомнения, что лейтенант на мотоцикле был прислан из штаба дивизии с каким-то новым приказом. Видимо, за какие-то несколько минут обстановка изменилась.

10 августа в 15.00 танковая дивизия «Герман Геринг» возобновила наступление. Сковывая противника огнем на левом фланге, а также короткими ударами танков и пехоты 19-й нижнесаксонской танковой дивизии, она нанесла в центре одновременно четыре удара, чему предшествовала артиллерийская подготовка и бомбардировка с воздуха.

Первый удар — из Грабноволи через высоту 132,1 в направлении деревни и фольварка Студзянки; второй — от опушки леса восточнее придорожного креста в направлении кирпичного завода; третий — из лесной сторожки Остшень на Выгоду, и четвертый, комбинированный, — с запада и юга на позиции 142-го полка на Гробле.

Высота 132,1 еще раз была перепахана снарядами. Не успела осесть пыль, как на высоту набросились пикирующие бомбардировщики, а из Грабноволи через стерню пошли в атаку двадцать боевых машин с десантом гренадеров.

Две «сорокапятки», расположенные на высоте, подожгли одну машину, но сразу же замолкли, разбитые снарядами танков. Танковый табун мчался с нарастающей скоростью. Когда он находился примерно в трехстах метрах от окопов, в которых сидели солдаты сержанта Снегиря из 2-го батальона 100-го полка, когда казалось, что никто живым не уйдет из-под мчащихся гусениц, ударили пушки тяжелых танков и самоходных установок, окопавшихся на опушке леса прямо перед Домбрувками-Грабновольскими.

Еще минуту назад плоскогорье заслоняло наступающих, но, как только левофланговые машины вползли на гребень и показали борта, раздался залп. Вспыхнуло пламя одновременно на трех машинах, остальные, огрызаясь, свернули несколько вправо и рассыпали гренадеров-десантников цепью. Это спасло защитников высоты 132,1. Неся раненых, они отходили по рву, ведущему в лес, за окопы 102-го полка.

Немецкие танки въехали в лес, ломая молодняк, перестроились в колонну по дороге на Студзянки и через четверть часа вновь развернулись. На полном ходу, рассыпавшись широким веером, они ворвались в деревню, захватили перекресток и двинулись на фольварк. Фольварк молчал, обороняться там было некому.

Немцы довольно легко и относительно с небольшими потерями овладели деревней и фольварком Студзянки потому, что раньше они захватили кирпичный завод.

В то время, когда Ю-87 атаковали высоту 132,1, другая группа из тридцати машин настойчиво бомбила кирпичный завод — кусочек земли размером 200 на 150 метров, выщербленную снарядами кирпичную трубу, печь, два сарая и несколько домиков, разбросанных на горбатой глиняной выработке, заросшей кустами терна и верб. Самолеты атаковали поочередно, один за другим. В течение четверти часа не прекращались вой моторов, свист бомб и взрывы.

Когда последние «юнкерсы» еще сбрасывали бомбы, первые уже обстреливали из бортового оружия фольварк и деревню. Под их прикрытием из леса восточнее придорожного креста пошли в атаку две роты гренадеров, поддержанные восемью танками.

В рукопашной схватке гренадеры отбросили два взвода 100-го полка на высоту Ветряную.

Под угрозой оказаться окруженными в фольварке гвардейцы начали отступать к перекрестку дорог в Студзянках. Во время смены позиций по дороге, идущей из Грабноволи, подошли танки. Они молниеносно ворвались в деревню, разнося деревянные дома как спичечные коробки. За ними с воем и криками шла густая цепь гренадеров.

Внезапность удара заставила защитников отойти: часть отступила в лес Парова в сторону Папротни, а те, из фольварка, перебежками через поля отошли в Повислянские рощи и около мельницы установили связь со взводами, отошедшими от кирпичного завода.

Именно в этот момент генерал Кулагин послал адъютанта на мотоцикле догнать и вернуть 3-ю роту 1-го танкового полка. Создавать узел сопротивления в Студзянках было уже поздно. Передний край дивизии, до этого по своей форме напоминавший серп, под напором атакующих танков изогнулся к северо-западу, к Повислянским рощам.

На какое-то время гитлеровцы приостановили продвижение, но командир 35-й дивизии отдавал себе отчет в том, что в любой момент они смогут возобновить атаку и, овладев крылом выпуклого студзянковского щита, скатятся вниз на два батальона 137-го полка, растянутые вдоль ольшаника от Выгоды до Целинува, и нанесут удар по Ленкавице.

Генерал приказал своему штабу приготовиться к круговой обороне. Кроме Т-34, у него не было даже стрелковой роты, которую можно было бы бросить в контратаку. Главное, успеют ли поляки или же они придут, когда будет поздно?

Нам нельзя заняться этим вопросом. Прежде чем будет дан ответ, мы еще дважды должны будем вернуться к 15.00, к третьему и четвертому ударам из тех четырех, одновременно нанесенных дивизией «Герман Геринг». Мы должны разобраться в обстановке в лесу Остшень. Без этого многие вопросы могут показаться неясными.