ЛОНДОН: АДЕПТ ЖЕЛЕЗНОЙ ГВАРДИИ ПОД КОЛПАКОМ АНГЛИЙСКОГО МИДА

ЛОНДОН: АДЕПТ ЖЕЛЕЗНОЙ ГВАРДИИ ПОД КОЛПАКОМ АНГЛИЙСКОГО МИДА

В Лондоне Мирча Элиаде еще не обладал дипломатическим статусом. По его собственному свидетельству, министр пропаганды последнего правительства короля Кароля II — человек, которому он был очень обязан, поскольку тот дал ему возможность выехать за рубеж после освобождения из лагеря Меркуря-Чук, — предупредил его перед отъездом: его пост еще не аккредитован, ему придется довольствоваться обычным гражданским паспортом. Достоверно то, что британское правительство упрямо отказывалось предоставить историку дипломатический статус. Доступные для обозрения документы Государственного архива Великобритании не содержат непосредственных объяснений этого отказа. Однако из них со всей очевидностью следует, что англичанам казались подозрительными и открытое выражение Элиаде симпатий к основной фашистской партии его страны, и обусловленное с ним недавнее пребывание в заключении. Поэтому представляется возможным предположить, что возникшие подозрения как-то влияли на факт отказа Элиаде в дипломатических привилегиях.

Данная гипотеза представляется тем более вероятной, что подозрения в отношении Элиаде вновь всплывут на поверхность через некоторое время, после 16 сентября 1940 г., дня, когда в Румынии было объявлено о создании национал-легионерского государства. В Великобритании стало известно, что среди бесчисленных репрессий, осуществленных Железной гвардией в последующие недели, имел место арест легионерской полицией 6 британских граждан, которые затем были подвергнуты пытке. Это произошло в конце сентября 1940 г.[610]. Чтобы развязать себе руки, Железная гвардия учредила собственную полицию в дополнение к имевшейся государственной. В Лондоне все это вызывало недовольство властей, которые с этого момента стали активно интересоваться Элиаде и сразу после описанного инцидента рассматривали даже вопрос о его включении в список тех румынских граждан, которых следовало арестовать в качестве ответной меры. Однако 7 октября посольство Его Величества в Бухаресте сочло, что подобная мера вряд ли будет достаточно эффективной. Сотрудник британского МИДа П. Л. Роуз имел иное мнение. Поверх текста поступившей из Бухареста телеграммы он написал: «Я по-прежнему считаю, что нам следовало бы арестовать одного-двух человек, работающих при румынской миссии (hangers-on the legation — по-английски в тексте. — Перев.), например Мирчу Элиаде, известного своими пролегионерскими настроениями»[611]. Элиаде не арестуют, но многочисленные ходатайства о предоставлении ему дипломатического статуса со стороны румынского поверенного в делах Раду Флореску натолкнутся на исключительно твердый отказ британских властей.

В чем фактически заключались его должностные обязанности? В архивах британского МИДа Элиаде проходил как сотрудник службы печати и пропаганды румынской дипломатической миссии. Эта должность была «совершенной синекурой», как утверждал он в «Мемуаре II». Надо было участвовать в заседаниях ПЕН-клуба, находить издателей для множества «полезных» сочинений, организовывать различные турне и лекции. В его задачи входило также составление еженедельных меморандумов о настроениях британской интеллигенции, который он должен был направлять в румынское министерство пропаганды. Соответствующие бюллетени отсылались в Бухарест каждую неделю. По его словам, вся эта деятельность оставляла ему некоторое свободное время. Он проводил его в Британском музее, собирая там, в частности, материалы для будущей книги о шаманстве[612].

Элиаде в черном списке. «Наибольший приверженец нацизма в румынском посольстве»

Но это еще не все. С приходом к власти в Румынии легионеров и со вступлением Антонеску на высший в государстве пост кондукатора (аналог итальянского «дуче» и немецкого «фюрер»), румынское посольство в Великобритании переживало период неопределенности с сентября 1940 г. Дипломатические отношения между двумя странами были разорваны только в начале 1941 г. Элиаде начал искать новое назначение и с этой целью обратился за разрешением на выезд из Великобритании. Однако это оказалось труднее, чем он думал. Британцы колебались, выдать ли ему такое разрешение, учитывая его связи с Железной гвардией. Кроме того, они подозревали его в шпионаже в пользу Германии. В конце октября из военной разведки в МИД Британии поступил следующий меморандум: «Ситуация следующая. Элиаде входит в число шести румын, чьи фамилии внесены в черный список [a black list], который мы были вынуждены составить с началом румынского кризиса. Он — член Железной гвардии, и нам неоднократно доносили, что он, вполне возможно, является немецким шпионом... До нас также доходили слухи, что он угрожал тем из его коллег, кто не хотел признавать новый (легионерский) режим или занял по отношению к нему выжидательную позицию. Мы немедленно составили черный список из этих шести лиц, так что даже те из них, кто получил разрешение на выезд, фактически не имели бы возможности покинуть страну»[613]. Автор этого документа уточняет: «Однако выезд Элиаде будет трудно задержать (не применяя административные меры), если посольство направит нам официальное уведомление о его назначении на пост атташе по печати в Лиссабоне. А оно не преминет это сделать»[614].

Уведомление действительно вскоре было направлено. Еще в одном рапорте, подписанном майором секретной британской службы Е. Крогэном, отмечаются нацистские симпатии Элиаде, продемонстрированные им в период пребывания в Великобритании. «Самый пронацистски настроенный из сотрудников посольства, сторонник Железной гвардии, г-н Элиаде, разоблачил себя, отправив в Бухарест телеграмму, в которой просил назначить его главой службы печати и пропаганды посольства вместо г-на Диманческу. В той же телеграмме Элиаде разоблачал Диманческу как англофила и противника Железной гвардии. Это послание Элиаде подписал призывом, аналогичным немецкому «Хайль Гитлер!». Он жаждет получить перевод в Лиссабон, поскольку там он получит дипломатические привилегии, в частности право покидать страну, не испрашивая предварительно соответствующего разрешения», — заключает майор Крогэн[615].

Эти уточнения очень важны. В самом деле, до настоящего времени не имеется никаких формальных доказательств существования телеграммы-доноса, о которой упоминает английский офицер. Однако «послужной список» чиновника Мирчи Элиаде, хранящийся в архиве румынского МИДа, свидетельствует, что телеграммой от 23 декабря 1940 г. на историка было возложено новое поручение — обеспечить «реорганизацию» и «руководство» Службы пропаганды румынского посольства в Лондоне. Таким образом, Элиаде добился того, чего хотел. Более того. В архиве Василе Стойки (коммунистического чиновника высокого ранга), переданном в 1999 г. Государственному архиву Румынии в Бухаресте, содержится ряд документов, из которых следует, что при легионерском правительстве Элиаде играл роль мозгового центра в посольстве Румынии в Великобритании и являлся в нем фактически главным лицом. После 14 сентября 1940 г. легионеры получили в правительстве ряд постов, в том числе — пост министра иностранных дел (Михай Стурдза). Представлялось вполне логичным, что они выдвинули историка, и прежде являвшегося их доверенным лицом в Лондоне. Специалисты, получившие доступ к названному архиву, отмечали, что в ряде документов от 10 января 1946 г. под общим названием «Меморандум о положении дел в румынской миссии в Лондоне», доказывается: осенью 1940 г. Мирча Элиаде собственноручно составлял доклады и телеграммы, направляемые в Румынию. Раду Флореску, занимавший должность поверенного в делах, только ставил внизу свою подпись, сопровождая ее припиской: «Да здравствуют Легион и Капитан!»[616]

В этой ситуации обилие рапортов и докладов, подтверждающих дурную репутацию Элиаде у английских властей, было совершенно не удивительно. В одном из таких документов, например, чиновник высокого ранга английского МИДа Филип Б. Б. Николс излагает содержание беседы, состоявшейся у него с рядом сотрудников румынского посольства по поводу Элиаде 28 сентября 1940 г. К Николсу обратился некий профессор Митрани (речь идет о Давиде Митрани, уроженце Румынии, преподавателе Оксфордского Бэллиолского колледжа), желавший рекомендовать румынского историка. Николе решил узнать, что собой представляет Элиаде на деле. Вот что он вынес из разговоров с коллегами Элиаде, в частности с г-ном Стырчей, известным своей прозападной ориентацией и отрицательным отношением к Железной гвардии. «Стырча заявил, что Элиаде был интеллектуалом, склонявшимся на сторону легионеров. Он написал книгу об индийских йогах. Он (Стырча. — Авт.) полагает, что если бы Элиаде отправился в Румынию, то принял бы активное участие в деятельности Железной гвардии»[617]. В том же документе британцы делают вывод, что для них, вероятно, оказалось бы полезно, если бы Элиаде уехал в Румынию, а им удалось бы его перевербовать.

Элиаде рассматривал возможность возвращения в Бухарест, где его друзья-легионеры захватили власть. Так, в записи его португальского дневника от 9 февраля 1943 г. (двухлетняя годовщина его отъезда из Великобритании) читаем: «Я тогда был полон всяческих надежд и опасений. Моим самым большим желанием было уехать из Англии, где все (особенно пресса и общественное мнение) меня удручало, и вернуться в Румынию, чтобы посмотреть, что там делается. Никогда не мог бы себе представить, что придется провести два года в Португалии». Эта информация подтверждается сотрудником румынского посольства в Великобритании Д. К. Даниелополом; его «Лондонский дневник» той эпохи был опубликован в 1995 г. в Яссах. Даниелопол рассказывает, что жена Элиаде Нина, яростная сторонница легионеров, оповестила все свое окружение, будто ее муж вот-вот будет отозван в Бухарест, где ему предложат высокий государственный пост[618]. Не исключено, что подобные предложения действительно поступили Элиаде от Хори Симы, в то время возглавлявшего Железную гвардию и являвшегося вице-председателем Совета. Элиаде их, по всей вероятности, не принял. Что касается легионерских пристрастий его жены, заметим в скобках, что Элиаде и сам их продемонстрировал через несколько месяцев в «Записках о бывшем короле Кароле в Португалии», датированных 1 мая 1941 г. (это приложение к рукописи его португальского дневника). Отрекшийся от престола в пользу своего сына Михая Кароль II и его любовница Елена Лупеску, отправившись в эмиграцию, ненадолго останавливаются в Португалии. Во время одной из аудиенций свергнутый монарх вспоминает об Элиаде. Его высказывания тотчас доводятся до слуха последнего румынским поверенным в делах Камарасеску. Элиаде польщен, узнав, что король высоко оценил его роман «Маитреи» и книгу о йоге. Рассказ об этом есть в его воспоминаниях[619]. Однако там не найти продолжения истории, которое нравилось Элиаде гораздо меньше: его крайнее раздражение вызвало замечание короля относительно влияния на него его жены Нины (напомним, племянницы близкого к королю генерала Кондееску). В записях, сделанных Элиаде в тот момент, есть такие слова: «Он (Кароль) повторяет, что я нахожусь под влиянием Нины» (что, впрочем, считают и многие другие. — Авт.) — но «это не соответствует истине... Нине присуще стремление со страстью вмешиваться во все споры, особенно в последние годы; в них она выступает на стороне легионерского движения, демонстрируя свою принципиальность и боевитость»[620].

Вернемся к плохим отношениям супругов с британскими властями в начале 1941 г. Правительство Его Величества, по всей вероятности решив от них избавиться, наконец разрешает им выехать из Великобритании в Португалию и уведомляет об этом начальника Элиаде в посольстве; для четы Элиаде зарезервированы два билета на авиарейс в Лиссабон, отправляющийся 10 февраля. «Таким образом, можно вообразить себе мою радость, когда я получил телеграмму о назначении секретарем по делам культуры в Португалию», — пишет Элиаде в своих воспоминаниях[621]. Здесь следует внести два исправления. Выражение «таким образом» в воспоминаниях, вышедших в свет в 1988 г., относится к ощущению «бесполезности» Элиаде для его родины. На самом же деле более вероятным кажется предположение, что Элиаде чувствует облегчение — как человек, который испытывал беспокойство в связи с возникшими вокруг него подозрениями и обусловленным ими риском ареста. Второе исправление: как следует из архивных материалов, Элиаде отправляется в Португалию, чтобы занять должность атташе по печати и пропаганде, а вовсе не секретаря по культуре[622]. При этом он сам указывает в своих воспоминаниях, что в течение некоторого времени он замещал атташе по печати Арона Котруса, откомандированного в Мадрид[623].

Даже в аэропорту пограничники, видимо, получившие в отношении Элиаде соответствующие инструкции, продолжали проявлять по отношению к ученому крайнюю бдительность. Элиаде рассказывает в воспоминаниях, что специальные агенты предприняли самый тщательный досмотр его багажа, отрывая подошвы от башмаков, прощупывая подкладку одежды и даже тщательно протыкая иголкой туалетные принадлежности. Их с женой даже подвергли личному обыску. В этом рассказе чувствуется пережитое глубочайшее унижение. Элиаде в ярости: «Оставшись совершенно нагим, я чувствую глухое возмущение, но мне удается сдержаться; думаю, агенты ничего не заметили»[624]. Еще один плевок в лицо бывшему магу Молодого поколения: у него конфискуют дипломатическую почту. Сев наконец в самолет, Элиаде задается вопросом (или делает вид, что задается, — для французских читателей его воспоминаний) о причинах, вызвавших подобное отношение к нему британских властей. Уж не пришли ли они к выводу — конечно, совершенно нелепому, — что «моя деятельность в пользу союзников (sic! — Авт.) на самом деле служила обыкновенным прикрытием?»[625]. Однако даже в самолете Элиаде не до конца успокоился. Историку показалось странным, почему именно этот самолет практически пуст. Однако чета Элиаде благополучно добралась до цели — вскоре они уже восхищались показавшимися огнями Лиссабона.