Большой террор

Большой террор

Индустриализация и коллективизация сопровождались дальнейшим сосредоточением власти в руках Москвы. Для Украины это означало окончательное крушение надежд, иллюзий и некоторых реальных достижений, принесенных многообещающими 1920-ми. Систематически разрушая почти все признаки автономии Украины, Сталин стремился к превращению ее всего лишь в административную единицу Советского Союза. Все, кто стояли на этом пути, подлежали уничтожению.

На первом этапе погрома возможной оппозиции Сталину в Украине (на самом деле реального сопротивления почти не было) главной мишенью стала старая украинская интеллигенция, особенно та ее часть, которая активно участвовала в национальных правительствах и составляла руководство небольшевистских партий в 1917—1920 гг., а также научно-культурная элита. ГПУ фабриковало дела о «тайных антисоветских организациях», а затем, используя физические и психические пытки, заставляло своих жертв признаваться в участии в этих организациях на широко рекламируемых показательных процессах. Таким способом репрессивные органы не только придавали своей террористической деятельности характер законности, но и дискредитировали всех, кто разделял взгляды осужденных, подготавливая почву для новых арестов.

В Украине такая тактика впервые была применена во время организации процесса над так называемой «Спілкою визволення України» (СВУ). Сорок пять ведущих ученых, писателей и других интеллектуалов, в том числе Сергий Ефремов, Володимир Чехивский, Андрий Никовский, Осип Гермайзе, Михайло Слабченко, Григорий Голоскевич и Людмила Старицкая-Черняхивская, были обвинены в принадлежности к подпольной националистической организации — СВУ. В задачи этой организации якобы входило отделение Украины от СССР с помощью иностранных держав, связь с контрреволюционной эмиграцией, организация крестьянского сопротивления коллективизации, подготовка террористических актов против высшего партийно-государственного руководства страны. Создав с помощью процесса над СВУ атмосферу подозрительности и нетерпимости, власти немедленно развернули широкое наступление против интеллектуальной элиты.

Как и можно было предположить, на передовой линии этого наступления оказалась Всеукраинская Академия наук. После процесса СВУ, на котором в качестве главных подсудимых фигурировали многие члены Академии, правительство начало чистит ее от «буржуазных националистов», закрыло наиболее активные научные учреждения, установило строгую цензуру изданий Академии. В 1931 г. разогнали историческую секцию Грушевского, а его самого, обвинив в связи с еще одной «тайной организацией», выслали в Россию, где он и умер в 1934 г. Большинство его сотрудников и почти все ученики подверглись значительно более жестоким преследованиям.

Процесс СВУ ознаменовал также разгром Украинской автокефальной православной церкви. Руководителей УАПЦ, обвинив в связях с этой организацией, принудили созвать в январе 1930 г. собор, который объявил о «самороспуске» церкви. Вскоре после этого были сосланы в лагеря митрополит Николай Борецкий, десятки епископов и сотни священников УАПЦ.

В 1933 г., когда еще не спала первая волна репрессий, Сталин начал новую кампанию террора. В этот раз она направлялась главным образом против членов партии. Партийные чистки не были новшеством: в 1920-е годы они периодически проводились для избавления партии от «пассивных», «оппортунистических», «расхлябанных» и других элементов, не способных держаться «линии партии». Однако в 1930-е годы они приобрели зловещий, террористический характер. Из партии выгоняли в основном «за идейные ошибки и просчеты», что фактически означало: за несогласие или подозрение в несогласии со Сталиным. Исключение из партии нередко влекло за собой расстрел или лагеря. Таким образом, террор стал обыденностью не только для масс, но даже для коммунистической элиты.

Вообще в Советском Союзе сталинские репрессии достигли высшей точки в 1937—1938 гг., однако, как заметил Лев Копелев, «на Украине 1937-й начался в 1933-м. Такое исключительное внимание к Украине было скорее всего вызвано угрозой национал-коммунизма, с одной стороны, и с другой — возможной вспышкой недовольства среди украинских коммунистов в связи с ужасами коллективизации и голода. О приближении грозы свидетельствовали изменения идеологического барометра. Годами партия провозглашала главной угрозой советской власти русский шовинизм, считая национализм нерусских народов второстепенной опасностью — по сути реакцией на первый. Однако уже в 1933 г. сталинское окружение утверждало, что наиболее серьезной проблемой в Украине является украинский национализм, поднявшийся благодаря поддержке кулачества. Отсюда открывался прямой путь к преследованиям тех украинских коммунистов, которые активно участвовали в осуществлении украинизации.

Неприязнь Сталина к украинизации и украинцам не была ни для кого тайной. Украинское село никогда не поддерживало большевиков, и когда массы крестьян стали заполнять города — традиционные опорные пункты коммунистов,— возникла угроза превращения их в базу украинского «национализма» и «сепаратизма». Не менее важной причиной, побудившей Сталина «почистить» КП(б)У, было ее недостаточно рьяное (по мнению вождя) участие в коллективизации. К тому же Сталин решил сделать украинских коммунистов козлами отпущения за катастрофу 1932—1933 гг. С его санкции началась повальная и беспощадная кампания охаивания украинских коммунистов. Передовые статьи «Правды», резолюции ЦК ВКП(б) были переполнены обвинениями их в «потере бдительности», «недостаточной твердости» при ликвидации кулачества и проведении хлебозаготовок.

Украинские коммунисты оказались в плену трагических противоречий. С одной стороны, они были обязаны выполнять указания Сталина, с другой — видели, какие невероятные бедствия те приносят украинскому народу; поэтому они не могли ни выполнить до конца первые, ни облегчить вторые. Лишившись благосклонности Москвы и поддержки народа, КП(б)У стала вовсе беспомощной. Наиболее болезненный удар последовал в январе 1933 г., когда в Украину со специальными полномочиями прибыл личный представитель Сталина Павел Постышев, который, будучи вторым секретарем ЦК КП(б)У, стал фактически первым лицом в республике. Вместе с ним сюда прибыли Всеволод Балицкий, возглавивший ГПУ республики, и тысячи функционеров из России. Стало ясно, что времена, когда украинские коммунисты были «хозяевами в своем доме», безвозвратно прошли.

Миссия Постышева заключалась в том, чтобы любой ценой завершить коллективизацию, провести чистку КП(б)У и положить конец украинизации. Тысячи местных руководителей были заменены его людьми. Одновременно Постышев развернул наступление против украинизации и ее деятелей. Охарактеризовав повышенное внимание к национальной специфике как «нежелание подчиняться общесоюзным интересам», он назвал украинизацию «культурной контрреволюцией», целью которой было посеять «национальную рознь среди пролетариата» и «изолировать украинских рабочих от положительных влияний русской культуры».

Главной целью таких нападок стал нарком просвещения Скрипник. Не желая предавать дело украинизации, 7 июля 1933 г. он покончил жизнь самоубийством. Несколькими месяцами раньше подобным образом поступил Хвылевой. Позднее еще один идеолог национал-коммунизма, Шумский, покончит с собой в лагере (1946 г.). По мере того как машина террора, заведенная Постышевым, набирала обороты, ее жертвами становились уже представители новой советской интеллигенции, которых тысячами расстреливали или отправляли в лагеря. По некоторым оценкам, из 240 литераторов, появившихся на творческом небосклоне в 1920-е годы, 200 исчезли в следующее десятилетие. Из 85 ученых-лингвистов 62 были уничтожены. Художников, философов, редакторов обвиняли в шпионаже, терроризме и бросали в тюрьмы. Историк Матвий Яворский и его сотрудники из Украинского института марксизма, пытавшиеся создать марксистский курс истории Украины, оказались на Соловках и в сибирских лагерях. Новаторский театр «Березіль» был закрыт, его режиссер Лесь Курбас исчез в лагерях, так же как и драматург Кулиш. Всемирно известные фильмы Довженко изъяли из проката, а он сам вынужден был переехать в Москву. Несколько сотен кобзарей были приглашены на слет, арестованы и затем, судя по всему, расстреляны. Спасая себя, некоторые писатели, вроде Тычины и Бажана, начали творить под диктовку Москвы.

Погром украинских государственных и научно-культурных учреждений, начатый в 1930 г., теперь достиг высшей точки. Наркоматы просвещения, сельского хозяйства, юстиции, Сельскохозяйственная академия, редакции газет, литературных журналов, энциклопедий, киностудии были названы «гнездами националистической контрреволюции» и подверглись жестокой чистке и репрессиям. Подводя итоги своей деятельности в Украине, Постышев с гордостью отмечал в ноябре 1933 г.: «Разоблачение националистического уклона Скрипника дало нам возможность очистить украинскую социалистическую культуру от всех националистических элементов. Проделана большая работа. Достаточно сказать, что только в Наркомате просвещения мы вычистили 2 тысячи националистических элементов, из них 300 — ученые и писатели».

Постышевские чистки коснулись и политической элиты Украины. По обвинениям в национализме с ответственных постов было смещено свыше 15 тыс. человек. К этому нередко добавляли такие грехи, как «фашизм», «троцкизм», «потеря большевистской бдительности», «связи» с эмиграцией и разведками иностранных государств. В итоге между январем 1933 и январем 1934 г. КП(б)У потеряла около 100 тыс. членов. В одном из своих докладов Постышев отметил, что почти все исключенные были расстреляны или отправлены в лагеря. Даже Троцкий признавал, что «нигде репрессии, чистки, давление и бюрократический разгул всех видов в целом не достигали таких ужасающих размеров, как на Украинец борьбе против мощных скрытых устремлений масс украинцев к большей свободе и независимости».

Если волны репрессий, прокатившиеся по Украине в начале 1930-х годов, направлялись в основном против украинцев, то «большая чистка» 1937—1938 гг. охватила собой весь Советский Союз, ударила по всем людям, невзирая на пол, возраст, национальность, партийность и т. д. Ее задачей было смести с лица земли всех реальных и предполагаемых врагов Сталина, посеять во всем советском обществе, особенно в высших его эшелонах, ощущение незащищенности, воспитать чувство полной зависимости и послушания «великому вождю». В серии сенсационных открытых судебных процессов были дискредитированы, а затем уничтожены почти все «отцы-основатели» большевизма, они же возможные соперники Сталина. Органы политического сыска, теперь называвшиеся НКВД, не покладая рук фабриковали дела о заговорах, терроризме, шпионаже, вредительстве и т. д., которые охватывали все более широкий круг людей. Наиболее распространенным приговором стал расстрел, в лучшем случае людей отправляли в сибирские лагеря — почти на верную смерть от непосильного труда, голода и лишений. Чтобы обеспечить себе достаточный запас «предателей Родины», следователи НКВД практиковали в основном два излюбленных вопроса: «Кто завербовал вас?» и «Кого завербовали вы?» В «признаниях» часто фигурировали случайные знакомые, друзья и даже члены семьи. Даже когда стала очевидной угроза войны в Европе, уничтожалась большая часть военного руководства и офицерского корпуса — единственной оставшейся базы потенциальной оппозиции.

Украина вновь стала полигоном наиболее жестоких репрессий. В отличие от чисток 1933 г., во время которых устранялись противники коллективизации и сторонники украинизации, в 1937 г. Сталин решил ликвидировать все высшее партийное руководство республики и ее правительство. Мотивы для такого решения возникли неожиданно. Вскоре после гол од о-мора Постышев неожиданно засомневался в правильности сталинского курса в Украине и даже стал проникаться ее интересами. Более того, Постышев и украинское руководство отказались доводить масштабы чисток до тех размеров, каких желал Сталин. Даже после того как Постышева убрали с Украины и сюда прибыли личные представители Сталина — Вячеслав Молотов, Николай Ежов и Никита Хрущев (август 1937 г.), коммунистическое руководство Украины (Станислав Косиор, Григорий Петровский, Панас Любченко) продолжало сопротивляться политике бесконечных чисток. В конце концов в июне 1938 г. были арестованы и расстреляны все 17 министров правительства советской Украины. Глава правительства, Любченко, покончил с собой. Погибли почти все члены политбюро и ЦК КП(б)У. Около 37 % членов коммунистической партии Украины (170 тыс. человек) были репрессированы. Как сказал Никита Хрущев, новая марионетка Москвы в Украине, КП(б)У была «вычищена до блеска».

НКВД стремился истребить целые категории людей: кулаков, священников, бывших участников антибольшевистских армий, тех, кто был за границей или имел там родственников, эмигрантов из Галичины и т. д.; массами погибали простые люди. О том, каких необъятных масштабов достигла «большая чистка», свидетельствует хотя бы найденное во время второй мировой войны в Виннице массовое захоронение (около 10 тыс. тел) местных жителей, расстрелянных в 1937—1938 гг. Не имея абсолютно достоверных данных, западные исследователи не могут установить размеры всех людских потерь от сталинского террора. По подсчетам Адама Улама и некоторых других ученых, в 1937—1939 гг. по всему Советскому Союзу было уничтожено около 500 тыс. и от 3 до 12 млн человек отправлено в лагеря. Учитывая особенности положения Украины, о которых уже упоминалось, можно предположить, что ее доля в этих жертвах была наибольшей.

К концу 1930-х почти полностью была предана забвению даже та куцая самостоятельность украинцев и других нерусских народов, которую они имели ранее. В руках Москвы сосредоточились рычаги управления всеми сферами жизни общества. Игнорируя все прерогативы, требования и протесты украинских коммунистов, Сталин руками своих личных эмиссаров типа Постышева или Хрущева правил Украиной. Республика, будучи одним из важнейших экономических регионов, не имела никакого права распоряжаться своими ресурсами, капиталовложениями, развитием промышленности и, что наиболее важно, своим сельским хозяйством. Даже в самый разгар голода украинское советское правительство не могло распорядиться ни одним пудом зерна без разрешения Москвы. Были закрыты или «идеологически обезврежены» все культурные учреждения, имевшие «украинскую специфику». Была сведена к общесоюзному ранжиру система высшего образования республики; вместо школьных учебников, разработанных при Скрипнике, также вводились общесоюзные. Процесс централизации и унификации зашел так далеко, что Сталин и его окружение уже обсуждали возможность отмены деления Советского Союза на республики.

Сталин любил перемежать свою жестокую политику «самокритикой», имевшей чисто фарисейский, лицемерно-пропагандистский характер, или действиями, внешне демократическими. Так, в 1934 г., в разгар централизаторских процессов, столица Украины была переведена из Харькова в исторически традиционный центр — Киев. В 1936 г. последовал еще один трюк. Во время «большой чистки» народам СССР была предложена Конституция, дававшая им все те права, которыми пользовались народы стран «буржуазной демократии». Высшим органом государственной власти был провозглашен Верховный Совет, состоявший из Совета Союза и Совета Национальностей. Сталин подтвердил право республик на выход из СССР и увеличил их число с четырех до 11 за счет раздела Средней Азии и Кавказского региона. Знаменитейшим образчиком сталинского цинизма стала его фраза, сказанная в обстановке ужасов 1930-х годов: «Жить стало лучше, жить стало веселей».