СРАЖЕНИЕ ПРИ ДЖАБИЯ-ГАБИТА И НА РЕКЕ ЯРМУК В 636 Г

СРАЖЕНИЕ ПРИ ДЖАБИЯ-ГАБИТА И НА РЕКЕ ЯРМУК В 636 Г

Битва произошла возле селения Габита или Джабия на восточных склонах Голанских высот, приблизительно в трех милях к северо-востоку от современного городка Нава. Джабия была важной базой и лагерной стоянкой для Гассанидов, конфедерации христианских арабских племен, которые долго были оплотом Византии на Востоке, действуя в составе ромейских армий против Сасанидов и их арабских союзников и охраняя безопасность границ восточных провинций, особенно Палестины.

Карта 7. Палестина и Южная Сирия в 636 г.

Джабия с ее богатыми пастбищами, обеспечивавшими фураж и продовольствие, служила отличной базой для ведения военных действий. Ее положение было стратегически важно, поскольку отсюда контролировалась не только дорога из Дамаска на юг, но и близлежащая местность на юг и на восток. Понятно, почему обе стороны стремились овладеть этим пунктом. Приблизившись с северо-запада, имперские войска расположились на некотором расстоянии от ромейской дороги на Дамаск, проходившей северо-восточнее, параллельно руслу пересыхающей речки Вади аль-Рукад, впадающей в Ярмук. Потом дорога уходила к востоку, пересекала это русло южнее Джабии и снова поворачивала на северо-восток. Чтобы избежать охватов, ромеи сильно растянули фронт по пересеченной местности, что весьма затруднило коммуникации между обоими флангами.

Одна штаб-квартира — вероятно, войск правого фланга, располагалась около современного города Якуза, приблизительно в 15 милях к югу от Джабии, другая — в Джиллике (совр. Киева), к северу от Джабии. Там была ставка Феодора Тритурия; в то время как в самой Джабии почти наверняка стояли гассаниды.

Византийцами командовал Вахан (Ваан), ему помогали Феодор Тритурий, магистр милитум на Востоке (начальник полевой армии Востока) и Георгий, начальник армянской полевой армии, вместе с Джабалом ибн аль-Айхамом, шейхом гассанидов. При ставке также находился Никетас, сын персидского царя Шахрбараза, взошедшего на трон с помощью Византии и убитого заговорщиками. Вахан, кажется, находился в лагере магистра милитум в Армении, в то время как силы Феодора стояли несколько севернее Джабии. Вдень генерального сражения ромейская армия приняла обычный боевой порядок. Георг командовал правым крылом, неизвестный офицер в чине друнгария — левым. Неясно, взял ли Вахан на себя командование центром, или его сохранил Феодор Тритурий. Однако, на несмотря типичное построение, из противоречивых и иногда искаженных свидетельств о сражении, безусловно ясно одно: каждая часть византийской армии фактически сражалась сама по себе.

Точную численность сторон невозможно определить. На имперской стороне действовали управления двух полевых армий — Востока и Армении, но маловероятно, что все их войска были сняты с фронтов для действий на этом отдельном участке. Грубая оценка восточной полевой армии предполагает приблизительно 15 000 человек, а армянской, соответственно — 12 000. Если по 50 % от каждой армии отправилось в поход, то общее количество не превышает 15 000 солдат, включая от 2000 до 5000 арабских союзников. Если добавить сюда дополнительные силы, например гарнизон Эмесы, то во всей имперской армии окажется около 20 000 бойцов. Мне эта цифра кажется наиболее вероятной, хотя и остается предположительной. Маловероятно, что арабы имели такую же численность. Сама их тактика на заманивание и изматывание противника предполагает численный перевес ромеев. В обеих армиях в значительной степени была представлена и пехота, и конница, хотя точный состав ромейских войск не выяснен.

На сегодняшний день трудно детально восстановить ход сражения. Можно предположить, что приказ к общему наступлению имперской армии по всему фронту был отдан в полдень 18 или 19 августа, в ответ на мусульманские вылазки, поддержанные лучниками из главной линии. Арабы преднамеренно выбрали это время, поскольку византийцы больше них страдали от жары. Стратегически положение ромеев было относительно выгодным, но тактически они имели несколько проблем. Изрезанный ландшафт, особенно в центре и на правом фланге, предполагал необходимость для наступающих дробить свои силы.

Самого серьезного внимания заслуживало еще и то обстоятельство, что на Вади аль-Рукад имелся только один мост, и в случае его захвата неприятелем все войска на восточном берегу оказывались в мышеловке.

В начальной стадии боя в северном секторе византийская пехота, преодолевая сопротивление заградительных сил неприятеля, повела бодрое наступление в направлении мусульманского лагеря. Беда была в том, что их рвение умело использовалось арабами, которые симулировали беспорядочное отступление и даже начали для вида показной демонтаж лагеря. В то же время, пользуясь складками местности, значительные силы укрылись в засадах и стали ждать своего часа. Вероятно, эта тактика была спланирована ими заранее. В ходе преследования образовался разрыв между пехотой и конницей, в который устремились всадники Халида ибн аль-Валида, атаковав ромейскую кавалерию на фланге, совместно с засадными отрядами, которые теперь вышли на поле. Сопротивление византийской конницы было сломлено, и она была рассеяна. Теперь притворно отходившие части арабской пехоты сделали поворот кругом и контратаковали истощенных ромейских пехотинцев, которые, не выдержав удара с двух сторон, с наступлением сумерек обратились в бегство. Печальным следствием этого стал захват единственного моста через Вади аль-Рукад. Гассаниды, которые стояли на страже этого ключевого пункта, частью дезертировали, частью перешли на сторону врага. Воспользовавшись моментом, Халид ибн аль-Валид напал прямо на лагерь в Джиллике, быстро подавив там всякое сопротивление. Всего за четыре или пять часов весь византийский левый фланг рассыпался.

Первый день боя подошел к концу. После незначительного начального успеха ромеев и последовавшей очень жестокой борьбы, отмеченной и мусульманскими, и византийскими источниками, первая стадия сражения закончилась поражением имперских сил на северном участке посредством клина, вбитого арабами между этими силами и центром. Скорее всего, тактика заманивания неприятеля к своему лагерю, чтобы нарушить взаимодействие между имперскими войсками и прорвать их фронт, была тщательно спланирована заранее командующим Абу Убейда ибн аль-Джаррахом. В этом он проявил себя более искусным полководцем, чем ромеи, сумев привязать действия своих войск к особенностям местности. К этому времени южное, или правое крыло, и центр имперских сил, базировавшиеся на лагерь в Якузе, перешли Вади аль-Рукад, и дошли на восток до Вади-Аллана. С этого положения они попытались отбросить арабов, прорваться к их ставке и, в свою очередь, охватить центр и правый фланг. Однако Вади-Аллан им перейти не удалось. Поскольку весть о предательстве гассанидов распространилась среди солдат, их моральный дух сильно упал. Ситуация еще ухудшилась, когда, в результате внезапного ночного нападения, арабы захватили лагерь в Якузе, защитники которого разбежались по оврагам или бросились на северо-восток, по дороге на Дамаск.

Потеря этого лагеря на правом фланге и моста через Вади аль-Рукад подразумевала, что главные силы имперской армии были отрезаны как от левого крыла (которое они, возможно, считали еще боеспособным), так и от всех путей отступления. Они были прочно заперты между обрывистыми берегами Вади аль-Рукада и Вади-Аллана на западе и на востоке, и рекой Ярмук на юге. Утром 20 августа арабы начали решающее наступление с севера и с запада, от лагеря в Якузе. Разразившаяся песчаная буря помогла им скрытно подойти к окруженным. Паника охватила ромейские войска, каждый спасался как мог. Много всадников и лошадей сломали себе шею в напрасной надежде перескочить крутые овраги. Многие солдаты вместе со своими командирами складывали оружие и садились на землю в ожидании плена. Но аль-Джаррах приказал в плен никого не брать.

К тому времени организованного сопротивления уже никто не оказывал. Главной задачей ромейских командиров в таком положении было наведение хоть какого-то порядка, но в данном случае это оказалось совершенно невозможным. Хотя многие бросились в поисках спасения к Дамаску, пока мост через Вади аль-Рукад еще не был захвачен арабской конницей, все свидетельства говорят об очень тяжелых потерях имперских войск, как на поле битвы, так и в ходе беспощадного преследования не только до Дамаска, но и далее на север, до самой Эмесы.

Имперская армия на Ближнем Востоке прекратила свое существование, и хотя полевые армии Востока и Армении, отдавшие ей свои части, сохранили боеспособность, но сильно уменьшились в численности, и о воссоздании фронта в Палестине и Сирии для эффективного сопротивления арабам уже не могло быть и речи. Только отдельные гарнизоны крепостей и хорошо укрепленных городов могли еще как-то держаться. Полевым войскам император Ираклий приказал впредь всячески уклоняться от сражений.

Несмотря на противоречия в сообщениях различных источников об этой битве, с годами все более обраставших полулегендарными подробностями, мы можем составить о ней относительно полное представление. Ясно, что имперская армия страдала в основном от двух главных бед. Во-первых, это отсутствие единоначалия. Главнокомандующему Вахану не удалось полностью подчинить себе византийских военачальников и прекратить распри и интриги. Координация действий имперских частей и их связь между собой почти полностью отсутствовала. В результате такой несогласованности создавалось впечатление, что на поле боя вместо центральной, северной и южной группировок фактически действовали две, если не три, отдельные армии. Важный мост через Вади аль-Рукад был доверен потенциально ненадежным войскам, которые частично перешли на сторону врага, частично рассеялись до начала боя, а те, что остались, не сумели дать должного отпора неприятелю. Хотя устройство лагерей вполне соответствовало стандартной византийской практике и положениям военных руководств того времени, вынос далеко от поля боя подвергал их опасности набега мобильных арабских сил, а всю армию — угрозе окружения. Дело в том, что византийцы на собственном горьком опыте были уже хорошо знакомы с этой тактикой кочевников. В нужный момент защита обоих лагерей оказалась удивительно беспомощной. Этот факт особенно важен, поскольку говорит о том, что византийцы существенно недооценили мобильность мусульманской конницы и скорость ее передвижения. В результате все попытки ромеев установить «фронт» закончились весьма печально, а арабы могли свободно перемещаться как вдоль этого фронта, так и поперек, легко прорывая его в ключевых пунктах в любые моменты сражения. Отсутствие связи между имперскими войсками превратило сражение при Джабии-Ярмук в несколько отдельных столкновений, связанных между собою только тем, что результат каждого предыдущего непосредственно влиял на ход и результат последующего, при полном отсутствии тактического взаимодействия частей.

Во-вторых, мусульманское командование отлично изучило особенности неровной и сильно изрезанной местности и привязало к ней тактику ведения боя. Особенно эффективными оказались притворные отступления и укрытие целых подразделений в оврагах, до момента внезапной атаки. Абу Убейда ибн аль-Джаррах предвидел заранее, что сражение окажется «рассыпанным» на несколько очагов, и предоставил своим командирам большую степень свободы действий в рамках общего плана, который они блестяще выполнили. Инициатива, таким образом, оставалась почти полностью на стороне арабов, а византийцы лишь безуспешно пытались удержать фронт и, кроме правого фланга, действовали исключительно пассивно.

Поражение имперских сил объясняется еще несколькими факторами. Прежде всего, в их частях было очень много новобранцев, а ветераны были незнакомы ни с тактикой, ни с самой природой врага, с которым они собирались иметь дело. Нам известно, что командующий армянской полевой армией Георгий в лагере в Якузе в течение нескольких дней проводил тактические занятия, с намерением приучить своих солдат сражаться в новых условиях, ознакомить их с вооружением неприятеля и способами ведения боя. Многие источники сообщают о низком боевом духе и падении дисциплины в ромейских войсках, а это сказывалось на отношениях с местными жителями. Главнокомандующий Вахан не нашел общего языка с правителем Дамаска в вопросе продовольственных поставок для армии. Этот правитель подстрекал горожан подкрадываться по ночам к лагерям и вызывать возможно больший шум, провоцируя тревогу. Такая враждебная и нервная обстановка на своей территории сама по себе не сулила ромеям ничего хорошего и уж конечно не побуждала их к ратным свершениям на поле битвы.

Большая часть всего сказанного отражала общее состояние имперских армий на Востоке после окончательного поражения персов в 626–627 гг. Несмотря на административную реформу инфраструктуры полевых армий и гарнизонных сил, моральный дух, воинская дисциплина и боевая подготовка оставляли желать много лучшего. Нет никакой причины сомневаться в том, что поражение византийцев прежде всего было результатом превосходного стратегического и тактического планирования арабского командования, но разногласия и интриги в высоких штабах, отсутствие координации действий и связи и падение дисциплины сыграли свою роковую роль. С этим печальным наследием, ставшим главной причиной потери оставшихся восточных провинций и Египта, империя, несмотря на все усилия, не смогла справиться до самой середины VIII столетия.