Адриан

Адриан

Траян наметил преемником своего дальнего родственника и земляка Публия Элия Адриана[439]. Но формально акт усыновления был совершен императором очень поздно, вероятно, перед самой смертью. Это породи­ло слухи о том, что усыновление явилось делом рук императрицы Плоти­ны, покровительствовавшей Адриану, которая якобы подделала завеща­ние Траяна. Слухи эти вряд ли были основательны, так как император при жизни очень хорошо относился к Адриану и, уезжая в Рим, поручил ему командование сирийскими легионами. Сирийские войска и провозгласили Адриана императором, после чего сенат утвердил эту аккламацию[440].

Однако среди ближайших сотрудников Траяна провозглашение Адриа­на вызвало недовольство. Некоторые из них, по-видимому, считали, что они более достойны императорского сана. К тому же Адриан, при всей своей необычайной талантливости и разносторонности[441], обладал непри­ятными чертами характера: недоверчивостью, мелочностью, педантизмом. Вероятно, он иногда выражал в тесном кругу неодобрение агрессивной политике Траяна, что могло стать известным высшему командному соста­ву и, конечно, не нравилось ему. В 118 г., еще до прибытия Адриана в Рим, четверо бывших сотрудников Траяна были арестованы префектом прето­рианцев и преданы суду сената по обвинению в заговоре против императо­ра. Сенат приговорил их к смертной казни. По-видимому, настоящего за­говора не было, что признал и сам император, выразив недовольство чрез­мерной поспешностью сената и убрав префекта претория с его поста.

Адриан начал свое правление с того, что еще в Антиохии, до приезда в Рим, заключил мир с Хозроем, вернув парфянам Ассирию и Месопота­мию и снова сделав Армению вассальным государством. Это было реше­ние огромной важности, продиктованное сознанием того, что восточные завоевания Траяна если и могут быть удержаны, то лишь ценой чрезвы­чайного напряжения всех сил государства. Траян для войны с парфянами обнажил остальные границы до такой степени, что они оказались под уда­ром в Дакии, на Дунае, в Британии, в Мавритании. Война с Хозроем, в сущности, только в 116 г. начала принимать крупные размеры. Население Месопотамии ясно показало свою враждебность римлянам. Новая грани­ца, вынесенная далеко за Евфрат, была гораздо более уязвима, чем старая, идущая по Евфрату. Все эти соображения, вероятно, уже приходили в го­лову Траяну, когда он в 117 г. отказался от дальнейших завоеваний. Адри­ан только сделал из них логический вывод.

На других границах Адриан также отказался от крупных наступатель­ных операций, ограничившись только обороной. Он побывал лично на всех угрожаемых пунктах: в Мезии, Дакии, Германии, Британии, Африке. Всю­ду Адриан принимал меры для поднятия дисциплины в войсках и для ук­репления границ (так называемый вал Адриана в Британии). Оборона им­перии была доведена при нем до возможного в то время совершенства.

Как завоевания Траяна нельзя объяснить его воинственностью, так мир­ную политику Адриана нельзя выводить из его личного миролюбия. При Траяне империя сделала последнее гигантское усилие остановить надви­гающийся кризис путем внешних захватов. Однако независимо от времен­ных положительных результатов, которые дали эти завоевания, они были куплены ценой такого напряжения военных и финансовых сил государ­ства, что дальнейшее продолжение активной внешней политики стало не­возможным: оно привело бы к военному и к финансовому краху. Заслуга Адриана состояла в том, что он это понял и сделал отсюда соответствую­щий вывод.

Характерно, что одной из первых мер внутренней политики Адриана было сложение огромной суммы недоимок, накопившихся за населением Италии и провинций в течение последних 15 лет. За этим последовало рас­ширение алиментарной системы и другие меры благотворительности. Зна­чение этих мероприятий не делается менее показательным от того, что они были проведены в качестве «милостей» нового императора в самом начале его правления. В числе этих милостей была также клятва не каз­нить сенаторов без суда самого сената, устройство блестящих гладиатор­ских игр, травли зверей и проч.

В эволюции принципата в сторону бюрократической монархии правле­ние Адриана явилось весьма важным этапом. Уже при первых императо­рах, как мы видели, начали складываться основы имперской бюрократи­ческой системы. Вначале большое место в ней занимали вольноотпущен­ники, поскольку общегосударственный аппарат был еще мало отделен от аппарата управления частным хозяйством принцепса. Последний же со­стоял главным образом из вольноотпущенников и рабов. По мере даль­нейшей дифференциации роль вольноотпущенников в имперском аппара­те должна была становиться все менее значительной, тем более что парал­лельно с этим шел процесс перерождения всадничества.

Уже при Флавиях количество вольноотпущенников в имперской адми­нистрации начало сокращаться. Адриан сделал дальнейший шаг. При нем почти все высшие административные посты, которые не замещались лица­ми сенаторского звания (начальники канцелярий, важнейшие прокурато­ры), были изъяты из рук вольноотпущенников и переданы всадникам. Вместе с тем само всадническое сословие подверглось реорганизации. Су­щество ее состояло в том, что имущественный ценз перестал быть необхо­димым условием для занятия всаднических должностей. На эти должно­сти Адриан стал назначать лиц, прошедших известный служебный стаж в армии или на гражданской службе, хотя бы они и не обладали имуществен­ным цензом. Предпочтение при этом отдавалось людям, имевшим юриди­ческое образование. Всякий, кто достигал всаднической должности, тем самым приобретал и всадническое звание. Новый порядок не исключал старого принципа имущественного ценза или права императора жаловать всадническое звание.

Реорганизация всаднического сословия решительно ускорила превра­щение его в сословие служилое. Большое влияние на этот процесс оказал тот факт, что при Траяне и Адриане сбор косвенных налогов через обще­ства публиканов[442] окончательно исчез — он был передан в руки местных сборщиков. Правда, они являлись частными лицами, но, во-первых, с них не требовалось предварительной уплаты всей суммы налога, поэтому они могли довольствоваться меньшим процентом, а во-вторых, сбор происхо­дил под контролем императорских прокураторов. Таким образом, исчез главный источник обогащения всадников, что не могло не оказать суще­ственного влияния на ослабление экономических позиций всадничества как сословия денежных людей.

Адриан учредил несколько новых бюрократических должностей. Тако­вы были адвокаты фиска (advocati fisci), защищавшие интересы император­ской казны перед судом, начальники почты (praefecti vehiculorum) и др.

Возросшее значение бюрократии выразилось в установлении более стро­гой последовательности должностей и в присвоении каждому служебному рангу почетной титулатуры. Так, сенаторов именовали viri clarissimi («свет­лейшие мужи», сокращенно V. С.). Этот титул был присвоен и членам сена­торских семей. Представители высших всаднических должностей (напри­мер, префект претория, префект Египта) получили титул viri eminentissimi («виднейшие мужи»). Чиновники среднего ранга (praefecti annonae, praefecti vigilum) именовались viri perfectissimi («превосходнейшие мужи»). Нако­нец, низших чиновников всаднического сословия титуловали viri egregii («от­личные мужи»). Всаднические титулы присваивались только самим долж­ностным лицам, не распространяясь на членов их семей.

При Адриане получает окончательную организацию императорский совет (consilium principis). Такой совет фактически существовал уже со времен Августа. Вначале его роль играл комитет из 15 сенаторов, 2 консу­лов и представителей других магистратур. Впоследствии Август его рас­ширил, включив в него членов императорской семьи и некоторое количе­ство лиц всаднического сословия. Время от времени Август созывал так­же специальные совещания компетентных лиц по различным вопросам, главным образом юридическим. Из этих двух источников и развился по­стоянный consilium principis. При преемниках Августа совет постепенно приобретает более твердую организацию. Сфера его компетенции расши­ряется. При Клавдии, например, consilium principis заменял сенат в каче­стве высшей судебной инстанции по политическим делам.

Адриан окончательно превратил совет в бюрократическое учреждение. Он назначил жалованье его постоянным членам как простым чиновникам. Из-за этого совет утратил последние следы своей независимости и превра­тился в послушное орудие императорской воли. В состав совета было вве­дено много юристов, что усилило и расширило его судебную компетен­цию: императорский совет стал одним из источников толкования права. Заместителем императора в совете, главным образом по юридическим де­лам, являлся префект претория.

Окончательное оформление consilium principis не могло не сказаться на положении сената. Совет по своей компетенции являлся, в сущности, двойником сената, и только от императора зависело, какие дела переда­вать в совет, какие — в сенат.

Бюрократизация империи при Адриане очень заметно проявилась в су­допроизводстве. Судебная компетенция магистратов сильно уменьшилась. Преторам и эдилам было запрещено вносить в свои ежегодные эдикты но­вые правовые нормы. Вместо этого император поручил знаменитому юрис­ту Сальвию Юлиану сделать свод всех предшествующих эдиктов. Этот свод получил название «Постоянного эдикта» (edictum perpetuum). Кроме это­го, Адриан учредил должности четырех судей для Италии, что также сокра­тило подсудность магистратов. За счет ее расширились судебные функции императорских чиновников, например градоначальника (praefectus urbi), который сделался теперь высшим судебным чином в столице.

Адриан уделял очень много внимания провинциям. Это сказалось, меж­ду прочим, в его систематических инспекторских поездках, во время кото­рых он посещал самые отдаленные области империи. Из 21 года своего правления Адриан больше половины времени провел вне Италии. Многие провинциальные города получили при нем права колоний или муниципи­ев. Император много строил в провинциях сам, а также щедро субсидиро­вал городское строительство, в особенности в Греции (Адриан был страст­ным поклонником греческой культуры)[443].

Эта политика, равно как и общее умиротворение империи, имела сво­им результатом оживление провинциальной жизни, появление новых го­родов и расширение старых. Культурная жизнь империи при Адриане ос­вещена последним закатным блеском. Центр ее перемещается на Восток, в области греческого языка и культуры, где наступает так называемое гре­ческое возрождение.

Время Адриана в целом характеризовалось относительным граждан­ским миром. Однако в последние годы его правления в Палестине снова вспыхнуло огромное восстание, спровоцированное римлянами. Во время своей второй поездки по восточным провинциям в конце 20-х и начале 30-х гг. Адриан пришел к мысли решить проблему Палестины путем на­сильственной ассимиляции иудеев. В 131 г. он выпустил эдикт, запрещав­ший обрезание, и основал в Иерусалиме римскую колонию Элию Капитолину. На месте иерусалимского храма, разрушенного в 70 г., предполага­лось построить святилище Юпитера Капитолийского.

Это вызвало восстание под руководством «мессии» Бар-Кохбы («сын Звезды»). Восстание приняло характер ожесточенной партизанской вой­ны (131—134 гг.). На его подавление были направлены крупные силы, сня­тые с других границ. В 134 г. главнокомандующим был назначен вызван­ный из Британии полководец Г. Юлий Север. Сам император приехал на театр военных действий. Римские войска стали систематически занимать один округ за другим, подвергая их беспощадному опустошению. К 135 г. восстание было подавлено. В результате было разрушено 50 укрепленных пунктов, 985 деревень и истреблено 580 тыс. человек, не считая погибших от голода и болезней. Уцелевшим иудеям было запрещено посещать Иеру­салим чаще одного раза в год.

Хотя преемник Адриана отменил исключительные меры против иуде­ев, однако Вторая Иудейская война довершила процесс рассеяния иудей­ского народа по всей империи (так называемая диаспора), начатый еще Первой Иудейской войной при Веспасиане.

Последние два с половиной года жизни Адриан провел в Италии. Он жил в своей роскошной вилле, построенной им в Тибуре, где собрал ред­чайшие предметы искусства и произведения природы со всех концов мира. Его неуравновешенность к старости усилилась. Все чаще Адриан впадал в болезненную меланхолию, усиленную обстоятельствами личной жизни. Во время путешествия Адриана по Нилу в начале 30-х гг. утонул его фаворит Антиной, юноша необычайной красоты. Его гибель страшно по­трясла императора. В 136 г. Адриан, не имевший детей[444], усыновил моло­дого человека Луция Цейония Коммода Вера[445], не обладавшего никакими достоинствами, кроме красоты, и к тому же больного. В 138 г., за 6 меся­цев до смерти императора, его приемный сын умер. Тогда больной и впав­ший в полное отчаяние Адриан решил усыновить и сделать своим преем­ником консуляра и члена императорского совета Тита Аврелия Антони­на[446], при условии, что последний, в свою очередь, усыновит любимца императора 17-летнего Марка Анния Вера[447] и Луция Элия Вера, 8-летнего сына умершего наследника[448]. Антонин, родные сыновья которого умерли в молодости, выполнил волю Адриана и был им усыновлен. Сенат санкцио­нировал акт адоптации. Антонин получил проконсульский империй и три­бунскую власть.

Летом 138 г. Адриан умер на курорте в Баях, и Антонин вступил на престол[449].