Марий, Сулла и окончание Югуртинской войны

Марий, Сулла и окончание Югуртинской войны

Гай Марий родился в середине II в. около г. Арпина в бывшей области вольсков. По-видимому, он происходил из зажиточной деревенской семьи. Марии были наследственными клиентами Геренниев, но были связаны так­же и с домом Цецилиев Метеллов. Гай выдвинулся под Нуманцией, где служил рядовым воином. Сам Сципион обратил внимание на его храбрость и дисциплинированность. Поддержка Метеллов помогала Марию в его дальнейшей карьере. В 119 г. он занимал должность народного трибуна и провел несколько мелких законов, один из которых улучшал контроль при голосовании в народном собрании. Это создало Марию популярность в демократических кругах. Вскоре он женился на девушке из знатного рода Юлиев. Несколько удачных спекуляций улучшили материальное положе­ние Мария и доставили ему связи со всадническими кругами. В 115 г. он — претор, затем — наместник Дальней Испании. Когда Метелл отправился на войну с Югуртой, он назначил Мария одним из легатов. В поражении Югурты на р. Мутуле Марий сыграл большую роль и выдвинулся на пер­вое место среди помощников Метелла.

Таково было начало карьеры Мария, которого блок всадников и попу­ляров выдвинул в консулы на 107 г. Метелл жестоко издевался над своим легатом за его намерение баллотироваться на высшую должность в рес­публике и с большим трудом отпустил его на выборы в Рим.

В избирательной кампании Марий резко и несправедливо нападал на Метелла за его ведение войны. Огромным большинством голосов он был не только избран консулом, но особым постановлением народного собрания[265] ему было поручено ведение войны в Африке. Решение сената о про­длении полномочий Метеллу тем самым было отменено.

Сенат разрешил Марию произвести новый набор с тайной мыслью, что он потеряет свою популярность в массах. Однако Марию удалось выйти из затруднения тем, что он стал набирать в войска путем добро­вольной вербовки людей неимущих, находившихся вне цензовых спис­ков. Это было новшество огромного принципиального значения, в ре­зультате которого социальное лицо римской армии совершенно измени­лось.

Прибыв в Африку, Марий принял командование от смертельно оскорб­ленного Метелла. Правда, по возвращении в Рим Метелл получил триумф и почетное прозвание Нумидийский. Но это не могло вознаградить его за ту пощечину, которую он получил от своего бывшего легата. Однако и Мария встретили в Африке те же трудности, которые стояли перед Метеллом: Югурта ускользал из его рук, а пока был жив этот опасный противник, рим­ляне не могли оставаться спокойными за Африку. Необходимо было унич­тожить всякую возможность возрождения старого Карфагена.

Обстоятельства помогли Марию. Союзником Югурты был его тесть, мавританский царь Бокх. Когда шансы Югурты стали падать, Бокх решил изменить своему зятю. Он известил Мария, что готов передать в его руки Югурту, если для этого к нему пошлют Суллу.

Луций Корнелий Сулла служил в войске Мария квестором. Он родил­ся в 132 г. и происходил из знатной, но небогатой семьи. Когда этот изне­женный и прекрасно образованный аристократ, кумир всех дам легкого поведения, прибыл в Африку, грубый Марий принял его довольно холод­но. Но Сулла быстро снискал всеобщую любовь и уважение своей весело­стью, радушием и совершенно исключительной храбростью. Бокх знал Суллу по рассказам своих прежних послов к Марию. Марий долго коле­бался, прежде чем согласиться на предложение мавританского царя. У римлян были сильные подозрения, что Бокх ведет двойную игру, и Марию было жаль отдавать в его руки своего самого знатного, способного и храб­рого офицера. Наконец, он решил принять предложение Бокха, и Сулла согласился взять на себя опасное поручение. В сопровождении сына Бокха Сулла прошел через лагерь Югурты и явился к мавританскому царю. Начались длинные переговоры. Бокх никак не мог решить, выдать ли ему Югурту Сулле или Суллу Югурте. Наконец, трезвый расчет и убеждения Суллы взяли верх. Бокх вызвал Югурту на свидание под предлогом, что он передаст ему римлянина. Нумидийский царь и его свита, по условию, должны были явиться без оружия. Когда они прибыли в назначенное мес­то, на них из засады бросился отряд мавританцев. Спутников Югурты пе­ребили, а сам он, закованный в цепи, был доставлен Суллой в римский лагерь (начало 105 г.).

Так закончилась Югуртинская война. Она принесла славу не только Марию, но и Сулле. С этого момента зародилась личная неприязнь Мария к Сулле, превратившаяся потом в страстную ненависть.

Когда в Риме было получено известие, что война с Югуртой закончи­лась, а нумидийского царя в оковах везут в Италию, Марий на выборах 105 г. был заочно избран в консулы на 104 г. с назначением ему провинции Галлия. Там в этот момент создалось чрезвычайно опасное положение: две римские армии почти полностью были уничтожены на нижнем течении Роны.

1 января 104 г. Марий отпраздновал триумф, и в тот же день Югурта был задушен в тюрьме как враг римского народа.

Нумидию разделили на две части: западную половину отдали Бокху, а восточную — слабоумному сводному брату Югурты Гауде. После триум­фа Марий отправился на север.

Именно Югуртинская война выдвинула на политическую сцену двух выдающихся римлян — Гая Мария и Луция Корнелия Суллу — вна­чале соратников, затем непримиримых врагов. Саллюстий дает ла­коничные, но яркие характеристики обоим.

Сначала Марию: «В это же время Гаю Марию, по какому-то поводу приносившему в Утике умилостивительную жертву богам, гаруспик предсказал великое и чудесное будущее: поэтому пусть он соверша­ет то, что задумал, полагаясь на богов, пусть возможно чаще испы­тывает судьбу, и все окончится благополучно. Между тем Мария уже давно мучила мечта стать консулом, для чего у него, за исклю­чением древности происхождения, были в избытке все другие каче­ства: настойчивость, честность, глубокое знание военного дела, ве­личайшая храбрость на войне, скромность в мирное время, презре­ние к наслаждениям и богатствам, жадность к одной лишь славе. Родившись и проведя все детство в Арпине, он, едва возраст позво­лил ему носить оружие, проявил себя на военной службе, а не в за­нятиях греческим красноречием и не в удовольствиях городской жизни. Так его ум, благодаря честным занятиям нетронутый, созрел в короткое время. И вот, когда он впервые добивался от народа долж­ности военного трибуна, то, хотя почти никто не знал его в лицо, все трибы за его подвиги отдали ему голоса. Затем одну за другой он достиг и других магистратур и, облеченный властью, всегда действо­вал так, что его признавали достойным более высокой должности, чем та какую он исполнял» (Югуртинская война, 63). Позднее — Сулле: «Сулла принадлежал к знатному патрицианскому роду, к его ветви, уже почти угасшей ввиду бездеятельности предков. В знании греческой и латинской литературы он не уступал ученей­шим людям, отличался огромной выдержкой, был жаден до наслажде­ний, но еще более до славы. На досуге он любил предаваться роско­ши, но плотские радости все же никогда не отвлекали его от дел; прав­да, в семейной жизни он мог бы вести себя более достойно. Он был красноречив, хитер, легко вступал в дружеские связи, в делах умел необычайно тонко притворяться; был щедр на многое, а более всего на деньги. И хотя до победы в гражданской войне он был счастливей­шим из всех, все-таки его удача никогда не была большей, чем его настойчивость, и многие спрашивали себя, более ли он храбр или бо­лее счастлив... Кроме того, он приветливо заговаривал с солдатами, многим по их просьбе, а иногда и по собственному почину оказывал услуги, сам же неохотно принимал их и воздавал за них быстрее, чем отдают долг; он ничего не требовал ни от кого и старался, чтобы боль­ше людей было у него в долгу. То шутливо, то серьезно говорил он с людьми самого низкого звания; в трудах, походе и караулах неизмен­но участвовал и при этом не задевал доброго имени консула или иного уважаемого человека, как бывает при дурном честолюбии; он только не терпел, чтобы кто-нибудь превзошел его в советах или в делах, сам же очень многих оставлял позади» (там же, 95—96).