Арабески

Первые чёткие упоминания о городских общественных банях, которые мне удалось найти, упоминаются в истории России в XVI в. В XVII в. этот бизнес шустро прибрал к рукам Кремль: Борис Годунов ежегодно пополнял свой кошелёк на полторы тысячи рублей доходами с общественных бань (см. вып.1).

Анализируя ситуацию с помывкой, складывается, на мой взгляд, картина, в которой ключевое слово – это экология. И через это понятие мы выйдем сейчас на интересные результаты.

Да, Станислав Немоевский, который вёз в 1606 г. ювелирные украшения польской королевы на продажу лже-Димитрию, отмечал, что на пути от Смоленска до Москвы ему пришлось преодолеть более 300 водных преград: рек, подболоченных мест. Но это были уже лишь воспоминания природы о своём буйстве. На древних картах европейская часть территории России – это один сплошной лес, подобно Сибирской тайге! А карты раскопов археологов поселений Древней Руси – это по сути пособие по гидрологии страны, так как практически все поселения обнаружены на берегах рек, или на их бывших берегах. Такая же картина, например, и в Македонии.

Однако уже к концу XV в. состояние природы вокруг столицы начало подходить к плачевному итогу: в самом начале XVI в. барон Герберштейн отмечал, что «В московской области не найти мёду и [не водятся] звери, кроме зайцев…»; некогда бегавшие у реки Клязьмы соболя исчезли также как и осетровые из обмелевшей Москвы-реки. Виной всему стала безудержная вырубка леса: нет леса – нет нежных лужиц, ручейков-детишек и болотец под охраной густых крон дерев. Как только ручейки и лужицы поиссохли, удивлённые тем лесные речки тут же заилились, а затем вообще начали исчезать.

Люди ещё не догадывались тогда искать воду в подземных пластах[32] и в её поисках были вынуждены переселяться на берега ещё сохранившихся рек; плотность населения на тех берегах росла, росла и потребность в строительных материалах, т. е. росла потребность в лесе, соответственно увеличивались объёмы вырубки деревьев. – Замкнутый круг! ПОС, положительная обратная связь (см. термин в вып. 2).

В этот фон естественным образом вписывается и динамика развития банного дела в городах Руси. Пока не было дефицита леса и стоимость его доставки до поселения как строительного материала и как топлива была подъёмна для рядовых горожан, построить личную баню мог позволить себе каждый или почти каждый[33]. Благо сама банная практика уходила у славян корнями в глубокую древность. Впрочем, не только у славян!

Но как только лес окрест поселений был вырублен, а цена транспортных расходов по его доставке взлетела, тут же стартовали два процесса: начались возведение жилья из камня и строительство общественных бань, в которых себестоимость помывки одного тела можно было резко снизить – это как разница в стоимости опытного образца продукции и стоимости того же образца, но при массовом производстве. Именно поэтому оказались, на мой взгляд, так скудны сведения об общественных городских банях России до XVI. И наоборот: если мы вдруг, в каком-то документе увидим упоминание об общественной городской бане до времён экологической катастрофы, знайте – перед вами подлог!

Письменных сведений о практиках личной гигиены в русских деревнях крайне мало, если не сказать, что их почти нет, и если не считать косвенных находок археологов. Однако учтём, что чума пришла на Русь извне, а не из Руси вовне, а также примем во внимание, что описанные экологические проблемы в деревнях (97 % населения!) ощущались много менее остро, чем в городах. Получится, что предки чумазыми не ходили точно! По крайней мере своё обобщённое этническое название жители у воды, то есть арии, славяне оправдывали.

Но тогда как воспринимать фразу Стрюйса «Москвитянин… до крайности груб и грязен»?

Мне представляется, что иностранец никого из москвитян не раздевал и не осматривал для исследования тел на предмет степени зачуханности и наличия корост грязи; очевидно, что своё впечатление Стрюйс вынес из наблюдения за внешностью, точнее, за степенью неопрятности одежды. И вот тут с ним можно частично согласиться, если говорить об абсолютном большинстве населения Руси, вплоть до XIX в. ходившего в одежде из пеньки, а комплект-на-выход был почти всегда единственным для человека. Ещё раз – я о людях говорю, а не о фантомных городских нанопрослойках кремлёвской «элиты», что составляла максимум 0,1 % численности нации.

* * *

Говорят, «Если поскрести русского после 250-летнего монгольского „ига“, то увидишь монгола».

Ну, зачем же скрести? Да и кто против монгольской крови? Татаромонгольские иммигранты сыграли немалую роль в накапливании энергии пассионарного поля России: по данным Льва Н. Гумилёва носителями пассионарности Чингисхана стали княжеские роды Адашевых, Глинских, Касимовых, Муратовых, Юнусовых, Якушевых; графские – Апраксиных, Аракчеевых, Мордвиновых, Ростопчиных, Строгановых; боярские роды Годуновых, Измайловых, Хитрово, Шишкиных… Всего на Руси насчитывалось более трёхсот дворянских родов с татаро-монгольскими корнями.

А если таким же образом «отмыть» англичанина после почти полутысячелетнего «римского ига» или испанца после «арабского ига» с VIII по XV в., или греков после славяно-аварского ига с 588 по 805 год? – Список можно продолжать! Что именно можно будет увидеть? Представляется, что русские в «отмытых» англичанах, испанцах. (далее в Европе – везде) увидят своё собственное отражение.

Но как же плохо у европейцев с гигиеной – предпочитают не мыться столетиями. Поэтому и не узнаём.