4.1. Первый поход войск нового самозванца (1607)

1607 г. Лжедмитрий II (убит в 1610 г.).

1607 г., 12 июня — Стародуб присягает новому самозванцу; сбор войск.

1607 г., 10 сентября — выступление «Дмитрия» в поход на Брянск.

20 сентября — отряд «резвых людей» из Мещовска сжигает Брянск, присягнувший самозванцу.

8 октября — бой под Козельском; внезапным нападением войск Лжедмитрия разбит отряд кн. В. Ф. Литвинова-Мосальского.

16 октября — отступление Лжедмитрия из Волхова в Карачев и далее до Трубчевска при известии о падении Тулы; развал его войска.

В иных условиях падение Тулы стало бы закономерным финалом гражданской войны, но в октябре 1607 г. оно превратилось лишь в безрадостный и, по сути, бесплодный ее эпизод. И главной причиной этому стало появление на политической сцене нового самозванца, которого в историографии принято называть Лжедмитрием II.

После поражения под Москвой лидерам повстанцев стало ясно, что отсутствие фигуры «Дмитрия» сильно осложняет их положение[60]. Где-то в феврале 1607 г. их представители при содействии белорусских православных шляхтичей, ветеранов похода Лжедмитрия I, приступили к подготовке нового самозванца. По всей видимости, им стал внешне похожий на Отрепьева школьный учитель из Шклова — по одним данным поповский сын, по другим — крещеный еврей, долгое время живший в России.

Лжедмитрий II. Гравюра XIX в.

Он был менее самостоятелен, чем Григорий Отрепьев. Однако его появление в Стародубе придало новый импульс повстанческому движению на юге России. С самого начала реальную власть при самозванце и организацию нового войска взяли в свои руки казачий атаман Иван Мартынович Заруцкий и поляк Мацей Меховецкий, смещенный позже с поста гетмана другим поляком — Романом Ружинским. У всех их, судя по всему, не было никаких иллюзий в отношении личности «Дмитрия»: они использовали его как марионетку для личных авантюрных целей.

Первоначально «собралось к нему войско москвитян до трех тысяч — все же войско, хоть и не очень хорошее»[61]. Многие приверженцы Дмитрия вели в это время боевые действия в войске Болотникова, а служилые люди «по отечеству» в большинстве своем уже перешли в лагерь царя Василия. Распоряжение Лжедмитрия, по которому поместья, жен и детей «изменивших» ему дворян и детей боярских было велено отдавать их холопам, только усилило взаимное ожесточение. Именно поэтому с самого начала основную ставку пришлось сделать на польских наемников.

Весть о долгожданном появлении царя Дмитрия всколыхнула еще сопротивлявшиеся «польские», «северские» и рязанские города. Восстание победило в Брянске, куда с имеющимся войском и выступил Лжедмитрий II. Правда, войска Василия Шуйского находились на пике своего успеха, и поход окончился неудачей: уже в самом начале отряд «резвых людей» (250 детей боярских) опередил самозванца и сжег Брянск. Освободив от осады Козельск и тульские пригороды, он получил весть о падении Тулы. Теперь армия Шуйского могла раздавить его слабые отряды, что заставило повстанцев повернуть назад и даже привело к бегству трусливого нового «Дмитрия» из своего взбунтовавшегося стана[62].

Экскурс 5

Армия Лжедмитрия II в 1608–1610 гг.

Вопреки опасениям, погони не последовало: царю пришлось распустить на время свои войска, и это дало самозванцу необходимую передышку. Еще одним обстоятельством, укрепившим его положение, стали события в соседней Речи Посполитой.

Там долгое противостояние рокошан и короля вылилось наконец в открытое военное столкновение. В решающем сражении под Гузовом (6 июля 1607 г.) гетманы С. Жолкевский и Я. К. Ходкевич разгромили повстанцев, после чего Сенат заставил короля пойти на примирение. Войска были распущены, и значительная часть наемников, как из рокошанского, так и из королевского лагеря, осталась не у дел, зачастую без средств к существованию. Большинство из них, уже организованных в хорунги и полки, с готовностью откликнулось на призыв царя Дмитрия.

В октябре-ноябре 1607 г. Лжедмитрий, с преданными соратниками пробираясь к Путивлю, стал встречать ищущие его польские и казачьи отряды. Несмотря на эти подкрепления, ему все же пришлось отступить на зимовку в Орел: путь к Брянску надежно прикрывали царские отряды. К весне его войска были усилены 4 тыс. поляков Р. Ружинского, 3 тыс. запорожцев и 5 тыс. донских казаков И. Заруцкого, не считая мелких отрядов[63]. В целом их численность могла достигать 13–15 тыс. бойцов[64], в основном прекрасно вооруженных и обученных: одних только гусарских хорунг (рот тяжелой копейной конницы) к маю насчитывалось 12. Отныне воеводам царя Василия противостояли не захудалые «самопальники» и казаки южных русских городов, а полноценный корпус войск Речи Посполитой, по боевым качествам не имевших себе равных в Восточной Европе конца XVI — начала XVII в. Не случайно в русских сочинениях о Смутном времени местной «сермяжной» рати часто противопоставляются поляки в блестящих доспехах.