8.7. Распад Первого ополчения

Переход всей власти к Заруцкому и Трубецкому спровоцировал жестокие распри в ополчении и его фактический распад. «Вольные люди», почувствовав себя хозяевами положения, стали издеваться над дворянами и иными ратниками земских полков. Грабежи и прямая угроза жизни вынудили многих из них покинуть таборы. Административный аппарат принял на себя только заботу об обеспечении казаков. Кроме того, Заруцкий открыто вернулся к идее утверждения на престоле очередного самозванца — на этот раз сына Марины Мнишек Ивана Дмитриевича, родившегося в Калуге в конце 1610 г. При слухе об этих замыслах патриарх Гермоген уже в августе отослал в Нижний Новгород грамоту, проклинающую «воренка», запрещающую городам ему присягать и, наоборот, призывающую «против его стояти единодушно». В итоге к ноябрю под Москвой почти не осталось дворян, и вся тяжесть борьбы с польским гарнизоном легла на одних казаков.

Гибель Ляпунова стала только первой бедой: вскоре пришли известия о падении Смоленска и Новгорода, а затем последовали поражения ополченцев. Вернувшись из-под Переславля-Залесского, челядники осажденных поляков пробились в Кремль через Замоскворечье, а затем совместным ударом Гонсевский и Сапега отбили западную часть Белого города (от Никитских ворот до Москвы-реки). Блокада была прорвана. Гетман Сапега вскоре умер, но его отряды еще долго носили название «сапежинцев».

В конце сентября с боеспособным, но малочисленным (2 тыс. человек) и исключительно конным войском из Лифляндии подошел к столице литовский гетман Я. К. Ходкевич. Он овладел Красным селом и Спасо-Андронниковым монастырем, загнав казаков в таборы и отрезав им дороги на юг и восток. Ополченцы сами оказались в роли осажденных, стали подходить к концу запасы пороха, а надежда на помощь извне таяла с каждым днем.

В этих условиях Трубецкой обратился к властям Троице-Сергиева монастыря с просьбами о помощи и о посылке новых грамот в города Московского государства: авторитет знаменитой обители был несравненно выше, чем у Подмосковного правительства. По мнению ряда историков (Д. И. Иловайского, В. О. Ключевского, Д. Скворцова), одна из этих грамот архимандрита Дионисия, попав в Нижний Новгород, и побудила к созданию Второго ополчения. Однако расчеты П. Г. Любомирова и показания источников о деятельности К. Минина не подтверждают данный тезис[178]. После гибели Ляпунова закончился краткий миг единения русских земель: государство вернулось к прежнему состоянию вынужденной автономии различных областей. В каждой из них вопрос об отношении к будущему страны, который осмысливался прежде всего через выбор кандидатуры царя, решался по-своему.