4. Стратегический просчет

В эти годы перед русским правительством встал важнейший вопрос: в какую сторону наступать дальше? Направлений для экспансии было два. Первое – Прибалтика. Ею правили немцы Ливонского ордена, старые враги Руси. Когда-то они едва не захватили Псков и Новгород, но были отбиты на первом направлении силами князя Довмонта-Тимофея, а на втором – Александра Невского. Русские правители помнили, что значительная часть прибалтийских земель принадлежала их предкам. Русской опорой в Эстонии когда-то был Юрьев (Дерпт, нынешний Тарту), а в Латвии – Куконос (Кокенгаузен). Но дело было даже не в этом. Западные страны добились ряда технологических преимуществ, и русское правительство хотело получить доступ к этим открытиям (таков вывод, если не брать в расчет «конспирологическую» версию И. Я. Фроянова, изложенную в очень ценной монографии «Драма русской истории»; согласно этой версии, война с Ливонией была осознанным столкновением с западной цивилизацией, представители которой исподтишка добивались уничтожения России; автор собрал огромный материал о противостоянии Руси и Европы, но конечный вывод модернизирован; в XVI веке Европа была недостаточно консолидирована для выработки осознанных планов уничтожения России, хотя стихийно действовала именно в этом направлении). Но на пути модернизации стояли Литва и Ливонский орден. Литва оказалась слишком сильна, а вот орден ослабел. Потомки рыцарей жили в роскоши и разврате. Их города сравнивали с Содомом по обилию запретных удовольствий и общей атмосфере декаданса. Покончить с таким врагом казалось делом простым.

Другим направлением для экспансии оставалось крымское. Крымцы были бедой для Руси, они предпринимали набеги, грабили территории и угоняли в рабство десятки тысяч людей. С таким соседом требовалось покончить как можно скорее. Но были проблемы. Крым отделяли от Руси обширные степи, населенные казаками и ногаями. Это создавало серьезные проблемы снабжения войск. К тому же полуостров был прекрасно укреплен, имел внутри несколько сильных крепостей и прикрытие по периметру с османскими гарнизонами – Азов, Перекоп, Аккерман.

Горячими сторонниками войны с Крымом и покорения ханства были тогдашние советники царя – поп Сильвестр и окольничий Адашев. Но Иван Грозный, после некоторых колебаний, выбрал северное направление, ввязавшись в изнурительную и бесперспективную борьбу за выход к Балтийскому морю. Почему? Обычно историки ссылаются как раз на трудности войны в крымских степях, но истинная причина была, конечно, другой. Османы – вот кого боялся Иван. Война с Крымом означала бы войну с Османской империей. Между тем османы находились на пике могущества. Их войска угрожали Вене, они захватили западную часть Закавказья и Ирак, они обладали первоклассной армией и могучим флотом. Они обладали передовыми военными технологиями. Наконец, ресурсы Османской Порты казались неисчерпаемыми: десятки миллионов налогоплательщиков пополняли казну, позволяя правительству вести войны на протяжении целых десятилетий.

Численность населения Руси того времени ученые определяют примерно в пять с половиной миллионов человек. Это значит, что русские могли спокойно расширяться в сторону редконаселенных степей, народы которых пребывали в глубоком кризисе, но не в состоянии были тягаться с османами.

Зато Ливонский орден выглядел чем-то вроде осколка Орды, только на западе, а не на востоке: выродившийся, малонаселенный (по сравнению с Россией), обладающий небольшим количеством ресурсов и слабой армией…

Иван Грозный не учел только одного: Ливония – часть Европы, а Россия – нет. В свое время австрийский посол Сигизмунд Герберштейн написал, что Европу и Азию разделяет река Дон. Но город Москва находится к востоку от Дона. Следовательно, считал Герберштейн, Москва – это Азия. Этот невинный вывод имел далеко идущие последствия. Европейцы не считали московитов своими. А потом с их стороны начались попытки делить русский народ на две части – европейскую (Украина) и азиатскую (Московская Русь).

Европейские страны можно было на какое-то время стравить между собой, но Иван Грозный не смог сделать и этого. В итоге, развязав Ливонскую войну, он получил несколько фронтов на Западе и еще один – южный фронт – против Крыма. Такого напряжения сил Русь не выдержала. Следовательно, речь идет о крупнейшем стратегическом просчете со стороны царя.

Петр I, возобновив борьбу за Прибалтику в 1700 году, действовал иначе. Он обзавелся пускай плохими, но союзниками – Данией и Польшей, причем почти все боевые действия вел на чужой территории. Он имел за спиной хорошую базу в виде Украины (тогда этот термин относился уже к Поднепровью и другим южным окраинам России). Крымский хан был сильно ослаблен действиями наших союзников – калмыков, которые захватили значительную часть Малой Ногайской Орды и обосновались на захваченных землях, которые сейчас известны как Республика Калмыкия.

Выходит, советники Ивана Грозного были правы. Следовало бросить все силы на покорение Крыма, не боясь втянуться в конфликт с османами. Это обеспечило бы благожелательный нейтралитет со стороны значительной части европейских стран. И. Я. Фроянов считает Сильвестра и Адашева «западниками», то есть предателями. С доказательствами, приведенными в пользу этой версии, можно согласиться. Но наступление на Крым заставило бы этих предателей служить интересам России.

Каковы были шансы в войне с Крымом и османами? Попробуем их оценить.

Огромные пространства Руси могли обезопасить ее от натиска османов (что, как мы увидим, и произошло в 1569 году), а обширные материальные ресурсы (пушнина, лес и другие товары) – дать возможность для долговременной войны. На стороне великороссов могли выступить малороссы, которые не меньше страдали от набегов татар. Это привело бы к краху Литвы – химерного образования, населенного православными русскими, над которыми господствовали иноверцы. В общем, при движении на юг открывались новые интересные комбинации. Но Иван Грозный предпочел, после долгих колебаний, нанести главный удар на севере и уперся в каменные стены европейских крепостей, проиграв Ливонскую войну и разорив Русь. Безусловно, это стало ошибкой великого царя. Но совершил он ее не сразу. Первоначально его ждали успехи на юге – в схватке с Даулат-Гиреем, на которой настоял Адашев и которая отвечала интересам всего населения Руси – от помещиков до тяглового люда. Помощниками в этой войне стали литовские казаки и малорусские воеводы. Вот как это произошло.