Дон Франсиско Франко Баамонде, каудильо Испании

Дон Франсиско Франко Баамонде, каудильо Испании

Идеологической особенностью нового режима было, бесспорно, преобладающее стремление к порядку, приоритет частной собственности и приверженность католицизму. Тем не менее именно генералиссимус Франко получил всю власть в стране с одобрения двух опор общества — армии и церкви, стал воплощением нации, причем возвысился над прочими благодаря победе над язычниками и атеистами, «к вящей славе Божией». Кроме того, «победитель крестового похода» повторно осуществил реконкисту, вернув метрополию законной власти.

Марокканцы, сыгравшие важную роль на первом этапе войны, возможно, чувствовали себя несколько униженными из-за этого преклонения перед испанским прошлым. Некоторых из них, конечно же, вознаградили за лояльность: так, великий визирь Тетуана (столицы марокканского протектората) стал 19 июля 1936 года первым кавалером ордена Святого Фердинанда, высочайшего знака воинского отличия, носящего имя великого крестоносца Фердинанда III Кастильского. При этом победители на самом деле не слишком интересовались историей; прошлое переделывали, чтобы оно соответствовало новым временам.

Один из ранних британских биографов Франко приписывал секрет продолжительного правления генералиссимуса «осторожному, почти по-медицински отмеренному смешению политических ингредиентов в [его] лагере, так что никто не оставался без внимания и никто не мог чрезмерно возвыситься». Но не осторожность, а целеустремленность и решительность в осуществлении планов принесли Франко славу в марокканских войнах 1912-1927 годов. В 1927 году он получил генеральский чин, став одним из самых молодых генералов в Европе в возрасте 33 лет. Хладнокровие, которое он продемонстрировал в гражданской войне, пригодилось и в мирное время в отношениях с карлистами и фалангистами. «Декрет единства» 18 апреля 1937 года объединил общество под властью Франко, и до самой смерти каудильо жестоко расправлялся с оппозицией.

В длительной и, без сомнения, мучительной борьбе за сохранение власти Франко уничтожил или отверг большинство бывших друзей, однако завел новых и набрал сторонников по «личному призыву». Доминирующую роль Фаланги в первые восемь лет его правления можно толковать как свидетельство необходимости контролировать крупную организацию людей, лично преданных каудильо. Численность Фаланги возросла с 75 000 человек летом 1936 года до миллиона к концу войны, а военизированная полиция фалангистов, реорганизованная в июле 1940 года, действовала до 12 декабря 1944 года. Пресса и пропаганда также оказались под контролем партии в 1941 году, лишь 27 июля 1945 года их передали в ведение министерства образования. Франко одолел могущественную коалицию, которая требовала восстановления монархии Бурбонов, и язвительно заметил много лет спустя, что Испанией легко управлять; эти слова нужно воспринимать как искреннюю оценку его собственной пригодности к управлению этой страной и этим народом.

РАННЯЯ ОППОЗИЦИЯ

В марте 1942 года автократическому правлению Франко был брошен первый действительно серьезный вызов, от ближайшего окружения генералиссимуса, новой социально-экономической элиты и военной верхушки, причем в момент очередного международного обострения. Большинство военачальников, аристократы-землевладельцы и профессиональное сословие — традиционная, консервативная, католическая Испания — ожидали возвращения к прежнему образу жизни, то есть к монархии, и восшествия на престол дона Хуана де Бурбона, графа Барселонского (его отец Альфонсо XIII умер в 1941 году). Они даже организовали тайный комитет по реставрации монархии. Для Франко положение усугублялось тем, что среди заговорщиков были весьма могущественные люди, в том числе военачальники, как и он сам, а в Европе баланс сил сместился не в пользу гитлеровской Германии после вступления в войну США.

Восьмого ноября 1942 года началась англо-американская операция в Северной Африке. Несколько дней спустя дон Хуан выпустил свой первый антифранкистский манифест из Лозанны. Хотя Франко получил личные гарантии президента Рузвельта и британского министра иностранных дел Идена, что высадка войск ни в коем случае не означает вмешательство в испанскую политику, он сознавал, что монархисты уповают на поддержку союзников при восстановлении монархии. Ситуация складывалась патовая. Пятого июня 1939 года Франко сообщил Национальному совету, что надвигающаяся в Европе война потребует от Испании «осмотрительности». Первоначально страна придерживалась нейтралитета, однако когда немецкие войска достигли Пиренеев в июне 1940 года и, похоже, не собирались останавливаться, Франко официально объявил о поддержке стран Оси. Новый министр иностранных дел Серрано Суньер, лидер Фаланги, который был известен как сторонник Германии, обнародовал это решение 17 октября 1940 года. Через два года была образована Национальная ассамблея, а в сентябре 1942 года Хордана вернулся к руководству министерством иностранных дел и к политике нейтралитета; Испания начала предоставлять базы для англо-американских операций в Северной Африке и для воздушных и морских рейдов из Гибралтара. Серрано Суньер, шурин Франко, который был ярым сторонником Гитлера, постепенно ушел из политики. За две недели до высадки в Нормандии, 25 мая 1944 года, Уинстон Черчилль заявил в палате общин, что Испания оказала союзникам немало услуг в ту пору, когда «способность испанских властей нанести урон Великобритании была максимальной». Тех, кто рассчитывал на поддержку Британии при реставрации монархии, Черчилль предупредил, что внутренние политические проблемы — дело самой Испании.

Именно политика благосклонного нейтралитета позволила Франко подавить монархическую оппозицию, одновременно поддерживая обширную переписку с доном Хуаном, которого генералиссимус старался удерживать на расстоянии невнятными обещаниями. В январе 1944 года претендент на трон заявил, что ни в коем случае не согласится на реставрацию путем «общенационального восстания». Постепенно Франко разогнал оппозицию (одних подкупил, других уволил со службы или заключил в тюрьму) и к концу 1944 года, похоже, заново утвердил свою власть. Однако самое трудное испытание в перетягивании каната с монархической традицией было впереди. Радостные ожидания победы над гитлеровской Германией сочетались у всех оппонентов нового режима, как внутри, так и за пределами Испании, с упованиями на освобождение от железной хватки Франко.