Всеобщие выборы 16 января 1936 года и Народный фронт

Всеобщие выборы 16 января 1936 года и Народный фронт

Широкий предвыборный альянс, сколоченный Асаньей, принес победу на выборах левым. Социалисты снова образовали в кортесах большинство, занимая при этом чуть меньше четверти мест в парламенте; с каталонскими левыми, республиканцами и республиканским союзом они составили абсолютное большинство с Асаньей во главе. Девятнадцатого января было сформировано республиканское правительство (исполком социалистической партии заранее объявил, что социалисты в кабинет не войдут). Увы, без социалистов никакая коалиция не могла удержаться у власти надолго.

В оппозиции доминировали крайне правые (СЕДА), вторые по числу мест в парламенте, но без поддержки радикалов. На самом деле одной из любопытных особенностей этих выборов было полное отсутствие «середины», если считать таковой позицию партии радикалов, пусть ее бессменный лидер, прожженный хитрец Леру, вернулся в кортесы. Растущая поляризация политических сил страны, наряду с системой выборов, которая во многом благоволила коалиции, расширила идеологическую пропасть в законодательном органе. Симпатии избирателей делились примерно поровну: из 72% голосовавших (значительно больше, чем в 1933 году) 67% отдали свои голоса двум альянсам, крайне правым и умеренным левым, причем разница в результата блоков составила всего 1%. До сих пор ведутся споры о важности последних всеобщих выборов перед гражданской войной и о влиянии системы выборов на политический коллапс Испании, однако историю не перепишешь: как говорится, кости были брошены, страна стремительно катилась к насилию и хаосу.

Политические амбиции и личная вражда играли значительную роль в испанской политике. Институционализация политического процесса только начиналась: в стране еще не было официально оформленных политических партий, которые являлись бы полноправными участниками системы управления. А вот парламентская демократия получила смертельное ранение; и левые, и правые, чему имеется достаточно свидетельств, во многом полагались на «экстра-парламентскую» деятельность, рассчитывая добиться таким образом политического преимущества. Уличные столкновения перерастали в войну банд, напоминая трагические события начала века. Пика противостояние достигло в июле. Желая отомстить за гибель одного из своих товарищей, 13 июля группа офицеров полиции убила нового лидера оппозиции дона Хосе Кальво Сотело. Его смерть стала детонатором. Группа молодых армейских офицеров, которая в течение некоторого времени замышляла переворот и признала своим главой генерала Санхурхо (тот укрылся в Португалии после провала своего заговора 1932 года), решила воспользоваться шоком, охватившим страну после убийства Кальво Сотело. Сигналом к началу мятежа стало выступление подразделений в Марокко 17 июля, оттуда пламя восстания распространилось по всей стране.

ОБЫЧНОЕ РЕШЕНИЕ: НАЗАД В ОКОПЫ

Восстание офицеров под командованием генерала Санхурхо, старшего по возрасту военного командира, произошло в лучших традициях испанской армии. Намереваясь повторить успешный переворот Примо де Риверы 1923 года, мятежники рассчитывали если не на поддержку, то хотя бы на понимание военных гарнизонов и сил правопорядка, поскольку выступили ради «гармонии в военной семье». Как «хранители сути» Испании, военные спасали страну от морального и территориального распада, к которому ее вели «антииспанские, безнравственные агенты международного коммунизма и масонства». Главной целью мятежников являлось восстановление закона и порядка, вследствие чего они объявили о верности короне.

Большей частью богатств страны, равно как и зарубежных контрактов, владели монархисты, которые не замедлили финансово поддержать восстание. Простой народ, во всяком случае на раннем этапе, представляли в «движении националистов» карлисты, в основном из Наварры и Алавы. Помимо колониальной армии в Африке и контингента карлистов (70 000 добровольцев за всю войну), территориально состав противоборствующих сил Испании во многом отражал региональные различия: традиционное сельское хозяйство против садоводства и промышленности; центр и юг против северной и восточной периферии; сельская глубинка против городов; богатые против бедных и центристы против регионалистов. Некоторое время назад казалось, что все эти конфликты остались в прошлом, однако сложившиеся обстоятельства показали, что противоречия лишь замаскировались и продолжали нарастать. Глядя из настоящего в прошлое, нельзя не проникнуться ощущением неизбежности катастрофы; тогда как в восприятии современников события казались цепочкой случайностей, отягощенных непродуманными решениями правительства. А затем все сложилось так, как сложилось...

К сентябрю 1936 года географическое распределение противников фактически совпало с электоральными предпочтениями и растущей поляризацией политических институтов Второй республики. Тем не менее, как ни удивительно, Сарагоса и Севилья, к примеру, были на стороне мятежников с самого начала, а вот Гипускоа и Бискайя — на стороне лоялистов; они отказались примкнуть к каталонским революционерам и до своей капитуляции перед «движением националистов» летом 1937 года жили относительно спокойно, придерживаясь консервативных и ультра-католических взглядов, во многом схожих с теми, за которые ратовали генералы и полковники.

Не только регионы и крупные города искали собственных путей в этом хаосе; даже семьи разделялись по политическим пристрастиям или оказывались по разные стороны очередного территориального раздела. В отличие от войн с другими странами, которые сплачивали страну перед лицом внешнего врага, внутренние конфликты оборачивались затяжной войной на износ, обе стороны навязывали населению собственное представление о наилучшем государственном устройстве и безжалостно уничтожали страну, за которую на словах сражались.