ЦЕЛИ И ПРОПАГАНДА ВОЙНЫ
ЦЕЛИ И ПРОПАГАНДА ВОЙНЫ
Гитлер и после своего назначения рейхсканцлером в 1933 году последовательно придерживался своей радикальной расистской программы, сформулированной в 20-е годы. Кто прочитает его речи 30-х годов, может констатировать, что его антисемитизм был вовсе не тщательно скрываемым секретом, а постоянным предметом его публичных выступлений. «Фюрер и рейхсканцлер» вновь и вновь развязывал враждебность атаки против евреев. Среди прочего, он обычно называл их «паразитами», «кровопийцами» и «вампирами» [15].
Наиболее открыто, чем когда бы то ни было ранее, Гитлер высказался в своем выступлении в рейхстаге 30 января 1939 года: «Сегодня я хочу вновь выступить в роли пророка: если международному финансовому еврейству в Европе и за ее пределами удастся еще раз ввергнуть народы в мировую войну, то ее результатом станет не большевизация мира и, таким образом, победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе!» [16].
Утверждение, что евреи хотят развязать новую мировую войну, было вариантом неоднократно используемого нацистской пропагандой трюка с перекладыванием вины на других [17]. Кроме того, Гитлер перед германской и международной общественностью открыто угрожал здесь геноцидом [18]. Печатный орган НСДАП «Фелькишер беобахтер» поместил сообщение о выступлении под соответствующим заголовком: «Пророческое предупреждение еврейству».
В 1941 году, в ходе войны против Советского Союза, эта угроза была выполнена. За расово-идеологической теорией последовала смертоносная практика. Систематическое массовое истребление охватило как российских евреев, так и польских, венгерских, греческих, румынских, литовских, немецких, французских, бельгийских, югославских и других [19]. Война в России, однако, сыграла столь знаменательную роль во всей программе «окончательного решения» еврейского вопроса потому, что в территориальном и политическом отношении она создала существенные предпосылки для проведения геноцида против большей части европейских евреев [20].
До сегодняшнего дня остается невыясненным, существовал ли письменный приказ Гитлера командованию СС приступить к истреблению евреев сразу же после 22 июня 1941 года [21]. Известен, однако, тот факт, что до начала войны с СССР вермахт и СС заключили соглашение о «сотрудничестве между зондеркомандами и военными штабами в армейском тылу» [22]. Командиры эсэсовских групп и команд особого назначения получили от Гейдриха устные инструкции о своих задачах. И непосредственно после первых военных успехов вермахта была пущена в ход программа истребления [23]. По мере возможности она проводилась втайне. По крайней мере, она не являлась предметом нацистской пропаганды.
Правда, абсолютного замалчивания геноцида отнюдь не было. Сам Гитлер в течение Второй мировой войны неоднократно возвращался к своему «пророчеству» от 30 января 1939 года, отчасти в форме нового провозглашения своего радикального антисемитизма, а отчасти и с конкретным упоминанием плана истребления. Вероятно, наиболее открыто Гитлер высказался в своей прокламации по случаю празднования годовщины основания партии 24 февраля 1943 года, в которой он наметил перед общественностью перспективу того, что борьба между международным еврейством и европейскими расами «завершится не уничтожением арийского человечества, а истреблением еврейства в Европе» [24]. Еще более открыто он высказывался в застольных разговорах, на совещаниях в кругу доверенных лиц, а также в беседах с зарубежными государственными деятелями и дипломатами [25].
Даже программа завоевания «жизненного пространства» в ряде случаев открыто провозглашалась представителями нацистского режима. Министр пропаганды Геббельс, например, в 1942 году объявил в журнале «Дас рейх», что нельзя «вечно бороться за идеалы», когда-то нужно, наконец, «получить награду». Война ведется «за зерно и хлеб, за стол, накрытый для завтрака, обеда и ужина., война за сырье, за резину, железо и руды… На необозримых полях Востока колышутся желтые колосья, которых достаточно и сверхдостаточно, чтобы прокормить наш народ и всю Европу… Это и есть цель нашей войны» [26].
Несмотря на отдельные открытые высказывания подобного рода, нельзя сказать, что перед германской пропагандой стояла задача постоянно оправдывать перед собственной и международной общественностью легитимность империалистических целей нацистского режима в войне. Напротив, она должна была всемерно приукрашивать, затушевывать подлинные цели. 16 июля 1941 года, т. е. спустя примерно четыре недели после нападения на Советский Союз, Гитлер в присутствии круга доверенных лиц (присутствовали Розенберг, Ламмерс, Кейтель, Борман и Геринг) дал директивы относительно этой маскирующей пропаганды. Существенно важно, указал он, в отношении политико-территориальных вопросов, «чтобы мы не раскрывали перед всем миром наши цели; этого и не требуется, так как главное состоит в том, чтобы мы сами знали, чего мы хотим. Ни в коем случае наш собственный путь не должен быть осложнен излишними заявлениями. Подобные заявления излишни, так как в пределах нашей власти мы можем делать все, а за ее пределами мы все равно не можем ничего. Таким образом, мотивировка наших поступков перед всем миром должна определяться тактическими соображениями» [27].
Конкретизируя сказанное, Гитлер далее отметил, что пропаганда, таким образом, будет «вновь подчеркивать, что мы были вынуждены оккупировать территорию, чтобы обеспечить порядок и безопасность», и все это — «в интересах местного населения». Затем Гитлер высказался открыто: «Итак, в принципе речь идет о том, чтобы правильно разрезать гигантский пирог, чтобы, во-первых, овладеть им, во-вторых, управлять и, в-третьих, эксплуатировать» [28]. В этой связи говорилось также и о том, чтобы «расстрелять», «выселить», «истребить всех, кто будет сопротивляться».
На этом закрытом совещании доминировал язык политики неприкрытого насилия и уничтожения. Не было и речи о «крестовом походе против большевизма», о «превентивной войне», об «угрозе с Запада», «о еврейском большевизме», короче, не упоминалось никаких обычных пропагандистских лозунгов [29].
Эта стратегия затушевывания сохранялась и в последующем. Так, спустя несколько недель после катастрофического поражения немецкой 6-й армии в Сталинградском котле Геббельс дал указание унифицированной прессе «оспаривать все эгоистические цели на Востоке и говорить о священном крестовом походе двадцатого столетия против большевизма» [30].