Пророк антисемитизма Чемберлен предлагает брать пример с евреев

Пророк антисемитизма Чемберлен предлагает брать пример с евреев

Только в Англии расовые идеологии могли развиваться непосредственно на основе национальной… традиции…

Ханна Арендт

…Это уникальное племя в качестве основного закона выдвинуло принцип чистоты расы… Как нация в то время только евреи заслуживали уважения.

Хьюстон Стюарт Чемберлен

X. С. Чемберлен неоднократно ссылался на авторитет британского империалиста Бенджамина Дизраэли, проповедовавшего чистоту расы: «…мы должны учиться у Дизраэли, утверждавшего, что сила еврейской нации кроется в ее чистоте, именно чистота расы дает силу и стабильность»;[840]«чистота расы, кровная солидарность».[841] Хьюстон Стюарт Чемберлен любил цитировать «Танкреда» Дизраэли: «Все есть раса, другой истины нет».[842] Именно из этого источника берут начало следующие высказывания Чемберлена: «Евреи, это уникальное племя, в качестве основного закона выдвинули принцип чистоты расы; только это племя обладает… физиономией и характером… Как нация в то время только евреи заслуживали уважения», т. е. уважения расиста. Чемберлен именно как юдофоб желал сделать свойственную евреям расовую чистоту обязательной для своих германцев: «Мы сами изменяем тому, что свято соблюдает самый жалкий обитатель гетто… — чистоте крови».[843] Как ранее премьер-министр Дизраэли, еврей по происхождению, так и крайний антисемит Хьюстон Стюарт Чемберлен восхищались в евреях именно тем, что объединяло их с англичанами: тем, что еврейство «никогда не поддавалось слабости»… «принять предложение породниться с кем-то».[844] Напротив, оно с помощью своей религии всячески старалось сохранить чистоту крови.[845] (Так, в современном Израиле государство, следуя религиозному закону, отказывается признавать браки между евреями и неевреями.[846] Поэтому в 1975 г. Организация Объединенных Наций большинством голосов (а позже и министр от партии Мерец Ш. Атони) осудила Израиль за «расизм»).[847]

Очевидно, покинувший родину англичанин Чемберлен неосознанно пытался «изобличить» в религии иудеев как раз то, что (через посредство кальвинистского пуританства) усвоили сами англичане, а именно осознание собственной избранности, которая, в отличие от иудеев, привела к постоянным притязаниям на мировое господство. «У народа с такой наклонностью религия порождает иллюзию особой избранности, особой угодности Богу…он замыкается в безумном высокомерии», — писал Чемберлен о евреях.[848] Вот точное определение его собственных чувств, чувств англичанина, уверенного в своей избранности. Но Чемберлен не сделал этого очевиднейшего вывода, потому что основную предпосылку представления об избранности — «принцип предопределения» он провозгласил «исконно арийским», а принцип свободы воли, наоборот, заклеймил как еврейский.[849] Таким образом, этот британский вдохновитель создателя Третьего рейха считал, что зависимость (которая предопределена свыше), подчинение — ценности в высшей степени арийские, а их противоположность — свобода (воли), напротив, является ценностью еврейской. Так, уже в 1899 г. Чемберлен с помощью «расовой морфологии» «обосновал» утверждение, что единственная форма свободы, достойная уважения, — это не свобода собственной воли, а (как у Карлейля) свобода повиновения, о чем Чемберлен говорил и Гитлеру. В книге Альфреда Розенберга, в которой он отзывается о Чемберлене как о провозвестнике и основоположнике будущего Германии, английское понимание свободы (логично и последовательно) интерпретируется как «свобода действовать соответственно силе».[850] Несложно догадаться, что именно такая «прямолинейность британской воли» внушала Розенбергу «уважение к Англии, а то и преклонение перед ней». И не ему одному — и даже по сей день.

С другой стороны, новаторская книга об Англии немецкого англиста Вильгельма Дибелиуса обнаружила «недопустимую» для английской культуры «чрезмерно развитую силу воли — а не свободу воли».[851] И именно подобные типичные черты британской «расы господ», воспитываемые в английских паблик-скул, Хьюстон Стюарт Чемберлен спроецировал на культуру евреев: отсутствие поэзии, философии, которые «парализуют волю… безусловную волю к жизни».[852] Соответственно и Парижская Коммуна 1871 г. представлялась ему «еврейской» — а заодно и бонапартистской — махинацией.[853] Все это вытекало из той же «логики», как и его аксиома, что права человека — не более чем «пустая фраза».[854]

Сделанные выводы были абсолютно закономерны, ведь Чемберлен, этот представитель «патристики» НСДАП, был убежден, что человечества как такового «вообще не существует»[855] (до него так же считал его соотечественник Чарлз Кингсли, а после него — его почитатель Генрих Гиммлер), и поэтому представителей «низших» рас вряд ли можно назвать людьми. В связи с войной 1900 г. против китайцев (по отношению которым Чемберлен использовал почти такие же эпитеты, как и к евреям) он заявлял, что с такими тварями следует обращаться, как с «домашними животными» — т. е. сажать их на цепь. Эпигон Чемберлена, Генрих Гиммлер, подчеркивал, что русские являются «зверолюдьми». (Его британский вдохновитель тоже ненавидел русских — вместе с чехами и поляками. Ненавидел до такой степени, что просто брезговал читать Достоевского. «Русские — новое воплощение вечной империи Тамерлана», — полагал Чемберлен. Такого мнения о русских придерживался не он один. Так, в то время, когда этот вдохновитель Гитлера только появился на свет, некоторые представители его расы считали, что от русских, участвовавших в Крымской войне, «исходил специфический душок: едкий, непреодолимый запах кожи».[856]) Представителей «неполноценной черной расы» Чемберлен относил скорее к животным, чем к людям.

Если принять за аксиому то, что святость догматов веры, передаваемых из поколения в поколение, определяется избранностью верующих, а не разумными обоснованиями, то не требуется вообще никаких аргументов — хватит и «священного» негодования по поводу «фраз… о равенстве человеческих рас… болтовни… к которой стыдно и прислушиваться».[857] И вряд ли кого-то, кроме англичанина, могло так ужасать «ненациональное государство… бастардов, не связанных одинаковым происхождением». Чемберлен рассматривал такое государство как «прегрешение» перед родом «человеческим» — не только перед расой господ. Его прошибал холодный пот от зрелища чудовищного «хаоса народов»: пока еще «не удалось удалить из нашей крови все яды этого хаоса… Вновь и вновь силы [хаотической] тьмы протягивают свои щупальца… и пытаются затянуть нас… во тьму».[858]

С отрицанием существования единого человечества, с мифологизацией «биологии», превращавшей эту науку в нечто иррациональное, связан и чемберленовский кошмар о «прегрешении против природы», его кошмарное видение того «хаоса народов, не имеющих расы и нации», который царил в поздней Римской империи.[859]«Азиатский и африканский раб коварно… прокрался к самому трону, сирийский бастард захватывает в свои руки законодательство». И Чемберлен заявляет (как будто бы раса господ решает, где кончается и где начинается человечество): «Это не люди, это твари…»

Не в последнюю очередь именно благодаря таким высказываниям английский борец за чистоту расы X. С. Чемберлен сделался духовным отцом общества «Немецкие христиане».[860] Германцы — избранная раса[861] (под этим высказыванием Чемберлен подразумевал, что германцы составляют нечто вроде «нового Израиля») — эта идея довела его островной, британский антиуниверсализм до крайности: «Об африканском, египетском и прочем человеческом отребье, помогавшем строить христианскую церковь, нечего и говорить»[862] — это «лишенные расы ненавистники расовой чистоты».[863]

Автора немецкого расистского романа «Грех против крови»[864] вдохновили следующие высказывания Чемберлена о евреях и смешанных расах: «…Уже одно их существование — это грех, преступление против священных законов жизни».[865]«Хуже, чем помесь испанцев с южноамериканскими индейцами»,[866]«все эти злосчастные перуанцы, парагвайцы… — результат скрещивания несовместимых рас».[867]«Дух Каракаллы[868] настороже, он готов бессмысленно повторять дурацкие и лживые фразы о гуманности», об универсализме, о единстве человечества. «Хаотичный, не имеющий расы человеческий Вавилон…животное начало, сметающее все границы».[869] Но, завоевав Римскую империю, германцы «вырвали агонизирующее человечество из когтей вечно-животного».[870]

Для современного Чемберлену «не имеющего расы человеческого Вавилона» последнюю надежду на спасение могло дать лишь аналогичное германское завоевание.[871] Чемберлен обосновывал это тем, что германцы с их расовой чистотой, безусловно, являются высшей расой. (Под германцами Чемберлен подразумевал не только немцев, но и англичан. А Генрих Гиммлер обращался к норвежцам, говоря: «мы, германцы…»). Но это не значит, что немцы и германцы были для него совершенно одним и тем же. Как бы то ни было, путь из Лондона в Рим, по мнению Хьюстона Стюарта Чемберлена, ведет «от самой утонченной цивилизации и высокой культуры в полуварварство — грязь, грубость, невежество, ложь, бедность…»[872] Ведь «чем дальше мы продвигаемся на север, другими словами, чем более мы удаляемся от очага подобной гибельной «культуры» и чем чище становятся расы», тем духовнее жизнь.[873] Уже во время первой мировой войны, незадолго до того, как объявить себя подданным Вильгельма II, Чемберлен — без препятствий со стороны немецкой военной цензуры — делал следующие заявления: «Англичане — более чистые германцы, чем многие немцы. А в течение последних двух столетий англосаксы — то есть собственно германцы — все больше и больше проявляли себя».[874] По его словам, англичане благодаря близкородственным бракам стали сильнейшей расой в Европе.

Таким образом, для человеческих рас следовало применять такой же племенной отбор, как в селекции животных:[875]«Я иду вслед за великим английским естествоиспытателем в конюшню… и говорю: здесь есть нечто, наделяющее содержанием слово «раса»…»[876]«…Как скаковая лошадь… создается благодаря выбраковке всего низкопородного… так же [sic] и в человеческом роде».[877] Нет никаких оснований к тому, чтобы для людей делалось исключение из «естественных законов жизни»[878] — нет никаких оснований для отклонения от «железных законов бытия», поставленных Гитлером на службу своему делу. «Биологизируя» этику с помощью таких представлений о расовом отборе, Чемберлен (как до него Бенджамин Дизраэли применительно к «арийским принципам… сохранения здоровья и красоты первостепенной расы») рекомендовал обрекать слабых детей на смерть — в соответствии с «одним из самых благословенных законов греков, римлян и германцев».[879] Ведь, по Хьюстону Стюарту Чемберлену, арийскую расу можно сотворить (в подтверждение этой мысли он привлек идеи о селекции, высказанные социал-дарвинистами — такими, как Пирсон, Кидд и Гальтон).[880]«Пускай было бы доказано, что в прошлом арийская раса никогда не существовала, но мы можем мечтать о том, что она возникнет в будущем», — утверждал Чемберлен. Дефиниция «германского» потребовала бы «как раз взгляда селекционера».[881] Эта дефиниция оставалась полностью субъективной. Именно инстинктивно Чемберлен ощущал уверенность, что «арийцы физически и духовно превосходят всех людей, и поэтому им по праву следует быть властителями мира».[882]

Таким образом, великие народы должны были «возникать лишь вследствие облагораживания расы».[883]«Именно раса поднимает человека над самим собой, придает ему необыкновенные, я бы сказал — почти «сверхъестественные» способности… И действительно: чему нас учит любая скаковая лошадь, любой чистопородный фокстерьер, любой кохинхинский петух, тому же учит и история нашего собственного рода человеческого…»[884]

Интеллектуализм, по мнению Чемберлена, ведет к поражению или распаду расы.[885] А в англичанах — как отмечал еще Карлейль — больше всего восхищает их упрямое сопротивление логике. Секрет политического гения англичан,[886] англосаксов кроется именно в их безошибочном жизненном инстинкте.[887] Поэтому и немцы должны следовать инстинкту — этот совет не раз настойчиво повторял Адольф Гитлер. В трудах этого британского наставника фюрера встречаются и пренебрежительные отзывы о «господах с гусиными перьями», писателях. Ведь Европу, согласно Чемберлену, создали не мыслители, а воины.[888]

«Неарийским» расам Чемберлен отказал даже в наличии импульса к образованию государства:[889]«В деле управления чужими народами (населением Индии) существует один неоспоримый факт: подобные деяния постоянно, славно и полностью могут свершать только тевтонцы».[890]«Какие великие дела… были бы доведены до конца хаосом… без помощи германцев?»[891] Германские «люди несут свое благородство как единственный… дар», они обладают «врожденным приличием [ «приличность» — мещанский синоним добродетели[892] ]… суровых рас» — в отличие от «умственного варварства цивилизованных метисов».[893] Так, в Британской Северной Америке действовали истинные германцы, проходившие суровый отбор в жестокой борьбе за существование.[894]

Веру Чемберлена в своих германцев не мог поколебать и геноцид, практиковавшийся ими. Напротив, эта практика подтверждала для него избранность германской расы и ее особые отношения с Богом.[895]«С начала времен и по сей день мы видим, что германцы вырезают целые племена и народы… чтобы расчистить место для самих себя… Всякому придется признать, что именно там, где они были наиболее жестокими, — как, например, Тевтонский орден в Пруссии… англичане в Северной Америке… — они тем самым заложили надежнейшие основы для утверждения самого высокого и нравственного существования».[896] Незабвенной в этом отношении оставалась для Чемберлена и Австралия, колонизованная британцами. В качестве образцового «неиспорченного германца» из числа австралийских колонистов Хьюстон Стюарт Чемберлен называл английского фермера Тайсона, который эмигрировал в Австралию как поденщик, а к концу жизни стал крупнейшим в мире землевладельцем с состоянием в 5 миллионов фунтов стерлингов…[897]