XVII

XVII

17 февраля «Шеер» снова отправился на поиск добычи. В течение ночи был обнаружен нейтральный пароход, но «Шеер» обошел его стороной и вернулся на старый курс, который вел его в оперативную зону севернее Мадагаскара. Встреча с «нейтралом» была благоприятным знаком. Там, где водятся «нейтралы», должны быть и англичане.

На следующее утро лейтенант Питч вылетел на своем «Арадо» обследовать новый район. Каждый вылет теперь был связан с большим риском, поскольку у старого «корабельного попугая» уже почти ничего не осталось от первоначального оперения. В 09:50 Питч вернулся и доложил, что обнаружил идущее на север судно примерно в шестидесяти милях от Альдабарских островов, принадлежавших Британии. «Шеер» направился в указанное летчиком место, но во второй половине дня, когда по всем расчетам пароход должен был появиться в пределах видимости ничего обнаружено не было.

Питч вызвался вылететь снова и поискать пароход.

В тот момент, когда «Арадо» катапультировали в воздух, раздался крик сигнальщика:

— Две мачты по пеленгу двадцать!

— Это он! — воскликнул кто–то на мостике, но Кранке с сомнением покачал головой. Это кто–то другой. Кроме того, Питч не возвращался, хотя должен был увидеть этот пароход сразу же после взлета.

Возможно, им удастся сделать еще один «дубль», как это удалось в Гвинейском заливе.

В 14:00 была пробита боевая тревога, и матросы разбежались по боевым постам. Две мачты поднялись над горизонтом и превратились в танкер, идущий на юг, то есть в направлении, противоположном тому, которым шел пароход, обнаруженный Питчем на рассвете.

«Шеер» приближался к новой жертве, имея солнце за кормой, что наверняка мешало сигнальщикам танкера точно опознать приближающийся корабль. Кранке решил снова повторить тот же прием, что привел к успеху в Гвинейском заливе. Подойдя к танкеру на десять тысяч метров, задрав на башнях два орудия вверх, а одно опустив вниз, чтобы отдаленно напоминать английские крейсера, Кранке начал с танкером обмен сигналами.

Капитан танкера не был удивлен появлением военного корабля. Он знал, что в этом районе патрулируют британские крейсера, поскольку имелись сведения о действиях в Индийском океане нескольких германских рейдеров. Без всякого подозрения он стал отвечать на сигналы «Шеера». К этому времени «Шеер» подошел уже достаточно близко и шокировал капитана танкера новым сигналом: «Остановиться! Не пользоваться радио! В противном случае будете немедленно уничтожены!»

Теперь обе башни «Шеера» направили на танкер все шесть своих орудий, выглядевших очень впечатляюще и грозно. С мостика «Шеера» было отчетливо видно, как английские комендоры бегут к кормовому орудию танкера.

Кранке наблюдал за всем этим, надеясь, что у танкера хватит ума не вступать в бой с карманным линкором и что английский капитан откажется от самоубийственного героизма во имя здравого смысла.

Но орудие танкера медленно поползло вдоль борта в сторону «Шеера».

— Какие храбрецы! — изумился Кранке. Они ясно видят, что перед ними тяжелый крейсер, но готовы сражаться!

Кранке очень не хотелось открывать огонь. Он передал сигналом на танкер: — «Не глупите, капитан! Отзовите своих людей от орудия и отключите радио!»

Английские комендоры отошли от орудия, получив, без сомнения, соответствующий приказ с мостика. Радио танкера молчало.

— Замечательно,— облегченно вздохнул Кранке.— Очень не хотелось устраивать им кровавую баню.

Призовая команда, которая вскоре прибыла на английское судно, сообщила на «Шеер», что это танкер «Бритиш Адвокат» грузоподъемностью 6994 брутторегистровых тонн с грузом 4000 тонн неочищенной нефти и 4000 тонн бензина, направляющийся в Кейптаун. Судно вооружено 102–миллиметровым орудием на корме и зенитным пулеметом на надстройке. Командовавший призовой командой лейтенант Энгельс предложил захватить танкер, а не топить его. Правда, как выяснилось, англичане успели вывести из строя насосы, перекачивающие топливо из цистерн в машину, но для опытных механиков «Шеера» вряд ли стоило бы большого труда снова ввести их в действие.

В это время вернулся Питч, доложив, что снова обнаружил первый пароход, продолжавший идти на север несколько восточнее того места, где сейчас находился «Шеер».

Кранке приказал лейтенанту Энгельсу отвести захваченный танкер к месту рандеву с «Атлантисом» и там ожидать «Шеер», а сам решил заняться вторым пароходом. «Шеер» быстро нагнал второй пароход, прошел у него по правому борту, а затем стал резать ему курс. Начинало темнеть, и пароход зажег навигационные огни.

«Сообщите название судна и его национальную принадлежность»,— промигали сигнальным фонарем с «Шеера».

Пароход долго молчал. Видимо, его капитан долго приходил в себя от шока. Наконец, с него ответили на языке, который никто из сигнальщиков на знал. Вахтенный офицер, посмотрев сообщение, заявил, что оно передано на греческом языке.

С «Шеера» потребовали повторить сообщение по–английски.

«Пароход «Грегориос», страна Греция»,— последовал ответ с судна.

Пароход оказался нейтральным. Это было досадно. С него наверняка рассмотрели, с кем имеют дело. Но, с другой стороны, что делает в этих водах грек? Не везет ли он контрабанду? Кранке решил в этом убедиться. С «Шеера» готова была съехать призовая команда, чей командир был хорошо проинструктирован по всем вопросам, касающимся нейтралитета, но в этот момент с греческого парохода запросили сигналом «Шеер» опознать себя. Кранке совершенно не хотелось этого делать, но из опасения, что грек сообщит о нем по радио, приказал ответить уклончиво — мол, свои и все. Нужно было выиграть время, пока призовая команда не выведет из строя радиостанцию греческого судна.

Кранке показалось, что прошла целая вечность, пока лейтенант, командовавший призовой командой, вернулся на «Шеер», чтобы лично обо всем доложить командиру.

Из захваченных судовых документов вытекало, что пароход «Грегориос» (2546 брутторегистровых тонн) шел из Нью–Йорка в Афины с грузом материалов Красного Креста. Все бумаги в порядке.

— Минутку,— заметил Кранке.— На этом курсе он должен был пройти Суэцким каналом. Не везет ли он свой груз англичанам? Но, с другой стороны, судно нейтральное, есть подписанная декларация Красного Креста о характере груза. Боюсь, что ничего сделать не удастся…

Наступила пауза, потом Кранке спросил лейтенанта:

— Вы спросили у капитана, почему из Нью–Йорка в Афины он идет таким странным путем — вокруг мыса Доброй Надежды? Это в пять раз длиннее, чем идти напрямую через Средиземное море. Это все равно, что идти из Гамбурга в Плимут вокруг Исландии. Если они действительно везут материалы Красного Креста, то какой смысл капитану делать подобный крюк? Я уже не говорю о материальных убытках.

— Я, конечно, спросил его об этом,— доложил лейтенант.— Капитан сказал, что всего лишь выполняет инструкцию своей судоходной компании, которая опасалась, что при следовании Средиземным морем итальянцы или англичане могут захватить пароход.

— Интересно! — удивился Кранке.— А при следовании Суэцким каналом англичане не могут захватить этот пароход?

Подумав еще минуту, Кранке приказал:

— Старшего врача на мостик!

Когда подполковник медицинской службы Шведер прибыл на мостик, Кранке поинтересовался, как у него обстоят дела с медикаментами и лекарствами. Выяснилось, что и того, и другого осталось очень мало, поскольку много медикаментов, особенно бинтов и болеутоляющих средств передано на призовые суда. Кранке указал, что Морское Призовое право разрешает брать лекарства и медикаменты с нейтральных судов, и предложил медикам отправиться на греческий пароход и взять там часть необходимого с обязательным последующим уведомлением призового судна.

Лейтенант медицинской службы Конрад отправился на «Грегориос». Вскоре от него последовал сигнал, что он возвращается на «Шеер» с важной информацией. Конрад поднялся на мостик с несколькими матросами, которые несли вскрытый ящик.

— Взгляните, командир,— предложил доктор.— На ящике было написано «Вата». Сверху действительно оказалась обыкновенная вата, а под ней — комплектующие детали пулемета.

— Очень интересно,— обрадовался Кранке.— Как там у Гомера? «Остерегайтесь коварных греков?» Так мы и поступим. Нужно проверить весь груз!

На «Грегориос» была послана дополнительная рабочая партия. Груз был тщательно проверен. Во всех осмотренных ящиках были обнаружены части пулеметов. Кроме того, в трюмах находились броневые плиты, стальные листы, покрышки для самолетных шасси и другие военные материалы. Теперь уже было очень сомнительно, что судно направлялось в Афины. Скорее, в Аден или какой–нибудь египетский порт. Но в любом случае приговор «Грегориосу» был уже вынесен. Капитан понимал это и не протестовал. Без сомнения, он знал, какой груз везет его судно, прикрываясь авторитетом Красного Креста. Удивляло другое: как такая страна, как Соединенные Штаты, могла так грубо попрать авторитет столь известной международной организации? Это еще раз говорило об очень странном понимании Соединенными Штатами своего нейтралитета.

Прежде чем пустить грека ко дну, командир призовой партии предложил перевезти на «Шеер» все ящики с шоколадной пудрой. Кранке согласился, предупредив только, чтобы все работы закончились за час до рассвета. В 07:20 «Грегориос» был пущен на дно.

— Прощай, «Грегориос» — перефразировал греческую классику один из находящихся на мостике немецких офицеров.— Мы расскажем спартанцам, закон уважающим, что ты был лжецом.