VI
VI
Ничего еще не зная об этих событиях, «Атлантис» 10 ноября 1940 года выпустил в воздух палубный гидросамолет, который обнаружил значительно севернее рейдера норвежский танкер «Оле Якоб». Получив сообщение пилота, Рогге стал размышлять, как бы принудить танкер к подчинению, не прибегая к силе оружия.
Слишком ценный груз находился в его танках, а в случае обстрела судно немедленно бы взорвалось и сгорело. Причем все это могло произойти от одного единственного снаряда. Немного подумав, Рогге сказал:
— Сделаем просто. Превратимся в английский вспомогательный крейсер и попробуем взять танкер голыми руками. Пусть он только подпустит нас поближе.
На «Атлантис» ежедневно поступали разведывательные сводки из Берлина, сообщавшие названия английских вспомогательных крейсеров и районы их операций.
Эта информация была не результатом работы каких–либо тайных агентов, а плодом скрупулезных исследований отдела дешифровки вражеских радиограмм, проводившихся круглосуточно.
Хотя на «Атлантис» эта информация попадала с опозданием в две–три недели, но это, по крайней мере, давало Рогге возможность знать в принципе, кто действует против него в океане в настоящее время. Поэтому «Атлантис» решили временно переименовать в «Энтенор», о нахождении которого в этих водах норвежскому танкеру было, вероятно, известно.
Лейтенанту Мору было приказано переодеться в английскую морскую форму, что он и сделал. Но, критически осмотрев себя в зеркало, молодой офицер признал, что больше напоминает переодетого немца, чем настоящего офицера Королевского флота. Каменц, взглянув на Мора, хмыкнул и заметил, что в английском флоте совсем не так носят фуражки и пояса с пистолетами.
— Вряд ли этим маскарадом удастся кого–нибудь обмануть, — заметил штурман. Рогге осмотрел Мора, засмеялся и махнул рукой:
— Ладно, сойдет. Отправляйтесь, Мор.
На мостике «Атлантиса» заработал прожектор: «Британский вспомогательный крейсер «Энтенор». Дайте ваш позывной!»
Наступила пауза. Затем с танкера как–то нерешительно ответили: «Норвежский танкер «Оле Якоб», — и застенчиво добавили: Пожалуйста, не преследуйте меня».
«Немедленно остановитесь!» — приказал «Атлантис». Переговоры прожекторами напоминали разговор пожилой девственницы, к которой ночью в парке пристает настырный незнакомец.
«Почему вы требуете, чтобы я остановился?» — промигал «Оле Якоб».
«Я — английский вспомогательный крейсер», — ответил «Атлантис».
Но «старую деву» было не так легко убедить.
Радиостанция танкера начала передавать сигнал «Q. Q. Q.» — сигнал, которого более всего не любили и боялись на «Атлантисе», немедленно открывая огонь, когда он звучал в эфире. Но на этот раз «Атлантис» огня не открыл. Вместо этого с властностью боевого корабля Королевского флота он снова приказал танкеру остановиться, выключить радио и ожидать офицера, который должен передать капитану секретные инструкции. Обмен сигналами продолжался еще несколько минут. Наконец капитана танкера удалось убедить. Радиосигналы прекратились, танкер замедлил ход и остановился, покачиваясь на мертвой зыби.
Мор спустился в катер, сопровождаемый двумя невооруженными матросами. Со стороны казалось, что в катере больше не было никого, но под брезентом прятались еще семь матросов, вооруженные автоматами, пистолетами и ручными гранатами.
Катер приближался к танкеру, и лейтенант Мор, как никогда прежде, физически ощущал исходящую от норвежского судна подозрительность и враждебность. Подойдя к танкеру, Мор увидел, что комендоры норвежского судна хлопочут у кормового орудия. Другие, перегнувшись через планшир, наблюдали за подходом катера.
Все происходило в полной тишине. Никто не проронил ни слова. Тишина была зловеще–враждебной. Мору все это очень не нравилось — норвежцы оказались уж очень подозрительными.
Инстинктивно рука лейтенанта потянулась к кобуре пистолета, но он взял себя в руки. Если им уготована засада, то пистолет мало поможет. Катер подошел к борту и луч света внезапно осветил лицо Мора, а грубый голос спросил:
— Вы англичане?
Ответ Мора заглушил скрежет носа катера по обшивке корпуса танкера. Мор лихорадочно оглядывался, надеясь увидеть вываленный за борт трап. Но трапа не было, что не говорило ни о чем хорошем. Группа офицеров танкера собралась у лееров в середине судна, и Мор увидел у них в руках винтовки. Несколько секунд катер терся бортом о корпус танкера, когда внезапно волна подхватила его и подняла достаточно высоко, чтобы Мор смог, прыгнув, ухватиться за нижний трос леерного ограждения, подтянуться и оказаться на палубе танкера перед откровенно враждебными норвежскими моряками.
Оказавшись на палубе, Мор решил действовать быстро и решительно. Сбросив английский китель и показав свою немецкую форму, он выхватил винтовку у ближайшего норвежца и выкинул ее за борт.
Как часто бывает на войне, внезапные и решительные действия Мора на какое–то мгновение парализовали норвежцев. Этого времени было достаточно, чтобы матросы вскарабкались на палубу и наставили на норвежских моряков автоматы. Как только это произошло, Мор побежал по палубе к трапу, ведущему на мостик, пулей взлетел наверх к капитану, который молча наблюдал за происходящим на палубе. Прежде чем запыхавшийся Мор сумел вымолвить слово, капитан объявил, что он сдается. Танкер был захвачен целым без кровопролития.
После сдачи экипажа немцы обыскали танкер. Вопреки ожиданиям, «Оле Якоб» не имел в танках ни мазута, ни солярки. Его груз состоял из нескольких тысяч тонн авиационного спирта. Конечно, было приятно лишить противника такого лакомства, но проблемы «Атлантиса» это никак не решало. Попутно выяснилось, что сигналы тревоги, переданные танкером, несмотря на все попытки радистов «Атлантиса» заглушить их, дошли до Коломбо. Через радиостанцию «Оле Якоба» в Коломбо сообщили, что тревога оказалась ложной и танкер продолжает следовать своим курсом.
Это не только удовлетворило англичан в Коломбо, но сбило с толку Берлин, сообщивший в официальном коммюнике, что в Индийском океане царит такая нервная обстановка, что британские торговые суда шарахаются от собственных вспомогательных крейсеров. На следующий день «Атлантис» поймал еще один норвежский танкер, название которого было «Тедди».
Рейдеру удалось подойти к танкеру почти на 600 метров, после чего с «Атлантиса» передали прожектором: «Немедленно остановиться и опознать себя!»
«Что вы хотите?» — запросили с танкера.
«Хочу вас осмотреть», — ответил «Атлантис».
«Осматривайте», — согласились на танкере.
Через некоторое время с танкера запросили: «Мы можем следовать дальше?»
«Нет, — приказал «Атлантис», — ждите шлюпку».
«Опознайте себя», — наконец потребовали с танкера.
«Корабль Его Величества «Энтенор»», — передали с «Атлантиса».
В итоге экипаж «Тедди» перевезли на «Атлантис», и лейтенант Фелер пустил танкер на дно подрывными зарядами.
Как всегда, Фелер, вечно любивший экспериментировать, перестарался, и взрыв танкера напоминал извержение крупного вулкана, видимое на десятки миль. Удовольствие от этого получил только Мор, снимавший эту сцену на кинопленку.
Утром следующего дня сигнальщики «Атлантиса» обнаружили прямо по курсу огромный столб дыма. Затем появилось большое, но, судя по конструкции, очень старое судно, идущее прямо на «Атлантис». На рейдере подняли сигнал, приказывающий остановиться. Не реагируя на сигнал, судно продолжало идти на «Атлантис», который был вынужден отвернуть, чтобы избежать столкновения.
Заняв позицию за кормой отчаянно дымившего парохода, «Атлантис» произвел предупредительный выстрел.
«Если они сейчас дадут сигнал тревоги, — подумал Мор, — это будет самоубийство».
Так и случилось. Буквально через пару секунд после предупредительного выстрела в эфир пошел сигнал тревоги:
«R. R. R.».
Это было смелое безумство…
— Открыть огонь! — скомандовал Рогге.
В древний пароход с антикварной длинной трубой полетели снаряды. И в ту же секунду он открыл ответный огонь… Название парохода было «Автомедон».
Когда лейтенант Мор поднялся на его палубу, он был удивлен тем разгромом, который учинили на судне немецкие снаряды. Ничего подобного лейтенанту еще не приходилось видеть. Вся палуба была засыпана обломками. Стоявший без хода «Автомедон» отчаянно болтало на зыби; обломки, перемешанные с остатками порванных шлангов и тросов, перекатывались с борта на борт. Из разбитых паропроводов со свистом вырывался пар. Осколочные пробоины сделали дымовую трубу похожей на дуршлаг. Пламя вырывалось из разбитой радиорубки. Жилая палуба частично рухнула. Пробоина была размером с амбарные двери, как будто кто–то открыл гигантскую консервную банку столь же гигантским штыком.
Взрывная волна разбросала мешки с песком, прикрывавшие орудие и пулеметные посты. Содержимое мешков высыпалось на палубу, смешавшись с водой, угольной грязью и разбросанными повсюду спасательными жилетами.
Лейтенант Мор по остаткам трапа взобрался на полуразрушенный мостик, в самый центр которого угодил снаряд с «Атлантиса», убив всех находившихся там офицеров. На первого убитого Мор наткнулся у входа в разрушенную штурманскую рубку…
Обыскав судно, лейтенант Мор, к великому своему удивлению, обнаружил, что этому древнему пароходу была доверена перевозка 15–ти мешков секретной почты, включавшей сотни дешифровочных таблиц, приказов по флоту, артиллерийских инструкций и сводок военно–морской разведки.Никто не мог понять, почему англичане решили послать весь этот бесценный материал на столь старом корыте, как «Автомедон», а не погрузили на военный корабль. Целый час, орудуя топором, Мор пытался открыть массивный сейф в каюте капитана, но не обнаружил там ничего, кроме миллиона шиллингов наличными. Главный приз ждал его в ходовой рубке среди шести трупов погибших там офицеров, несколько объяснив трагическую иронию ситуации. «Автомедону» были доверены совершенно секретные документы, которые офицеры обязаны были уничтожить, и, наверняка, так бы и сделали, если бы все шестеро не были мгновенно убиты одним снарядом.
Призом был длинный узкий конверт, хранящийся в зеленом брезентовом мешке с медными бляшками для гарантированного его затопления в случае попадания в море. На мешке большими черными буквами было написано:
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. УНИЧТОЖИТЬ В СЛУЧАЕ УГРОЗЫ»
а на самом конверте:
«Главнокомандующему на Дальнем Востоке в собственные руки. Вскрыть лично».