Еще более странное поведение соратников

Еще более странное поведение соратников

Итак, охрана в десять часов вечера обнаружила Сталина лежащим на полу – с ним явно было что-то очень и очень не так. Что же происходило дальше? Вспоминает охранник Старостин:

«В первую очередь я позвонил Председателю МГБ С.Игнатьеву и доложил о состоянии Сталина. Игнатьев адресовал меня к Берии. Звоню, звоню Берии – никто не отвечает. Звоню Г.Маленкову и информирую о состоянии Сталина. Маленков что-то промычал в трубку и положил ее на рычаг. Минут через 30 позвонил Маленков и сказал: “Ищите Берию сами, я его не нашел”. Вскоре звонит Берия и говорит: “О болезни товарища Сталина никому не говорите и не звоните”. Положил трубку».

Что охранник делает дальше? Сидит и ждет. «В 3 часа ночи 2 марта около дачи зашуршала машина. Я оживился, полагая, что сейчас я передам больного Сталина медицине. Но я жестоко ошибся. Появились соратники Сталина Берия и Маленков… Стали соратники поодаль от Сталина. Постояли. Берия, поблескивая пенсне, подошел ко мне поближе и произнес: “Лозгачев, что ты панику наводишь? Видишь, товарищ Сталин спит. Его не тревожь и нас не беспокой”. Постояв, соратники повернулись и покинули больного».

Тем временем взбунтовалась обслуга дачи, требуя немедленного вызова врачей. Тогда охранники вновь позвонили Маленкову и Берии, около 7 утра. И только после этого появились медики…

Странно, очень странно вели себя соратники, вы не находите? Впрочем, на Берию к тому времени можно было валить все грехи мира. Вот и валили…

О чем находившийся в доме охранник Лозгачев не знал? Немногим раньше, вечером в воскресенье, на дачу приезжал и Хрущев. По крайней мере, так рассказывает сам Никита Сергеевич. По его словам, около полуночи позвонил Маленков, он вызвал машину, и, взяв с собой Булганина, приехал на дачу. Однако в дом они почему-то не пошли. «Мы условились, что войдем не к Сталину, а к дежурным. Зашли туда, спросили: “В чем дело?” Они: “Обычно товарищ Сталин в такое время, часов в одиннадцать вечера, обязательно звонит, вызывает и просит чаю. Иной раз он и кушает. Сейчас этого не было”. (Заметьте, ни слова о том, что они не видели Сталина с самого утра! – Е. П.) Послали мы на разведку Матрену Петровну, подавальщицу, немолодую женщину, много лет проработавшую у Сталина. Ограниченную, но честную и преданную ему женщину.

Чекисты сказали нам, что они уже посылали ее посмотреть, что там такое. Она сказала, что товарищ Сталин лежит на полу, спит. А под ним подмочено. Чекисты подняли его, положили на кушетку в малой столовой. Там были малая столовая и большая. Сталин лежал на полу в большой столовой. Следовательно, поднялся с постели, вышел в столовую, там упал и подмочился. Когда нам сказали, что произошел такой случай и теперь он как будто спит, мы посчитали, что неудобно нам появляться у него и фиксировать свое присутствие, раз он находится в столь неблаговидном положении. Мы разъехались по домам».

То есть, попросту говоря, надрался товарищ Сталин до совершенно неприличного состояния (это с виноградного-то сока!), пьяный упал и обмочился, и желательно было бы, чтоб он не знал, что кто-то его в таком положении видел. (Все логично увязывается, если вспомнить, что Хрущев – единственный из многих – утверждал, что Сталин пил.)

Ну, то, что рассказ Хрущева не стыкуется с версией охранников по многим пунктам – неудивительно. Это как с арестом Берии. Спустя много лет после событий от их участников потребовались подробности, о которых они тогда не договаривались – вот и лепят теперь кто во что горазд, в меру ума сообразуясь с теми версиями, что бродили все эти годы. И в первую очередь с запущенной в обращение Хрущевым и приобретшей статус общеизвестной истины байкой, что все они, и партийные, и даже охранники, так боялись Сталина, ну так боялись, что аж коленки тряслись…

И, на закуску, еще одна версия – заместителя министра и будто бы начальника правительственной охраны Василия Рясного, записанная Ф. Чуевым:

«Беда со Сталиным случилась в ночь с 1 на 2 марта 1953 года. Рясному позвонил его подчиненный Старостин, начальник личной охраны Сталина:

– Что-то не просыпается…

Было уже часов девять утра. А он обычно вставал рано». И какой же совет дает своему починенному начальник правительственной охраны?

«– А ты поставь лестницу или табуретку и загляни! – посоветовал Рясной Старостину.

Над дверью в спальню было стеклянное окно. В комнате стояли диван, стол. Маленький столик для газет и рядом с ним мягкий диванчик, покрытый шелковой накидкой. Старостин приставил лестницу, заглянул в окно и увидел, что Сталин лежит на полу. Потрясенный, он тут же позвонил Рясному, у которого на даче всегда дежурила машина. Рясной помчался в Кунцево и, приехав, сразу вскарабкался на ту же лестницу. Сталин лежал на полу, и похоже было, что он спиной съехал с диванчика по шелковой накидке.

– Скорей звони Маленкову! – приказал Рясной Старостину. Дверь в спальню заперта на ключ. Ломать не смеют. Ключ у Хозяина.

“Не знаем, что делать, – говорит Рясной, – ждем, приедет Маленков, распорядится. Я-то чего?”

Маленков и Берия приехали вместе. Рясной встретил их во дворе, кратко доложил о случившемся и добавил:

– Надо срочно вызвать врачей!

Тучный Маленков побежал в коридор к телефону, а Берия усмехнулся:

– А наверное, он вчера здорово выпил!

“Эта фраза покоробила меня настолько, что до сих пор заставляет кое о чем задуматься”, – признается Рясной. Тем самым Берия нежданно высказал свое отношение к Сталину».

В общем, как в фильме Дэвида Линча: чем дальше, тем страннее. Одно с другим до такой степени не вяжется, что дальше некуда. Рассказ Рясного вообще ни в какие ворота… А впрочем, подождем исключать его версию, она еще может пригодиться…