Глава 21 Домой

Глава 21

Домой

К вечеру мы вышли из Гольчихи, всю дорогу вниз по реке была прекрасная погода, ночью мы по пути видели пару костров на берегу – наверное, рыбаки стояли там лагерем, и утром 6 сентября мы вернулись обратно в Диксон. Штурман закончил передачу провианта на другие суда и отправил на берег часть одежды и другие вещи для доктора Кушакова. Мы ссадили на берег почти всех наших собак с грузом корма, который взяли на Диксоне в прошлый раз. Таким образом, мы были почти готовы к отплытию.

Но у нас оставалась еще одна приятная обязанность. Много раз мы были почетными гостями на берегу, а теперь попытались отплатить тем же, и пригласили доктора Кушакова и офицеров с русских судов на ужин на борту «Эклипса». Думаю, что ужин очень удался, но поскольку он был еще и прощальным, то был окрашен некоторой грустью. Мы не знали, сможем ли встретиться в Архангельске. Вероятнее всего разбредемся на все четыре стороны.

Матрос Нильсен, повредивший ногу и высаженный на Диксоне, снова вернулся к нам, а лейтенант Транзе вернулся на «Вайгач», где он раньше был старшим офицером.

7 сентября в два часа мы отправились с Диксона, все три судна друг за другом. По пути к Карским Воротам мы не видели льда, но всю дорогу шел дождь, дул сильный восточный и юго-восточный ветер, который нагнал много воды. Кое-кто на борту говорил, что мы шли скорее под водой, чем по воде. В тумане мы потеряли из вида русские суда – ледоколы испытывали сильную качку, и им пришлось держаться ближе к берегу, они пошли через Югорский Шар.

12-го числа мы находились на 70°3? с. ш. И 35° в. д. В тот день я получил телеграмму от капитана Мукалова с ледокола «Брус», который стоял у Канина Носа. Он рассказал, что в Архангельске получил приказ от адмирала ждать и встретить нас у Канина Носа, куда мы прибыли 13-го числа в восемь часов утра, другие суда пришли туда днем, в половине третьего.

Как только мы утром встали на якорь, к нам пришли посетители, это был капитан Мукалов с двумя офицерами, кроме того – командир вспомогательного крейсера «Колгуев», который стоял на якоре неподалеку от «Бруса». Он рассказал, что «Колгуев» вообще-то находился в другом месте Белого Моря – у Святого Носа, но он перехватил телеграмму с «Бруса» и пришел сюда, поскольку ему очень хотелось с нами встретиться.

Капитан Мукалов пригласил нас на обед на «Брус», и в четыре часа дня мы отправились дальше – сначала «Брус» с «Эклипсом» на буксире, затем все остальные. Мы следовали восточным берегом всю дорогу до Белого моря. Море было довольно спокойным и мирным, но по пути мы много слышали о минах и потопленных судах. Все это было для нас ново, впервые мы почувствовали, что идет война.

Как только мы прошли маяк, тут же попали в сильное движение. Суда спешили в разные стороны – вверх по реке или к морю, на всех парах. Немного дальше, где совершалась погрузка и выгрузка, стояла такая большая группа судов по обе стороны реки, что только маленькая полоска воды оставалась свободной для прохождения. На нас, только что пришедших из пустынного Ледовитого океана, все это произвело такое впечатление, как будто тут собрались суда со всего мира – большие и маленькие, парусники и пароходы всех возможных размеров и фасонов.

Все корабли были украшены флагами и приветствовали нас сигналами и гудками – стоял такой шум, что с трудом можно было расслышать человеческую речь. Нам показали место у пристани, недалеко от адмиральского судна – все три корабля встали в ряд.

В Архангельске мы стояли больше месяца и ждали, пока разгрузят шхуну. Конечно, нам хотелось отправиться домой поскорее, но все-таки это было веселое время. В городе было много норвежцев, мы также познакомились со многими бравыми русскими офицерами. Городские власти устроили несколько балов в честь Вилькицкого, и на них всегда приглашали нас, норвежцев. На борту «Эклипса» постоянно были гости – особенно к завтраку, среди них также и офицеры с «Таймыра» и «Вайгача». У них было множество друзей среди русских военных, и однажды они спросили нас, нельзя ли пригласить с собой некоторых из них, чтобы они тоже смогли попробовать знаменитые блинчики Линдстрема. Тогда мы устроили так, чтобы каждый день по очереди к нам приходили на завтрак девять человек. Эти блинчики были настолько популярны и среди русских, и среди норвежцев из Архангельска, что пришлось кидать жребий, кому выпадет возможность прийти к нам на завтрак.

Однажды, во второй половине дня, пришло, наконец, распоряжение начинать погрузку-разгрузку на следующее утро, и назавтра с раннего утра к нам погрузили русских овец. Однако, как оказалось, в них просто дьявол вселился. Овцы вели себя, как стадо диких животных. Они ломали ящики, крушили все вокруг и разбрасывали содержимое по всему трюму. После нескольких часов нам пришлось отправить всю эту банду обратно на берег, и в конце концов мы покинули «Эклипс», не разгрузив его. Норвежская команда возвращалась домой с судном пароходства Норденфьельд, а я, следуя приказу, отправился домой через Петроград.

«Эклипс» позднее ходил в Белом море в качестве морского госпиталя под командованием Альбанова, бывшего штурмана «Святой Анны». Через пару лет пожар уничтожил это гордое судно[77].

«Герта» отправилась в Александровск почти одновременно с нами и ходила к Новой Земле на поиски экспедиции Седова. Там лейтенант[78] Нагурский предпринял ряд удачных полетов на аэроплане, привезенном на «Андромеде»; самый дальний полет составил 300 км. Когда они не нашли никаких следов экспедиции, то взяли курс на Землю Франца-Иосифа. В Архангельске мне рассказали, что они остановились у мыса Флора на два часа, и затем возвратились в Архангельск. Вероятно, они получили сообщение, что выжившие участники двух экспедиций уже вернулись домой.

«Герта» некоторое время использовалась в качестве тюленебоя в Белом море, однако вскоре была подбита торпедой и затонула.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.