Часть четвертая КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ
Часть четвертая
КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ
Феномен средневековой культуры
Культура европейского средневековья[16] охватывает более чем двенадцативековой отрезок трудного, сложного, изобиловавшего взлетами и падениями пути, пройденного обществом в эпоху феодализма[17]. Она — часть общемирового культурного процесса того времени, несущая в себе его основные типологические черты. Но как подлинная культура она обладает и глубоко индивидуальным обликом, складывающимся из множества общих и особенных черт духовной, творческой жизни создавших ее народов, сливающихся в те великие и мощные проявления, которые составили собственно вклад Европы в мировую цивилизацию, определили ее самобытность.
Понятие Европы к первым векам средневековья применимо лишь в географическом смысле. Однако уже к исходу раннего средневековья становится очевидной общность исторических судеб, а, следовательно, и культурного развития народов, ее населявших. Итогом этого периода были первые шаги в создании духовного единства всего континента. Произошел первоначальный синтез главных слагаемых культуры раннего средневековья: античного наследия, христианства и духовной жизни варварских народов. Культурной наставницей Европы в то время была Византия.
Усвоение античного наследия имело большое значение для всей Европы, а не только для ее средиземноморских областей. Отношение к нему — это один из вопросов, наиболее беспокоивших христианскую церковь как в период ее становления, так и тогда, когда она стала господствующей силой. Церковь или боролась против античного наследия, или поощряла его усвоение, но все периоды культурного подъема в средневековой Европе так или иначе были связаны с ростом интереса к нему. Это касается и тех стран и народов, которые не имели прямых соприкосновений с античным миром на ранних стадиях средневековой истории.
Средневековая культура формировалась, опираясь и на духовную жизнь «новых» народов Европы, которая составила основу народной культуры феодального общества, питала живыми соками героический эпос, литературу, архитектуру, музыку, театр, изобразительное и прикладное искусство.
Цементирующим началом культуры является мировоззрение. В средневековой Европе оно было христианским. Христианство становится доминантой интеллектуальной, «высокой» культуры средних веков. Еще у их истоков выкристаллизовывается определенный тип организации духовной жизни европейского общества, и главная роль в нем начинает принадлежать христианской религии и церкви. Христианский идеологический комплекс становится основным системообразующим элементом культуры феодальной эпохи, к которому «подтягиваются», через который преломляются все культурные явления, взаимодействуя или пытаясь противостоять ему. Это характерно для всех регионов Европы.
В средневековом христианстве как бы совмещаются два пласта: один, рассчитанный на интеллектуальную элиту, для которой были понятны его теологические тонкости и доктринальные споры, и другой — для широких масс народа, «простецов».
Религия для средневекового человека была своеобразным энциклопедическим компендиумом, с помощью которого можно было составить определенное знание о мире (его начале и конце, структуре и развитии), человеке (его месте в мире, предназначении, системе ценностей). В моральной сфере она создавала ориентиры человеческих отношений, была регулятором поведения и жизни людей. Религия претендовала и на то, чтобы дать исчерпывающие ответы на вопросы о будущем человека и человечества, развивая эсхатологию, учение о бессмертии души, загробном существовании и т.п. В весьма нестабильную в психологическом отношении эпоху она была и своеобразным эмоциональным регулятором, давая выход социальным и личным чувствам, создавая иллюзию человеческой общности. Орудием религиозного воздействия на массы являлась церковь.
Христианство служило важным фактором складывания относительного единства культуры западноевропейского средневековья, ее важной типологической особенностью. Основой религии является ее догматически-концептуальное обоснование. Но церковь и догма не могли полностью поглотить все разнообразные культурные явления эпохи. Даже самые, казалось бы, «церковные» проявления культуры (литургия, теология) могли существовать и развиваться за счет постоянной ассимиляции нецерковных элементов, мирской культуры — как народной, так и «высокой». Человек средневековья жил в атмосфере христианской религиозности. Однако сама средневековая религиозность была очень сложным, развивавшимся феноменом, включившим не только церковные и сугубо христианские элементы, но и явления, прежде не вписывавшиеся в христианскую картину мира и представления о человеке.
Широко распространено мнение, что человек средневековья был подавлен догмой, все его духовные устремления были сосредоточены на раздумьях о грехе, Страшном суде, посмертных наказаниях, что делало его жизнь и внутренний мир невыносимо мрачными, а аскетизм и борьба с мирским злом поглощали все творческие силы общества. Однако это опровергается всем развитием средневековой культуры, устремленной не только к божественному абсолюту или задавленной непосильным бременем греховности, но яркой, непосредственной, порой по-детски наивной и насмешливой. Ее мощная жизненная сила бурлила в насыщенной карнавальности народных празднеств, в не ведавшей стыда откровенности песен вагантов, в лицедействах скоморохов, в таком земном упоении конкретикой вещи, ее телесностью, которым отличалось средневековое искусство. О любви к жизни свидетельствует и красота, яркость одежд, стремление украсить и сделать уютными жилища, постоянная забота о быте и никогда не исчезавшее стремление к красоте. Идеалами средневековья были не только умерщвлявший свою плоть аскет, но и прекрасный рыцарь, витязь, светлый лицом и великолепно развитый физически, не только бесплотная, духовная красота девы Марии, но и сулящая земные радости телесная прелесть женщин. Великолепные ритуалы, которые являлись неотъемлемой частью византийского императорского двора, а затем быта европейских государей, крупных феодалов, призваны были не только символизировать сакральное значение власти, они были еще и просто праздниками, демонстрировавшими красоту вещей и красоту людей, будившими в них вполне земные чувства.
Наконец, зрелое средневековье — это время, когда люди впервые начали понимать, пусть еще смутно, ценность индивидуальной жизни, обратили взор в поисках красоты не только в небо, но и внутрь собственного духовного мира, открыв в нем неизведанные ранее глубины, которые обнаружили нерасторжимую связь человека и окружающего его мира, связь жизни каждого и всех, когда произошло «открытие индивидуальности».
Средневековые соборы были устремлены к небу, но их основания прочно покоились на земле. Так и культура средневековья, консолидируясь в стремлении к обретению абсолюта, шла к этой цели множеством путей, которые нередко уводили от божественного в сторону реального мира. Ее основанием была и стихия земной жизни.
Для зрелого средневековья можно говорить об определенном типологическом единстве культурного развития Европы при сравнении его с общемировым процессом. Однако внутри средневековой культуры континента можно выделить несколько основных ареалов со своими существенными особенностями: западноевропейский (в широком его понимании, включая север, германские земли, юго-запад Европы), центральноевропейский, византийский, восточнославянской с ведущей ролью Руси и др. Нарастанию различий в культурах этих ареалов в немалой степени способствовал и раскол христианства на восточное и западное. Общими для духовной культуры средневековья были, однако, такие черты, как устремленность к абсолюту, тяготение к универсализму, символизм и аллегоризм, порождаемые религиозной структурой сознания, своеобразное сочетание обобщенности и конкретизации, давление традиционности, отсутствие чувства индивидуального авторства, тяготение к авторитету и устойчивости формы. Вместе с тем средневековая культура не была косной и застывшей, она постепенно набирала динамизм в центрах культурных ареалов. Зарождались новые формы культурной жизни, жанры литературы, философские течения, художественные стили; вместе с тем ее особенностью было то, что, возникая, новые явления не пресекали существование того, что им предшествовало. Так, например, рыцарский роман в Западной Европе не зачеркнул эпос, а городская литература не вытеснила житийную, на Руси же византийская архитектурная традиция много веков сосуществовала с местным деревянным зодчеством. Старое и новое, взаимодействуя, обогащалось, изменялось, что, в свою очередь, приводило к дальнейшей дифференциации культуры, росту культурного разнообразия.
В зрелом средневековье эти две противоположные тенденции — универсализации и дифференциации, сложно переплетаясь, постоянно стимулировали развитие культуры, не только количественное накопление ее проявлений, но и их качественные изменения, в итоге приводившие к тем существенным сдвигам, к которым Европа приходила на различных этапах средневековой истории, а в конечном счете — к рождению новой ренессансной культуры и национальных европейских культур.
В средневековой Европе культурное развитие различных регионов протекало асинхронно, обладало значительными индивидуальными особенностями. Так, например, X—XI века дали блестящий расцвет культуры Древней Руси, а XII—XIII века — континентальной Западной Европы с ведущей ролью Франции. Со второй половины XIV в. культурное лидерство на два с половиной века захватывает Италия, где мощно набирает силу Возрождение, подарившее миру великолепные достижения человеческого гения.
Для развития культурного процесса средневековья определяющее значение имела также сословно-корпоративная структура общества. Эстетические идеалы, художественно-образные стереотипы при общности их фундаментальной основы по-разному развивались в пределах какой-либо корпорации, сословного объединения, и переход их в область других сословных ассоциаций был связан с общим переосмыслением и художественной переработкой. Совершенство творчества виделось не в его самобытности, но в наиболее точном и ярком воспроизведении идейно-эстетических принципов корпорации. Отсюда вытекала нередкая для средневековья анонимность произведений и в то же время авторитарность культурной традиции, заставлявшая стремиться не к поискам оригинальных форм и средств индивидуализации, но к наибольшей типизации, максимальному приближению к принятому в данной социальной среде архетипу. Произведение средневекового автора предназначалось прежде всего не для индивидуального восприятия, а для корпоративно-публичного, для выражения идеалов и образа жизни той социальной среды, к которой он принадлежал.
Культура средневековья, как и культура любого классового общества, была неоднородной. В ней можно условно выделить несколько уровней: «ученая» культура, теология, философия, литература предназначались для интеллектуальной элиты (преимущественно связанной с церковью). Феодально-рыцарское сословие создало свою рафинированную литературу, образ жизни, кодекс морали. Они составляли комплекс так называемой «высокой» культуры средневековья. В недрах средневекового общества, в городах и в крестьянской среде развивалась более демократическая народная культура, которая была сложнейшим сплавом весьма далекой от ортодоксальности религиозности, дохристианского субстрата духовной жизни, традиций быта и поведения, специфического мироощущения и социально-психологических реакций.
При всех метаниях от земного к небесному, от уничижения к надежде, от упоения мгновением жизни к страху перед смертью и последним: судом, от светлой жалости к чудовищной жестокости, в самые критические моменты средневековое общество в конце концов находило силы, которые не отвращали его от жизни и красоты, а, напротив, возвращали к ней. Об этом свидетельствует богатое и разнообразное искусство, спиритуалистическое и полнокровное, строгое и причудливое одновременно. Его памятники — неоценимый вклад в историю человеческой цивилизации. И если официальная культура — это стены, фасад и декор величественного и прекрасного здания средневековой культуры, то народная среда — это ее фундамент и несущие опоры, без которых рухнуло бы все строение.
В глубинах народной культуры формировались и массовые представления средневековья, которые затем выплескивались и на более высокие уровни духовной жизни. Здесь же переплавлялись установки и эталоны официальной культуры, принимая облик, приемлемый для широких масс. Осуществлялось постоянное циркулирование представлений, чувствований, духовных ценностей между фольклорной, народной и официальной культурами, в результате чего происходило их развитие.
В средние века эстетика, как, впрочем, история, математика или любая другая отрасль знания, не была выделена в особую область со своим специфическим предметом, методом и формами выражения. Эстетические представления, художественный идеал пребывали внутри целостной культуры, пронизывали ее, придавали ей неповторимый, самобытный облик, отраженный, как в зеркалах, в различных образах и стилях, изменявшихся во времени и пространстве, и столь ярко отличающийся от художественной культуры античности или Ренессанса.
Искусство, художественный язык средневековья многозначны и глубоки. Эта многозначность не сразу была понята рационалистически настроенными потомками. Понадобился труд нескольких поколений ученых, чтобы показать высокую ценность и своеобразие средневековой культуры, столь не похожей на античную или современную, но в то же время являющейся необходимым и закономерным этапом развития человеческой цивилизации.
Средневековье создало свои формы художественного выражения, соответствовавшие мироощущению той эпохи. Искусство было способом отражения высшей, «незримой красоты», пребывающей за пределами земного существования, в надприродном мире. Искусство, подобно философии, было одним из путей постижения абсолютной идеи, божественной истины. Отсюда вытекали его символизм, аллегоризм.
Духовная культура средневековья порождалась обществом, жизнь которого была в целом тяжелой, полной лишений, голода, эпидемий, стихийных бедствий, войн. Она протекала в условиях жестокой классовой, религиозной и политической борьбы, в постоянных напряженных столкновениях между церковной доктриной и антифеодальной ересью, между контрастами «ученой» культуры и народного сознания, между властью и бесправием, роскошью и крайней нищетой, надеждой и отчаянием. И из этого противоборства, из человеческих страданий и упований была высечена искра гуманности, обретения человеком веры в себя, в жизненную стойкость человеческого духа и идеалов добра. Это был своеобразный средневековый оптимизм, еще крепко замешанный на религиозности и имеющий горький привкус выстраданности, однако он нес в себе зерно будущего самоутверждения человека, светлого восприятия мира. С развитием этого чувства связаны лучшие страницы средневековой культуры.
В последний период средневековья (XV—XVI вв.) то, что составляло главный смысл и цвет средневековой культуры как особого культурного типа, постепенно, хотя и непросто, все больше отодвигается на периферию культуры. Начинают доминировать новые тенденции культурного развития.
Однако достижения средневековой культуры не утратили своей огромной ценности и до настоящего времени. Эта культура была необходимым и очень важным этапом исторического развития Европы и всего мира. Она не застыла в неподвижности, а, начав с локальных культур средиземноморского мира и варварских народов, в итоге пришла к культурной общности, отличающей Европу от других регионов мира, и в то же время предоставила простор для становления национальных культур континента, которые являются живыми реалиями современности. Ее лучшие плоды и сегодня питают духовную жизнь народов, а имена ее творцов бережно хранятся в памяти благодарного человечества.