Будда и буддизм

Будда и буддизм

Будда жил настолько давно, что некоторые ученые сомневаются в том, существовал ли он вообще, и считают его мифической фигурой. По всей вероятности, его жизнеописание, относящееся к 280 году до н. э., подверглось стольким изменениям со стороны его почитателей, что, как и жизнь Христа, не может не вызывать серьезных сомнений. Эти жизнеописания, как мы сейчас увидим, похожи во многих отношениях.

Многие, однако, признают, что Гаутама-Будда существовал в действительности, что он был религиозным реформатором, странствующим учителем, глашатаем новой правды.

В соответствии с мнением, принятым большинством исследователей, он жил в VI веке до н. э. Буддийская традиция и литература возникли уже после его смерти. По данным этой литературы, он умер в 544 году до н. э., историки же придерживаются даты — 487 год до н. э.

По жизнеописанию, признаваемому буддистами, он родился в Лумбинии близ Капилаваста и был сыном князя Шуддходаны Гаутамы, властителя племени сакиев. Ему было дано имя Сиддхартха. Легенды окружают его рождение ореолом таинственности. Само зачатие Сиддхартхы Гаутамы было необычайным. Будда в облике белого слона вошел через правый бок в лоно матери своей Майи в то время, когда она спала на террасе храма. Это была специфически индийская форма непорочного зачатия. В момент рождения Будды удивительный свет озарил весь мир, раздались громы, земля затряслась.

Узнав о рождении Будды, Асита, известный святой-аскет, оставил свою келью в горах, чтобы воздать почести новорожденному (точно, как библейский Симеон). Когда первый раз внесли Гаутаму в храм, все статуи богов ожили и сошли со своих пьедесталов, чтобы поклониться сыну князя, в котором узнали Будду.

На этом цепь чудес временно прерывается. Гаутама растет, как обычный княжеский сын, играет, забавляется, пока возраст позволяет, затем он женится на царевне Иосада (иначе — Гопа) и наслаждается жизнью. Он становится отцом, у него родится сын.

Однажды Гаутама встречает убогого старика, в другой раз находит разлагающийся труп. Это зрелище, наводящее на мысли о бренности человеческой жизни, так поразило его, что он оставил все свои богатства, двор, жену и ребенка и удалился в лес. Там он попытался совершать религиозные обряды вместе с живущими в горах пустынниками, ищущими святости, но убедился, что на этом пути ему не найти истины. Поэтому он сел в одиночестве под деревом Бохди, стал поститься и размышлять над сущностью вещей, пока не снизошло на него откровение. И стал он Знающим, Просветленным, или Буддой. Познав истину, он решил объявить ее людям и вызволить их из убожества прежнего существования. Тогда подошел к нему дух зла Мара и стал его искушать, уговаривая отказаться от намерения спасти людей и обещая при этом, что сделает его Чакравартином, т. е. владыкой всего мира. Будда отклонил все его попытки[40]. Преодолев искушения духа зла, Будда приступил к своей миссии глашатая истины. Первыми его учениками среди людей были два богатых купца — Трапуса и Баллика, к ним присоединились пустынники-аскеты, ищущие света истинной веры. В лесу вблизи города Бенареса над рекой Ганг Будда произнес свою первую проповедь, в которой изложил основы своего учения.

Деятельность Будды вызвала беспокойство браминов, которые вступили с ним в борьбу. Искусные в магии, они стремились скомпрометировать Будду в глазах народа при помощи чудес, но Будда на их чудеса отвечал тоже чудесами, причем гораздо более значительными, чем у браминов. Однажды он за одну минуту одел таинственнейшим образом в желтые одежды 500 своих учеников. Другое чудо, совершенное на глазах верующих, было такое: «Вдруг он вознесся ввысь и там принял позу сперва сидящую, потом стоящую и, наконец, стал ходить и лежать. Его тело излучало голубой, белый, красный, желтый и хрустальный свет, вдобавок, из нижней части его вырывалось пламя, а из верхней струился холодный дождь. Доказав таким образом свое сверхъестественное могущество, Сакья-Муни вернулся на землю»[41].

Число учеников Вознесшегося, называемого также Сакья-Муни, что означает «святой из рода Сакиев», постоянно росло. Поэтому Будда начал строить монастыри, в которых поселял своих учеников. Его жена создавала монастыри для девушек.

После долгой жизни, в которой были и неприятности и даже покушения на жизнь учителя завистливого ученика Девадатты (нечто вроде новозаветного Иуды), Будда умер в Кисинагра, отравившись свининой, которой угощал его кузнец Чувда. В минуту его смерти затряслась земля и боги в трауре появились перед его учениками.

Легенды о житии Будды содержат немало описаний чудесных происшествий, рассказанных живым, ярким языком народа Индии, страны, издавна славящейся пристрастием к фантастическим историям. В жизнеописании Будды много ситуаций, весьма сходных с рассказами о жизни Христа в евангелии. На некоторые сходные моменты мы уже обращали внимание. Их еще много.

Будда — сын князя, Христос происходит из рода царя Давида.

Мать Будды, Майя, не понесла плод, как обычная женщина, но была оплодотворена чудесным образом. Бог сам вошел в ее лоно, чтобы позднее родиться. Так же и мать Иисуса, Мария, была оплодотворена святым духом.

Фигура Аситы напоминает до некоторой степени набожного Симеона из Евангелия от Луки.

Прежде чем начать свою деятельность, Христос удаляется в пустыню, где постится и где его искушает Сатана. Подобным же образом (обещанием власти над миром) был искушаем Будда.

И Будда и Христос совершают чудеса.

И Будду и Христа предал один из учеников.

И Будда и Христос боролись со жрецами, представлявшими господствующую в их время религию[42].

Такое большое количество сходных фактов в жизнеописаниях двух основателей величайших религий мира было причиной того, что ряд европейских философов и ученых XIX века (Шопенгауэр, Нейман, Зейдль), когда Европа начала знакомиться с буддийской философией и религией, допускали, что житие Христа в какой-то степени является копией жизнеописания Будды, а христианство — еврейско-греческим вариантом буддизма.

Однако такое утверждение следует признать слишком поспешным.

В самом деле, совпадение некоторых моментов в жизнеописаниях обоих учителей поразительное.

Нельзя признать серьезными аргументы некоторых христианских богословов вроде, например, такого: чудеса Будды менее значительны, чем чудеса Христа (где та мера, которой можно измерить значительность чудес?), или что факты в евангелиях описаны более сдержанно, спокойно и вещественно, чем в цветистых индийских легендах. В евангелии содержится много вымысла, да и в буддийских легендах наверняка немало выдумки, народной фантазии, немало красот, созданных рвением последователей, славящих своего учителя в такой форме, которая казалась им наилучшей, и рассказывающих о нем своим повседневным языком. Никто не будет утверждать, что стиль Горация или Эсхила или, скажем, стиль еврейских пророков это то же самое, что стиль Ригведы или «Книги Попугая».

Следует принимать в расчет только факты. Безусловный факт, что буддизм старше христианства лет на 500. Доказано и то, что, хотя Палестина и Рим были отделены от Индии большими пространствами, в тот период, когда буддизм господствовал в Индии, эти страны находились в торговых отношениях. Древний историк Страбон сообщает, что в дохристианские времена около 20 кораблей ежегодно отплывали в дальнее плавание к берегам Индии, а сухопутные дороги существовали еще раньше. А известно, что вслед за торговыми отношениями идет взаимопроникновение культур.

Доказанным фактом следует считать и то, что буддизм был истиной, предназначенной для всех, и с самого начала имел мессианистский характер.

Во вступлении к своей первой проповеди в Бенаресе Будда сказал: «Идите и говорите другим. Пусть мужчина и спутница мужчины проникаются духом моего закона». Сегодня мы знаем, что в период наибольшей популярности буддизма эта мессианская деятельность была распространена на Китай и Индокитай. Существуют доказательства, что были попытки распространить буддизм и на Римскую империю. Крупнейший пропагандист буддизма, властитель обширного индийского государства Маурьев, Ашока отправлял послов в Сирию, Египет, Македонию, Киренаику и Эпир, чтобы они установили отношения с этими государствами и несли туда слово Будды. Знаем мы и то, что в Александрии, этой второй после Рима метрополии древнего мира, где была переведена на греческий язык Библия, существовала в дохристианские времена колония буддийских монахов.

При этих условиях трудно отрицать, что какие-то моменты из легенд и рассказов о добром учителе, о том, который познал истину, который стремился освободить людей от страданий, могли попасть в жизнеописание Христа в период его создания. Разумеется, речь идет не о дословных заимствованиях, а о редакции, приспособлении формы этих легенд для того, чтобы они могли стать понятными тем, для кого написано евангелие.

Но жизнеописание Христа — это еще не христианство. Да и в жизнеописаниях Будды и Христа наряду со сходными моментами имеются и принципиальные различия.

Будда никогда не выдавал себя ни за бога, ни за сына божьего. Богом его гораздо позже сделали последователи.

О Христе евангелие рассказывает, что он отнюдь не был настолько скромен.

Он все время настаивал на том, что он бог.

Будда никому не обещал: «Истинно говорю тебе, еще сегодня будешь со мной в раю», — и вообще никому не сулил рая, где бог приготовил для тех, кто послушен ему, такое великолепие, которого «ни глаз не видывал, ни ухо не слышало». Будда не связывал себя ни с одним из древних богов, даже с таким абстрактным понятием, как мировая душа, всеобъемлющий Брахма. Христианство же старается любой ценой стать продолжением культа Иеговы, прямо связывая себя со старым еврейским богом, «сын» которого изменяет и дополняет «закон» настолько, что практически создает совершенно новую религию.

Да и в самой доктрине имеются существенные различия. Например: как христианство, так и буддизм считают страдание неотделимым от жизни человека. Христианство, однако, расценивает страдание почти как «добро», как облагораживающий фактор, как средство, способствующее достижению «вечного блаженства». В другом же аспекте страдание — это наказание, ниспосланное богом за непослушание.

Буддизм гораздо пессимистичнее. Страдание — это неизбежный спутник жизни. Оно вытекает из самого факта бытия человека, из самой людской природы, единственная возможность освободиться от него — это освобождение от себя, от своего бытия, растворенного в нирване[43].

Буддизм более пассивен, чем христианство, он убаюкивает.

Такое существенное различие легко объяснимо.

Эти религии возникли в разные эпохи и, что гораздо существеннее, в разных общественных условиях. Каждая из них была идеологией, отражающей определенный социальный уклад. Буддизм был идеологией, приготавливающей умы к возникновению больших обществ, объединяющих малые. Он появился на арене в тот период, когда слияние арийцев с коренными жителями Индии подходило к концу. Его универсализм, его объединяющий характер касался в основном Индии. Его революционность выражалась главным образом в признании всех людей равными… в страдании. Это должно было проломить мешающие объединению кастовые перегородки.

Христианство же возникло в многонациональном государстве, в котором под единой властью государства существовали различные развивающиеся разными путями культуры. Христианство переплавило в одном тигеле все то, что создали в условиях самостоятельного развития азиатский Восток, Египет и греко-римский мир. Сколько в этом синтезе разных культур буддизма или ведийских представлений, насколько эти элементы в процессе переплавки изменились, были претворены, в какой степени они повлияли на доктрину раннего христианства? Это сейчас мы не можем ни сантиметром вымерить, ни взвесить. Тут требуется «химический анализ». При помощи такого анализа обнаруживаются некоторые следы влияния буддизма.

Сущность буддизма в чистом виде (еще не деформированного более поздним развитием) сводится к четырем истинам, провозглашенным Буддой. Путей осуществления этих истин восемь.

В упомянутой нами выше проповеди в Бенаресе Будда говорил: «Такова священная правда о страдании: рождение — это страдание, старость — это страдание, болезнь — страдание и смерть — страдание. Соединение с тем, кого не любишь, — страдание, разлука с тем, кого любишь, — страдание. Короче говоря, пять объектов человеческого стремления к земному — это страдание.

Такова священная истина о источниках страдания: это жажда бытия, которая связана с вожделением и радостью, это жажда наслаждений, жажда жизни — жажда бренного, преходящего.

Такова правда об освобождении от страдания — устранение жажды бытия, полный отказ от желаний.

Такова священная истина о дороге, ведущей к освобождению от страданий; из восьми путей складывается эта дорога: справедливая вера, справедливые слова и поступки, справедливая жизнь и устремления, память истины и истинное углубление в себя (размышление о своей сущности)»[44]

Цель буддизма — освобождение человека от страданий. Достичь освобождения не просто и не легко, все зависит от поступков человека. Плохие поступки, оскорбления, нанесенные другим, не только отдаляют освобождение от страданий, но могут вызвать новые, еще более тяжкие страдания в новых воплощениях.

Вселенная состоит из разных уровней. На самом низком уровне находится мир желаний, выше расположен мир, состоящий из райских мест, в которых живут более совершенные существа, наделенные некоторыми свойствами избранных душ; и, наконец, самый наивысший мир, полностью освобожденный от страданий, мир утонченнейший, настолько нематериальный, нереальный, невещественный, что даже и не духовный. Через добрую, честную, справедливую жизнь можно достигнуть более высшего уровня, попасть в духовный рай. Но это не гарантирует полного освобождения, из рая можно упасть назад, вернуться к низшим формам бытия. Лишь обретение полного освобождения — конец дороги. Это возможно только при условии отказа от всех желаний, благодаря размышлениям, благодаря избавлению от чувственных представлений.

В стремлении к освобождению человеку не помогает ни один бог. Первичный буддизм настолько лишен какого бы то ни было культа богов, что некоторые исследователи даже утверждали, что это вообще не религия, а только философская и этическая система атеистического характера. Однако польский ученый Ст. Шайер правильно подчеркивает, что «только вера в правильность дороги, о которой учил Будда, а следовательно, вера в его знание, в истину, которую он провозглашал, могли привлечь столько учеников, столько последователей, которые составили общество верующих».

Предел дороги освобождения — это достижение наивысшей формы существования, настолько свободной от какой бы то ни было связи с живыми существами, что… почти не существующей. Такое состояние полного освобождения называется нирваной. Радхакришнан говорит о двух видах нирваны: один основывается только[45] на погашении человеческих страстей, желаний и стремлений, другой означает исчезновение всякого бытия. Будда не определил нигде, что такое нирвана; это не уничтожение и не существование индивидуальной души, но растворение ее в реальности мира. Наилучшим определением можно считать то сравнение, которое использовал С. Радхакришнан: «Это исчезновение звезды в лучах великолепного солнечного восхода или таяние белого облачка в летнем воздухе».

Будда принадлежал к тем основателям религии, которые, подобно Христу, не оставили после себя написанного слова. Учение Будды было провозглашено устно, оно было описано только его учениками. Основы учения Будды были собраны около 241 года до н. э. в так называемых питаках, или «корзинах» канонов. Происхождение названия «корзина» таково: в Древней Индии писали на пальмовых листьях, которые собирали в плетенки, в корзинки. Буддийских канонов три: Сутта-питака — сборник притч и сентенций, Виная-питака, или правила поведения, и Абхидхамма-питака — сборник метафизических рассуждений.

Еще одна аналогия с христианством, на этот раз историческая, напрашивается при рассмотрении истории буддизма.

«Когда лампа мудрости была задута вихрем непрочности», т. е. вскоре после смерти Гаутамы-Будды, между его последователями начались споры по отдельным вопросам. Уже во втором столетии после смерти Будды появилось 18 разновидностей буддийской доктрины. Так же и в христианстве с самого начала появились секты донатистов, ариан и т. д.

Наиболее важные различия обозначились между сторонниками так называемой Хинаяны (это слово означает Малую колесницу, или низшее направление) и Махаяны (Большая колесница, большое направление). Хинаяна объединяла в основном живущих по монастырям, Махаяна включала и мирских жителей, была более массовой сектой. Постепенно в буддизме появляются святые (араты) и боги, разного рода высшие и низшие будды. Именно такое направление, довольно далеко отошедшее от первоначального учения Будды, не только завладело Индией, но и распространилось на Китай (при этом пойдя на некоторые компромиссы с прежней китайской религией), дошло до Кореи, Японии, Монголии и т. д. Особая, более поздняя форма буддизма (VII век н. э.) — это тибетский ламаизм, образовавшийся путем некоего сплава махая-нистического буддизма с древней религией жителей Тибета. Будда признается богом, воплощающимся в верховного жреца Далай-Ламу, который, таким образом, считается живым Буддой. Гиперболические ритуалы, вера в чары, странные формы культа — все это свидетельствует о том, что в ламаизме от учения Будды осталось одно воспоминание.

Наибольшее развитие буддизма в самой Индии совпадает с периодом великого государства Маурьев, особенно со временем правления Ашока (247–237 годы до н. э.), потом начинается постепенный упадок. Новый расцвет буддизма наступает лишь в I веке н. э., но всего несколько столетий спустя почти полностью исчезает какое-либо влияние буддизма на территории самой Индии. Наступает период браминской реакции. Брахманизм, ставший новой разновидностью индуизма, включает даже Будду в многочисленный перечень своих богов в качестве одного из воплощений (аватаров) Вишну.

Несмотря на потерю своих позиций в самой Индии, буддизм удерживается в разных формах и по сегодняшний день во всей Азии. Это наиболее серьезный конкурент христианства, так как насчитывает около 600 миллионов последователей.

Так, следовательно, мы вновь проследили вкратце развитие религиозных верований в стране, история которой уходит корнями в глубочайшую древность; в стране, которая самостоятельно развивалась тысячелетиями и создала собственную высокую культуру. Если мы задумаемся над историей верований Индии, если, отбросив всю экзотику форм и оригинальных названий, подчас трудно выговариваемых, задержимся на узловых пунктах этой истории, то, несмотря на все внешние особенности, увидим уже знакомую картину. Религиозные представления меняются в зависимости от того, какие изменения происходят в общественном укладе.

Вначале поклонялись силам природы, которые постепенно перерождались, становясь фантастическим олицетворением общественных сил и явлений, персонифицированных в фигурах богов. И тут, как и в других обществах, можно видеть преображение богов, которое идет бок о бок с изменениями в общественной жизни. По мере развития абстрактного мышления в философии рождается и упрочивается стремление объединить в одну фигуру все божества, все силы, от которых зависит человек. Но даже такая высокоорганизованная форма, как буддизм, не может устоять перед изменчивостью. Он распадается на секты, направления, превращается в такие специфические разновидности, как ламаизм.

Проследив развитие религии, мы поймем глубокий смысл слов Энгельса: «Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных.

…Фантастические образы, в которых первоначально отражались только таинственные силы природы, приобретают теперь также и общественные атрибуты и становятся представителями исторических сил. На дальнейшей ступени развития вся совокупность природных и общественных атрибутов множества богов переносится на одного всемогущего бога, который, в свою очередь, является лишь отражением абстрактного человека»[46].