3. Переход бухарскоподданных евреев в русское подданство

3. Переход бухарскоподданных евреев в русское подданство

Многие богатые бухарские евреи, не имевшие надежд на получение туземного статуса, стремились обеспечить себе право на проживание в крае путем вступления в русское подданство. Как уже указывалось, законодательство разрешало, но не обязывало туркестанского генерал-губернатора удовлетворять прошения бухарскоподданных евреев после проверки благонадежности и «невредности» просителей. При положительном ответе евреи – кандидаты в русское подданство обязаны были принять присягу на иврите и вступить в первую или вторую купеческую гильдию одного из пограничных городов края. Эти города стали рассматриваться местной администрацией как своеобразная черта оседлости для бухарских евреев двух категорий: перешедших в русское подданство и подданных Бухары (напомню, что третья категория туземных евреев фактически пользовалась правом повсеместного жительства)[899]. В то время как ашкеназским евреям для переезда во внутренние губернии требовалось пятилетнее пребывание в первой купеческой гильдии черты оседлости, бухарские евреи указанных двух категорий, пожелавшиe переехать из пограничных городов в другие города России, долгое время могли беспрепятственно это делать. Каждый администратор решал данный вопрос самостоятельно, на основании собственного толкования законов о бухарских евреях, где не содержалось никаких разъяснений на этот счет[900]. Лишь в 1914 году в Туркестане были изданы «Краткие правила о порядке причисления в купечество, выдаче сословных свидетельств и регистрации купеческих семейств». В новых правилах было указано, что бухарские евреи двух вышеназванных категорий для причисления к другим городам края должны пробыть пять лет в первой гильдии какого-либо пограничного города[901]. Вероятно, мало кто из бухарских евреев этих категорий записывался в купеческие гильдии внутренних российских губерний – иначе сохранилась бы соответствующая административная переписка. Если же такие случаи все-таки были, администраторы губерний, очевидно, решали эти вопросы по своему усмотрению.

Для вступления в русское подданство бухарские евреи обращались с просьбами к военному губернатору той области, где находился выбранный ими для жительства пограничный город. Военные губернаторы запрашивали у уездных начальников или полицмейстеров отзывы о просителях, а затем переправляли прошения вместе со своими заключениями генерал-губернатору, которому принадлежало решающее слово. Генералы, занимавшие эту должность, относились к принятию бухарских евреев в русское подданство неоднозначно. При первых генерал-губернаторах, еще до выхода Положения об управлении Туркестанского края, бухарскоподданные евреи пользовались в крае более широкими правами, чем те, которые получали бухарские евреи, вступившие в русское подданство. Поэтому, как видно из таблицы 9, только единицы из бухарскоподданных евреев воспользовались своим правом вступления в русское подданство, несмотря на благоприятное отношение к ним русской администрации в тот период. Управлявший краем во время выхода Положения Николай Розенбах и сменивший его Александр Вревский, пытаясь привлечь в русское подданство богатых бухарских евреев, шире остальных генерал-губернаторов применяли свое право принимать их в число русскоподданных[902]. Из всех бухарских евреев, вступивших в русское подданство в Туркестанском крае до 1917 года, больше половины получили необходимые разрешения от этих двух генералов, управлявших краем в 1884–1898 годах.

Управлявший краем после них, в 1898–1901 годах, Сергей Духовской почти никого не принимал[903], а сменивший его Иванов (состоял в должности в 1901–1904 годах) и вовсе отказался принимать бухарских евреев в русское подданство, отдав указание военным губернаторам по этому вопросу к нему не обращаться[904]. Такой же практики придерживались Тевяшев и Субботич. После отставки последнего в декабре 1906 года обязанности генерал-губернатора короткое время исполнял Евгений Мациевский, который по рекомендации самаркандского военного губернатора Гескета принял в русское подданство крупного предпринимателя и общественного деятеля бухарских евреев Хизкию Иссахарова. Вернувшийся в самом конце 1906 года в край, чтобы занять должность генерал-губернатора, Гродеков сразу согласился принять в русское подданство проживавшего в Ташкенте духовного раввина бухарских евреев Тажера[905].

Занявший в мае 1908 года должность генерал-губернатора Павел Мищенко, хотя и уведомил в августе того же года начальника Главного штаба, что не видит препятствий к выдаче бухарским евреям разрешений о вступлении в русское подданство[906], в действительности, как и его предшественник, давал такие согласия лишь немногим. При нем по просьбе Туркестанской казенной палаты было введено правило, по которому только что принятые в русское подданство бухарские евреи обязаны были вносить в соответствующие областные правления ценные бумаги стоимостью 2 тыс. рублей. Эти ценные бумаги, помещенные в банк, приносили годовой доход в размере 80 рублей, что равнялось годовым гильдейским пошлинам купца второго разряда[907]. Так Казенная палата пыталась обеспечить непрерывность гильдейских выплат, поскольку после нескольких прецедентов[908] опасалась, что бухарские евреи, вступив в качестве купцов в русское подданство, перестанут вносить пошлины. Невыплата гильдейских пошлин влекла за собой, согласно договоренности министров финансов, военного и внутренних дел за 1901 год, а также статьям 536, 561 и 562 IX тома Закона о состояниях, лишь перевод бухарских евреев из купеческого сословия в мещанское, с сохранением русского подданства[909]. Нововведение Мищенко о залоге ценных бумаг не имело законодательных оснований и тяготило бухарских евреев, о чем от их имени заявил министру иностранных дел известный адвокат и еврейский общественный деятель Генрих Слиозберг в 1909 году[910]. На это нарушение законодательства обратил внимание в том же году и Пален, предложивший Сенату отменить взнос залога[911].

Присяга бухарских евреев на иврите с переводом на русский. Архив рукописей Израильской национальной библиотеки, Иерусалим, 4°1738/29-30

Таблица 9

Число бухарскоподданных евреев, получивших от туркестанских генерал-губернаторов разрешения на принятие в русское подданство, и число получивших отказы, 1865–1914 годы [912]

Самсонов, считавший, что «евреи космополиты по натуре и воспитанию, а поэтому понятия о патриотизме, значении [пользе] государству и о преданности монарху для них пустой звук»[913], почти никому не давал разрешений на вступление в русское подданство. Как мы уже знаем, лишь в первый год своего управления краем, в октябре 1909 года, он по просьбе военного губернатора Самаркандской области разрешил вступить в русское подданство Моше, сыну Хизкии Иссахарова[914]. Когда в декабре 1912 года министр торговли и промышленности Тимашев высказался о необходимости проявлять осторожность в рассмотрении просьб бухарскоподданных евреев о вступлении в русское подданство, Самсонов ответил ему: «Я за четыре года управления краем удовлетворил весьма немногие из них»[915]. Отказы получали даже богатые бухарские евреи. Так, в 1913 году в принятии в русское подданство было отказано Мишаэлю, сыну одного из самых богатых предпринимателей Средней Азии – Нерье Вадьяева[916].

Новый генерал-губернатор, Федор Мартсон, придерживался мнения тех националистов, которые стремились лишить русского подданства всех евреев без исключения. В 1913 году, занимая должность командующего войсками Виленского военного округа, на вопрос Военного министерства по поводу замены для евреев службы в армии на денежный налог он ответил: «…полагаю, что освобождение должно быть связано, кроме налога, с серьезным ограничением прав сей нации, например, исключением их из русского подданства подобно тому, как установлено в Румынии»[917]. Он имел в виду отказ румынских властей предоставить гражданство и связанное с ним равноправие евреям-иностранцам, которые составляли в 1899 году 98,4 % от всех румынских евреев[918]. Хотя среди этих евреев-иностранцев большая часть родились в Румынии, после того как в нее много лет назад переселились их предки, ситуация в России сильно отличалась от румынской, поскольку подавляющее большинство российских евреев были коренными жителями в своих областях и оказались в России в силу изменения границ в Восточной Европе. В начале XX века правовое положение евреев-иностранцев в Румынии было хуже[919], чем в России, куда тоже, за исключением евреев Бухарского эмирата, иностранные евреи допускались лишь в редких случаях.

В Туркестане Мартсон придерживался линии своего предшественника в вопросе принятия бухарскоподданных евреев в русское подданство. Например, он отказал в этом Натану Даматову, проживавшему с 1893 года в Коканде и торговавшему с Кашгаром (Китай) с годовыми оборотами в 500–600 тыс. рублей. Просителю не помогло даже то, что он, как указывалось в первой главе, собирал в Кашгаре различные сведения для русской администрации[920]. Когда же краем управлял Куропаткин, который был известен своим антисемитизмом со времен губернаторства в Закаспийской области, просьбы бухарскоподданных евреев о вступлении в русское подданство, видимо, вообще не принимались. На это указывает факт обращения Рахмина Мовашева не к Куропаткину, а в Сенат, что, впрочем, также ни к чему не привело[921]. Отказывая бухарским евреям в переходе в русское подданство, туркестанские генерал-губернаторы, с одной стороны, стремились воспрепятствовать росту бухарско-еврейского населения в крае, которое, как они считали, разоряло остальных жителей[922], а с другой – уступали давлению бухарского правительства, что будет рассмотрено в последней главе.

Отчаявшись получить русское подданство прямыми путями, отдельные бухарскоподданные евреи формально переходили в христианство. Так, в августе 1914 года еврею Моше Ягудаеву, бухарскому подданному, перешедшему в армяно-григорианское вероисповедание, было разрешено вступить в русское подданство. Другие старались добиться разрешения на проживание в Туркестане через вступление в подданство третьих стран. Например, в декабре 1909 года братья Пинхасовы, став австрийскими подданными, просили разрешения туркестанского генерал-губернатора на проживание в Коканде. Их усилия оказались напрасными: Самсонов ответил отказом. Так же неудачно окончились в 1912–1913 годах попытки группы бухарских евреев выдать себя за афганских, персидских и турецких караимов, с тем чтобы получить право повсеместного жительства в России. Хотя они и приобрели соответствующие паспорта, местная администрация отказывала им в праве на жительство. Вероятно, попытки бухарских евреев добиться этого права в качестве караимов – иностранных подданных не прекращались, поэтому туркестанский генерал-губернатор разослал в 1915 году циркулярное постановление, в котором подчеркивалось: в законодательстве нет указаний на то, что караимы – иностранные подданные приравниваются в правах к российским караимам. Притом местной администрации из доноса было известно, что за персидских караимов выдавали себя бухарские евреи, желавшие получить право на жительство в крае[923].

Как видно из таблицы 9, за полстолетия русского управления краем лишь около сорока семей бухарскоподданных евреев добились принятия в русское подданство. Затратив огромные усилия для получения русского подданства, бухарские евреи после перехода в эту категорию получали право на проживание и приобретение недвижимости только в пределах того города, к купеческой гильдии которого был приписан глава семьи[924]. Правовой статус этой категории бухарских евреев, хотя и предотвращал выселение в эмират, все же значительно уступал статусу бухарских евреев – туземцев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.