5. Выселение бухарскоподданных евреев из Закаспийской области

5. Выселение бухарскоподданных евреев из Закаспийской области

История выселения бухарскоподданных евреев из Закаспийской области, вошедшей в состав Туркестанского края только в конце 1890-х годов, несколько отличалась от истории выселения евреев из трех других, коренных областей. Согласно свидетельствам путешественников, евреи – подданные Афганистана, Персии и Бухары проживали среди туркмен на территории области еще задолго до ее завоевания в 1870–1880 годах[772]. К середине 1880-х годов на территории этой области находилось около 500 джедидов («джедид-и ислам» на персидском языке) – евреев, обращенных в 1839 году в Мешхеде (столица Хоросанской провинции Персии) в ислам шиитского толка, но позже тайно (в Персии) либо открыто (в Туркмении или Афганистане) вернувшихся в иудаизм[773]. После захвата русскими Мервского оазиса и расширения Закаспийской области миграция джедидов из Афганистана и Хорасана на ее территорию усилилась. Вероятно, они считали, что под русской властью будут в большей безопасности и смогут открыто исповедовать иудаизм. Кроме того, торговля между их странами и Россией открывала перед ними хорошие перспективы.

Управлявший Закаспийской областью в 1883–1890 годах военный губернатор Александр Комаров, завоеватель Мервского оазиса, хотя и выселял из области ашкеназских евреев, не препятствовал проживанию в ней афганских, горских, бухарских[774] и, видимо, мешхедских евреев. При нем джедиды начали перебираться из Серахса и других небольших туркменских селений в экономические и административные центры области – Мерв и Теджен. Вероятно, Комаровым двигало желание расширить через мешхедских и гератских евреев торговлю с Персией и Афганистаном, так как в тот период Россия прилагала особые усилия для развития торговых отношений с этими странами[775].

Начальник Мервского уезда Максуд Алиханов-Аварский, отчаявшийся увеличить население уездного центра за счет туркмен, проживавших в шатрах неподалеку, стал даже приглашать поселиться в Мерве и проживавших рядом с туркменами джедидов. Они тоже не соглашались, пока Алиханов-Аварский, стремившийся развить вновь созданный город, не поставил им ультиматум – уехать или приступить к строительству домов и лавок[776]. После этого джедиды стали строиться в Мерве и приобретать там дома.

Новый военный губернатор Закаспийской области, уже знакомый нам Алексей Куропаткин, первое время своего управления ею боролся за выселение только ашкеназских и горских евреев[777].Попутно отмечу, что он и к католикам относился негативно. Уже в мае 1891 года он с тревогой писал, что они составляют почти 40 % в армии и среди чиновничества этой области. Обратив в 1895 году внимание на афганских, персидских и бухарских евреев, Куропаткин запретил им проживать в области. И хотя временно было сделано исключение для части евреев, торговавших с Афганистаном, – в надежде, что они помогут русским купцам завязать торговые отношения с этой страной, – тем не менее при этом Куропаткин приказал уездным начальникам тщательно следить за деятельностью евреев, получивших отсрочку выселения. Уездной администрации было приказано вести тщательную регистрацию оставшихся евреев, не допускать ростовщичества и следить, чтобы те не шпионили[778].

Еврейский юноша в праздничной одежде, Закаспийская область. Открытка конца XIX века, фотограф Дмитрий Ермаков

Последнее опасение, вероятно, касалось в первую очередь джедидов – некоторые из них действительно занимались в Персии и Афганистане шпионажем в пользу англичан[779]. Но подозревать джедидов в шпионаже против России не было никаких реальных оснований. В архивных материалах по Закаспийской области, как и по всему Туркестанскому краю, не обнаружено ни фактов шпионажа джедидов или бухарскоподданных евреев в пользу других государств, ни даже конкретных обвинений их в этом. Наоборот, известен случай, когда джедид Моше Абрамов собирал сведения для русской администрации в Афганистане, за что был посажен в Герате в тюрьму. По данным русской администрации, Абрамову угрожала смертная казнь, но ему удалось бежать[780].

В 1899 году царь утвердил указ о включении Закаспийской области в состав Туркестанского края. Тем не менее стараниями Куропаткина, к этому времени военного министра, специальным Временным положением об управлении Закаспийской области ее начальник наделялся большой самостоятельностью в управлении – на него возлагались многие функции генерал-губернатора[781].

После выхода закона 1900 года о евреях – иностранных подданных в Туркестане начальник Закаспийской области Андрей Боголюбов (состоявший в должности с 1899 по 1901 год) стал опасаться, что многие из них переселятся в города Асхабад и Мерв, находившиеся возле границы. Поэтому он попросил генерал-губернатора вообще не разрешать приписку бухарскоподданных евреев, пожелавших вступить в русские купеческие гильдии, к городам подведомственной ему области. При этом он сразу сделал оговорку, что в крайнем случае готов разрешить такую приписку к селениям Тахтабазар и Серахс[782].

Помощник генерал-губернатора Николай Иванов не согласился принять эти предложения, но не потому, что заботился о евреях, а потому, что увидел в данной просьбе желание добиться еще одной привилегии для Закаспийской области, за начальником которой, после ее включения в 1890 году в Туркестанский край, и так сохранялись расширенные полномочия. Комментируя просьбу Боголюбова, Иванов в письме в Военное министерство отметил, что подчиненная туркестанскому генерал-губернатору Закаспийская область лишь временно имеет свое отдельное Положение об управлении. Касаясь доступности пограничных городов для евреев – иностранных подданных, Иванов указал, что раз в законе 1900 года такие города не обозначены и не оговорено, что местная администрация их определяет, то евреи указанной категории могут селиться во всех городах, расположенных недалеко от границы, и в том числе в четырех вышеупомянутых закаспийских городах[783].

Куропаткин счел нужным посоветоваться по этому вопросу с Витте. Министр финансов, имея намерение оградить евреев Закаспийской области от действия закона 1900 года, разъяснял, что новое законоположение на нее не распространяется. Но военный министр истолковал его ответ по-своему. В мае 1901 года он написал Иванову, ставшему к тому времени туркестанским генерал-губернатором, что упомянутый закон на данную область не распространяется и потому евреи – иностранные подданные вообще не должны допускаться на жительство в ее пограничные города[784]. После этого к бухарскоподданным и другим иностранным евреям в Закаспийской области стало применяться еще более ограничительное, чем в трех коренных областях края, общее российское законодательство, не допускавшее приезда евреев-иностранцев за пределы черты оседлости[785].

Возникает вопрос, действительно ли Куропаткин относился к этим евреям с предубеждением или им двигали какие-то другие интересы? Известно, что при посещении Куропаткиным в 1901 году Асхабада представители армянской общины дали ему 1500 рублей «на благотворительное дело по его усмотрению в память высокого покровительства армянскому обществу». Возможно, за этими словами скрывалась благодарность за устранение джедидов – их коммерческих конкурентов[786].

Согласно указаниям Андрея Боголюбова и сменившего его нового военного губернатора Деана Субботича, а также при поддержке генерал-губернатора Николая Иванова часть евреев – подданных Бухары, Персии и Афганистана были выселены в 1900–1903 годах из Тедженского уезда Закаспийской области. Не помогли и просьбы туркмен-салоров оставить этих евреев[787]. В Мервском уезде Закаспийской области благодаря стараниям уездного начальника бухарскоподданные евреи были в то время оставлены. Поэтому к 1902 году в области еще проживали 319 семей евреев – подданных сопредельных стран. Среди них 47 семей состояли в бухарском, а остальные – в персидском и афганском подданствах[788].

Сменивший Субботича Евгений Уссаковский (занимавший должность в 1903–1905 годах) относился к евреям толерантно, считая их полезными для области. В 1905 году, после отстранения Куропаткина от должности военного министра, Уссаковский ходатайствовал за остававшихся в Тедженском уезде Закаспийской области джедидов – афганских и персидских подданных. Другие персидскоподданные евреи в Закаспийской области не проживали. Уссаковский добивался для джедидов отмены выселения, или перевода в другой уезд этой области, или, по крайней мере, продления отсрочки выселения[789]. Последнее ему удалось. Согласно докладу канцелярии генерал-губернатора от 18 декабря 1910 года, евреев – подданных Персии и Афганистана не выселяли из Закаспийской области на основании отсрочек выселения, сделанных правительством для бухарскоподданных евреев[790]. С юридической точки зрения администрация этой области поступала правильно, так как в законе 1900 года и постановлениях 1906 и 1908 годов, дававших отсрочку выселения, речь шла о евреях – иностранных подданных Туркестанского края, хотя и подразумевались при этом, как видно из обсуждений данного вопроса, только бухарскоподданные евреи.

В январе 1910 года Самсонов приказал выселить из Закаспийской области только бухарскоподданных евреев, численность которых составляла 45 семей, или 156 человек[791]. Все они проживали в Мервском уезде, в основном в Мерве, и имели торговые обороты на 3,68 млн рублей, недвижимость на 324 тыс. рублей и капиталы на 700 тыс. рублей. Они уже получили предписания покинуть область, как вдруг – вследствие телеграмм начальника Главного штаба Николая Кондратьева и помощника генерал-губернатора Киприяна Кондратовича – выселение было задержано до выяснения числа пограничных городов, в которых разрешалось остаться евреям, отстаивавшим свой туземный статус[792].

В феврале того же года военный губернатор Закаспийской области Михаил Евреинов (находившийся на должности с 1907 по 1910 год) обратился к Самсонову с предложением выселить оттуда не только евреев-бухарскоподданных, но и джедидов, так как они, по мнению военного губернатора, подобно евреям Бухары «должны быть одинаково признаны вредным для области элементом». Евреинов не согласился с мнением мервской администрации, что выселение джедидов подорвет в уезде торговлю, а заявил, что они уже послужили делу установления экономических связей с другими странами и поэтому их можно заменить[793].

В апреле были определены пограничные города для бухарскоподданных евреев, и губернское начальство сообщило об этом военным губернаторам трех коренных областей, но забыло известить начальника Закаспийской области. В результате в последней евреи данной категории не получили никаких указаний о предстоящем выселении и у них появилась надежда, что русская администрация даст им возможность остаться. В том же месяце двадцать семь семей бухарскоподданных евреев, проживавших в Мерве, вслед за евреями этой категории в других областях края попросили местную администрацию принять их в русское подданство. Однако всем им в конце мая того же, 1910 года было отказано[794].

В середине июля туркестанский генерал-губернатор согласился с предложением Евреинова о выселении из Закаспийской области джедидов, распорядившись выработать план выселения и предоставить им месяц на сборы[795]. Тем не менее из-за слишком короткого срока или из-за того, что приблизительно в августе того же года место Евреинова занял временно исполнявший обязанности начальника области Сергей Жуков (состоявший в должности с 1910 по 1911 год), никто из евреев – иностранных подданных так и не был выселен из области. Не исключено, что о выселении вообще было бы забыто, если бы не донос, поданный Самсонову несколькими торговыми конкурентами евреев – армянами[796]. Результатом стало распоряжение в начале ноября 1910 года о срочном выселении всех евреев – иностранных подданных из Закаспийской области[797]. Передaвая это указание начальнику Мервского уезда Францу-Карлу фон Фалеру, Жуков забыл оговорить конкретный срок выселения. Тот, желая выслужиться перед ташкентским начальством, распорядился выслать проживавших там евреев этой категории уже к декабрю[798].

Узнав о предстоявшем выселении евреев – иностранных подданных, в их защиту выступил в ноябре 1910 года директор среднеазиатского отделения Русско-китайского банка Ф.С. Миляшкевич. Он заявил, что джедиды и бухарскоподданные евреи – наиболее деятельные в торговле Мервского уезда и их удаление приведет к убыткам населения и банков, а также «погубит на долгое время торговлю Мервского района с Персией и Москвой»[799]. В том же месяце председатель правления Русско-азиатского банка Алексей Путилов, получив известие об намечавшемся выселении от директора Самаркандского отделения банка, заявил министру торговли и промышленности, что оно причинит им серьезные убытки[800].

Старейшины мервских туркмен и представители туркменской знати, часть из которых имели звания старших офицеров, заявили местной администрации, что все свободные деньги туркмены всегда отдавали евреям, которые вкладывали их в различные финансовые операции. Они указывали, что все это производилось без расписок, под честное слово, и евреи ни разу никого не обманули. Представители туркмен просили оставить евреев хотя бы временно, чтобы местные туркмены не понесли убытков от расторжения договоров евреев с банками и фирмами[801]. Не довольствуясь обращением к генерал-губернатору, просьбу об отсрочке выселения евреев из области они отправили и в Совет министров[802]. Жуков поддержал обращение туркмен. Он отметил, что евреи жили среди них еще до завоевания и были в числе основателей русского Мерва, в котором открыли торговлю. Сообщая о большой роли бухарских и афганских (гератских) евреев в торговле, Жуков подчеркнул, что они – в отличие от армян и персов – честны в сделках и владеют в области недвижимым имуществом на общую сумму 2 млн рублей. При этом военный губернатор просил в том случае, если оставить евреев в области затруднительно, хотя бы предоставить владельцам недвижимости из их числа шестимесячную отсрочку для ее распродажи[803].

Депутат Государственной думы Нафтали Фридман, получивший в ноябре 1910 года телеграмму от евреев – бухарских и афганских подданных, в которой сообщалось, что администрация приказала им выселиться в двадцать четыре часа, сразу отправил телеграмму военному министру с просьбой задержать высылку[804]. Персидский консул в Асхабаде в том же месяце указал чиновнику для пограничных сношений Закаспийской области, что персидскоподданные джедиды в нескольких поколениях добросовестно соблюдают мусульманские обряды и совершают паломничества в Мекку, а потому выселение их как евреев является ошибкой[805].

Тогда же, в ноябре 1910 года, представители выселяемых из Мервского уезда евреев прибыли в Ташкент для встречи с генерал-губернатором, но не были им приняты. Поэтому они послали ему телеграмму с просьбой отменить выселение. Другую телеграмму из Закаспийской области в том же месяце прислали Самсонову представители джедидов. Через свою канцелярию он отвечал всем просителям отказом[806]. Сам же генерал-губернатор отправил в Главный штаб телеграмму, в которой высказывался за выселение евреев из Закаспийской области. В ответ начальник Главного штаба Кондратьев, поддержав выселение евреев – иностранных подданных из трех коренных областей края, высказал в то же время сомнение в целесообразности выселения евреев этой категории из Закаспийской области. Он опасался подобной мерой еще больше обострить обсуждение еврейского вопроса на страницах российских газет и в Государственной думе[807].

Но Самсонов, не дождавшись этого ответа, отдал приказ о дальнейшем выселении бухарскоподданных евреев из области, в результате чего почти все они в начале января 1911 года были вынуждены уехать из Мервского уезда[808]. До конца года такая же участь постигла сперва афганскоподданных евреев, а затем – и большую часть их персидскоподданных собратьев, чему активно содействовал назначенный в начале года новый начальник Закаспийской области Федор Шостак[809]. Разделяя взгляд на всех евреев как на «вредный для области элемент», он лишь поинтересовался в апреле 1911 года у генерал-губернатора юридической стороной выселения джедидов, которые официально исповедуют ислам. В ответ Самсонов написал ему, что необходим надзор за каждым персидским подданным и в случае «установления еврейского характера его деятельности или тайной приверженности еврейской религии – выселять». Генерал-губернатора не смущало то, что джедидам грозила смертная казнь в Персии, ведь в Закаспийской области они соблюдали еврейские традиции, т. е. фактически вернулись в иудаизм. В области были оставлены лишь двадцать три семьи евреев (вероятно, джедидов – персидских подданных), которые, по сведениям администрации, находились на территории области до завоевания Ахал-Текинского оазиса в 1880 году. Хотя к моменту завоевания в 1884 году Мервского оазиса туда и вообще на территорию области прибыли еще тридцать пять еврейских семей, в 1911 году они не получили возможности там остаться. После выселения из Закаспийской области афганскоподданным и, вероятно, персидскоподданным евреям местная администрация разрешала ежегодно возвращаться по торговым делам на три-четыре недели. Они нередко пытались задержаться в крае подольше, но русские чиновники строго за этим следили[810]. В предреволюционные годы в области проживали несколько десятков семей бухарских евреев, обладавших туземным статусом[811].

* * *

Введение в действие закона 1900 года коснулось только тех бухарскоподданных евреев, которые жили в Закаспийской и Сырдарьинской областях. Но и они получили возможность не возвращаться в Бухару, а переселиться в так называемые пограничные города Самаркандской и Ферганской областей. Список этих городов включал Самарканд и Коканд, экономические центры Туркестанского края не меньшего значения, чем Ташкент и Асхабад. Иначе сложилась судьба гератских и мешхедских евреев, проживавших в Туркмении еще до ее завоевания. Принимая в расчет ухудшение общего отношения к евреям в России с приходом к власти двух последних императоров, Куропаткин характеризовал гератских и мешхедских евреев крайне отрицательно. Поэтому центральные власти, ухватившись за наличие у представителей этих этнических групп иностранного подданства, отказались предоставить им подданство Российской империи. Не получили гератские и мешхедские евреи и возможности даже временно поселиться подобно бухарскоподданным евреям в Самарканде и Коканде, несмотря на этническую близость с последними и сходство с ними в экономической деятельности. Выселение противоречило статье 262-й туркестанского Положения, согласно которой туземным евреям соседних с Туркестаном государств разрешалось не только проживать в нем, но и приобретать недвижимое имущество.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.