Глава I ВЛАДИСЛАВ-ЯГАЙЛО И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ПРАВОСЛАВ­НОЙ ЦЕРКВИ В ЛИТВЕ

Глава I

ВЛАДИСЛАВ-ЯГАЙЛО И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ПРАВОСЛАВ­НОЙ ЦЕРКВИ В ЛИТВЕ

С тех пор, как литовский князь Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и в своем лице объе­динил литовско-польскую корону, в Литве стали вводить католичество, и последнее было объявлено господствующей религией. Литовцев-язычников и прочих природных литовцев, к какому бы вероиспо­веданию они не принадлежали, обращали в католи­чество насильно. Для них Ягайло стал строить кос­телы и учредил два латинских епископства: одно — в Вильне, другое — в Киеве. В своей грамоте, дан­ной в 1387 г. первому Виленскому епископу, Ягайло объявил, «что он решился, дал обет и клятву — призвать, привлечь, даже принудить к повиновению Римской Церкви всех литовцев обоего пола и звания и состояния, к какой бы вере или секте они ни при­надлежали». Ограждая литовцев-католиков от укло­нения в православие, Ягайло строго запретил им вступать в браки с русскими, разве только под тем условием, чтобы сами русские предварительно об­ращались в католичество. Если же, несмотря на это запрещение, кто-либо из русских, не отказываясь от своей веры, вступит в брачный союз с литвинкой или литвином-католиком, то, не расторгая брака, при­нуждать таковых к переходу в католичество, хотя бы и телесными наказаниями. Что же касается природ­ных русских, которых в то время в Литве числилось не менее 9/10 всего литовского населения, то их пока оставить при старой вере — православной. Хотя Ягайло и подтверждал в своем государстве древние права Православной Церкви, но в то же время изда­вал и такие законы, которые ставили православных в весьма стеснительное положение. Так, в 1400 г. пра­вославные были лишены права гербов, шляхетства и чиновной службы, а в 1413 г. на Городельском сей­ме было постановлено: утвердить права и преиму­щества церквей и духовенства, исповедующих толь­ко римский обряд; предоставлять достоинства воевод и каштелянов только католикам; простирать досто­инства и преимущества на народном сейме на од­них только христиан римского закона. А чтобы по­будить православных к измене вере их отцов, Ягайло издал еще и такой закон: «Если кто из дворян или из знатных русских лиц примет католичество, то может пользоваться теми же правами, какими пользо­вались польские знатные роды». Все это вело к тому, что некоторые русские вельможи принимали като­личество и благодаря этому пользовались королевс­кими милостями, а преданные православию, наобо­рот, лишались должностей, права заседать в сенате и других привилегий. Верный интересам Рима, Ягайло писал в 1416 г. на Констанцский Собор, что «если бы он не был занят многими войнами, то дав­но бы обратил в католичество русинов и всех, дер­жавшихся греческого обряда». «За ревность по вере, труды и в пример другим государям» Ягайло про­изведен был папой в его главного викария, или на­местника, в своих владениях.

Вот в каком положении очутилась Западно-Русская Православная Церковь тотчас же после соединения Литвы с Польшей. Сохраняя для видимости за Пра­вославной Церковью принадлежащие ей ранее пра­ва, Ягайло, однако, настроен был против нее враждеб­но и, если и избегал насильственного обращения православных в католичество, все-таки требовал от них признания власти папы, не указывая наперед, в чем будет заключаться их подчинение Римскому престолу. Таким образом, еще до Флорентийской унии в Литовско-Польском государстве выдвигалась идея единения Западно-Русской Церкви с Римом. Однако идея эта пока не могла быть осуществимой по той причине, что Западно-Русская Церковь была подчинена Московским митрополитам, а последние всегда были ревностными противниками не только соединения, но даже сближения с Католической Цер­ковью и папским престолом. Приходилось искать выход из этого положения, и в Польше зародилась мысль освободить Западно-Русскую Церковь от влия­ния Москвы и создать для нее особую митрополию. Эту идею хотел уже осуществить в 1398 г. сам Ягайло и обещал сан Западно-Русского митрополита често­любивому Луцкому епископу Иоанну, но дело не по­шло дальше обещания. Идея эта осуществилась лишь при литовском князе Витовте.