1. Человек из союза коллективных грабителей

1. Человек из союза коллективных грабителей

Предо мною человек; на вид ему лет сорок восемь. Недавно он вернулся из СССР, из района Ростова, к себе на родину — ЧСР.

В Россию, в плен, он попал в Карпатах, в 1915 году и пробыл там два года до большевицкой власти и ровно 20 лет при большевиках. По-русски говорит прекрасно, лучше чем на своем родном языке. Из СССР вернулся он с многочисленным семейством. Жена русская. Вернулся, конечно, абсолютным бедняком, как говорится, — в чем мать родила. По профессии — рабочий, вернее мастер.

С нескрываемым любопытством рассматриваю я этого человека, так недавно ходившего по нашей родной земле. Весь его внешний вид и фигура говорят о хроническом, долголетнем недоедании и переутомленности. В действительности ему 42 года, но выглядит на много старше. Тощий, как скелет, на лице ни кровинки, глаза ненормально глубоко запали в орбитах, на щеках впадины, челюстные кости на лице резко выделяются, невероятное количество преждевременных морщин избороздило все лицо вдоль и поперек. В СССР занимался исключительно физическим трудом…

— Что же это вы, значит, насытились райской жизнью, если решились через 20 лет покинуть Советы? — задаю ему прямо вопрос, знакомясь с ним.

— Да, тяжело прожить там 20 лет… большую половину прожитой жизни и оказаться опять у разбитого корыта. На старости лет начинать все сначала, да еще с такой семьей!.. Но ничего не поделаешь, — жить там просто невозможно. Надо было искать выхода. Блатная советская жизнь меня последние годы совсем измотала. Давно бы вернулся домой, да не так это было просто. Окончательно и бесповоротно решил вернуться на родину в 1929 году. Как видите, реализация как будто совершенно законного желания продолжалась восемь лет! Ну, слава Богу, наконец все-таки выбрался из этого проклятого «рая». Как бы здесь плохо ни было, но я уверен, что и сам и мое семейство с голоду не умрем. А там, — не знаю, был бы ли в этот момент жив.

— А что, долго были без работы?

— Нет! В том-то и дело, что все время работал, как вол. Без работы там совсем нельзя жить, — восклицает мой собеседник. — Всего в январе месяце этого года, после краха того госпредприятия, где работал, меня уволили, а другого места не мог найти, а без работы там — верная смерть. Так вы обратите внимание — после 20 лет беспрерывной работы я имел ровно столько запасу, чтобы прожить всего две недели! А безработным государственной помощи нет, работы тоже нет, вот и живи, как хочешь…

— Скажите, пожалуйста, — прерываю своего собеседника, — что значит слово «блатная»?

— Это слово универсальное, в Советской республике наиболее употребляемое. При советских условиях жизни и порядках можете его употреблять во всех случаях, когда хотите сказать о чем либо ненормальном, нехорошем, уродливом, противозаконном. В данном случае это значит: воровская, жульническая, похабная жизнь. Советский человек, как говорится, налету все поймет, вам, конечно, это трудно.

— По вашему объяснению можно судить, что там все крадут, жульничают? — снова перебиваю рассказчика, свежего человека из наших казачьих Земель.

Тяжелая складка легла поперек лба.

— Должен признаться, что ваш покорный слуга тоже крал, — после некоторого молчания говорит человек из СССР. — Да-да, вы вот улыбаетесь, а мне очень тяжело на душе, но откровенно признаюсь, что я крал, иначе давно бы помер с голоду. Там именно все воруют. КТО НЕ ВОРУЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ. При этом позволю себе обратить ваше внимание на следующий парадоксальный факт: в СССР чем человек своим служебным положением стоит выше, тем больше крадет, тем крупнее преступник; и непревзойденный, самый большой в мире преступник, это — Советское правительство во главе со Сталиным. Весь же Советский союз, это — сплошной грабеж или, как в СССР говорят, «Союз коллективных грабителей». Для пояснения сказанного приведу вам следующие факты: выработка одного литра водки Сов. правительству стоит 60 копеек, а населению продается по 12 рублей за литр!.. Скупает от колхозов пшеницу по казенной закупочной расценке по 90 копеек за пуд (16 килограмм), а продает готовый хлеб самого наихудшего сорта по 75 копеек за 1 килограмм; немного лучшего сорта 1 рубль 50 копеек, а хороший хлеб 7 рублей 50 копеек… Разве это не грабеж? Где и какое ещё правительство пользуется своим положением, чтобы получать прибыль от внутреннего товарооборота в тысячных процентах? Где возможен, кроме СССР, такой грабеж населения?..

— А знает ли об этом народ, скажем рабочие, колхозники? — задаю я вопрос, имея в виду самым подробным образом информироваться у этого живого и весьма компетентного свидетеля жизни в наших краях.

— А как же, прекрасно все знают, особенно рабочие. Рабочий, особенно когда напьется, всегда об этом почти только и говорит. Почему? Да как же почему? Начнет пить, сразу же пропьет все свое недельное жалованье, при этом даже и не напьется, как следует русскому человеку, да к тому еще целую неделю должен будет жить впроголодь. Ясно, что сейчас же невольно начинает вспоминать старое доброе время, когда за однодневный заработок был пьян, сыт и нос в табаке. Вот он и ищет причину такому явлению. Зубами скрежещет, но может ругать открыто только троцкистов. Вот он и кроет их, а в душе совершенно не делает никакой разницы между троцкистами и сталинцами. Да это и часто открыто выговаривается; рабочий уже давно понял, что причиной всех нынешних бед — Советская власть…

— Значит в действительности не так, как это пишут советские газеты: «любимый, дорогой, единственный, незаменимый Сталин»?

— Бумага все терпит, а вот что 95 процентов рабочих, особенно колхозников, коммунистов ненавидят, — то своею честью заверяю, так как знаю все тайные думы советского рабочего и колхозника. Ведь 20 лет я жил между ними на равном положении!

— Как же так?.. А вот в советских газетах пишут о единогласных голосованиях, об огромных манифестациях?..

— При советских порядках ничто не удивительно. Уверяю вас в большем — вот вам пример: сейчас — проголосуют за «да здравствует Сталин», а через час могут совершенно так же проголосовать — «да здравствует Троцкий». Голосующие настолько отупели, что никогда не вникают в суть дела. На каждом собрании есть 5–6 человек активистов, комячейка, которые первыми подымают руки, а за ними подымают и те 500, которые следили за активистами — как бы не опоздать с рукой и не попасть бы под подозрение, а там и в НКВД, или снимут с работы, что тоже — верная смерть после долгих мучений…

— И что же, народ доволен подобными порядками?

— Какое уж, совсем нет. Наоборот. Народ с нетерпением ждет войны. Большие надежды возлагает на немцев. Настанет война, коммунисты в СССР будут поголовно уничтожены. Говорю это и подчеркиваю, что там у меня остались среди коммунистов родственники…

— А не были бы вы так добры объяснить мне, почему назвали Советский союз сплошным грабежом?

— Два года я прожил в старой добольшевицкой России, как военнопленный, пася овец у одного из коннозаводчиков в Сальских степях (Пишванова). За эти два года много хороших и честных людей встретил, вообще много хорошего видел. Хорошо я тогда себя чувствовал, хотя и был военнопленный и пастух.

При коммунистах прожил 20 лет, занимал различные должности, иногда довольно ответственные, и вот за эти 20 лет я встретил одного лишь честного человека и не видел ни одного предприятия, где бы не крали. В СССР все крадут.