За что боролись?
За что боролись?
9 февраля 1946 г. (повод — очередные выборы в Верховный Совет СССР) Сталин выступил с речью. Он подчеркнул преимущества советского общественного строя перед несоветским — строя, который «выдержал испытания в огне войны и доказал свою полную жизнеспособность». Тем самым слушателям давалось понять, что переустройство мира будет проводиться под эгидой Советского Союза и что за образец должен быть взят не только общественный, но и экономический строй (советский метод индустриализации с его первоочередным и преимущественным развитием тяжелой промышленности, коллективизация как составная часть политики партии по созданию материального базиса социалистического общественного строя). В конце речи, обосновывая необходимость поднять за «три новых пятилетки» уровень отечественной промышленности втрое по сравнению с довоенным уровнем, Сталин прямо заявил, что только при этом условии можно считать страну гарантированной «от всяких случайностей»{140}.
Таким образом, после военной победы власть потребовала от народа проявить еще и трудовой подвиг, совершить промышленный рывок, который должен был вывести страну в мировые лидеры. Чтобы сделать свою политику более эффективной, советский вождь нуждался в народном одобрении даже тогда, когда эта политика не несла людям ничего, кроме усиления их эксплуатации.
Однако это был уже не тот народ, с которым Сталин имел дело до войны. Пережитые народом в военные годы тяготы и страдания, «поход в Европу» советских войск и знакомство миллионов солдат и офицеров с заграничной жизнью, связанные с победой надежды населения на лучшую жизнь — все это привело к серьезным переменам в общественном сознании, породило мысли о необходимости реформ.
В советской исторический литературе послевоенная сталинская политика оценивалась как единственно возможная в тех исторических обстоятельствах, а трудовой подвиг населения при восстановлении разрушенной страны изображался как осознанный и добровольный выбор миллионных масс, как результат единства партии и народа. Но не писали ни о голоде в 1946–1948 гг., ни о низком уровне жизни основной части населения, ни о сохранении сурового трудового законодательства военной поры, ни о росте преступности, увеличении численности заключенных. Общественное сознание и настроения населения не изучались, внимание историков сосредоточивалось преимущественно на воспевании трудового героизма «трудящихся». Лишь в годы перестройки указанные пробелы отечественной исторической науки стали заполняться.
В последние годы появились работы, в которых на основе архивного материала делался вывод о том, что после войны советское правительство перешло от тактики компромиссов к жесткому силовому давлению во внешней и, что было гораздо важнее для будущего страны, во внутренней политике. Новую, третью по счету мировую войну ждали, к ней готовились: «милитаризованное сознание политического руководства сохраняло ориентиры предвоенного развития СССР», т. е. в первую очередь сохранялся приоритет тяжелой промышленности, которая и после войны поддерживала рост военного производства со всеми вытекающими из этого последствиями для гражданских отраслей{141}.
С победой в войне изменилась расстановка сил на мировой арене. Отныне на долгие годы установилось политическое доминирование Соединенных Штатов и Советского Союза. Обе страны, каждая по-своему, пытались использовать ликвидацию нацистского режима и разгром императорской Японии, истощение Англии и Франции, рост собственного престижа в долгосрочных целях. Тот факт, что во многих европейских странах освобождение от фашистского ига происходило при активном участии коммунистов, свидетельствовал, по мнению советского руководства, о переходе стратегической инициативы от капитализма к социализму, о реальных возможностях расширения социалистической системы.
Как отмечают современные российские историки, СССР пытался навязать странам свой опыт «социалистического строительства», часто не взирая на экономические и культурные различия, что приводило к конфликтам и напряженности международной обстановки. США также использовали рычаги воздействия на послевоенную Европу, в первую очередь свое громадное экономическое и финансовое могущество, вовлекая в орбиту американской политики все большее число стран, включая бывших противников.
Недавние союзники по антигитлеровской коалиции, вопреки надеждам своих народов, все глубже втягивались в тотальное противостояние, вошедшее в историю под названием «холодная война».
Мнение автора
Практические шаги советских руководителей при выборе послевоенных приоритетов во многом обусловливались борьбой с Соединенными Штатами Америки за роль мирового лидера. Тем самым насущные интересы народов Советского Союза были принесены в жертву погоне за призраком сверхдержавности, поскольку руководство страны во главе со Сталиным было убеждено, что организация нового мирового порядка не могла проходить без участия СССР. Чтобы выдержать напряжение этой борьбы, следовало «укрепить тыл», т. е. принудить советское общество к новому индустриальному рывку, а в области идеологии продолжать реализовывать доктрину советского патриотизма, которая приобрела законченный вид уже в конце войны. Таким образом, победа лишь на короткий срок смогла объединить «верхи» и «низы» советского общества. После войны советский правящий класс был озабочен укреплением могущества государства, а значит, и укреплением своей власти, тогда как народ мечтал хотя бы о краткой передышке и государственной помощи, ослаблении налогового гнета, улучшении условий жизни.