Глава XVIII Последствия и новые веяния

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава XVIII

Последствия и новые веяния

Кончились московские процессы. Шума наделали они много. Особенно в большом смятении оказались те, кто когда-то принадлежал к оппозиции, выступал против или высказывал несогласие с политикой партии и правительства. Все эти люди сразу же ушли в глубокое подполье, чтобы отсидеться там до лучших времен и избежать арестов. Советские люди с гневом и возмущением осуждали предателей и врагов.

Сложившаяся обстановка способствовала тому, что волна судебных процессов переместилась из Москвы на периферию. Она не имела там большого резонанса, но достигла таких размеров, что вышла из-под контроля партии и правительства. Повсюду стали выискивать изменников Родины, шпионов и диверсантов: в советских партийных и государственных учреждениях, на транспорте, в армии, промышленности, в сельском хозяйстве. Ежовщина охватила руководящие кадры с самого низа и вплоть до членов Политбюро.

Как было указано выше, в период с 1921 по 1953 год репрессиям подверглись не многим более 4 млн. человек, из которых около 600 тыс. были расстреляны или умерли. Цифры эти, конечно, еще сомнительны, несколько завышены, но и весьма значительны.

В те годы Ежов направил Сталину около 400 списков на арест, в которых значились многие крупные партийные и хозяйственные работники. Такая же картина имела место в республиканских, краевых, областных и районных масштабах. Не избежали этого деятели науки, культуры, средств массовой информации, литературы и т.д.

Нужно отдать должное Сталину в том, что он не единолично рассматривал материалы следствия и документы по этим вопросам, особенно связанным с арестами. Как правило, он направлял их на согласование членам и кандидатам в члены Политбюро и Центрального Комитета партии и только после этого выносил свое резюме. В отдельных случаях он избегал делать даже это.

По всем крупным следственным делам материалы выносились на решение Политбюро ЦК ВКП(б), как, например, в случаях с Зиновьевым, Каменевым, Рудзутаком, Тухачевским, Бухариным, Рыковым и другими. Обвинять Сталина в самоуправстве в таких случаях неправомерно, и это противоречит исторической справедливости.

В руководстве партии в то время сложился весьма твердый порядок, его придерживались строго и стремились к коллективному принятию решений по насущным вопросам, особенно когда дело касалось товарищей по партии. Обсуждения подчас проходили в дискуссиях, но в большинстве решения принимались единогласно. С другой стороны, все, что творилось в низах при массовом рассмотрении дел, несомненно, влекло и массу нарушений соцзаконности, порождало немало единоличных решений.

Поэтому обвинять только Сталина в проводимых тогда арестах и судебных процессах является сплошным абсурдом. Он не мог не доверять и не полагаться на мнение ближайшего окружения. И в этом отношении Сталин стремился быть на высоте своего положения, быть как можно более объективным, ибо информация, которую ему докладывали, была в высокой степени аргументированной и подтверждалась вескими фактами.

То, что И.В.Сталин верил ОГПУ-НКВД, в этом нельзя сомневаться. Возможно, это и дало повод сначала Ягоде, а затем и Ежову обходить его в отдельных, а потом и во многих случаях. То, что делалось в центре, было на виду у всех, а что творилось в других регионах страны, могло и не доходить до Сталина. К тому же Ежов обладал очень большими полномочиями как председатель Оргбюро, секретарь ЦК ВКП(б), Председатель центральной контрольной комиссии при ЦК ВКП(б) и нарком внутренних дел страны. Это давало возможность его подчиненным на периферии выступать с позиции диктата в отношении местных партийных и советских органов и их руководителей, что и создавало обстановку страха и боязни, выхода из-под их контроля, производства беззакония и насилия над советскими гражданами.

Другой причиной сложившейся в то время обстановки в органах госбезопасности являлся подбор кадров на руководящие должности по принципам личной преданности и национальной принадлежности, что создавало внутри них определенные кланы и даже мафии. Начало этому, как говорилось выше, положил Ягода, который назначал на руководящие должности и ключевые подразделения ОГПУ-НКВД лиц еврейской национальности, с которыми ранее был в хороших личных и служебных отношениях.

Он окружил себя такими людьми, которые были близкими друзьями Троцкого и по его указаниям творили беззаконие. Они направляли свои стрелы в первую очередь против высоких советских руководителей, таких, как: С.М.Киров, В.В.Куйбышев, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, и, несомненно, против И.В.Сталина.

Складывалось положение, когда основная масса чекистов честно, добросовестно и с риском для жизни выполняла возложенные на них трудные и почетный задачи по обеспечению государственной безопасности страны, мафия делала свое черное дело.

Все это хорошо разглядел Н.И.Ежов, когда был назначен на пост наркома внутренних дел. Он быстро убрал всех приближенных Ягоды, в течение двух лет освободил от них почти все руководящие должности и назначил на их место своих людей из числа партийного аппарата. Учитывая, что евреи занимали 90% всех руководящих должностей в НКВД, можно себе представить, какую огромную работу Ежов провел в течение столь короткого отрезка времени, будучи наркомом этого ведомства.

Идею борьбы с засильем евреев в государственном и партийном аппарате Ежов умело и методически доводил до Сталина. Он не раз сообщал ему, что со времен революции почти на всех высоких должностях находились евреи, что у всех высших советских руководителей, кроме В.В.Куйбышева, жены были еврейской национальности и связаны с сионизмом.

В результате Ежов методически подогревал у Сталина ненависть к евреям, о чем наглядно свидетельствует в своих воспоминаниях его дочь Светлана Аллилуева: “До войны Сталин не высказывал своей ненависти к евреям. Это у него началось позже, после нее, но и раньше он не питал к ним симпатий”.

Впоследствии Сталин скажет дочери: “Сионисты подбросили тебе первого мужа” и на ее возражение: “Папа, да ведь молодежи это безразлично”, — заявит сердито: “Нет, ты не понимаешь, сионизмом заражена вся их нация и все поколения, и молодежь”.

Несомненно, что информация Ежова и дошедшее до него враждебное отношение Троцкого глубоко запали в душу Сталина и посеяли неприязнь к евреям и ненависть к сионизму.

Однако Ежов и его сподручные тоже зашли слишком далеко. Волна доносов и шпиономании захлестнута и их. Стали появляться открытые возражения и протесты против незаконных действий НКВД. Отдельные руководители и общественные деятели прямо стали заявлять Сталину о произволе работников госбезопасности. Особенно настойчиво требовали покончить с этим Орджоникидзе, Каминский, Шолохов. Нужно сказать, что такая реакция оказала свое воздействие, и с конца 1938 года процесс репрессий заметно спал. Но Сталин слишком доверял органам НКВД, и результатом этого явилось самоубийство Орджоникидзе.

Ежов и его близкое окружение, без сомнения, понимали, что рано или поздно им придется нести ответственность за свои грязные дела и беззаконие. Ежов стал сильно пить и скоро превратится в алкоголика. В таком состоянии он не имел права занимать столь высокое положение и был весьма опасен. Поэтому он был арестован и расстрелян. Над ним не было ни суда, ни следствия. Не было также никакого сообщения о его конечной судьбе. Он просто был убран со сцены, и на смену ему пришел великий проходимец, скользкий, льстивый и коварный Лаврентий Берия.

Сталин, желая иметь рядом с собой близкого по национальности человека, совершил большую ошибку, выдвигая на пост наркома внутренних дел Берию. Он не учел его прошлого, а возможно, и не хотел принимать его во внимание, потому что на этом месте ему нужен был свой человек. Прошлое Берии в этом случае отходило на задний план. Мало ли чего было в прошлом у многих советских руководителей. Микоян, например, остался по каким-то причинам в живых один из двадцати семи бакинских комиссаров. Двадцать шесть комиссаров англичане расстреляли, а Микояна оставили в живых. И сейчас Микоян прекрасно работал на посту наркома пищевой промышленности. Поэтому связь Берии с мусаватистами и английской разведкой рассматривалась, по-видимому, не таким уж большим криминалом.

Берия был нужен Сталину по одной весьма важной причине. К этому времени Сталин в течение шести лет был один. У него не было жены, дети были малолетними. Старший сын Яков жил отдельно. Вокруг Сталина создалась своего рода пустота. Кроме работы, он ничего в жизни не знал. Редкие посещения театров, просмотры кинокартин, которые он очень любил, не могли заменить ему личного общения. Друзей осталось мало. После смерти жены родственники и близкие стали избегать его. Многие из них были арестованы, и Сталин поверил в доносы на них.

Обо всем этом очень ясно пишет его дочь Светлана в своих воспоминаниях: “С возрастом отец стал томиться одиночеством. Он уже был так изолирован от всех, так вознесен, что вокруг него образоваться вакуум, не с кем было молвить слова”.

В другом месте дочь по этому поводу говорит: “Он был еще не ожесточен идейно против всего мира, но он видел всюду врагов, что было его патологией. Это была мания преследования от ощущения одиночества”.

К 1938 году И.В.Сталин в течение более 20 лет находился на высоких партийных и государственных должностях. 15 лет из них он являлся первым лицом в партии и государстве, на его плечах лежала великая страна, в которой проходили бурные процессы, жестокая классовая борьба. Он хорошо знал, что многие старые большевики, военные и просто противники не могли примириться с тем, что он оказался в таком высоком положении. Они не терпели его и всеми средствами хотели убрать со своей дороги, освободить партию и народ от этого русского грузина, который, лавируя между ними и сталкивая их между собой, всегда брал верх и, главное, твердо вел страну по ленинскому пути к социализму.

К нему поступали многочисленные сигналы о готовящихся покушениях на него. Об этом свидетельствовал почти каждый подсудимый на процессах. Хотя он не жил в постоянном страхе за свою жизнь, все же он не выбрасывал из головы возможностей покушений на него.

В этой связи он верил и с уважением относился к своей охране, которую возглавлял генерал-лейтенант Н.С.Власик. Он видел, какие меры безопасности принимает он во всех местах его пребывания и особенно на трассах проезда. “Старая дружба, — думал Сталин, — самая верная”. Власик полностью отвечал его требованиям, и это было надежной гарантией его безопасности.

Таким же верным был и Поскребышев, неутомимый труженик, отдавший долгие годы работе в качестве секретаря Сталина. Иосиф Виссарионович хорошо понимал, что от этих ближайших помощников зависело многое в его личной безопасности и обслуживании, создании благоприятной рабочей обстановки. И как бы в благодарность за это порой устраивал для них застолья в узком кругу прямо у себя в кабинете, позволяя им быть раскованными, а сам вел себя просто и по-дружески.

Однако Сталин все же иногда с подозрением относился к своему ближайшему окружению, и это замечали даже члены Политбюро. По-видимому у него стали развиваться болезненные симптомы, какие присущи многим руководителям такого уровня.

На прогрессирование подобного состояния у Сталина определенное влияние оказали массовое раскрытие органами НКВД шпионских и террористических групп и произведенных ими диверсионных акций, доклады о негативных высказываниях о нем со стороны близких людей и даже родственников. Как вспоминает дочь, однажды он серьезно и зло заявил ей: “У тебя тоже бывают антисоветские высказывания”. То же самое было сказано и в отношении сестер жены: “Болтают много, слишком много, и это на руку врагам”.

В результате докладов Ежова, а потом и Берии у Сталина складывалось отрицательное мнение о людях, которых он знал многие годы. В это же время, пишет Светлана Аллилуева, “отец не терпел, когда вмешивались в его оценки людей. Если он выбрасывал какого-либо давно знакомого из своего сердца и если переводил уже в душе этого человека в разряд врагов, то невозможно было заводить с ним разговор об этом человеке. Сделать обратный перевод его из врагов, из мнимых врагов назад, он не был в состоянии и только бесился от подобных попыток”[61].

В этой обстановке Сталин и назначил Берию в декабре 1938 года народным комиссаром внутренних дел страны. В это время Берии не было и 40 лет. Он имел незаконченное среднетехническое образование. В партию вступил в 1919 году, хотя в автобиографии указывал, что он член ВКП(б) с 1917 года. В те годы он уже сотрудничал в Баку с мусаватистами, хозяевами которых были разведки Англии, Турции и Германии. На кого тогда работал Берия, трудно сказать, по-видимому, на всех.

В Баку Берия познакомился с М.Д.Багировым, который затем сыграл важную роль в его жизни. Берия в то время являлся помощником А.И.Микояна, представителя ЦК партии по делам иностранных разведок. Весной 1920 года он переезжает в Кутаиси, где его арестовывают. Его освобождают по просьбе С.М.Кирова, который был тогда представителем Москвы при меньшевистском правительстве Грузии. Берия уехал в Тбилиси и вступил в контакт с меньшевистской охранкой. Киров дает команду арестовать Берию, но тот бежит в Баку. Там его арестовывают, но его освободил Багиров, и не только освободил, но и назначил на работу в Азербайджанскую ЧК. К 22 годам Берия уже заместитель председателя ЧК Азербайджана.

В 1923 году он перебирается в Грузию и, совершив провокацию против председателя ЧК Роденса (свояка Сталина), занимает его должность. В апреле 1931 года он стал наркомом внутренних дел Закавказской республики и начал освобождаться от многих видных чекистов,

Сталин впервые узнал о Берии в 1924 году, когда знакомился с работниками грузинского ЦК и ГПУ. После он внимательно приглядывался к Берии, настоял на его выдвижении на пост первого партийного руководителя Закавказья, откуда и перевел в 1938 году в Москву.

Берия много сделал по “наведению порядка в Грузии”. Его ненавидели за то, что он жестоко расправлялся с местными партийными руководителями. Сталину он льстил, под его руководством была написана книга о Сталине, авторство которой Берия присвоил себе. В ней он восхвалял Сталина, его гений. Все развитие революционного движения в Закавказье он приписывал от начала до конца только Сталину. Берия стал историографом Сталина, и это не прошло незамеченным. Так он стал наркомом внутренних дел и самым близким человеком Сталину.

Берия не замедлил окружить себя людьми, которые были преданы ему, создав тем самым новый клан в органах госбезопасности. Этот грубый, хитрый, неграмотный человек стал отныне вершителем человеческих судеб. Он сразу же принялся наводить свои порядки в НКВД, которые отличались от прежних еще большим личным произволом. Однако и новая мафия, как бы она ни держала в руках такой важный и ответственный участок деятельности страны Советов, не могла и не изменила характера и сути органов госбезопасности, природы и сущности Советского государства. Органы по-прежнему стояли на страже безопасности страны, в чем главную роль играла основная масса советских чекистов, выполнявшая с честью возложенные на нее разведывательные и контрразведывательные задачи.

Деятельность органов госбезопасности в эти годы определялась положением, выдвинутым в 1937 году И.В.Сталиным на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б). Смысл его сводился к тому, что “чем дальше мы будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее они будут идти на острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последнее средство обреченных”.

Это положение не было личной выдумкой Сталина. Оно исходило из посылок Маркса и Ленина. Об этом нередко говорил и Бухарин. Оно подтверждалось всем ходом внутреннего и международного развития, успехами и укреплением первого в мире социалистического государства и реакцией на это со стороны капитализма.

В.И.Ленин дал Сталину отправную посылку для обоснования своего положения об обострении классовой борьбы с развитием социализма. В этой связи здесь уместно еще раз привести высказывания В.И.Ленина по этому вопросу.

“Уничтожение классов, — говорил он, — дело долгой, трудной и упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного общества, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии), а меняет свои формы, становится во многих отношениях еще ожесточеннее[62].

Опыт строительства социализма в СССР наглядно показал, что вышеуказанный тезис Сталина имел жизненную основу, подтверждался всем ходом внутренней и внешней борьбы Советского государства против своих врагов[63]. Он был выдвинут тогда, когда налицо была угроза со стороны фашистской Германии и реально была видна пособническая роль нацизму со стороны внутренней его агентуры в лице правотроцкистских заговорщиков. Это показали московские процессы и вся деятельность Троцкого и его сторонников. Поэтому партия и Сталин правильно делали, что в центр внимания борьбы за социализм ставили опасность для него троцкизма и фашизма. Этим как раз и определялись тогда задачи органов госбезопасности против внутренних и внешних врагов.

Следует также отметить, что в те годы советские люди со всей серьезностью воспринимали угрозу советскому строю, с гневом и возмущением заклинали врагов народа и были полны решимости оказывать помощь советским органам госбезопасности, всегда готовы были встать на защиту своей Родины.

Этот период в истории и жизни советского народа был полон героического пафоса. Народ, партия, вся страна жили единым порывом и стремлением к достижению новых вершин в строительстве социализма в нашей стране. Росло движение новаторов производства, гремели имена А.Стаханова, Бусыгина, Д.Виноградовой и М.Виноградовой, П.Ангелиной и многих других их последователей. Их почин подхватывался повсеместно и знаменовал собой новый этап в социалистическом соревновании. Этому способствовали современная техника и молодые кадры, выросшие из недр рабочего класса и крестьянства. Главным двигательным мотивом было достижение высоких показателей производительности труда, повышение урожайности зерновых и технических культур, приумножение богатств страны и в результате улучшение благосостояния жизни советского народа.

Народ в ту пору жил хорошо, наконец-то он почувствовал преимущества и силу социализма. Хотя люди одевались тогда просто, жили скромно, но были веселы, радостны и счастливы. Это была пора лучших советских фильмов, песен, высоких достижений литературы. Дунаевский, Блантер, братья Покрасс, Новиков, Хренников дали тогда советским людям, особенно молодежи, новые, задорные и зовущие на подвиг песни и музыку. Любовь Орлова, Игорь Ильинский, Бабочкин, Охлопков, Жаров, Л.Утесов, О.Ковалева и многие другие советские артисты и исполнители песен были кумирами молодежи и старшего поколения.

Молодая советская литература родила Николая Островского, книга которого “Как закалялась сталь” стала учебником жизни для каждого молодого человека. А.Фадеев, Л.Леонов, Панферов, Каверин, А.Толстой, десятки других писателей и поэтов работали на социализм с полной отдачей сил и творческих способностей.

Имели место огромные достижения в области науки и техники. Открытия советских ученых подняли советскую науку на небывалую высоту.

Беспосадочные перелеты В.Чкалова, Г.Байдукова и А.Белякова, В.Гризодубовой, М.Расковой и П.Осипенко, других выдающихся советских летчиков, легендарный дрейф на льдине в Северном Ледовитом океане Папанина, Федорова, Кренкеля и Ширшнова и их последователей явили собой величайшие подвиги советских людей и были прообразами современных свершений космонавтов, исследователей Арктики и Антарктики, покорителей высочайших горных вершин и спортивных достижений.

Искусство, литература, спорт способствовали патриотическому подъему и настроениям среди молодежи, звали их на подвиги и трудовые свершения. Все хотели стать похожими на героев армии и труда. Молодежь в ту пору считала за честь служить в наших доблестных Вооруженных Силах, защищать Родину, быть летчиками, танкистами, пограничниками. Примерами для каждого молодого человека были герои гражданской войны: К.Е.Ворошилов, С.М.Буденный, В.И.Чапаев, Щорс, легендарный летчик В.П.Чкалов, известный пограничник Н.Ф.Карацупа и многие другие. В Красную Армию шли тогда служить с большой охотой, ждали с нетерпением дня призыва и гордились тем, что идут защищать Родину. Провожали призывников, как правило, всеми коллективами заводов, предприятий, учреждений, колхозов и совхозов. Какие это были радостные дни. Все это породило тот героический и животворный патриотизм, который позволил советским людям построить социализм и выстоять против самого сильного и жестокого врага человечества — фашизма.