Послесловие

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Послесловие

История прекратила течение свое

(М. Е. Салтыков-Щедрин. «История одного города»)

Я довел эту книгу до событий 2004–2006 гг., но с момента их изложения произошло много различных изменений, что нужно учитывать при чтении. События излагаются в том состоянии, в каком они находились и осмысливались в тот момент, когда я писал о них. Иногда, в тех случаях, когда о написанном появлялись какие-либо новые важные факты, я сообщал об изменениях под грифом PS (убийства Политковской, Литвиненко, судьба Трегубовой после выхода ее книги и т. п.) Кое о чем приходится говорить и в послесловии.

За прошедший год появилось много таких новых фактов, увы, как правило, не обнадеживающих. В последнее время стало более или менее ясно, что Путин, следуя Конституции, не собирается оставаться президентом на третий срок, хотя его всячески уговаривали остаться многочисленные сторонники. Большинство населения хотело бы, чтобы он остался, и он явно был бы переизбран, если бы выставил свою кандидатуру. На канале RTVi, в программе «Влaсть с Евгением Киселевым» регулярно проводился опрос: какой пост займет Путин после ухода с поста президента. Назывались разные варианты, в том числе довольно фантастические, но большинство считало, что от реальной власти Путин не откажется, в какой бы форме он это не сделал. Занимал и вопрос, кого Путин порекомендует своим преемником. Такого преемника явно изберут президентом. Назывались разные имена. Некоторые считали, что Путин назовет несколько кандидатур и предоставит избирателям право свободы выбора из рекомендованных. Другие полагали, что Путина уговорят остаться. Сам Путин твердил, что он на третий срок не останется, что Конституцию нельзя нарушать, а имя рекомендованного преемника (или возможных преемников) хранил в тайне, почти до самых выборов. Ясно одно: изменения своей политики он не планировал.

Как некоторое противоречие общим тенденциям власти воспринимается указ о раскрытии и публикации архивных документов. Мероприятие планируется весьма масштабное. Будет, по слухам, рассекречено до 99 % всех документов. Закрытым останется только 1 %, да и то временно. Но не совсем ясно, на сколько лет растянется это временно, как и в какие сроки будет происходить рассекречивание. Да и учесть следует, что 1 % из бесчисленного, громадного количества материалов, хранящихся в архивах, это очень большое количество документов, вероятно наиболее важных и секретных. Даже разобраться, что раскрывать, а что оставить запретным — задача не легкая, требующая немало времени.

8-го июля 07 г. ФСБ объявило: архивные материалы 20-х — 50 гг. (т. е.50-летней давности — ПР) перестали быть секретными. Каждый может сделать запрос (даже по интернету) о нужном ему архивном документе и получить ответ… если этот документ не относится к числу нерассекреченных (курсив мой — ПР). Можно бы добавить: и его не уничтожили во время многочисленных зачисток.

Что же касается других проблем, связанных с гласностью, с цензурой, то они в последнее время из тенденций перешли в новое качественное состояние. Наличия цензуры ныне почти никто не отрицает. Недавно произошло слияние двух ведомств, контролирующих средства массовой информации. На телевидении установлено полное единомыслие, выражающее политику властей. Издательства выпускающие газеты и журналы, меняют владельцев: их покупают люди, зависимые от Кремля.

Контролируется освещение не только настоящего, но и прошлого. Здесь, пожалуй, следует говорить не столько о знаменитой формуле Уварова: православие, самодержавие, народность, сколько о высказывании Бенкендорфа по поводу публикации «Философического письма» Чаадаева. Напомню еще раз смысл высказывания: прошлое России прекрасно, настоящее — еще лучше, будущее — настолько превосходно, что его даже вообразить трудно; вот точка зрения, с которой должна изображаться история России. Высказывание Бенкендорфа вполне соответствует последним тенденциям толкования советско-российской истории. В настоящем и будущем, с помощью телевиденья, разобрались довольно давно. Ныне пришел черед прошлого. На этом следует остановиться подробнее. 27 ноября 03 г. президент Путин на встрече с историками в Российской государственной библиотеке сетовал на неправильное изображение истории: «в свое время историки напирали на негатив, так как была задача разрушить прежнюю систему. Сейчас у нас иная — созидательная задача (восстановить разрушенное?? — ПР). При этом необходимо снять всю шелуху и пену, которые за эти годы накопились» («эти годы» — подразумеваются конец 80-х — 90-е гг. — ПР). По мнению Путина, изложение истории должно быть положительным и воспитывать чувство патриотизма: учебники «должны воспитывать у молодежи чувство гордости за свою историю и свою страну, потому что нам есть чем гордиться». Говорится о новых учебниках и новых стандартах образования. Они должны формировать отношение ученика к тем или иным событиям и историческим фигурам, что должно относится и к школе, и к высшим учебным заведениям.

В июне 07 г. Путин повторил приведенные положения почти дословно на встрече в Ново-Огарево с историками, делегатами Всероссийской конференции преподавателей гуманитарных и общественных наук. Президент заявил о «недопустимой и даже оскорбительной для нашего народа интерпретации хода истории, и в частности результатов Великой Отечественной войны», о «каше» в голове многих преподавателей истории. Речь шла и о том, что авторы учебников, написанных на зарубежные гранты, выполняют заказ врагов России. Прямо о врагах не говорилось, но на них намекалось довольно отчетливо: «Им (авторам учебников — ПР) платят, а они исполняют польку-бабочку». Прошелся Путин и по Америке, которая применила ядерное оружие против мирных граждан и отравляющие вещества в Вьетнаме; не ей нам читать мораль: нельзя позволить, чтобы «нам навязывали чувство вины. О себе пускай подумают».

Спикер Думы, лидер партии «Единая Россия» Грызлов рассказал о проекте государственной регистрации учебников по истории. Министерству образования поручено тщательно проверять содержание учебников, сообщаемых в них фактов. Предполагается сократить количество учебников и учебных пособий, издаваемых для учителей. Учебники и пособия разрешаются печатать только в отобранных правительством издательствах и тому подобное.

На самой же конференции произошла дискуссия по поводу «книги для учителя», которая должна была стать основой для школьного учебника для 11-го класса уже в нынешнем учебном году (А. В. Филиппов. Новейшая история России. 1945–1946 гг.: Книга для учителя. М. Просвещение, 2007). Книгу подготовил авторский коллектив, в состав которого входил П. В. Данилин, записавший в своем интернет-дневнике: «Вы сколько угодно можете поливать меня грязью, а также исходить желчью, но учить детей вы будете по тем книгам, которые вам дадут и так, как нужно. Те же благоглупости, которые есть в ваших куцых головешках с козлиными бороденками из вас либо выветрятся, либо вы сами выветритесь из преподавания. Позволить, чтобы историю России преподавал русофоб, говнюк или просто аморальный тип — нельзя. Так что от скверны надо очищаться. А если не получается, то очищать насильно». Точность цитаты вызывает на первый взгляд сомнение. Слишком уж она махровая. Но и сам проект учебника не менее махровый.

Содержание учебника подробно анализирует в «Отечественных записках. Журнале для медленного чтения» М. Борисов, в статье «Мы вас научим Родину любить». В начале статьи говорится о том, что в книге немало верного (освещаются постановления о литературе и искусстве, дело врачей, травля Пастернака и т. п). Но при внимательном чтении первоначальное благоприятное впечатление резко меняется; особенно поражает первая глава, «представляющая собой сознательное и последовательное оправдание сталинизма»; авторы не делают это грубо и прямолинейно, не утверждают, что не было массовых репрессий, но читателю внушается, что «сталинская диктатура отвечала потребностям России и особенностям ее исторического пути“. В книге утверждается, что эволюция России за последние 500 лет, при существовании различных внешних форм, показывает сходство трех периодов российской государственности: Московского государства, Российской империии Советского Союза: “ Власть первого лица государства в России традиционно имела всеобъемлющий характер». С таким утверждением можно бы согласться, если бы авторы сообщали, что такая традиция принесла неисчислимые бедствия стране, народу, но авторы учебника оправдывают её, считая «единодержавие» нормальным и единственно возможным для России режимом. О том, что чрезвычайные задачи и чрезвычайные обстоятельства привели к закономерному «формулированию жесткой милитаризованной политической системы». Борисов подробно рассматривает все разделы книги, показывая основную тенденцию её: оправдать сталинизм. Здесь и лживые утверждения, что репрессии были направлены преимущественно против правящего слоя, а не народа, что население национальных республик жило за счет русского народа и т. п. Относительно примирительно оценивается и Брежнев. При этом, как и в оценке Сталина, авторы ссылаются на значительный процент в их пользу во время социологических опросах. А вот политика Горбачева оценивается в книге подробно и резко отрицательно: для учебника такого рода это вполне закономерно. Затрагиваются в учебнике и международные отношения. С точки зрения общей направленности оцениваются события в Венгрии и Чехословакии, на Украине. Подчеркнутый антиамериканизм, оправдание любых шагов России на международной арене; здесь авторам, по словам Борисова, «изменяет не просто объективность, но и элементарное чувство меры» Специальная глава, составленная Данилиным, посвящена вопросу «суверенной демократии». Неумеренные похвалы ей, нынешнему положению России, её руководителям, «безусловная апология». Здесь полностью раскрывается ориентация авторов на современность, на высказывания Путина и Суркова, о которых мы говорили. В итоге рецензент приходит к выводу: «Этот текст уместен скорее в проправительственной агитационной литературе»; авторы решали задачу, поставленную Путиным: «воспитание патриотизма», но решали её грубо, примитивно, в духе советской пропаганды, почти через 20 лет после распада Советского Союза; такое решение «по меньшей мере неумно. Так научить любить Родину нельзя».

В духе Борисова выдержаны и статьи Бориса Соколова «Даром преподавателям» и Никиты Соколова «Патриотическая чесотка» (Грани. ру.01.07.07). Изложив рассуждения и призывы учебника, резко не одобряя их, Б. Соколов приходит к выводу: они могут быть осуществлены лишь при одном условии; «должна быть введена строгая цензура на всю литературную продукцию, как в СМИ, так и в издательствах, как относительно научно-популярной, так и художественной литературы»; иначе «единственно верный» учебник никто читать не станет; а читать будут книги, например, В. Суворова; призыв из Кремля к «введению единомыслия» — «очередной шаг в сторону подобной цензуры и к завершению становления в стране жесткого авторитарного режима»; «выветрить» из преподавания истории неугодных и непокорных — «невелика наука. И очищать насильно в нашей стране ох как умеют». Грустные и мрачные раздумья автора статьи.

Надежда его лишь на то, что история с преподаванием истории окажется очередной благоглупостью начальства, которую учителя сумеют переварить. И следует помнить, что прусский учитель, которого, вслед за Бисмарком, ныне хвалят в Кремле, привел Германию не только к победе при Садовой, но и к поражению в двух мировых войнах, к нацистской диктатуре, холокосту, к другим весьма неприятных для нее и для всего мира событиям. Другой автор, Н. Соколов, противопоставляя подлинный патриотизм, о котором писал Владимир Соловьев (он «не разделяет, а соединяет людей и народы») «военно-патриотической ипостаси» патриотизма — патриотизма ненависти к другим народом, заканчивает свою статью грустными словами: «Но, похоже, наш президент метит в другую историю». Bыли и выступления совсем противополжного плана. Книга «Новейшая история России» явно связана с современными российскими правителями, инспирирована ими. Она составлена и представлена группой «близких к Кремлю политологов», написана «по заказу администрации президента», имеет явно установочный характер. По словам Данилина, она должна «поставить некоторые ориентиры по преподаванию истории», стать «первым опытом, призывающим к историческому гражданскому миру в нашей стране на фоне того беспредела, который творится в толковании исторических событий». Думается, к гражданскому миру такой опыт вряд ли приведет. На конференции присутствовали помощники президента Владислав Сурков (мы о нем уже много говорили; судя по его выступлениям, не исключено, что он главный идеолог составителей книги) и Джахан Поллыева, министр просвещения Андрей Фурсенко. Поддержка весьма весомая, но участники конференции книгу не поддержали, Филиппов был отстранен от руководства группой; ее членов не пригласили даже на встречу историков с президентом в Ново-Огарево. Хотели сменить главу группы, назначив вместо Филиппова профессора Российской академии государственной службы (и такая есть — ПР) Оксану Гаман-Голутвину (на титульном листе учебника ей выражена благодарность). Но та решительно отказалась от предложения: «Очень бы не хотела, чтобы мое имя ассоциировали с этим позором»; «Я категорически отказываюсь быть руководителем авторского коллектива этого учебника». Профессор признает, что к ней обращались по отдельным вопросам за консультациями авторы книги, но в итоге написанное ими «совсем не похоже на то, что писала я»; «Поэтому прошу не считать меня даже соавтором этого учебника, а с господами Филипповым и Данилиным я даже не знакома». Полное фиаско. Промощники президента и министр просвещения, видимо, активно учебник не защищали. Собеседник из администрации президента (имя не названо, вероятно Сурков) выразил сожаление по поводу скандала, перешедшего в «публичное пространство» (т. е. ставшего известным — ПР) из-за «низких коммуникативных способностей» Филиппова и «юношеского максимализма» Данилина, поднявшего шум в интернете, отечески пожурил их. При этом указал, что они работали почти бесплатно, из энтузиазма и на издание книги не потрачено ни копейки средств государственного бюджета. Директор издательства «Просвещение» от комментариев отказался. По сведениям редакции «НГ» все расходы по изданию взял на себа «Государственный клуб», финансирующий «Наших».

В интернете помещен ряд отзывов на книгу. Многие хвалят ее, другие резко критикуют. Приведу один из них, Ивана Петровича (28 декабря 07 г.): «Короче, я всё понял. Был Великий Сталин и Великий Путин, а между ними мрак и развал. Что не сделаешь для легитимизации нынешнего режима. Полку Глеба Павловского и Михаила Леонтьева прибыло. Господин Филиппов, а лет через надцать стыдно не будет? Или бессовестные стыда не внемлют?» Редакция «The Times» сообщилa о руководствах, которые могут стать основой учебников по истории и обществоведению, учебников o «великой стране» Сталина и Путина. Сталин называется в них «наиболее успешным советским лидером», а наиболее спорные действия Путина даются в одобрительном свете. Присутствует и понятие «суверенной демократии». («News.Ru». 30 июля, 07 г..)

Вопрос об изучении истории, ее трактовке рассматривался в передаче Познера «Времена» 24 июня. Обсуждавшие выражали различные мнения, в том числе неофициальные: писатель В. Ерофеев, экономист и политический обозреватель А. Ципко, историк и журналист Н. Сванидзе. Они говорили о необходимости правды, о вреде ее искажения. Им возражали сторонники преподавания истории в духе предложений Путина. Они с осуждением вспоминали о переоценке истории в 90-е годы, ориентировались на слова Путина, что развал СССР — величайшая катастрофа XX века. По их словам, вторжение советских войск в Афганистан можно назвать ошибкой, но никак не преступлением. Упоминалось с враждебностью и о прибалтах, которые освобождение их республик от фашистских поработителей называют началом новой оккупации. Утверждалось, что даже те, кто осуждал вторжение в Афганистан, относились к Отечественной войне с пиететом (она, дескать, совсем другое дело). Ни слова не говорилось о пакте Молотова-Риббентропа, оккупации части Польши, войне с Финляндией и т. п. Сталин и правление коммунистов прямо не оправдывались, но общее положение в СССР предлагалось изображать в более светлых тонах, не преуменьшать успехов, не акцентировать недостатков. В целом ощущался перелом в осмыслению истории СССР, возвращение к прежней ее идеализации.

В свете этого следует рассматривать и концерт, посвященный юбилею «карательных органов» (НКВД, КГБ…). Он проводился в июне 07 г., очень торжественно, транслировался по Первому телеканалу на всю страну. На нем присутствовал Путин. Зачитывалось его поздравление и поздравление патриарха всей Руси. Поздравление тем, кто арестовывал и пытал, подписывал и выносил приговоры политическим заключенным, на чьей совести миллионы жизней погибших советских людей. В огромном переполненном зале степенно сидели и с достоинством аплодировали толстые старые полковники, увешанные медалями и орденами, явно не новички, а ветераны сыскного дела. Они не стыдились своего прошлого, гордились им. Да как не гордится, если их поздравляли сам президент и глава русской православной церкви? В этом году в Германии Путин награжден премией «самого худшего» борца со Средствами Массовой Информации. Такие премии присуждаются в разных областях (самый худший автомобиль, самое безобразное лицо…). В области СМИ ее впервые присудили иностранцу.

Пока ограничиваются преподаванием истории. До художественной литературы еще не добрались. Но, как говорил Сталин: «Доберемся до всех».

10.02.08. К сожалению, проблема изложения истории России, сформулированная Путиным, не оказалась «очередной благоглупостью», о которой вскоре забудут. Учебники истории, выдежанные в требуемом властями духе, были написаны, в том числе пособие Филиппова и П. Данилина, реабилитирующее Сталина (напомним, что именно Данилин говорил о том, как заставят учителей преподавать историю в нужном направлении). Специальное заседание, проведенное министерством просвещения, обсуждало эти учебники и одобрило их. На заседании шла речь и о том, что учебники по новейшей истории России издавать будут только издательства, получившие особые лицензии. Россия вошла в тройку государств, в которых положение с печатью наиболее неблагополучно. В сегодняшнем выпуске «Эхо Москвы» перепечатано неподписаное (т. е. официальное?) сообщение: «Россия должна противодействовать попыткам фальсификации истории, которые предпринимаются в последнее время в ущерб нашей стране». В сообщении говорится, что на следующей неделе в Москве министерство иностранных дел проведет круглый стол, посвященный названной теме.

PS. 07.05.09. В Думе должен рассматриваться закон об уголовной ответственности за искажение истории Великой отечественной войны Проект закона выдвинул Шойгу. В законе предусматривались уголовные наказания за ложную информацию, от трех до пяти лет и огромные штрафы (сотни тысяч руб). таким наказаниям должны караться те, кто высказывает правду, вопреки официальному мифу. Собираются давать сроки: от двух до пяти лет, накладывать огромные штрафы.

19.05.09 объявлен указ президента о создании комиссии по борьбе с фальсификацией истории в ущерб интересам России. Возглавляет ее руководитель президентской администрации Сергей Нарышкин, что подчеркивает важность задач, поставленных перед комиссией, то, что она создана при президенты. Детали её работы пока не ясны, но они весьма масштабны. Комиссия состоит из 28 человек. В ней мало профессиональных историков. Большинство её членов — представители МИД, ФСБ, Минюста, Совбеза, Службы внешней разведки, Министерств обороны, культуры, Общественной палаты, Государственной Думы. Направление работы комиссии легко угадать, по названию (фальсификация истории в ущерб интересам Росии), по её составу (представители силовых ведомств, министерства иностранных дел на первом месте), по тому, что она является развитием идей Путина о преподавании истории (о чем шла речь выше).

В свое время в США такими делами, «охотой на ведьм» занималась Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Она была создана Конгрессом еще в 30-e гг., особенно усилила свою деятельность в послевоенное время, в период «холодной войны», с 1946 г. Одним из наиболее рьяных разжигателей истерического антикоммунистического шабаша стал сенатор Джозеф Маккарти, имя которого стало нарицательным. Комиссия преследовала многих прогрессивных деятелей культуры, обвиняла их в пропаганде разрушительных идей. Особенно громким был скандал, вызванный в 1947 проверкой лояльности в Голливуде. Неужели лавры Маккарти не дают спокойно спать кому-то из современного российского руководства?! На ум приходят и другие аналогичные вещи: Комитет Бутурлина в эпоху «цензурного террора», самого мрачного периода правления Николая I, идеологические постановления ЦК КПСС в Советском Союзе во вторую половину 40-х годов, борьба с генетикой, с кибернетикой и т. п. Сразу же появились отклики на создание комиссии. С. Марков, один из её членов, заявил, что задача комиссии — бороться с «не нашим» пониманием истории; она должна «стать инструментом внешней политики страны<…>Поэтому государственным программам фальсификации истории должна быть противопоставлена государственная же программа борьбы за историческую правду» (Марков считает, что другие государства: Украина, Грузия, Эстония имеют антирусские программы, искажающие действительность, и таким программам необходимо противопоставить прорусскую государственную программу, восстанавливающую истину). Опубликован положительный отзыв на создание комиссии ветерана войны, генерала армии, президента Академии военных наук М. Гареева, одного из активнейших создателей официального мифа о войне; он выражает лишь сожаление, что в комиссию не включены ветераны войны (такие как он — ПР), но надеется, что их будут подключать к её работе.

О необходимости, пользе создаваемой комиссии в России поспешил заявить Рой Медведев, в прошлом правозащитник, прогрессивный историк, борец за свободу слова, в последние годы апологет Путина. При этом он добавил, что комиссия должна заниматься изучениен истории, а не политикой, хотя уже из названия видно, что комиссия создана не для изучения, а для борьбы и пресечения. Какое уж тут изучение при помощи ФСБ и Минюста!? Ого позиции Медведева мы поговорим ниже. Были и промежуточные выступления: хорошо, но не совсем. В них отмечалось, что комиссия поможет восстановить реальную картину истории, облегчит доступ к секретным архивам.

Но большинство приведенных откликов выражают сомнение в правомерности создания комиссии, осуждение её. Так историк Ник. Злобин на радио «Эхо Москвы» заявил: «На мой взгляд, на сегодня это самый неудачный и вредный указ Медведева. Именно он неизбежно приведет к попыткам фальсификации истории <…> Президент, по сути, создал инструмент формирования государственной идеологии, что в сегодняшней России запрещено Конституцией». В том же духе на страницах «Время новостей» высказался председатель правления «Мемориал» А. Рогинский: «Мне представляется, что стремление силами государства „дать достойный отпор лживым интерпретациям“ — это совершенно зряшное дело»; создание Комиссии — «это затея либо бессмысленная, либо вредная»; «хорошо бы государству от содержательных вещей — будь то генетика, кибернетика или история, держаться подальше». Примерно такая же позиция выражена в «Независимой газете». Социолог И. Чубайс замечает: «Если свободный поиск истины ставится под запрет <…> то тогда это означает, что мы возвращаемся во времена сталинизма». Ту же мысль высказывает А. Сорокин, генеральный директор издательства «РОСПЭН»: «Образование Комиссии <…>означает возрождение идеологической комиссии при ЦК КПСС». Уже заголовки на обсуждаемую тему свидетельствуют об отношении к комиссии: «Патриотизм по указке», «Социологи недоумевают», «Назад в КПСС».

Радио «Свобода» (ведущий В. Кара-Мурза) провела две дискуссии о созданной Комиссии. Первую («Станет ли созданная при президенте комиссия органом цензуры для исторической науки?») сразу же после выхода указа. Вторую — позднее. (http://www.svobodanews.ru/content/transcript/1735458.html). Две противоположные точки зрения защищают историк Рой Медведев и Николай Петров (заместитель главы общества «Мемориал»). Ведущий, перечислив состав комиссии, назвав должность каждого, задает вопрос Медведеву: нужна ли такая комиссия? Тот отвечает, что, по его мнению, необходимость её не вызывает сомнений. По его словам, такие комиссии существуют в большинстве стран Европы, в Соединенных Штатах Америки; в России такая комиссия существовала еще с времен Александра I, возглавлял её фактически Карамзин; такая комиссия нужна и сейчас: слишком много фальсификации истории; особенно важно бороться с ней при преподавании истории в школе, в младших классах (тут Медведев незаметно переходит от вопроса о фальсификации, к тому, что не всю правду можно и нужно говорить детям — ПР). О необходимости контролировать учебники, утверждать или одобрять их государством. В то же время Медведев считает неудачным название комиссии и текст опубликованного указа о ней. В таком же духе Медведев несколько раз выступает во время дискуссии, поддерживая официальную точку зрения, но не во всем соглашаясь с ней, демонстрируя свою независимость. Он критикует позицию В. Суворова, отразившуюся в «Ледоколе», называет её прямой фальсификацией, считает, что нельзя называть государство преступным, раз оно существует (подразумевается сталинский режим — ПР), осуждает книгу Г. Попова, где освобождение Праги приписывается подразделениям генерала Власова. Попов, по словам Медведева, иногда пишет вещи, с которыми он, Медведев, совершенно не согласен, но не составляет учебников для школы и поэтому имеет право писать так, как считает нужным. Медведев однако сожалеет, что Попов берется за дело, в котором не компетентен. Но в данном случае он еще снисходителен. А вот то, что сейчас фальсифицируются даже события в Грузии, Афганистане, Медведева возмущает (имеется в виду информация, противоречащая официальной — ПР). Медведев считает, что Советский Союз и гитлеровская Германия никогда не были союзниками в полном смысле этого слова, хотя вынужден признать, что в начале войны, кое в чем помощь Германии все-таки оказывалась. Но тут же он вспоминает Мюнхенский сговор и дипломатическую войну, которая предшествовала военным действиям: «Поэтому у Сталина было какое-то дипломатическое, моральное право заключить пакт с Германией после того, как Мюнхенское соглашение было заключено…».

Историк Медведев, конечно, прекрасно знает отличие Мюнхенского соглашения от пакта Молотова — Риббентропа. Первое, заключенное 29.09.38 года, является неоправданной (может быть даже преступной) попыткой сохранить мир, умиротворить агрессора, передав гитлеровской Германии Судетскую область, в основном населенную немцами, Но оно, в отличие от пакта Молотова — Риббентропа, не было сговором двух агрессоров, Сталина и Гитлера, развязавшим начало Второй мировой войны. По этому пакту Советский Союз получал значительную часть Польши, Западную Украину и Западную Белоруссию, Прибалтику, Молдавию, да и Финляндию он надеялся подчинить себе. Медведев почему-то об этом не упоминает.

Такую двойственную позицию Медведев занимает на протяжении всей дискуссии. Он признает, что государство не должно вмешиваться в дела науки, хотя без государства, по его словам, невозможно само существование науки, её финансирование. И так, и этак. Всё же в итоге у него получается так. Но всё же он выражает согласие с Петровым в том, что проект Шойгу антиконституционный и нелепый, что фраза «в ущерб России» не может быть критерием в оценке русской истории, в которой было много фактов, не работающих на её светлый имидж.

Медведев прав в том, что сталинизм и гитлиризм отличаются друг от друга, как и фашизм в Италии, в Испании. Каждый из них имеет свои особенности, которые историк должен изучать. Следует отметить, например, что Советский Союз не участвовал в холокосте, что антисемитизм в нем не перерос в массовое истребление евреев (важное отличие). Были и другие отличия. Но было и много сходства. Оба государства начинали войну как агрессоры, союзники, с тоталитарными правительствами, имеющими много общих черт. Об этом писал В. Гроссман еще во времена Хрущева (см. шестую главу).

Позицию, противоположную взглядам Медведева, занимает в дискуссии на радио «Свобода» Николай Петров. На вопрос ведущего: думает ли он, что создание комиссии добавит легитимности действующему в России режим? Петров отвечает: «Нет, я, честно говоря, так не думаю. И Рой Александрович немного перепутал, эта комиссия не для изучения истории. И из её названия явствует, что она создана для противодействия попыткам якобы являющимися фальсификацией истории, причем в ущерб интересам России». Петров называет комиссию очередной «бюрократической инициативой», еще одним «бесполезным совещательным органом при президенте»; она — «мертворожденное дитя», Единственным положительным, что есть в указе, по словам Петрова, это то, что создание комиссии «ставит крест на другой зловещей инициативе <…> это подготовка указа о внесении поправок в уголовный кодекс с придумыванием за реабилитацию нацизма, отрицание победы и тому подобное» (имеется в виду проект Шойгу — ПР). С таких позиций выступает Петров и далее. Он не согласен, что нельзя называть государство преступным (подразумевается советское государство). «Ледокол» Суворова, по Петрову, не верно объявлять фальсификацией (в нем много сведений, основанных на фактах). А вот изображение второй мировой войны, её начала, по мнению Петрова, — прямая фальсификация (до сих пор российский МИД яростно отвергает факты о равной ответственности Германии и СССР за ее начало; многое замалчивается: поведение солдат на территории Европы, мародерство, насилие; кое-что придумывается: подвиг 28 панфилoвцев). (см. дискуссию по указанному интернет-адресу).

А утверждения о том, что войну начала Польша продолжаются. 22 июня нынешнего года на телеканале «Россия» показывали фильм И. Канавина (награжденного орденом За заслуги перед Отечеством первой степени), где Польша во второй раз за июнь обвинялась как косвенная. виновница начала войны (первая передача Серг. Ковалева). Обещан специальный цикл передач, посвященных 70-летию начала Второй мировой войны. Видимо, в духе фильма Канавина (см. О. Лагашина «День беспамятства и низости» // «День за днем» N 27/153/).

3 июля Парламентская Ассамблея ОБСЕ по инициативе Литвы и Словении приняла резолюцию «Воссоединение рассоединенной Европы: поощрение прав человека и гражданских свобод в регионе ОБСЕ», осуждающую одновременно режимы гитлеровской Германии и сталинского Советского Союза, призвала прекратить восхваление советской эпохи, рассекретить документы, хранящиеся в исторических и политических архивах России. Ассамблея предложила отмечать ежегодно 23 августа (дата подписания пакта Молотова — Риббентропа) день жертв сталинизма и нацизма. Руководитель российской делегации А. Козловский сразу назвал резолюцию искажением истории. Делегация отказалась участвовать в голосовании, осудила резолюцию. МИД России назвал её недопустимой. Председатель Совета Федерации С. М. Миронов поместил в «Российской газете» большую статью, осуждающую резолюцию: «Тем, кто пытается сегодня поучать Россию, что и как ей оценивать в собственном прошлом, следовало бы не забывать, что грехи сталинизма окуплены?? кровью и подвигами советских солдат, дошедших до Берлина». 7 июля совместное заседание Госдумы и Совета Федерации гневно осудило резолюцию Ассамблеи, являющуюся «прямым оскорблениям памяти миллионов наших соотечественников, отдавших в годы Второй мировой войны свои жизни за освободение Европы»; депутаты Ассамблеи обвинены в «попытках очернить победителей и реабилитировать преступниках и их пособников», в «прямой ревизии духа и буквы Нюренбергских соглашений», в намерении «пересмотра итогов Второй мировой войны».

«Нам нужна славная история!» — лозунг сегодняшнего дня. По слухам, уже подготовлен проект нового учебника по истории для школы. Там оправдываются насильственные переселения народов при Сталине, осуждаются декабристы, как сторонники Запада, все войны, которые когда-либо вел Советский Союз и постсоветская Россия объявляются победными и справедливыми. Перед школой поставлена задача стать, как и СМИ, инструментом идеологического воспитания молодого поколения. Видимо, речь идет о методической монографии «Школьный учебник истории и государственная политика», сочиненной В. Э. Багдасаряном и другими авторами, держащими курс на «государственно-патриотические ценности», утверждающими, что «глобальное соперничество» начинается со школьной скамьи и «преднамеренная негативизация за рубежом российского исторического прошлого является одним из приемов борьбы против России» (с.360. The New Times N 27, 13.07.09).

Государственно-патриотические ценности, а не историческая правда. Впору вспомнить концовку «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина: «История прекратила течение свое». Но и то, что все попытки Угрюм Бурчеева остановить движение реки оказываются безрезультатными: «река журчала и двигалась в своих берегах <…> там воочию совершаются волшебства, о которых не говорится ни в регламентах, ни в предписаниях начальства» (там же,374) Конец.

----------

27.08.09 В том же направлении. В Москве открылась после ремонта станция метро Кирвская кольцевая. Там под потолком восстановлена большая надпись из гимна Советского Союза, уничтоженная после выступления Хрущева о культе личности на XX съезде компартии: «Нас вырастил Сталин на верность народа, На труд и на подвиги нас вдохновил». На стене два меча и изображение медали за оборону Сталинграда с надписью: «За Родину! За Сталина!». Руководители метро мотивируют это стремлением восстановить первоначальный облик станции. Некоторые историки, в том числе Рой Медведев, одобрили такое восстановление, другие (в том числе представитель «Мемориала») решительно осудили его. Разделились мнения и у опрошенных пассажиров. Попытались выяснить, кто инициатор такого рода восстановления. Инициатора назвать отказались. Московские власти отмеживались от этого. Следовательно, инициатива исходит от более высоких инстанций (наверняка, руководство метро не решилось бы самовольно на такой поступок).

09.09.09. Появился проект «Наше славное прошлое», относящийся в первую очередь к изображению Второй мировой войны, в том числе к её началу. По телеканалу НТВ Мир начали передавать в понедельник дискуссионную программу «Честный понедельник» (ведущий Сергей Минаев); на том же канале во вторник пошла программа «Алтарь Победы“,“Документальный цикл, снятый к 65-летию Победы над фашистской Германией». Всё изображает историю так, как надо, до тошноты. ==============

20.09.09. Считаю законченной свою работу по цензуре. Далее все вставки, за редким исключением, буду помещать в конце Заключения, к какой бы главе они не относились. =========== 29.09.09. Путин, приехав в Гданск, где отмечалось семидесятилетие начала второй мировой войны, признал, что пакт Молотова-Риббентропа аморален, но из текста его выступления можно было сделать вывод, что пакт сравнивается с Мюнхенским соглашением и ошибочен только с моральной точки зрения. Польский сейм принял резолюцию, осуждающуй действия Советского Союза осенью 1939 года. В ответ Дума обратилась к сейму с письмом, где эта резолюция называлась кощунственной. Правление общества «Мемориал“ осудило события осени 1939 года, считая их позорными (23 августа, 1 и 17 сентября: пакт Молотова-Риббентропа, начало второй мировой войны, вступление в неё СССР в союзе с Германией). И Путин, и Медведев заявили о возможности их участия в президентских выборах 2012 года.

В Питтсбурге состоялось заседание так называемой двадцатки (наиболее значимых экономически стран; она, по мнению ряда обозревателей, заменит так называемую семерку- восьмерку и превратится в самую влиятельную международную организацию мирового масштаба) Спикер Совета Федерации С. Миронов заявил о необходимости создать цензуру интернета. Министерство юстиции России создало проект, согласно которому МВД и ФСБ смогут отключать граждан России от интерната. С. А. Ковалев в газете“ The New York Times» (15.07.09 N 75) опубликовал статью «За идеал ответишь?», где он подробно говорит о правозащитниках шестидесятых годов, более позднего времени, о противоречиях политического идеализма и реальной политикi (по его мнению, центрального противоречия современности). Он затрагивает и вопрос свободы слова. «Мы живем в стране ритуального вранья», — пишет Ковалев, считая, что единственный способ накопления критической массы думающих, честных людей, которые в будущем смогут изменить положение России, — «дать возможность получить достоверную информацию каждому, кто её ищет…»

Между тем российские власти продолжают усиливать пропаганду официальной идеологии, смешанную с обещаниями различных благ. Объявлено, что 7 ноября на Красной площади состоится парад в честь 68-й годовщины парада 1941 года. Мероприятие проводится в рамках подготовки к 65-летию дня Победы. Ветераны получат материальную помощь, им вручат специально выпущенные медали. Нуждающиеся в жилье получат до конца года квартиры. Президент очень убедительно критикует существующее положение вещей, говорит о небходимости коренных изменений («Вперед, Россия!»), но предлагает не торопиться и не объясняет, каким способом он собирается действовать. Другие довольны настоящим. А третие не прочь двигаться вперед в прошлое.

Ю. Латынина в передаче «Код доступа» 03.10. 09 назвала отчет комиссии Хайде Тальявини позорным, отметив, что вывод о начале военных действий Грузией сформулирован весьма неубедительно в первой части (менее сорока страниц), а вторая часть (около трехсот страниц) противоречит такому выводу. Подобной точки зрения придерживается и А. Илларионов. Видимо, отчет во многом определен стремлением сгладить противоречия, не обострять ситуации. 10.10.09. В New York Times (приложение к «Новой газете») опубликована статья профессионального статистика М. Делягина «Есть ложь, есть статистика и есть российская статистика. Как подделывают Россию». В ней идет речь о том, как власти перенесли всероссийскую перепись населения сперва с 2010 на 2012, а затем на 2013 год (после президентских выборов). Статья состоит из нескольких разделов; уже названия их позволяет судить о содержании: «Мы не знаем страны, в которой живем», «Искажения стали неконтролируемые», «Убыль населения в проклятые 90-е и в тучные 2000-е». Оказывается, что в 1989 — 2002 годах, в периоде плохого управления, упадка, убыль составляла 1.8 млн. человек; во времена правления Путина, как считается в период наведения порядка (2002 2009 гг.) она увеличилась до 3.3 млн. И так во всем: официальная статистика, как правило, совершенно не отражает истинного положения вещей.

Ухудшилось положение со свободой словз. Международный суд в Страсбурге оштрафовал Россию на 7 тыс. евро только по одному делу: нарушение свободы слова в отношении одной из газет Екатернбурга.

Возбуждено уголовное дело против архангельского историка профессора М. Супруна и полковника А. Дударева: первый работал над материалами о репрессированных русских немцев, второй разрешил ему допуск к такой работе. Ссылаются на решение запрещающее публиковать документы 75 лет, если не получено разрешение от упоминаемых в них лиц. Фактически это означает, выглядя вроде бы демократично, полную невозможность публиковать документы, если власти предпочтут сохранять их тайну (см. Б. Соколов. Частное против честного. «Грани». 09.10.09).

Совершенно безобразна происшедшая в Мурманске история с журналистом Ларисой Арап, активной участницей местного отделения Объединения гражданский фронт (ОГФ). Она напечатала статю «Дурдом», об издевательствах над больными, особенно детьми, подростками, избиениях их. Когда через некоторое время Арап обратилась в психбольницу (ей нужна была справка для получения прав водителя), врач, узнав, что она автор статьи «Дурдом», вызвал милицию и санитаров, направив её на принудительное лечение, не уведомив более двадцати дней родственников. Местный суд дважды подтвердил правильность решения врача. В больнице Арап, по её словам, избивали, применяли силовые приемы. Врач заявил дочери, что её мать останется в психбольнице долго, может быть всю жизнь. Скандал принял всероссийский, международный характер. На него обратили внимание в Германии, в США. Правозащитники, Уполномоченный по правам человека при президенте России В. Лукин потребовали независимой экспертизы. Её провели. Независимая комиссия приняла решение, что Арап как можно скорее нужно перевести на лечение в поликлинике. Лукин заявил, что действия мурманских психиаторов определены местью. Суд опять признал принудительное лечение правильным. Арест Арап вызвал волну возмущения, был воспринят как начало возврата к карательной психиатрии. Сама история, вероятно, возникла на местном уровне, но она отражала некие общие тенденции.

14.10.09. В духе таких тенденций министерство Обороны планирует создать специальный информационно-пропагандистский центр для защиты имиджа военных, освещающий в нужном русле их действия.

В конце первой половины октября Москву посетил с трехдневным визитом представитель ОБСЕ по свободе печати М. Харасти. Он встречался с представителями властей, общественных организаций («Мемориал»), правозащитниками, жрналистами. В итоге он дал интервью, опубликованные на радио «Свобода», «Голос Америки», на русской странице «The New York Times» («Новая газета»). На вопросы он отвечал относительно сдержанно, стараясь не обострять обстановку. Говорил о своем оптимизме, о том, что ряд заявлений российского руководства внушает надежды, что на предложения ОБСЕ по вопросам свободы печати.

Россия, хотя пока не ответила, но они взяты для изучения. Харасти спосили: хуже или лучше положение печати, чем было прежде? Он ответил: сложнее. Тем не менее, становилось ясно, что со свободой слова дела в России обстоят довольно скверно. Речь, в основном, шла о трех аспектах: преследование журналистов, положение на телевиденье, попытки обуздать интернет. О них и говорилось в интервью. Харасти отмечал: «участились случаи насилия над российскими журналистами»; причем, как правило, «такие преступления остаются нераскрытыми»; дело доходит до убийств; «убийство журналиста — это вид цензуры. Конечно, журналистов убивает не государство, но за то, что это позволяется, ответственность лежит на государстве». При этом Харасти указывает, что ни одного заказчика убийства журналиста в России не было найдено. Останавливается он и на телевиденье, отмечая, что, в отличие от печатных СМИ, наблюдается «значительное ограничение плюралиузма политических позиций в российских национальных телесетях». И, наконец, интернет: «предпринимаются попытки на законном уровне ограничить такой плюрализм и независимость в российском сегменте интернета“.

В итоге выражается надежда, что вслед за заявлениями последуют дела и российские правители поймут: свобода прессы — “ прежде всего в интересах самой России“, которой нужно сделать два важных шага: первый — признать, что действия против журналистов “ — это угроза демократическому развитию страны», второй — за признанием угрозы — «должны пследовать и эффективные действия». Эти два шага «только послужат росту авторитета этой страны в европейском сообществе». Благая европейская наивность. Ведь многим правителям наплевать и на демократическое развитие страны, и на то, как на это посмотрит европейское сообщество.

США же заявили, что вмешиваться в решение подобных проблем они ныне не собираются и что вообще отношение к русской современной идеологии нуждается тоже в перезагрузке.

При выборах в местные властные структуры возник скандал. Везде широко применялась фальсификация их итогов. Но возмущение фальсификацией произошло именно в Москве. Там вообще ни один реально оппозиционный кандидат под разными предлогами не был допущен к выборам. Но возмущение вызвало не это. Слишком уж беззастенчива была общая фальсификация. В результате все вошедшие в…, от всех партий, кроме «Единой России», (коммунисты, ЛДПР..) отказались от участия в её работе. Не исключено, что такое возмущение вызвано негласными инструкциями сверху, желанием сместить Лужкова (уточнить).

Как итог, весьма грустный, приведу строки из стихотворения Д. Быкова «Возвращение»: «Мнет бессонница наши простыни. Аналитики — в кураже. Возвращаются девяностые. То есть, можно сказать, уже <…> словно не было дня грузинского, словно всё опять впереди. Я прочел интервью Гусинского — Он вернется того гляди <…> Что ж ты делаешь, моя Родина, вечно ищущая врагов? Почему наша жизнь уходит на повторенье твоих кругов? <…> Почему нам доступно, братия, лишь движенье туда-сюда — столь уместное для зачатия, для развития никогда? <…> и спросить с кого за упадок сил — скажет следственный генерал… Так что я б на месте Гусинского чемоданы не разбирал». Стихотворение так и дано без разбивки на стихотворные строки. В первом примечании сказано: день грузинский — 08. 08.08 (день начала событий в Южной Осетии — ПР). Можно опасаться, что возвращение окажется к гораздо более раннему периоду, чем девяностые годы.