Русский XIX век

Русский XIX век

К началу XIX в. Российская империя сложилась как одна из крупнейших мировых держав. Ее территория охватывала 17 млн кв. км, раскинувшись от Балтийского моря до Тихого океана и от Северного ледовитого океана до Каспийского моря. Население к началу века составляло 40 млн человек. По своему составу это было многонациональное и поликонфессиональное государство. К концу века территория значительно увеличилась за счет включения в состав империи Финляндии, центральных районов Польши, Бессарабии, Закавказья, Средней Азии и Дальнего Востока. Население возросло более чем в три раза и составило, согласно переписи 1897 г., 129,2 млн человек. В политическом отношении Россия все столетие оставалась абсолютистской державой во главе с императором. Его власть опиралась на дворянское сословие, насчитывавшее меньше одного процента населения. Подавляющее большинство (до 98 %) составляло крестьянство, находившееся до 1861 г. в различных видах зависимости (крепостные, государственные, дворцовые). Средние сословия — духовенство, мещане, купцы, разночинцы были немногочисленны и в начале столетия существенной роли в жизни государства не играли. Однако на протяжении века, особенно в связи с Великими реформами 1860-х годов роль этих сословий постепенно возрастала, роль дворянства снижалась. Изменения в социальной структуре опережали изменения политической системы, практически не менявшейся все это время, что привело к мощным социальным потрясениям начала XX в. и гибели империи в 1917 г.

Начало XIX в. в России ознаменовалось дворцовым переворотом И марта 1801 г., в результате которого к власти пришел Александр I.

Александр I родился 12 декабря 1777 г. Все заботы о его воспитании взяла на себя Екатерина И. Перенеся на внука всю свою нерастраченную материнскую любовь, императрица самым тщательным образом подбирала учителей. Среди воспитателей великого князя особенно выделялся швейцарец Фредерик Цезарь Лагарп (1754–1838), приглашенный в Петербург по рекомендации старого знакомого и постоянного корреспондента императрицы М. Гримма. Лагарп был одним из представителей позднего европейского Просвещения. Он воспитывал юного Александра в духе широко распространенных просветительских теорий естественного права и общественного договора, внушал ему мысль о том, что республика, опирающаяся на добродетели граждан, — наиболее совершенная форма правления. Лагарп оказался выдающимся педагогом. Он быстро нашел общий язык со своим учеником, и очень скоро их отношения превратились в дружбу, продлившуюся многие годы. Уроки Лагарпа проходили на фоне семейных раздоров между бабкой и отцом воспитанника. Юный Александр меньше всего хотел быть предметом распрей между ними. Однако намерение Екатерины передать ему престол через голову Павла внесло дополнительные осложнения во взаимоотношения отца и сына. Александру очень помогали его природное качество нравиться людям и приобретенная способность скрывать свои чувства и мысли. Жизнь при двух дворах — Петербургском и Гатчинском — делала его все более осторожным и все менее искренним. Скоро фальшивость его характера станет притчей во языцех. «Северный Тальма» (великий французский актер), «в лице и в жизни Арлекин», «фальшив как пена морская» — вот типичные характеристики, даваемые Александру его современниками. Несомненные актерские способности, развившиеся в нем с детства, позволят ему в дальнейшем стать выдающимся дипломатом. Все будут знать, что царю верить нельзя, и тем не менее он будет уметь вести себя таким образом, что не поверить ему будет просто невозможно. Истоки этого лицедейства лежат в ранней юности, когда ему приходилось разыгрывать перед отцом послушного сына, а перед бабушкой любящего внука. Итак, к моменту восшествия на престол Александр был хорошо образованным человеком с манерами джентльмена, тщательно обдумывающим каждый свой жест и каждое слово. Вместе с тем ему явно не хватало уверенности в себе и знания страны, вверенной отныне его попечению.

© «Большая Российская энциклопедия»

Почти все нити государственного управления оказались в руках небольшого кружка молодых людей, вчера еще мало кому известных. Это были личные друзья царя еще с екатерининских времен. Теперь они составили так называемый Негласный комитет из четырех человек: Н.Н. Новосильцева, В.П. Кочубея, А. Чарторыйского и П.А. Строганова. Негласный комитет не обладал официальным статусом. Его заседания, назначавшиеся, как правило, на вечернее время после ужина, больше походили на дружеское общение близких по интересам людей, чем на работу государственного учреждения. О реформах больше говорили, чем ими реально занимались. Уже само определение «негласный» свидетельствовало о том, что реформы не предполагали гласность. Александр хотел быть главным и единственным источником всех преобразований в государстве и желал видеть вокруг себя не самостоятельных политиков, а послушных исполнителей его воли. При всем своем либерализме царь был настроен вполне консервативно. Он хотел перемен, ничего при этом не меняя. Это хорошо видно из характера принимаемых Негласным комитетом решений.

8 сентября 1802 г. было издано сразу два указа: Указ о правах и обязанностях Сената и Манифест о министерствах. Целью первого было поднять значение Сената и вернуть ему ту роль, которую он играл при Петре I. Вторым указом существующие еще с петровских времен коллегии преобразовывались в министерства. Отличие коллегий от министерств заключается в типе руководства. В коллегиях вопросы обсуждались коллегиально и принимались коллективные решения. В министерствах существовало единоначалие. Если коллегии подчинялись Сенату, то министры считались ответственными перед Сенатом; иными словами, в первом случае имела место коллективная подчиненность, а во втором — персональная ответственность. Образование министерств предполагало и создание координирующего их деятельность органа — комитета министров. И такой орган был предусмотрен указом от 8 сентября. Однако ни его функции, ни порядок взаимодействия с министерствами так и не были определены. Министры должны были периодически докладывать о своей деятельности на общем собрании министерств в присутствии императора — это и называлось комитетом министров. Поскольку министры напрямую подчинялись царю, никакой реальной их ответственности перед Сенатом не существовало.

Таким образом, реформа Сената и образование министерств не внесли существенных изменений в работу государственного аппарата. Сенат так и не стал «верховным местом в империи», а продолжал оставаться послушным исполнителем монаршей воли. Министерства, сменившие коллегии, также мало что изменили. В основных коллегиях уже фактически существовало единоначалие, да и само образование министерств было намечено еще в павловское царствование.

Не более успешными оказались и попытки Александра решить крестьянский вопрос. 20 февраля 1803 г. был издан Указ о вольных хлебопашцах, разрешающий помещикам отпускать на волю своих крепостных с землей. Этот указ имел исключительно разрешительный характер и ни в коей мере не обязывал помещиков ему следовать. Условия отпуска крестьян, за исключением того, что они должны были при этом наделяться землей, также не оговаривались и полностью зависели от помещика. Но даже в таком виде указ показался царю слишком смелым, и уже на следующий год, 19 декабря 1804 г., были внесены ограничения в действие указа о вольных хлебопашцах. Теперь запрещалось предоставлять крестьянам свободу на основе духовных завещаний, т. е. помещик, если хотел освободить крестьян, должен был делать это обязательно при жизни.

Либерализация александровской политики ярче всего проявилась в сфере просвещения. Одним из первых мероприятий в этой области стала отмена цензурных запретов, введенных Павлом 1. В 1804 г. был принят самый либеральный за всю историю России цензурный устав. С 1802 по 1804 г. было открыто четыре университета: в Дерпте (Тарту), Вильно (Вильнюс), Казани и Харькове. В 1804 г. был открыт Педагогический институт в Петербурге, преобразованный в 1819 г. в университет. Для университетов был разработан специальный устав по образцу немецких университетских корпораций, предоставлявший им довольно широкую автономию.

Внешнеполитический курс Александра I определился не сразу. В Европе в то время наметилась некоторая разрядка международной напряженности. Пришедший к власти в 1799 г. в результате государственного переворота Наполеон Бонапарт своими победами в Италии нанес существенный удар по австрийским претензиям на европейскую гегемонию, и заключенный между Францией и Австрией 9 февраля 1801 г. Люневильский мир положил конец боевым действиям на континенте. А 27 марта 1802 г. Францией и Англией был подписан Амьенский мирный договор, прекративший войну в Европе. Однако мир оказался непрочным и недолгим. Уже в 1803 г. Англия объявила войну Франции и приступила к созданию третьей европейской коалиции. Логика внешнеполитического курса России склоняла ее к вступлению в эту коалицию. Россия вступила в войну практически без подготовки. Это сказалось уже в первом крупном столкновении. 20 ноября (2 декабря) 1805 г. под Аустерлицем произошло сражение, закончившееся полным поражением коалиционных войск. Началась кампания 1806 г. В новой коалиции место выбывшей Австрии заняла Пруссия. Со времен Фридриха II в прусской армии не произошло никаких существенных перемен. Воинский дух был по-прежнему высок, а тактика и вооружение безнадежно устарели. Всего один день потребовался Наполеону, чтобы лишить Пруссию ее вооруженных сил. 14 октября 1806 г. сразу в двух генеральных сражениях при Йене и Ауэрштедте прусская армия была полностью разгромлена, а 21 ноября в Берлине Наполеон подписал декрет о континентальной блокаде. Это была попытка экономического воздействия на Англию. Всем европейским странам предписывалось закрыть свои гавани для английских судов. Английский рынок, по мнению Наполеона, должен был рухнуть, лишившись европейских потребителей, что в свою очередь привело бы к ослаблению британского могущества.

Почти весь 1806 г. в России ушел на комплектование новой армии, которая должна была выступить на помощь Пруссии. Но даже когда стало ясно, что помощь уже оказывать некому, Александр не отказался от еще одной попытки разгромить Наполеона. В декабре 1806 г. и в феврале 1807 г. произошло два крупных сражения: при Пултуске 14 (26) декабря 1806 г. и при Прейсиш-Эйлау 26–27 января (7–8 февраля) 1807 г., которые не принесли желаемых результатов ни одной из сторон, но при этом обе стороны выдали их за свои победы. Точку в кампании поставило генеральное сражение при Фридланде 2 (14) июня 1807 г. Полная победа Наполеона и почти полный разгром русской армии поставил Александра перед тяжелым выбором: перенесение войны в пределы России или же заключение мирного договора. Наполеон в свою очередь по-прежнему был заинтересован не просто в мире с Россией, но и в тесном союзе с ней.

Два императора договорились встретиться в Тильзите для подписания мирного договора. 27 июня (7 июля) 1807 г. состоялась их встреча, положившая начало русско-французскому союзу. В историю отечественной дипломатии Тильзитский мир вошел как один из самых унизительных для России договоров. Наиболее тяжелым условием было присоединение России к континентальной блокаде. Англия была не только союзником, но и основным торговым партнером России, и отказ от торговли с ней для России грозил обернуться экономическим крахом. Кроме того, Россия признавала за Наполеоном титул императора и все его завоевания.

Тильзитский мир дал возможность Александру I вновь сосредоточиться на внутренних преобразованиях. Во главе реформ встал М.М. Сперанский. Сын бедного сельского дьячка, с детства знающий, что такое нужда и унижение, он обладал феноменальными способностями, позволившими ему блестяще окончить духовную академию и в дальнейшем сделать головокружительную карьеру. Суть реформ Сперанского будет понятна, если учесть то состояние, в котором находилось государственное управление в начале XIX в. Государственный аппарат был раздроблен на отдельные части. Между ними отсутствовало взаимодействие, не было согласованности в работе различных ведомств, единой системы управления и т. д. При этом все формально подчинялось императору как носителю абсолютной власти. А поскольку количество и разнообразие дел было таково, что один человек не имел никакой возможности во все это вникать, то можно представить, какой хаос царил в административной системе. Бесконечные войны плюс континентальная блокада тяжело сказывались на народном хозяйстве. Французские товары практически безраздельно господствовали на русском рынке. Финансовая система пришла в упадок, бюджетный дефицит перевалил за 100 млн руб. Стремительная инфляция разрушила систему ценообразования. Цены в основном выражались во франках, а не в рублях.

Первоочередной задачей было упорядочить государственный аппарат. Впервые в истории российской государственно-правовой мысли Сперанский предложил принцип разделения властей. В его проекте законодательная власть отводилась Государственной думе. Сенат разделялся на две части: Правительствующий сенат, осуществлявший высшую исполнительную власть, и Судебный сенат, осуществлявший судебную власть. Для согласования в действиях ветвей власти создавался Государственный совет при особе императора. Государственный совет, учрежденный 1 января 1810 г., стал единственным крупномасштабным мероприятием, осуществленным Сперанским.

В социальной сфере основное внимание Сперанского было направлено на формирование среднего сословия. По его проекту, подданные Российской империи подразделялись натри состояния: дворянство, «среднее состояние», к которому относились купцы, мещане и государственные крестьяне, и «народ рабочий», т. е. крепостное население. Считая, что крепостное право должно отменяться постепенно, Сперанский предусматривал возможности перехода из одного состояния в другое. Не только представители «среднего состояния» путем выслуги могли переходить в дворянство, но и дворяне могли «вступать в купечество и другие звания, не теряя своего состояния». Крепостные, приобретая недвижимость, также могли переходить в «среднее состояние». При этом переход из «среднего состояния» в «рабочее» не предусматривался.

При всей масштабности деятельности Сперанского необходимо заметить, что его реформы отнюдь не предполагали радикального изменения существующего строя. Два «столпа» российской государственности: абсолютизм и крепостное право оставались неприкосновенными. Однако из этого не следует делать вывод о непоследовательности и половинчатости реформ Сперанского. Скорее, наоборот, за этим стояло глубокое представление о невозможности совершить скачок из прошлого в будущее без тяжелых последствий для государственного организма. Новый порядок должен был не отменить старый в одночасье, а встроиться в него и постепенно, естественным образом прийти ему на смену. Легко предложить проект разделения властей, но как сделать так, чтобы на практике эти ветви власти сразу же заработали в стране, не знавшей иного управления, кроме абсолютизма? Поэтому на первых порах разделение провозглашается, ветви создаются, но вся полнота власти остается в руках монарха. До каких пор? — сказать трудно и, видимо, сам Сперанский не мог ответить на этот вопрос. Точно так же и крепостное право. Оно должно исчезнуть не вследствие декрета, разрушающего традиционные социально-экономические отношения, а путем медленного совершенствования социальной системы, направленного на опять же постепенное стирание различий, в первую очередь правовых, между сословиями.

Сперанскому не удалось завершить начатые им реформы. Внешняя политика снова отвлекла царя от внутренних преобразований. Навязанный России Тильзитский мир не только не снял, но, напротив того, усилил противоречия между Россией и Францией. В 1810 г. Александр I начал готовиться к войне против Наполеона, и уже весной 1812 г. Россия могла начать боевые действия. Однако Наполеон опередил соперника. 10 (22) июня 1812 г. французский посол в России Лористон вручил русскому правительству ноту об объявлении войны, а 12 (24) июня началась переправа французской армии через Неман. Война 1812 г. была логическим продолжением и наивысшей точкой в бесконечной серии войн, ведущихся в Европе, начиная с 1792 г На разных этапах эти войны имели разный характер. Начало им было положено в период Французской революции, когда революционное правительство объявило войну европейским монархиям. Тогда эти войны велись не для захвата чужих территорий, а во имя преобразования мира на основе идей равенства и братства угнетенной части населения. «Мир хижинам, война дворцам», — было написано на знаменах революционной армии. Однако на практике эти войны быстро превратились в захватнические и даже грабительские. После 1804 г., когда Наполеон стал императором, революционная фразеология постепенно исчезает из военной пропаганды. Теперь войны ведутся исключительно ради установления в мире французской гегемонии и укрепления династии Бонапарта в Европе.

В этом смысле война 1812 г. не была ни революционной, ни династической. Наполеон отнюдь не претендовал на российский престол. Не была она и захватнической, так как никаких территориальных претензий ни одной из сторон к другой не предъявлялось. Сам Наполеон определял характер войны как «политический», подчеркивая тем самым, что это война правительств, ведущаяся для разрешения неразрешимых иными способами международных противоречий. Между тем истинный характер этой войны проявился не сразу и определялся он не целями и задачами, которые ставили перед собой каждая из воюющих сторон, а самим фактом присутствия неприятеля на российской территории. Российская военная пропаганда немало сделала для того, чтобы придать войне 1812 г. народный характер и показать, как все сословия в едином патриотическом порыве объединились вокруг престола для изгнания неприятеля с русской земли. Когда враг был изгнан, война продолжилась на территории сначала Германии, а потом и Франции. Захватнической политике Наполеона царь противопоставлял бескорыстную политику России, не заинтересованной ни в каких территориальных приобретениях. Особое внимание русской пропагандой уделялось тому, что Россия воюет не против европейских стран, включая и Францию, а борется с революцией, прямым порождением которой является Наполеон. Таким образом, освободительные идеи сливались с идеями контрреволюционными.

Между тем речь не шла о реставрации старого режима. Александр прекрасно понимал, что это невозможно. В его сознании все отчетливее складывалась мысль о глобальном религиозном возрождении Европы. В начале войны он настолько мало верил в возможность победы над Наполеоном, что когда она случилась, не мог приписать ее исключительно человеческим деяниям. Отныне все его размышления на эту тему сопряжены с верой в прямое вмешательство Божественного провидения в человеческие дела. И если на его долю выпало стать победителем Наполеона, то значит это его Провидение избрало своим орудием. Это придавало царю уверенность в собственных силах и заставляло его несмотря ни на что идти до конца в своих намерениях изгнать Наполеона из европейской политики. В 1813 г. была создана антифранцузская коалиция, основу которой составили Россия, Пруссия и Австрия. В конце марта 1814 г. союзники вошли в Париж. Наполеон подписал отречение от престола, и во Франции была восстановлена династия Бурбонов.

14 (26) сентября 1815 г. в Париже был подписан так называемый Акт о Священном союзе. Три монарха — русский царь Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих Вильгельм III «во имя пресвятой и нераздельной Троицы» договорились «образ взаимных отношений подчинить высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога спасителя». Согласно христианским заповедям, правители соединяются «узами действительного и неразрывного братства (…). В отношении к подданным и войскам своим они, как отцы семейств, будут управлять ими в том же духе братства, которым одушевлены, для охранения веры, мира и правды». Осенью 1818 г. в Ахене собрался конгресс Священного союза. Главным вопросом было отношение союзных держав к Франции. По настоянию царя Франция была очищена от оккупационных войск и присоединилась к союзу четырех великих держав. В решении этих вопросов Александру пришлось преодолеть сильное сопротивление Австрии и Англии. До 1820 г. в Европе было относительно спокойно. Ситуация стала меняться в начале 1820-х годов, когда на Южную Европу обрушилась волна революций. Первыми восстали испанцы, за ними Неаполь, потом Португалия, Пьемонт. По поводу этих событий собрался второй конгресс Священного союза. Сначала он заседал в Троппау, а затем перебрался в Лайбах. Руководствуясь его решением, австрийские войска подавили революцию в Неаполе и в Пьемонте. Осенью 1822 г. собрался третий конгресс в Вероне. На нем было принято решение о подавлении революции в Испании. В 1823 г. французские войска вторглись в Испанию и восстановили там режим Фердинанда VII.

В послевоенный период Александр I во внутренней политике, как и во внешней, старался придерживаться принципов Священного союза. Борьба с неверием и стремление положить христианские заповеди в основу государственных преобразований характеризуют последнее десятилетие александровского правления. Христианство, о котором в то время много писалось и говорилось в официальных кругах, понималось царем в духе модного тогда в Европе и распространенного, особенно в Германии, мистического учения.

В 1817 г. было создано так называемое «сугубое» Министерство духовных дел и народного просвещения, объединившее в себе два различных ведомства, для того «чтобы христианское благочестие состояло всегда основанием истинного просвещения, а просвещение способствовало сему благочестию». Министерство подразделялось на два департамента: Департамент духовных дел и Департамент народного просвещения. В компетенцию министерства входили также и дела Священного синода. Департамент духовных дел ведал делами различных вероисповеданий: православием, католицизмом, протестантством, магометанством, иудаизмом и т. д. Во главе этого министерства встал А.Н. Голицын, в руках которого теперь было сосредоточено основное направление внутренней политики.

В вопиющем противоречии с идеологией Священного союза находилось крепостное право. Александр прекрасно понимал несовместимость братской христианской любви с рабством, в котором пребывает большая часть его подданных. В послевоенное время мысль царя снова работает в направлении крестьянской реформы. Этот вопрос обсуждается и в обществе. На имя царя подаются проекты уничтожения крепостничества в России. Сам он поручает разработать такой проект А.А. Аракчееву. Но все безрезультатно. За многочисленными, но все же единичными в масштабах страны проектами отмены крепостного права чувствовалось глухое недовольство дворянства.

Александр не отказывался и от конституционных намерений первых лет своего правления. В 1815 г. на Венском конгрессе он не только настоял на сохранении герцогства Варшавского, переименовав его в царство Польское, но и дал этому государству конституционное правление. Выступая в Варшаве на сейме 15 марта 1818 г., царь произнес речь на французском языке, в которой высказал намерение распространить «законосвободные» учреждения на «все страны Провидением попечению моему вверенные», т. е. речь шла о введении конституционного правления и в России. Почти сразу там же в Варшаве царь поручил Н.Н. Новосильцеву подготовить проект конституции для России, и уже в 1819 г. была готова «Государственная уставная грамота Российской империи». Работа над ней была строго засекреченной, и даже по ее окончании мало кто знал о существовании этого проекта. Александр так и не решился на введение конституции, несмотря на то что она еще в меньшей степени, чем проекты Сперанского, затрагивала прерогативы царской власти.

В чем же причины неудач реформаторской деятельности Александра I? Первая и, пожалуй, главная причина заключается в том, что все попытки преобразований осуществлялись без опоры на общественное мнение. Царь как будто сознательно стремился провести реформы таким образом, чтобы никто ничего не заметил. Он постоянно оставлял пути для отступления и возвращался, как только чувствовал малейшую угрозу для собственной власти. Реформы готовились узким кругом высокопоставленных бюрократов, полностью подконтрольных царю. Вторая причина заключалась в том, что Александр не видел в обществе сил, заинтересованных в широком реформировании государства. Когда однажды ряд видных государственных деятелей предложили на его рассмотрение очередной план реформ, Александр ответил: «Некем взять», т. е. не на кого опереться. А между тем среди дворянства в то время уже имелись люди, заинтересованные в реформах. В послевоенные годы появилось новое поколение, состоящее в основном из военной молодежи. Его представители вдали от правительственных учреждений, а иногда и в непосредственной близости от них думали о реформировании государства, и их замыслы в этом отношении мало чем отличались от замыслов царя. Они были готовы всячески способствовать государственным преобразованиям, но у Александра не было установки на привлечение общества к решению государственных вопросов. В дворянстве он видел лишь эгоистические стремления к закреплению собственных корпоративных привилегий. Царь просмотрел это поколение, а оно, не дождавшись обещанных реформ, решило действовать самостоятельно.

На протяжении 1815–1825 гг. в России действовали тайные общества, ставящие цель сначала содействовать правительству в проведении реформ, а начиная с 1821 г. — свергнуть правительство и установить конституционный строй. Так как большинство участников этих тайных обществ были офицеры, то в их планы входила военная революция.

В ноябре 1825 г. умер Александр I. Начавшееся междуцарствие, вызванное неясностью вопроса о наследнике престола, спровоцировало членов тайных обществ на преждевременное военное выступление. 14 декабря 1825 г. в Петербурге на Сенатской площади произошло восстание, которое было быстро подавлено верными правительству войсками. А через две недели на Украине восстал Черниговский полк, его выступление было подавлено через несколько дней.

Все члены тайных обществ, даже те, кто не принимал участия в восстаниях (всего 121 человек), предстали перед Верховным уголовным судом. Пятеро были приговорены к смертной казни, а остальные к различным срокам каторги и ссылки.

Почти тридцатилетнее правление Николая I при всей его внутренней неоднородности отличается единством идейных установок. Основные идеологические параметры николаевского царствования были намечены уже в Манифесте, составленном М. М. Сперанским по случаю казни декабристов 13 июля 1826 г. Отмечая, что восстание было «не в свойствах и не в нравах российских», манифест внушал подданным мысль о том, что заговор стал результатом западного влияния, принесшего вред, но не оставившего глубокого следа в русской жизни: «сердце России для него было и будет неприступно». В этом же манифесте говорилось о любви и преданности народа к монарху и престолу. Спустя несколько лет товарищ министра народного просвещения С.С. Уваров, развивая основные положения этого манифеста, сформулировал свою пресловутую триаду: самодержавие, православие, народность, — ставшую основой официальной идеологии николаевской России. Сам Уваров, как впрочем и Сперанский, был из либералов александровской эпохи. Еще вчера убежденный западник, сторонник европейского просвещения, он быстро почувствовал после восстания декабристов, куда дует ветер, и, не дожидаясь команды сверху, не только «перестроился» сам, но и помог царю сформулировать главную идеологическую доктрину. Уваровская триада проводила грань между Россией и Европой, противопоставляя чистоте отечественных нравов, замешанных на преданности царю и православной вере, губительный мир Запада, погрязший в многочисленных пороках, охваченный революционными потрясениями и стоящий на краю пропасти.

Порядок и самодержавие — вот те принципы, от которых царь никогда не отступал и в которых он никогда не сомневался. Проводил ли он реформаторскую или же реакционную политику, он всегда руководствовался этими простыми понятиями. Вера в их незыблемость зародилась у Николая задолго до того, как он вступил на престол, и потом уже никакие события как внутри страны, так и в международной политике не могли ее поколебать. Свое правление Николай, как и Александр, начал с реформ. Однако суть проводимых ими преобразований различна. Реформы Александра в своей основе восходили к просветительским идеям о правовом государственном устройстве и широком просвещении. В их перспективе была не только отмена крепостного права, но и ограничение самодержавия. И хотя из этого ничего не получилось, намерения царя от этого не теряют своей гуманности. Николаю же сама идея гуманности изначально была глубоко чужда. Он вступил на престол в глубоком убеждении, что Александр I своим либерализмом «разболтал» страну и главная задача реформ заключается в наведении порядка, и действовать в этом направлении он с самого начала стремился административно-полицейскими мерами.

Он верил во всесилие бюрократического аппарата, но при этом не доверял — и с основанием — честности чиновников, поэтому стремился все держать под своим личным контролем. На практике это приводило к созданию всевозможных комитетов, комиссий, департаментов и т. д. Бюрократический аппарат рос как на дрожжах, но злоупотреблений от этого не становилось меньше. Они увеличивались прямо пропорционально количеству чиновников, на содержание которых у государства не хватало средств. Чиновники получали мизерное жалованье, и их взяточничество, давно переставшее быть частным злоупотреблением, превратилось в своего рода систему самофинансирования. Николай знал это, пытался с этим бороться, но в конце вынужден был признать, что Россией правит не он, а столоначальники.

Реформу бюрократического аппарата царь начал с расширения собственной канцелярии, которая была поделена на несколько отделений. 1-е отделение взяло на себя прежние функции канцелярии. 2-е отделение, созданное 31 января 1826 г., стало заниматься кодификацией законов. Во главе отделения был поставлен М. А. Балугьянский — известный правовед, преподававший в свое время право юному Николаю. Однако реально делами заправлял М.М. Сперанский. Он планировал провести всю работу в три этапа: сначала собрать и расположить в хронологической последовательности все законы, появившиеся после Соборного уложения 1649 г., после этого отобрать действующие законы и расположить по сферам применения и, наконец, главное, в чем видел свою задачу Сперанский, — составить единый кодекс законов. Однако Николай велел ограничиться лишь изданием полного собрания законов. Эта работа была завершена к 1830 г. появлением 45-томного издания, куда вошло более 30 тыс. правовых и нормативных актов, появившихся в России с 1649 по 1825 г. Вскоре последовало еще 6 томов, включающих в себя законодательные акты уже николаевского царствования.

3 июля 1826 г. было создано 3-е отделение, первоначально подразделявшееся на четыре экспедиции. Его штат был сравнительно небольшим: 16 человек, по 4 человека на экспедицию. 1-я экспедиция занималась полицейским сыском и наблюдением за неблагонадежными подданными. 2-я — раскольниками, сектантами, фальшивомонетчиками, убийствами, местами заключения и крестьянским вопросом. 3-я — следила за иностранцами, приезжающими в Россию. 4-я — вела переписку о «всех вообще происшествиях», ведала личным составом, пожалованиями и т. д.

В 1827 г. в подчинение 3-му отделению были переданы жандармы, сначала в составе Корпуса внутренней стражи, ас 1836 г. — в виде Отдельного корпуса. Вся страна была поделена на жандармские округа. Во главе округов стояли генералы, подчиняющиеся, в обход местных властей, лично шефу жандармов. Одна из их функций заключалась в пресечении злоупотреблений местной администрации. Постепенно круг деятельности 3-го отделения расширялся, и в 1828 г. в него вошла театральная цензура, выделенная в 1848 г. в отдельную, пятую, экспедицию. Число служащих в 3-м отделении хоть и росло, но не стремительно. К концу николаевского царствования в нем насчитывалось всего 40 человек.

В конце 1826 г. Николай создал так называемый «Комитет 6 декабря», в который вошли крупнейшие сановники России, в том числе и часть политической элиты александровского царствования, сохранившая свое положение при новом царе. Главная задача, возложенная Николаем на Комитет, заключалась в разборе бумаг из кабинета Александра I. Николай в свое время не был посвящен в замыслы государственных преобразований своего старшего брата и теперь решил познакомиться с ними, а заодно посмотреть, что может быть использовано в современной ему обстановке.

«Комитет 6 декабря» интенсивно работал на протяжении трех лет и обсуждал довольно широкий круг вопросов, далеко выходящих за рамки александровских проектов. Одним из важнейших направлений его деятельности стали права и обязанности сословий. Были намечены меры против размывания потомственного дворянства путем ограничения доступа в него выходцам из других сословий. Предлагалось ввести порядок, по которому дворянином можно было стать либо по рождению, либо по царскому пожалованию. Для укрепления дворянского землевладения предлагалось запретить дробление имений. Для поощрения чиновников-недворян были введены новые сословия: «чиновные граждане», «именитые граждане», «почетные граждане». Все они освобождались от подушной подати, рекрутского набора и телесных наказаний.

В Комитете был поставлен и крестьянский вопрос — самая болезненная проблема России на протяжении уже многих десятилетий. И хотя речь об отмене крепостного права еще не шла, планировался целый ряд мероприятий по его смягчению: запрет переводить крестьян в дворовые и продавать их без земли.

Сперанский занимался в Комитете подготовкой административной реформы. Он надеялся осуществить свой давний замысел разделения властей. Государственный совет должен был получить законодательную власть, а Сенат планировалось разделить на правительствующий (с функциями исполнительной власти) и судебный. Несмотря на то что все эти проекты получили предварительное одобрение Николая, они так и не были воплощены в жизнь, за исключением введения «почетных» граждан. Помешали события 1830–1831 гг., ставшие новым испытанием для Николая. По его империи было одновременно нанесено два мощных удара: страшная эпидемия холеры и польское восстание.

Острейшим социальным вопросом России, аккумулирующим в себе множество других насущных проблем, по-прежнему оставалось крепостное право. Желание Николая провести крестьянскую реформу диктовалось отнюдь не альтруистическими намерениями. Количество крестьянских бунтов постоянно росло. Экономическая неэффективность крепостного права для Николая так же была очевидна, как и его политический вред. Все это толкало царя к действиям, необходимость которых он понимал, но осуществить которые не решался. Решение крестьянского вопроса готовилось в атмосфере строжайшей секретности и, как всегда бывает в подобных случаях, порождало в обществе массу слухов и кривотолков, заставлявших Николая быть еще более осторожным, вместо того чтобы попытаться привлечь на свою сторону общественное мнение путем открытого обсуждения данной проблемы. За время своего правления Николай создал 9 секретных комитетов по крестьянскому вопросу.

С середины 1830-х годов во главе крестьянской реформы был поставлен П.Д. Киселев. В 1835 г. он представил на рассмотрение царю проект двуединой реформы. На первом этапе планировалось провести реформу государственной деревни с целью упорядочить и по возможности улучшить жизнь казенных крестьян. На втором этапе следовало приступить к выравниванию юридического положения помещичьих и государственных крестьян, что фактически означало освобождение первых из-под власти помещиков.

Реформа началась с создания нового бюрократического аппарата, значительно увеличившего количество чиновников и соответственно требующего дополнительных затрат на его содержание. Было создано специальное 5-е отделение собственной его императорского величества канцелярии во главе с Киселевым. 26 декабря 1837 г. было учреждено Министерство государственных имуществ тоже во главе с Киселевым. Это министерство было лишь вершиной огромного чиновничьего аппарата и располагало на местах губернскими палатами государственных имуществ, в подчинении которых находились окружные начальники с их помощниками. Им в свою очередь подчинялось волостное начальство, формируемое на выборной основе. Ниже стояли сельские общества во главе с избранными сельскими старшинами, старостами, сотскими, десятскими и членами сельских судебных расправ.

Вся эта громада «кормилась» крестьянской реформой и уже в силу этого обстоятельства не была заинтересована в ее завершении. Правда, сам Николай считал, что реформа государственной деревни удалась. На самом же деле, несмотря на некоторую упорядоченность в правовом и социальном положении государственных крестьян — увеличение земельных наделов, оказание помощи при переселении на свободные земли, строительство школ, больниц и так далее, — государственная деревня практически была отдана на разграбление чиновников. Чиновничий гнет по сути мало чем отличался от помещичьего, и крепостнические принципы хозяйствования оставались неприкосновенными.

Но как бы то ни было почин был сделан, царь остался доволен и учредил очередной секретный комитет для реформы помещичьей деревни. Формально во главе комитета встал председатель Государственного совета И. В. Васильчиков, а фактически главную роль играл Киселев. Перед комитетом царем была поставлена задача пересмотреть указ о вольных хлебопашцах 1803 г. таким образом, чтобы стимулировать помещиков отпускать на волю крестьян, но при условии неприкосновенности помещичьей собственности. Из всех членов комитета только один Киселев действительно был заинтересован в отмене крепостного права. Понимая, что все его кардинальные предложения будут отклонены большинством голосов, он втайне от комитета разработал проект, который 18 марта 1840 г. представил на рассмотрение царю. Проект Киселева предусматривал передачу части помещичьих земель в собственность крестьян, которые при этом обязываются либо выкупить эту землю, либо компенсировать ее приобретение своим трудом. Крестьяне признаются лично свободными, получают право после того, как рассчитаются с помещиком за землю, переселяться в другие места или переходить в другое состояние. В отличие от указа о вольных хлебопашцах помещики не имели право, а были обязаны предоставить крестьянам земельные наделы, и при этом государство брало на себя посреднические функции при определении размеров выделяемых земель и объема повинностей.

Николай в частной беседе одобрил проект Киселева, но поддержать его при обсуждении в секретном комитете он так и не решился, опасаясь глухой дворянской оппозиции. Понимая, что без прямой поддержки царя его проект не получит одобрения комитета, Киселев вынужден был пойти на значительное «смягчение». В новом варианте ограничивалось право крестьян покидать помещиков даже после выполнения своих обязанностей перед ними. Вместо «вольных хлебопашцев» вводился термин «обязанные крестьяне». Однако ничего не говорилось о перспективе освобождения всех крепостных крестьян.

Но и в таком виде проект Киселева вызвал неудовольствие у членов комитета. Началось долгое и нудное обсуждение каждого из его положений. Было ясно, что чиновники лишь тянут время и ждут реакции царя. Николай не поддержал Киселева. Официально свою позицию по крестьянскому вопросу царь сформулировал 30 марта 1842 г. на заседании Государственного совета, заявив, что крепостное право есть очевидное зло, но «прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным». Этими словами он признавал бессилие самодержавия решить основной вопрос страны — освобождение миллионов людей, пребывающих в рабстве.

И тем не менее в 1842 г. Николай еще только отступал, но не сдавался. Комитеты по крестьянскому вопросу продолжали создаваться. Появлялись все новые указы: 1841 г. — запрет продавать крестьян в розницу, 1843 г. — запрет покупать крестьян безземельным дворянам, 1847 г. — предоставление права министру имуществ выкупать помещичьих крестьян за счет казны, 1848 г. — предоставление крестьянам права покупать недвижимость и т. д. Однако все это были лишь запоздалые меры, направленные на то, чтобы хоть в какой-то степени приостановить нарастание крестьянских волнений.

Европейские революции 1848–1849 гг. подвели черту под всеми реформами Николая I. Теперь он уже думал не об улучшениях, а о сохранении в неприкосновенности того, что есть. Усмирив революционное движение на Западе, Николай почувствовал себя, что называется, на коне. Мания величия, давно подогреваемая придворными льстецами, теперь достигла в нем гипертрофированных размеров. Ему казалось, что он может все, а между тем такая простая мысль, что он не в состоянии освободить крестьян, ему даже в голову не приходила. Возомнив себя оплотом общеевропейского спокойствия и порядка, он перестал видеть в крепостничестве угрозу для своего режима и, видимо, вполне искренне заявил, принимая дворянство одной из губерний: «Некоторые лица приписывали мне по сему предмету самые нелепые и безрассудные мысли и намерения. Я их отвергаю с негодованием».

Единственным врагом, в котором Николай все еще продолжал видеть реальную угрозу для своего режима, было свободомыслие, а точнее — человеческая способность мыслить как таковая. Между тем было сильным упрощением считать, что русское общество при Николае I перестало мыслить.

Разгром декабристского движения обозначил глубокий кризис в развитии общественной мысли. Кризис — понятие двойственное. С одной стороны, он означает остановку для переосмысления пройденного пути, а с другой — намечает новые перспективы развития. Внешне кризисные ситуации производят впечатление застоя, в действительности же происходит накопление сил для дальнейшего движения. Потеря, которую понесла Россия с расправой над декабристами, вместе с тем расчистила почву для нового поколения мыслителей и общественных деятелей. На первый план вышли вопросы общефилософского и социального характера. Бурную полемику вызвали «Философические письма» П.Я. Чаадаева. В них была поставлена проблема «Россия — Запад» и утверждалось, что православная Россия стоит вне общечеловеческой цивилизации, суть и единство которой выражаются в католической церкви. Споры вокруг чаадаевских писем раскололи русское мыслящее общество на два направления: западников и славянофилов. Во главе славянофилов стояли А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. По их мнению, в основе древнерусских социальных отношений лежало общинное начало. В своем понимании общины они не были чужды современных им социалистических учений Запада. В русской общине они видели гармоническое соединение индивидуального и коллективного начал, примиряющее интересы всех сословий, от холопов до великих князей. Все люди, будь то богатый боярин или последний крестьянин, имели, якобы, равные возможности для раскрытия своих способностей и продвижения по служебной лестнице. Россия, в отличие от западноевропейских государств, возникших в ходе завоеваний, была образована мирным путем. Подтверждение этому славянофилы видели в летописной легенде о добровольном призвании варягов. Поэтому русские люди не знали вражды, жили по совести и по традициям, передаваемым из поколения в поколение. И над всем этим благостным обществом возвышалась величественная православная церковь, абсолютно независимая от земных правителей и отвечающая величию характера русского человека.

Все беды России начались с петровских преобразований. Ошибка, и даже преступление, Петра заключалась в том, что он уничтожил животворные начала русской жизни и стал искать на Западе непригодные для русского народа формы государственного быта. У большинства славянофилов не было отрицательного отношения к Западной Европе как таковой, и тем более не было высокомерного отношения к европейским народам. Да и сами они были людьми европейской культуры. Но они умели замечать на Западе то, чего не видели в идеализируемой ими древней Руси: социальные противоречия, кризисные явления и прочие реальные негативные стороны. Но главное, они считали, что у России свой путь, отличный от европейского, и сближение России с Европой может дать и уже дало лишь негативные результаты. Весь период русской истории от Петра до современной им России славянофилы считали чудовищной ошибкой, исторической случайностью, произошедшей по воле одного человека. Петр выбил Россию из предназначенной ей колеи исторического развития, а следовательно принцип историзма, признающий необходимость и закономерность каждого этапа исторического развития, в данном случае не работает. Поэтому все еще можно изменить и вернуться на круги своя.