ГЛАВА ХIX

ГЛАВА ХIX

Жестокости Липулы в Молдавии. Разврат его племянника. Липула согнан с Господарства. Сын Гетмана, Тимофеий, возвращает ему Господарство. Влюбляется в Ирину. Паша Силистрийский и Султан сватают его Ирине. Магнаты Польские тоже сватаются за нее. Любовь Ирины к Тимофею. Липула отказывает Тимофею. Красота и ловкость Гетманского сына. Войско козацкое идет сватать дочь Господарскую. Битва с Поляками у Батога. Согласие Липулы на замужество Ирины с Тимофеем. Свадебный поезд жениха. Битва у Сороки. Тимофей обвенчан. Заговор Стефана Бурдуца на Лопулу. Стефан объявлен Господарем. Господарша бежит в Сочаву. Тимофей бьет войско Стефана под Яссами. Липула снова Господарем. Война продолжается в Валахии. Разбитие козаков под Терговистом. Новое войско приходит от Тимофея из Малороссии. Оно разбито изменою Молдаван. Тимофей идет к теще в Сочаву Храбрость его. Сочава обложена войском Стефана и Поляками. Тимофей смертельно ранен ядром. Узнает о рождении двух сыновей. Пишет к отцу. Умирает. Войско козацкое выходит из Сочавы с телом Тимофея. Гетман, не зная о смерти сына, посылает войско к нему на помощь. Битва козаков, провожавших тело Тимофея, с Могильницким. Встреча гроба в Чигирине. Погребение.

Здесь мы оставим нить произшествий. От войн и совещаний политических, от подвигов Гетмана, от войск и народа мы обратимся к произшествию с Гетманским сыном, разскажем о его любви к дочери Господаря Молдавского. Столь увлекательному эпизоду в нашей Историй нельзя не посвятить нескольких страниц исключительно; нельзя не посвятить Тимофею нескольких воспоминаний; и потом не станем уже прерывать разсказа нашего об отце его и об Украйне.

Чтоб быть более понятными нашим читателям, мы должны описать подробнее представителей этой занимательной драмы.

Василий Липула, Молдавский Господарь, был изувер и тиран над подданными. Печатая книги церковные, строя монастыри, обдаривая щедро духовенство, в одно и тоже время он молился Богу и резал уши Молдаванам и носы Молдаванкам. В двадцать три года своего управления, он приговорил к смертной казни более четырнадцати тысячь мужчин, и перетопил почти столько же женщин. В довершение народного бедствия, Господарь имел племянника, который обезчестил четыре тысячи девиц, если верить Шаммасу-Булосу, Архидиакону Павлу, который странствовал с Патриархом Макарием в Москву, и был очевидцем подвигов Липулы, и подвигов Тимофеевых. Этот племянник Господарский по ночам врывался в домы для похищения девиц. Семейства жаловались, Бояре и народ роптали, наконец долготерпение Молдаван прекратилось. Вельможи изменили; войско пришло в неповиновение.

Матвей Радука, Волохский Господарь, и Ракоча, Ван Трансильванский, воспользовались замешательством и согнали Василия с Господарства. Мы видели, как тогда он обратился к Хмельницкому как Гетман с согласия Султана отправил на помощь Василию сына своего и Тугай Бея с четырьмя тысячами Татар. При Тимофее были преданные Гетману Старшины козацкие, и восемь тысячь козаков регистровых и охочекомонных. То было в 1648 году Сентября 17-го.

Тимофей возвратил Липуле Господарство; но из похода пришел в Малороссию, влюбленный в дочь его Ирину; застав Богдана под Зборажем, признался ему в любви, и просил быть сватом. Гетман поручил все дело Паше Силистрийскому, тот обещал и сам ходатайствовать и просить Султана о предстательстве; но Липула, которого старшая дочь была за Великим Литовским Гетманом, Князем Янушем Радзивилом, по вражде ли зятя своего с Хмельницким, или из гордости, не хотел выдать Ирину за Тимофея. В нее был влюблен, одни говорят, Князь Дмитрий Вишневецкий, другие, Потоцкий. Народная песня говорит, — Потоцкий. Господарь принуждал дочь вытти за Магната, которого она ненавидела. Мать, Домна, держала сторону дочери, а Ирина была влюблена в молодого Хмельницкого.

И впрочем, судя по достоинствам Тимофея, описанным Архидиаконом Алепским, Павлом, человеком, который был с ним знаком, трудно было девушке не влюбиться в него. «Никто не мог противустать ему; так он был храбр и отличный всадник! Действительно, он был самый храбрый человек в мире: он стрелял из своего лука сперва правою рукою, а потом левою; рубил и колол саблею; после того стрелял из ружья; словом, он переберет бывало все оружия, которыми всегда увешан, пока не истребит пред собою всех неприятелей. Ага Казначейства и Капиджи-Баши, которые прибыли из Константинополя, чтобы преклонить дело на сторону Султана, и находились при новом Бее, были свидетелями этих подвигов и изумлялись искусству Тимофея в верховой езде и храбрости. Никто не мог в него попасть из ружья, или другим оружием — так он был искусен в верховой езде, и с быстротою молнии вертелся вокруг туловища своей лошади.»

Но ничто не подействовало на Василия; ни благодарность к Тимофею за возведение на Господарство, ни храбрость его, ни предстательство Паши и Султана, ни желание жены, ни любовь дочери. Господарь предпочел Потоцкого, отказал молодому Хмельницкому: это огорчило старого Хмельницкого.

И он с согласия Султана обещал Господарю, прислать сто тысячь сватов, которые волею или неволею высватают Ирину за Тимофея. Молдаване испугались, приступили к Господарю с требованием, чтоб, для спасения края, он выдал дочь. Липула попросил у Поляков помощи против Хмельницкого. Десять тысячь войска, под предводительством Гетмана Калиновского и других Магнатов, явились близ Ладыжина; они не хотели выдать невесты Тимофею. Старый Хмельницкий советовал Калиновскому отойти оттуда, и предостерегал его, что свадебные гости, которые провожают жениха, будучи навеселе, по свадебному, могут ему нанести какое нибудь неудовольствие; а между тем, тридцать шесть тысяч Козаков и Татар шли спрашивать у Липулы согласия.

За Днепром зимовала Польская армия; Буг был в полноводии. Однакож зто не помешало ему, Калиновскому, соединиться с нею. Хмельницкий обрезал хвост и гриву у коня, сплел веревку, надел коню на шею вместо оброти, и послал его в Дар Коронному Гетману.

Наконец появились Татары перед Поляками; они напали на них, и начали отступать. Тем показалось это бегством; должно было преследовать, и вдруг Тимофей, достойный сын и ученик отца, ударил на обозы, вытеснил стрелков из лесу, и Поляки были поставлены между двух огней. Три дни продолжалась сеча, козаки и Татары врезались в Польские ряды, и пощады никому не было. Голова Коронного Гетмана Калиновского, голова Марка Собеского, голова Пржзиемского принесены были Хмельницкому к ногам. Мурзы избавили от смерти только десять Магнатов, Староста Черниговский и Любечский, Самуил, сын Каливонского, также погиб от козаков в селе Бубновке. Татары разсеялись по всему Королевству и так испугали жителей, что из Варшавы многие бежали в Данциг.

Липула, испуганный, писал к Хмельницкому, что всегда был согласен на замужство Ирины с Тимофеем, но препятствовала война Малороссиян с Поляками. Ныне же, когда настало время мирное, когда ясно, что Потоцких бояться не чего, ныне он дает дочери благословение Тем охотнее, что и сам Султан этого желает: теперь остается только, говорил он, прислать Тимофея с достаточным конвоем, потому что на границах Буковины собралась порядочная партия Гультяев под начальством молодого Потоцкого.:

Гетман благодарил Василия за согласие, доволен был, что сватовство так мирно кончилось, потребовал у свата двенадцать тысячь червонных за сделанные им предварительные издержки на свадьбу, и отправил Тимофея в Яссы с 5000 корпусом под видом пограничного разъезда.

Молодой Хмельницкий переправился через Днестр у Могилева, и приблизился к городу Сороке. Тут, из оврагов и садов вышел целый корпус войска Польского, окружил его. Он и его стража, весьма малочисленная, вскочили ограду церковную; Поляки, полагая, что они уже не уйдут, начали грабить обоз, а церковь окружили; вдруг в расплох, напал на них отряд козацкий; после выстрела, он, по обыкновению, поднял зачинщиков на коня, и всех переколол; только Потоцкий, с десятью приближенными, пробился сквозь козаков, но, когда скакал через мост, обвалился и утонул. Тимофей явился в Яссы, и был обвенчан с Ириною. Гетман жаловался Королю о злодейском нападении на свадебный поезд сына, на поругание Потоцкими столь великого таинства, на смертоубийства, из того произшедшие; наконец писал, что если какая нибудь неприятность и случилась между сватами и нападателями, то это можно приписать тому, что поезд был навеселе; без чего на свадьбах не бывает. Король ничего не отвечал.

Счастие Тимофея не было продолжительно; начались новые смуты в Молдавии; Польша поджигала. Один из приближенных Бояр, Великий Лагофет, Стефан Бурдуц составил заговор на жизнь Василия, и конечно успел бы в намерении, если б один из преданных Василию священников не предуведомил его.

Господарь бежал из Ясс. Племянник его разломал мосты по дороге, и только этим успели они спастись от преследования. Яссы наполнились бродягами и разбойниками. Купцы и достаточные граждане ввезли все имущество в монастырь; укрепились в нем телегами, замолкли отправы церковные, все было в трепете, когда Боярин Стефан явился в город с многочисленною армиею, и объявил себя Господарем Молдавии.

Липула несколько дней пробыл в Хотине. Оттуда переправясь чрез реку, скрылся в Каменце Подольском, и послал в Константинополь донесение о произшествии; а к Хмельницкому и к Хану Крымскому просьбу о помощи. Домна скрылась в Сочаве.

Лагофет Стефан, неусыпно занимаясь делами, привлек к себе всех вельмож, которые ненавидели Василия; но вдруг вся Молдавия пришла в ужас; служения снова прекратились; получено было известие, что приближается Тимофей. Стефан едва отправил Волохов и Венгерцов, как опять послал просить у них помощи; а сам между тем приготовился к отпору. Но авангард Тимофея, составленный из трех тысячь козаков, разбил все отряды, посланные к нему на встречу. Сорок тысячь Молдаван, Венгерцов, Немцов, Волохов и Сербов собралось вокруг Стефана. На второй неделе после Пасхи, это войско выступило в поход; скоро встретилось оно с Тимофеем. Козаки стояли за полисадами, стенами и рвами; перед рвами поставлены были телеги всех родов; в центре были люди и кони; тишина между ними была совершенная. Молдаване, говорит очевидец, думали, что это стан мертвецов; они послали восемь сот драбантов для рекогносцировки: козаков нельзя было видеть; они лежали ниц. Стефан выстрелил в них из шести пушек, драбанты из ружей; козаки встали, выпалили из одиннадцати пушек, дали залп из ружей, выхватили сабли и перерезали драбантов; тяжелые орудия стреляли во всех направлениях; бой длился с середы на четверг, с полудня до полудня. Стефан, разбитый наголову, бежал; молодой Хмельницкий вступил в Яссы.

Город был предан на разграбление; вырезали и Турков и Жидов, допросив прежде о богатствах. Во всем городе колокола звонили; Антиохийский Патриарх отслужил молебен о здравии Василия, Богдана, Тимофея и супруги его. Липула возвратился из Каменца и козаки приветствовали его из одиннадцати своих и шести ненриятельских пушек; и снова начал царствовать..

Тогда Тимофей с тестем пошел искать неприятеля. Четыре раза разбивал он наголову Волохов и Венгров; но счастие изменилось. В Яссах разнесся слух, что козаки истреблены, и только часть спаслась бегством. Безпокойство и ужас напали на жителей; город взволновался граждане опять искали убежища в монастырях. Действительно, четыре раза разгромив врагов, Тимофей дошел было на один день пути до Терговиста. Матвей, Господарь Волохский, вышел на встречу. Булгары, Турки, Арнауты, Греки, Венгры, Сербы и Волохи составляли войско неприятельское: козаки напали как львы, очистили путь до ставки Господарской. Матвей был ранен в ногу; он снял с нее сапог; под ним убили коня; он пересел на другого и храбро защищался. Уже вся армия готова была положить оружие, вдруг поднялась буря, гроза набежала с громом и молнией, с повторенными ударами, ливень пустился на козаков; град, как камни, начал их бить, ветер был прямо в лицо; козаки не могли стрелять, полки и порох замокли. Молдаване передались к неприятелю; открыли ужасный огонь по нашему войску из ружей и орудий неприятельских; козаки обратились в бегство. Матвей преследовал их трое суток: большая часть была перебита; многие полонены, немногие, избегнув этой участи, прибежали в Яссы и разсказали о битве. Она происходила в среду вечером, накануне Вознесения.

Василий с зятем прибыли в Яссы проселочными дорогами. Трои суток оставался Тимофей в городе, и потом уехал с своими козаками в Малороссию. Господарь остался один, в страхе, без всякой помощи.

Уже Стефан стоял с Волохами и Венграми на границе Венгерской, уже писал к Молдаванам прокламации. Смятения в Яссах возобновились; у Господаря войска не было; он посылал к Татарам просить о помощи, но получил отказ; приступили к последнему средству: начали набирать войско из окрестных жителей. Вскоре пришла добрая весть к Яссам: приближилось несколько тысячь козаков. Василий велел для них разбить шатры вокруг города, и угостил дорогих гостей вином и хлебом, одарил деньгами и одеждою.

Во вторник, пятого Июля, он выступил из Ясс; с ним вышли все купцы и Греки. Все это с козаками составило отряд в четыре тысячи; к ним присоединилось Молдаван тысячь одиннадцать; тогда они двинулись против неприятеля, у которого было войска тысячь от двух до трех, не более.

Когда обе армии сошлись, говорит Архидиакон, войска Василия могли побить неприятеля палками, не только саблями; но он устоял. Но знал, что измена Молдаван неминуема; так и вышло: они передались на сторону Стефана, обратили оружие против Василия, и большая часть козаков, купцов и Греков погибла под мечем. Покинув шатры, Господарь спасся с немногими спутниками, благодаря быстроте коней. Богатства свои отправил в Сочаву: там была давно уже Господарша с детьми; а сам поехал в Чигирин, и когда Тямофей выступил с войском вспомогательным, то его тесть уехал в Рашков.

6 Июля.

А Стефан занял Яссы и предал их вторичному разграблению. Вся тяжесть мщения упала на Греческое народонаселение. Часть войска пошла на Сочаву, чтобы взять семейство и казну Липулы.

В конце Июля Тимофей перешел через Днестр, разбил Венгерские и Молдавские Отряды и пошел к Сочаве. Там приказал он сделать окопы вокруг замка, впустил в них из реки воду, и двадцать пушек уставил на валах.

Узнав о его приближении к крепости, Стефан удалился от нее. Коль скоро вошел туда Тимофей, неприятели, в числе сорока тысячь, облегли ее со всех сторон. У Тимофея было прежде с Татарами тысяч четырнадцать войска, но теперь осталось только восемь: Татары отложились. Каждый день были вылазки; перепалки были безпрерывные; каждый день Гетманский сын выезжал на своем любимом белом коне, приближался к стану осаждающих и убивал их целые толпы. Между тем к осаждающим пришли Поляки; они завидели Тимофея и выбрали его целью. Разсказывают, что три Поляка, избавленные Тимофеем от смерти, бежали из Сочавы и указали Вишневецкому обыкновенное место, где находился их избавитель: все пушки были туда направлены; вблизи стояла телега; ее разорвало ядром, осколки сбили Тимофея с ног. Наша летопись говорит, что ему оторвало руку по плечо: он немедленно дал знать отцу о своем несчастии, получил весть, что Ирина родила ему двух близнецов-мальчиков, и через несколько дней скончался.

«С той поры, говорит Архидиакон Павел, дела осажденных пришли в упадок, по причине смерти их Льва хранителя.» Обстоятельства Липулы сделались безнадежными; Домна и ее приближенные переходили от одной горести к другой. Тимофея набальзамировали и положили в гроб, обитый бархатом внутри и снаружи.

В замке начали в пищу употреблять лошадей. Голод принудил осажденных сдаться на капитуляцию. Домна с детьми была выдана; богатства Липулы достались Стефану, а козаки взяли свои пушки, два боченка золота, жемчуг и другие сокровища, награбленные в Сочавском Армянском монастыре и в Яссах; наконец взяли гроб своего Тимофея и пошли в Малороссию.

Между тем пришло известие к старому Хмельницкому, что сын лежит в Сочаве, раненный, и просит его умилосердиться над ними и поспешить к нему на помощь». 20,000, или, как говорит Архидиакон, 40,000 козаков получили повеление итти в Молдавию, чтоб освободить Тимофея. Полковники пришли к Гетману и сказали: «не потребно нам чужую землю оборонять, а свою без остереганья лишать; потребно нам за себе стоять и свою землю оборонять. «Гетман был навеселе; выхватил саблю и разрубил руку у Черкаского Полковника Еська; но опомнясь пришел к козакам, выкатил им меду, сделал три поклона и сказал: «диткы мои! напыйтесь, и мене не поддайте!»- Козаки отвечали в один голос: «Пане Гетмане! в том воля твоя и бути, с тобою мы уси готовы.» — Войска пошли; на пути к ним присоединилось двадцать восемь тысяч Татар, под начальством Калгана, т. е. Ханского Наместника, Шериф Бея, свояка Липулы. Василий и Шериф Бей были женаты на родных сестрах, Черкашенках. Грозное ополчение дошло до Прута; здесь встретило гроб Тимофея и возвратилось.

Василий Липула лишился навсегда Господарства. Домна сослана в отдаленную деревню на заточение; сыну ее Василию Стефан приказал распороть нос, чтоб лишить навеки Господарства.

Когда из козачьего отряда, после столь плачевно оконченной Сочавской экспедиции, осталось только четыре тысячи человек, и когда они провожали гроб своего Льва молодого, — Польский военачальник, Могильницкий, не уважая ни несчастия, ни бренных остатков героя, который так славно погиб на брани в цвете лет — напал на отряд наш; и это было в мирное время. Казалось, присутствие Тимофея, хотя уже мертвого, оживило это изнеможенное войско храбрых; они разбили в пух Поляков и взяли в плен Могильницкого.

Скоро достигла весть к старику, что везут уже его сына; жена плакала и молчала; старик плакал и радовался, что сын не достался в руки врагам.

Октября 22 драгоценные остатки явились в Чигирин, в сопровождении козацкого Киевского Полковника. Все духовенство, в полном облачении, Гетман, Гетманша, сын их Юрий, Черниговский Полковник, и войско встретили тело за городом; повсюду раздавался звон колоколов. Когда внесли гроб храброго в церковь, загремел залп из ружей, и с крепости ответствовали залпом пушечным. Гетман должен был уехать из Чигирина по делам народным; гроб оставался в церкви до его возвращения. А 27 Декабря похоронили Тимофея в церкви, в Субботове. Невольно вспомнишь предразсудок народный, что небо отнимает у людей лучшее, а худшее на земле остается.