ДВОР И ВЛАСТЬ

ДВОР И ВЛАСТЬ

Веяния, связываемые с именем Карла, были совершены не в одиночку, а при поддержке советников, помощников и слуг, преданных своему господину. Его правление было бы без них немыслимо. Оно было бы немыслимо также без государственного аппарата, бывшего в подчинении у императора.

Тем не менее, мы рассмотрим многочисленные успехи его помощников, отнюдь не умаляя их, как общие достижения Карла Великого. По всему видно, что он не только выбирал своих людей и умел завоевать их преданность, но и ставил перед ними задачи в соответствии со способностями каждого и подчинял целям, к которым стремился сам. Все, что происходило при Карле, носит печать его выдающейся личности. Это проявляется не только в уже описанных военных и политических достижениях, но и во всей структуре его правления. Она в основном была создана до него, и Карл заимствовал ее при вступлении на трон. Но это заимствование перешло в усовершенствование, в чем состоит его огромный личный вклад. Здесь тоже проявляются франкские основы его власти.

Двор Карла сначала был типичным средневековым двором, для которого характерна связь пространственного и личного элемента. Пространственный состоял из большого числа пфальцев, которые были разбросаны по всей стране и при постоянных передвижениях короля служили ему местом временного пребывания. Личный элемент представлял большое число людей, окружавших монарха, то есть двор в узком смысле этого слова. С одной стороны, личное окружение состояло из сменяющегося круга лиц, находящихся в определенное время при дворе, знатных феодалов, которые вызывались на совещания, королевский суд или для других поручений. С другой стороны, существовал постоянный круг лиц, занимающих придворные должности или выполняющих длительные поручения.

Не выходя за эти типичные рамки, Карл Великий произвел характерные изменения как в пространственном, так и в личном аспектах.

Карл в процессе расширения империи увеличил число пфальцев. Показательно, что среди них из-за частых посещений короля некоторые стали значительнее, и при Карле Великом это были не те пфальцы, что при его отце. Тогда как Пипин жил преимущественно в районе Парижа, Карл с течением времени все чаще посещал Ингельгейм, Нимвеген и Аахен, а после императорской коронации его резиденцией стал только Аахен: явный признак перемещения центра тяжести его власти из парижского региона на Рейн. Более того, поскольку Карл в последнее время жил только в Аахене, он предпринял попытку заменить временные резиденции постоянной и из нее управлять своей обширной империей. Эта попытка, правда, оказалась безуспешной из-за коммуникационных средств того времени. И все-таки Аахен, который Карл выделил среди всех остальных пфальцев, сделав его своей постоянной резиденцией, а также построив там шедевр зодчества, капеллу святой Марии, стал «prima sedes imperii», первой резиденцией и центром империи и власти. Большие заседания двора и Королевские Курии последующих лет проводились исключительно в Аахене.

Для личного окружения императора характерно, что оно состояло из выдающихся людей того времени. Это относится не только к знатным феодалам, временно жившим при дворе. В его постоянном окружении на руководящих постах были высокообразованные люди, которые наряду с управлением дворца занимались административными задачами в империи, и имперская администрация была расширена дворцовой. Одновременно увеличилось число постоянно живущих при дворе королевских слуг. Двор разросся, так как Карл умножил его задачи.

Расширение происходило в основном за счет придворного духовенства, которое со времен Пипина находилось под началом главного капеллана придворной капеллы. Это было придворно-церковное образование, название которого произошло от особо почитаемой франками реликвии (capellus), плаща святого Мартина. Священники, хранящие эту реликвию, назывались капелланами, а церковь, где она содержалась — капеллой. Как показывает общность названий, функциональная связь между придворным духовенством, королевским хранилищем реликвии и капеллой определяла форму и деятельность всего института. При Карле Великом он был расширен, причем его членам поручались также и отдельные административные задачи. Основной функцией капеллы было и осталось придворное богослужение, которое имело основополагающее значение для Каролингов, считающих свою власть дарованной Божией милостью. Они обновляли свой союз с Богом как с гарантом их законной власти, и одновременно использовали капеллу для торжественного королевского представительства. Так как все Каролинги, и особенно Карл Великий, привлекали придворное духовенство к выполнению мирских обязанностей, этот институт отражал проникновение светских и церковных элементов в систему власти.

Так, например, административные документы писали и составляли только капелланы. Некоторые из них были нотариусами в отличие от меровингских референдариев, которые, как правило, были мирянами. В этом виде деятельности они подчинялись руководителю ведомства, канцлеру, а тот, в свою очередь, был в подчинении у главного капеллана. Вместе с главным капелланом, который как высшее духовное лицо (епископ-аббат) по распоряжению Карла был освобожден от церковной службы, канцлер принадлежал к ближайшему окружению короля и также принимал участие в большой политике. Их значение возросло с преобразованием придворной капеллы, что отражает тенденцию Карла в большей степени, чем раньше, осуществлять управление в письменной форме, чтобы обеспечить лучший контроль и большую эффективность.

Если составление документов и вообще письменная административная деятельность была прерогативой капелланов, это отнюдь не означает, что они вытеснили всех остальных слуг короля при дворе. «Устройство пфальца» Гинкмара Рейнского, основные положения которого принадлежат Адальгарду, двоюродному брату Карла Великого, свидетельствует, что при распределении придворных должностей помощники из мирян и священнослужителей предусматривались приблизительно в одинаковом количестве. Карл Великий предпочитал давать отдельные поручения, например, посольские миссии, вассалу и капеллану подобно тому, как в королевстве он требовал сотрудничества графов и епископов. Можно сказать, что принцип «духовно-мирского партнерства» был вообще характерен как для его двора, так и для всего королевства.

Двор как центр власти был одновременно ее уменьшенным отражением. Туда сходились все нити страны, там появлялись крупные феодалы, графы, епископы, когда их вызывал король для выполнения поручений, на дворцовых совещаниях предварительно обсуждались решения, которые потом утверждались на Королевской Курии.

Оттуда также управлялась имперская земельная собственность — фиск. Ее размер известен лишь приблизительно, но мы знаем, что Карл распределил по всему королевству крупные или мелкие землевладения и особенно плотно — вокруг Парижа, в бассейнах рек Маас и Мозель и на Среднем Рейне. Там находились важнейшие пфальцы, и на доходы от этой собственности жил королевский двор. Эти центры землевладений были одновременно центрами управления, из которых указания короля распространялись дальше. Рассеянные по всему королевству, они стали ферментом единства и целостности, что было тем более важно, так как империя в процессе своей истории создавалась из различных образований, то есть не имела единой основы.

В глубинах ее прошлого были заложены очень большие различия. Они состояли в том, что когда-то управляемый Римом запад сильно отличался от востока, который не подвергся римскому влиянию. Запад империи был романским, а восток — германским. Поэтому на западе, хотя и с изменениями, все еще продолжали существовать античные институты, тогда как на востоке сохранились специфически германские образования. По этой причине возникла основная проблема каролингской власти: нужно было по возможности «скорректировать» разные исторические предпосылки единой организацией, чтобы придать целому однородный характер. Именно поэтому Каролинги ликвидировали германские племенные герцогства на востоке. Карл Великий, свергнув в 788 г. Тассило Баварского, уничтожил последнее из них.

На их месте по всей империи были введены «франкские графства». Граф, будучи королевским уполномоченным на определенной территории, стал центральной фигурой, а графство — непосредственным инструментом Каролингов для унификации структуры королевства. Правда, такой унификации нельзя было добиться сразу, тем более, что графство заменило прежние племенные территории. На западе это были общины, на востоке — племенные округа. Графства были созданы на основе этого деления и, запланированные по единому образцу, в действительности выглядели по-разному в зависимости от территории. Графство, племенной округ или община слились не без трудностей. Насколько широко распространялась власть графа, зависело от условий, от его средств поддержания этой власти, а также от его личных качеств. В соответствии с этим графства не охватывали густой сетью все королевство. Скорее наоборот, они представляли систему узловых центров, в которых постоянно находились графы как уполномоченные короля, чтобы на выделенной им территории политически оценивать ситуацию, вершить суд и защищать интересы монарха.

Если франкское графство и не было таким единым, как это считалось в старых научных исследованиях, остается неизменным то, что в его основе лежала концепция единства. Кроме того, несмотря на все различия, по всему королевству существовали графства, и повсюду графы действовали по поручению короля, так как их назначал именно он. Это значит, что Карл Великий упорно стремился к целостности и, невзирая на все препятствия, создаваемые средневековым государственным устройством, постепенно создал единое королевство.

Стремление к унификации особенно четко проявляется в институте, который Карл создал как промежуточную инстанцию между двором, графами и епископами: институт так называемых королевских гонцов, missi dominia. Они, как правило, разъезжали по двое и, в соответствии с принципом духовно-мирского партнерства, один из них был обычно священнослужителем, а другой — мирянином. То, что два гонца действовали совместно, соответствовало их основному назначению, которое состояло в контроле королевских уполномоченных и чиновников. Поэтому основная группа гонцов имела постоянную функцию — следить за исполнением распоряжений Карла. Они должны были уведомлять монарха о состоянии дел в различных уголках королевства, благодаря чему он был в курсе происходящего. Эту первую группу дополняла вторая — missi discurrentes. У членов этой группы не было постоянных обязанностей, они использовались королем в случае необходимости для особых поручений. Если они не добивались цели, вмешивался сам король.

Во всем этом видна продуманная система, которая служила для осуществления стремления Карла к единству. Пока он царствовал, она в общем и целом выполняла свое назначение. Нужно сказать, что дело было не только в этой эшелонированной системе управления, а прежде всего в том, что Карл умел завоевывать преданность людей, которых он привлекал на свою службу, будь то придворные чиновники, графы или епископы. Все структуры могли быть эффективными только благодаря задействованным в них людям. Соответственно, возрос авторитет короля и сила воздействия двора. Об этом лучше всего свидетельствует тот факт, что при дворе Карла собрались могущественнейшие люди королевства. Тот, кто постоянно жил при дворе, необязательно принадлежал к высшей аристократии, поэтому связь с королем и двором давала преимущество одним аристократам перед другими. Благодаря ей они получали важнейшие должности и большие земельные владения в различных частях королевства, опорой которого они стали, будучи приближенными монарха. Возвышение шло на пользу всему их роду. Таким образом, во времена Карла Великого внутри аристократии образовался более узкий круг, важное отличие которого — близость к королю — обеспечивало привилегированное положение. Это была так называемая имперская аристократия (Г. Телленбах). Она существенно способствовала тому, что Карл не только сохранил свое унаследованное королевство, но расширил его, превратил в Западную империю и сплотил в единое целое.

Задаче сплочения империи, как мы это увидим дальше, послужила и церковь, в тесном союзе с которой Карл действовал с самого начала.