В ГОСТЯХ У СЕРГЕЯ КОНЕНКОВА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В ГОСТЯХ У СЕРГЕЯ КОНЕНКОВА

Старые деревья Тверского бульвара еще шумели золотисто «зелеными пышными кронами, но уже желтые опавшие сухие листья шуршали под ногами прохожих, разноцветным веером вылетая из-под колес несущихся мимо машин.

Мягким сентябрьским утром четверть века назад мы, тогда еще молодые научные сотрудники, шли бульваром к дому, где жил знаменитый скульптор Сергей Тимофеевич Коненков. (Теперь в этом доме квартира-музей С. Т. Коненкова.) На наш звонок дверь открыла горничная, одетая в темное платье с белым передником, с кружевной наколкой на волосах:

— Как прикажете доложить?

— Мы научные сотрудники из Кремля…

— Велено вас принять, пожалуйте, — невозмутимо продолжала горничная, аккуратно снимая с нас плащи и помещая их на деревянную вешалку.

Боже, какая это была необыкновенная вешалка! Вся резная, с какими-то замысловатыми крючочками, с прелестной полочкой, с фигурными боковинами. Мы попали в особый мир и как-то оробели…

Поднявшись на несколько ступенек, мы очутились в огромном светлом зале-столовой, где стояла необыкновенная мебель. В центре — огромная, гладко отполированная столешница, сработанная из мощного среза дерева, обрамленная фигурками детишек, лукавые мордашки которых весело наблюдали за нами из каждой глубокой щели стола-пня. Вместо стульев — кресла, вырезанные из дерева: то в виде лебедя, то змеи, свернувшейся клубком на пеньке. А из угла комнаты за нами пристально следил деревянный старик-лесовик!

Но вот вошел и сам хозяин — воистину настоящий старик-лесо-вик! Плотного сложения, широкоплечий, с большими натруженными руками, с длинной бородой и седой шевелюрой — он мне чем-то напомнил Льва Николаевича Толстого. Скульптору было далеко за девяносто лет.

«Доброго здравия, дамы, усаживайтесь! — показывая жестом на кресла и стулья-пеньки со сказочными затейливыми фигурками, продолжал хозяин. — Не стесняйтесь!»

Мы объяснили цель своего визита: как могла попасть монография С. Глаголя «С.Т. Коненков» в Кремль, в личную библиотеку председателя Совнаркома.

«Нет, я не дарил монографию и даже не знал, что она находится в Кремлевской библиотеке», — задумчиво говорил Сергей Тимофеевич. Беседа затянулась: скульптор много рассказывал об Америке, где провел двенадцать с лишним лет, с теплотой вспоминал о своей родной деревеньке Караковичи, что на Смоленщине.

Наконец, мы сочли нужным попрощаться…

«Нет, нет, подождите, я вам еще кое-что покажу!» — воскликнул Сергей Тимофеевич и легко поднялся по ступенькам в свою мастерскую. А через несколько минут настежь распахнулась дверь, и скульптор, тяжело ступая, появился с огромной гипсовой доской высотой примерно 1,5 м и шириной около 1 м. Тяжело ступая, он снес ее вниз и гордо сказал: «Это моя работа «Павшим за мир и братство народов!» Такая доска, только огромного размера, была установлена на Кремлевской стене у основания Сенатской башни в 1918 г. Комиссия после открытого обсуждения приняла мой проект, дав такую мотивировку своего решения: «Преимущество произведения Коненкова, по мнению экспертов, выражается в том, что как цветное оно побеждает тот серый полумрак, который царит на этом месте. Помимо того, по своему внешнему виду доска будет вполне гармонировать со всей площадью, где находится многоцветный собор Василия Блаженного, золото куполов и крашеная черепица башен…»»

Сергей Тимофеевич, показывая на гипсовую доску, пояснял: «Крылатая фигура женщины олицетворяет победу. В одной ее руке темно-красное знамя; в другой — поломанные сабли и ружья, воткнутые в землю. Они перевиты траурной лентой. А за плечами надмогильного стража восходит солнце…»

Мечты Сергея Тимофеевича, что над Россией взойдет солнце и ружья будут воткнуты в землю, не сбылись. Он на долгие годы покинул Советскую Россию. Доска была снята с Кремлевской стены в 1948 г.

Прожив несколько десятилетий в США, Сергей Тимофеевич рвался на Родину. Вернулся он по приглашению правительства в 1945 г.

Мы благоговейно слушали великого скульптора, а он рассказывал, как сделал проект монумента «Освобожденный труд». Это была устремленная ввысь, как бы летящая фигура женщины. Руки ее были распростерты как крылья. Символизируя освобождение, с плеч спадали декоративные драпировки.

Тем временем, пока мы разговаривали, в гостиной появился рыжий огромный выхоленный кот Василий. Сначала он ласково потерся о ноги хозяина и вдруг спокойно взобрался ко мне на колени. Сергей Тимофеевич рассмеялся: «Верите, вы даже Василию понравились, а он очень избранно относится к моим гостям». И продолжая раскатисто смеяться, рассказывал: «К нам часто приходит в гости Наталья Кончаловская. Они что-то невзлюбили друг друга. Наталья всегда гнала кота прочь, боясь за свои туалеты. И однажды Василий ей отомстил: он всегда гуляет на Тверском бульваре, а тут его прогулка закончилась на украшенной цветами соломенной шляпке Натальи! Представляете? И смех и грех!»

Мы снова стали прощаться. Взяв мою руку, хозяин крепко сжал ее и неожиданно сказал тихо: «Вы хороший человек, очень… Не уходите!» Я пообещала вскоре приехать еще, на что Сергей Тимофеевич задумчиво возразил: «Нет, вы больше не приедете, я вас никогда не увижу». Тогда я как-то не придала значения этим словам. Меня куда больше взволновали другие. «Как раз в канун своего девяностолетия, — сказал Сергей Тимофеевич, — я отреставрировал доску. И она после экспонировалась на юбилейных выставках в Москве и Ленинграде. Теперь она включена в экспозицию Русского музея. Вы там ближе к правительству, поговорите, может быть, доску вернут на Сенатскую башню».

Каким наивным человеком был великий скульптор! Нам не разрешалось не только обращаться к членам правительства, но даже 182 близко подходить к ним, если они сами не обращались к нам, экскурсоводам, во время правительственных мероприятий…

Прошло всего полгода после памятной встречи. Вскоре вышла наша новая книга, мы подписали ее скульптору, собираясь отвезти ее ему, а на другой день по радио услышали сообщение о смерти выдающегося скульптора России.

И я вспоминала его слова, сказанные на прощание: «Я вас никогда не увижу». И еще другие: «Вы молодые, у вас все впереди, да и Россия — страна молодая, и у нее великое будущее…»

Дорогой читатель! Если вам придется побывать в Смоленске, на родине скульптора, загляните в музей его имени. Там среди дивных сказочных персонажей, вырезанных из дерева и мрамора, вы увидите знаменитую столовую, которую он завещал родному городу. Сегодня она принадлежит России.