В гостях у жителей Ура
В гостях у жителей Ура
И вновь повелительный голос Ахмеда торопит нас, так как буря усиливается и сквозь плотную завесу песка и пыли уже трудно что-либо разглядеть. Еще несколько торопливых шагов, и мы оказываемся на улочках древнего Ура, в его жилых кварталах. Во многих местах стены глинобитных домов сохранились на высоту до полутора метров. Улицы довольно прямые, но необычайно узкие. Я раскидываю руки в стороны и упираюсь ладонями в стены разделенных этой улочкой домов. Ощущение почти фантастическое: словно ты, промчавшись сквозь толщу времени, действительно стоишь в живом древнем городе. Вот высокий, тщательно побеленный порог; за ним – дверной проем с подпяточным камнем в углу, а дальше – укромный внутренний дворик. В этих вылизанных ветрами и дождями руинах еще явственно чувствуется дыхание былой жизни.
Но жилые кварталы Ура, лежащие к востоку от теменоса, представляют для нас особый интерес еще и потому, что это чуть ли не единственный достоверный источник, по которому можно судить о домовой архитектуре древнего месопотамского города.
Во время полевого сезона 1930-31 гг. Л. Вулли решил вдруг переключиться с храмов и гробниц царей Ура на один из жилых кварталов города. На выбранном им участке раскопки вскрыли на диво хорошо сохранившиеся дома периода Ларсы и Исина, предшествовавшего разорению Ура вавилонским царем Хаммурапи в 1780 г. до н. э. Работы производились на площади около 8500 кв. м силами полутора сотен рабочих, так что удалось получить довольно полное представление о характере жилых построек города.
«Ур застраивался без всякого плана, – пишет Л. Вулли. – Узкие немощеные улицы извиваются между домами, неправильное расположение которых определялось прихотью частного владельца. Застроенные кварталы настолько обширны и здания стоят столь тесно, что добраться до домов, расположенных в центре квартала, возможно только тупиковыми переулками. Жилые здания в основном однотипны. Внутренний двор, соединенный с улицей коридором, окружен жилыми помещениями с лестницей, ведущей на второй этаж, – таков преобладающий характер построек самой различной величины и достаточно разнообразных форм. Среди жилых домов разбросаны строения меньшего размера, несомненно, лавки. Простейшая из них состоит всего из двух помещений; к улице обращено некое подобие торговой палатки, этакий демонстрационный зал, подчас с открытым фасадом, а за ним – длинное складское помещение. Стены всех построек сложены из кирпича; в нижних рядах кладки кирпич обожженный, выше – сырец. Снаружи стены оштукатурены и побелены. Улицы не были мощеными, их покрывала утрамбованная глина. В дождливую погоду она превращалась в непролазную грязь. Да и ширина улиц была такой, что по ним не смог бы проехать колесный экипаж. В городе грузы переносили люди или вьючные ослы. По сути дела Ур был типичным городом Востока. Правда, нечистоты не выливались здесь прямо на улицы, а вытекали в открытые каналы вдоль дорог, однако сухой мусор из домов выметали и выбрасывали прямо под ноги прохожим».
Всего Л. Вулли раскопал здесь около полусотни домов и лавок по обе стороны шести улиц. Принадлежали они, как выяснилось, средним горожанам – писцам, мелким торговцам и др. Установить это помогли глиняные таблички с клинописью, обнаруженные почти в каждом доме. В некоторых случаях благодаря текстам удалось определить имя и род занятий хозяина дома, его карьеру и даже его судьбу. Тут были и долговые книги ростовщиков, и школьные «тетради». Но была и деловая переписка торговых партнеров, например таблички из дома Эа-Насира (Эйанацира) – торговца медью.
«Вторые этажи и внутренние стены по большей части строились из кирпича-сырца серо-желтого цвета. Глухие стены построек – чаще двухэтажных, по крайней мере в известных нам кварталах, – только кое-где прерывались низенькими дверцами, да иногда виднелась под потолком маленькая отдушина-окошко… Крыши, вероятно, были, как и теперь на Ближнем Востоке, плоскими. Зелени, кроме как у речных затонов, в городе не было; не было и садов при домах» (Л. Вулли).
План дома зависел от того, какой формы место можно было выкроить между уже построенными домами; но почти все дома имели обязательные части. Если это было жилище более или менее состоятельного человека, то дверца с улицы вела в сени, где стоял небольшой сосуд с водой – для омовения ног, и, вероятно, здесь же хранился хозяйственный инвентарь. Отсюда, наискосок от уличной, другая дверь вела на внутренний дворик площадью метров до двадцати; он, как и сени, по возможности был мощен обожженным кирпичом; на двери у выхода из сеней мог висеть уберег от злого духа – головка демона; в середине дворика мог быть углубленный ниже уровня пола бассейн. На уровне второго этажа дворик был обнесен деревянной галерейкой (обыкновенно не кругом, а только с одной стороны). Со двора мог быть ход в людскую – помещение для рабов, в кладовку и в кухню. В кухне мог быть врытый в землю очаг, хлебная печь или кирпичная «плита», в ней были устроены углубления-«корытца» для раскаленных угольев, на которых разогревались вода и пища. Кладовка или кухня (или и то и другое) встречаются почти в каждом доме; здесь иногда находят орудия женского труда (зернотерки и т. п.).
Илл. 64. Часть арфы в виде деревянной позолоченной фигуры козла, стоящего на задних ногах. Царское кладбище в Уре
«В любом доме, – пишет М. Белицкий, – напротив выхода из сеней обязательно была дверь в парадную горницу („гостевую"); горница могла быть различной длины, в зависимости от возможностей владельцев дома, но ширина ее во всех домах была стандартная: 2 м (4 локтя), так как здесь, по-видимому, после обрядового семейного или родового пиршества вповалку укладывали спать гостей. Лишь в очень редких домах при горнице была кладовая для постельных вещей (скорее всего циновок или ковриков) и умывальная. Чаще же всего если мылись, то просто во дворе. Сквозь горницу был ход во второй, меньший двор, недоступный посторонним и посвященный культу умерших родичей и предков. Часть этого двора, по-видимому, была крыта навесом, и здесь находился домашний алтарь с местом для сожжения посвященных божеству частей жертвы. Тут же стоял стол (часто кирпичный), на котором разделывалась и готовилась жертва, а где-нибудь на стене помещался терракотовый образок с изображением божества или же мифологической либо обрядовой сцены. Л. Вулли называет такие дворики „святилищами"; в них же по возможности под полом хоронили и некоторых умерших членов семейства. Здесь покойные родичи получали от оставшихся в живых возлияния воды и жертвенную пищу. Погребения в доме были, конечно, связаны со множеством неудобств и опасностей, но таково было могущество древних традиций домашней общины, что обычай хоронить в домашнем „культовом дворике" держался очень долго. Если была возможность, сооружали небольшую подземную гробницу с ложным сводом, куда и клали покойников одного за другим, но хоронили также в глиняных сосудах или в плетеных циновках. На дорогу в загробный мир давали немного вещей и провизии в глиняной посуде.
Вернемся теперь из заупокойного дворика на главный, основной дворик. Отсюда на галерейку вела лестница, а под лестницей всегда находилось еще одно очень нужное помещение – „туалет". Нечистот не оставляли в доме – их старались вывести дренажными трубами на улицу, – остальное было уже дело собак, коршунов, жгучего солнца и ветра из пустыни».
На втором этаже находились собственно жилые помещения; о них мы знаем меньше всего: почти ни один раскопанный дом не сохранился до уровня второго этажа. По-видимому, надстройка была меньше по площади, чем первый этаж; для размещения взрослых и детей семье обычно хватало одной-двух горниц площадью до 18–30 кв. м – имея в виду семью состоятельностью не ниже средней. Число обитателей дома могло быть и немалым – часто уже взрослые и создавшие собственную семью братья делили его только номинально, а фактически не расселялись из него; правда, спать можно было и во дворе и на крыше.
Поскольку до нас дошли и сами дома, и некоторая утварь из них, а также архивы документов, постольку, естественно, хотелось бы определить, в котором доме кто жил, каков был жизненный уровень семей, какова была история их жизни, какими вещами они пользовались.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.