БОРЬБА ЗА СВОБОДНУЮ ТОРГОВЛЮ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

БОРЬБА ЗА СВОБОДНУЮ ТОРГОВЛЮ

Следующим этапом в жизни крестьянина Бондарева стала борьба за создание общественной торговли, и не только в своем селе, но и во всей России. Вопрос об общественной кооперации, без сомнения, был подсказан минусинскими знакомцами Давида Абрамовича. Нигде – ни в воспоминаниях самого Бондарева, ни в воспоминаниях о нем, ни в переписке – никогда не появлялось имя Николая Гавриловича Чернышевского. А ведь не слышать и не знать о нем иудинский отшельник не мог. Тем паче, что его ближайшие приятели в Минусинском музее – все сплошь шестидесятники и народовольцы, да и сам сосланный Чернышевский, по сибирским меркам, был почти сосед. В прошлом веке для поколения шестидесятников и последующих Николай Гаврилович был Учителем с заглавной буквы, обладал огромным авторитетом. Мерки сегодняшнего дня не должны заслонять от нас прошлого.

Чернышевский был, как теперь говорят, знаковой фигурой своего времени, и то, что сегодня его никто не читает – так мало ли кого из хороших литераторов прошлого начисто забыли! То, что для Н.К. Михайловского и В.И. Ленина роман "Что делать?" был настольной книгой, не добавляет ей привлекательности. Но что скажет современный читатель, знакомый с пишущей машинкой или ксероксом, если узнает, что спустя и 30 лет (!) после публикации в "Современнике" запрещенный роман переписывали от руки. Так, в семинарии некий бурсак Неаполитанский переписал весь роман целиком41. Пройдет еще 30 лет, и жрецы и жертвы революции на берегах Сены будут воспевать не только "честной" динамит и револьвер, но и Вилюйского ссыльного:

Выпьем мы за того,

Кто повешенный спит,

За револьвер его,

За честной динамит.

И еще за того,

Кто "Что делать?" писал,

За героев его,

За святой идеал42.

"Моисеем-пророком наших социалистов" назвал Чернышевского историк Н.И.

Костомаров, человек крайне правых взглядов, оценивающий формы деятельности социалистов как "чудовищные"43.

И даже сам Лев Николаевич Толстой, в свое время писавший Н.А. Некрасову о "клоповоняющем господине", к концу жизни говорил А.Б. Гольденвейзеру о многих очень хороших, высоких в нравственном отношении мыслях, присущих Чернышевскому. Примером может служить запись в Дневнике от 19 декабря 1888 г.: "Вечер читал. Статья Чернышевского о Дарвине прекрасна. Сила и ясность…"44 А мысли, заложенные в романе "Что делать?", могли пригодиться правдоискателю Бондареву. Знаменитый второй сон Веры Павловны как раз касается важнейшего:

Чернышевский провозглашает Труд главным элементом жизни. Возможно, что эта искра взбудоражила Давида Абрамовича. Ведь сон Веры Павловны был посвящен самому главному в жизни Бондарева – выращиванию хлеба. Напомним, во второй сон введен диалог между Лопуховым и Мерцаловым о разных условиях произрастания пшеницы: накануне между героями романа шел спор о химических основаниях земледелия по теории Юстуса Либиха, родоначальника современной агрохимии. И более того – снится Вере Павловне, что Алексей Петрович и ее муж ходят по полю и рассуждают о корнях, колосьях, пшенице, дренаже и т. п., т. е. происходит разговор, должный заинтересовать крестьянина-хлебороба. Даже "дренаж" почвы в иных климатических условиях – обратное искусственному орошению Минусинской степи.

И если Труд – главное, то следует продумать и его разумную организацию. Еще в работе "Капитал и труд" (1860) и "Очерках из политической экономии (по Миллю)" (1862) Н.Г. Чернышевский требует, "чтобы работники сделались из наемных людей хозяевами", а организация труда должна зиждиться на основании товарищеских ассоциаций, ибо "экономическая история движется к развитию принципа товарищества". Идея кооперации целиком охватила Бондарева. Неизвестно, читал ли он роман, но вполне вероятно, что сотрудники Минусинского музея ознакомили его с основными идеями Чернышевского45.

Напомним, что Бондарев был в меру начитанным человеком. Он еще у себя на родине познакомился с произведением А.Н. Радищева, а в Минусинске ему достали полный текст "Путешествия из Петербурга в Москву", откуда он хорошо усвоил многое. Итак, как видим, для Бондарева идея кооперации упала на подготовленную почву, но для Сибири это было делом необыкновенным. Законопослушный Бондарев через минусинского исправника отправил губернатору прошение, которое, как водится, до адресата не дошло. Упорный Бондарев шлет запрос: почему на свое прошение он не получает ответа. Губернатор предписанием от 28 июня 1895 г. потребовал от исправника прошение. И лишь после этого минусинский окружной исправник переслал прошение Бондарева губернатору со следующим донесением-доносом:

Минусинского окруж- Его превосходительству ного исправника. господину Октября 5 дня 1895 г. Енисейскому губернатору № 1052 г. Минусинск.

Во исполнение предписания от 28 июня сего года за № 4997, представляя при сем присланное при упомянутом предписании прошение крестьянина Бейской волости Тимофея Бондарева, ходатайствующего о разрешении открытия общественной торговли, отзыв того же Бондарева, данный с минувшего сентября в разъяснении приведенного прошения, и представленные им гербовые марки, на сумму один рубль сорок копеек, имею честь донести вашему превосходительству, что Бондарев, как донес мне земский заседатель 4 уч. вверенного мне округа, уже несколько лет занимается исключительно составлением проектов и статей преимущественно обличительного характера, часть которых переведена и отпечатана на французском языке, как видно из имеющейся у Бондарева переписки с графом Л.Н. Толстым.

Окружной исправник (подпись)

Само же прошение – блестящий пример эпистолярного наследия Д.А. Бондарева: сочетание доступности, образности, хитрецы; язык, совмещающий канцелярские обороты и народные выражения, с обязательным вкраплением нескольких пословиц и поговорок и даже неологизмов ("гнитнули"). Обращение к губернатору лишь предлог, его адрес – вся Россия, весь мир, вселенная, короче – "URBI ET ORBI":

«Его превосходительству господину Енисейскому губернатору.

Крестьянина Минусинского округа,

Бейской волости, дер. Иудиной,

Тимофея Михайловича Бондарева.