Земля богов?

Земля богов?

Современная Япония не выглядит подходящим местом для одной из самых развитых в мире промышленных культур — четыре пятых территории занимают горы, земля бедна минералами и источниками энергии, острова периодически страдают от тайфунов, землетрясений и вулканических извержений, им не хватает крупных водных путей наподобие Рейна или Дуная. Но на протяжении длительной истории и требований предшествовавших модернизации технологий природа не была столь уж неблагосклонна к предкам японцев. Если иногда она и бывала жестока, в то же время оказывалась щедрой. Климат, влажный на юге и прохладный в крайних северных районах, не подвержен тем крайностям, из-за которых другие народы вынуждены вести битву за собственное выживание. Осадков выпадает достаточно, флора разнообразна, леса изобильны, а окружающее море богато рыбой — важным источником диетического протеина.

Уильям Джордж Астон, один из первых исследователей японской истории, писал, что ранние формы религии японцев основывались на почитании природы, внушавшей им, скорее, чувства благодарности и восхищения, чем чувство страха. Как ни удивительно, здесь не отмечен распространенный миф об ужасающем боге, насылающем землетрясения, и даже бог бури вовсе не считался злым. Японцы видели божественное во всем вокруг себя — в повергающих в трепет солнце и луне, в плодоносящих кустах и даже в вещах, которые просто прекрасны, как цветы и камни. Если, как по всей вероятности и было, их предки пришли с холодной сибирской равнины или с засушливых гор северного Китая и Кореи, Япония могла действительно показаться им неким подобием плодородного рая. И, конечно, то, как они называли свою новую родину, подтверждает это: «Земля изобильных тростниковых равнин» либо «Земля спелых рисовых колосьев тысячи осеней» — таковы древние названия Японии.

На протяжении большей части письменной истории Япония была велика для собственного народа. Маленькая по сравнению с Китаем или США (Япония примерно равна по площади штату Калифорния), она тем не менее больше Италии, Польши, Германии или Великобритании. В течение первой тысячи лет существования японского государства оно оставалось «приграничным обществом», расширявшим свои границы к северу через завоевания и заселение земель.

ОБОСОБЛЕННЫЙ МИР?

Кроме того, Япония находилась в «счастливой изоляции», которая обеспечивала свободу от постоянных вторжений, столь драматично менявших историю ее азиатских соседей. Усвоение иностранного опыта было составным элементом эволюции национальной культуры, но этот процесс обычно бывал добровольным, избирательным и постепенным, а также осознанным. Иностранные гости и боги с момента становления государственности примерно в IV веке н. э. никогда не проскальзывали через границы Японии незамеченными, немногие прибывавшие оказывались здесь благодаря кораблям и всегда были на виду. Привычная для японцев манера различать «иностранный» и «национальный» аспекты культуры (даже если последняя теперь включает в себя игру в бейсбол и карри с рисом) имеет чрезвычайно древние корни. Парадоксально, но желание узнать, как много было заимствовано, привело многих к отрицанию того, что японцы являются нацией подражателей, неспособной к созданию собственной оригинальной культуры. Для отказа от подобной мысли оказалось достаточно осознать уникальность синтоизма, особенности японского языка, индивидуальность японской эстетики и неподдающихся однозначному переводу японских слов для обозначения специфических способов восприятия и чувствования.

К счастью или к несчастью, особенности природы оказали значительное влияние на культурные модели, развившиеся внутри четко различимых границ Японии. Заметные изменения при смене сезонов оказывали глубокое и устойчивое воздействие на целые поколения поэтов и художников. Не менее важным стал и образ замысловатого, словно рифленого пейзажа. По мнению профессора Сакамото Таро, ведущего эксперта по вопросам древней истории, «гористость и ограниченная топография» во многом ответственны за «недостаточность могущественных перспектив в духовной жизни народа, его крайнюю обособленность, установку на отделение и склонность создавать мелкие, региональные правительства». В дальнейшем в истории Японии это нашло выражение в культе коми (духов-хранителей местности), в сентиментальной привязанности к фурусато (родной деревне, малой родине) и преданности феодальному клану либо, в наши дни, своей компании.