«Темное время» в новом свете?
«Темное время» в новом свете?
История — пропаганда победителей. Новые режимы редко могут противостоять искушению переписать недавнее прошлое, утверждая собственную власть путем противопоставления своих блистательных идеалов некомпетентности и коррупции изгнанных предшественников. Модернизаторы периода Мэйдзи (1868-1912), толкавшие Японию к «цивилизации и просвещению» Запада, чернили период Эдо как времена застоя и мрака невежества. Так, в 1950 году вышла книга философа Вацудзи Тэцуро, анализировавшая наследство той эпохи и озаглавленная «Национальная изоляция: трагедия Японии».
Появление впоследствии «теории развития» привело к пересмотру подобной негативной точки зрения. Указывая на скорость, с которой происходили после 1868 года институциональные изменения и технический прогресс, ревизионисты утверждали, что именно достижения периода Эдо сделали возможным будущий уникальный и успешный рывок Японии периода Мэйдзи и что они вовсе не сдерживали развитие экономики. Сторонники этого подхода приводят впечатляющий перечень факторов, благоприятствовавших дальнейшим изменениям. В правление Токугава площадь обрабатываемых земель увеличилась более чем в два раза. В качестве основных культур выращивали хлопок, шелк, чай, индиго, сладкий картофель и табак — они заменили импорт и — в случае шелка — обеспечили статьи будущего экспорта, необходимые для получения иностранной валюты для оплаты импортируемых технологий. Обладавшие энциклопедическими познаниями в сельском хозяйстве, японские крестьяне были самыми продвинутыми земледельцами в Азии. Технологии производства керамики, бумаги и текстиля намного улучшились, а развитие металлодобычи превратило Японию из чистого импортера металлов в достаточно крупного экспортера. Большинство жителей городов были более или менее грамотными, а ученые рангаку составляли хотя и маленький, но стратегически важный источник интеллектуальных ресурсов, откуда могла поставляться технократическая элита.
Китайские ворота замка Нидзе (Киото)
С другой стороны, режим Токугава, без сомнения, подрывали серьезные структурные проблемы, с которыми он не мог адекватно справиться. Численность населения выросла до такой степени, что нарушение поставок продовольствия вызывало существенный рост цен и обрекало слабейших на голод. Изменение налоговой системы, системы чеканки монет и выпуск множества регулирующих расходы законов не могли исправить ситуацию. Сегун Есимунэ издал указ, согласно которому никто не имел права использовать для свадебного приема больше десяти паланкинов. Его преемники периодически пытались изгнать крестьян из городов и вернуть их в деревни, а также подавить инфляцию путем выпуска запрещающих законов. Но ничто не могло помочь экономической системе, которая практически достигла границ своего потенциала и была обременена многочисленным и во многом непроизводительным военным классом, чьи привилегированные позиции оставались незыблемыми. Как пишет Бисли, «даже в конце периода самурайские ценности все еще играли центральную роль, пусть и были объектами сатиры и споров».
Череда неурожайных лет в 1830-е годы привела в 1837 году к крупному восстанию в Осаке, которое возглавил один из бывших членов правительства сегуната. Опиумная война 1839-1842 годов ознаменовала собой унижение гордого Китая европейскими силами. По прозорливому замечанию одного конфуцианского ученого из Японии, «откуда тогда было знать, что сгустившийся над Китаем туман не опустится со стужей и на Японию?» В 1852 году газета «Эдинбург ревью» уверенно заявила, что «принудительная изоляция японцев является ошибочной не только для них самих, но и для цивилизованного мира». В 1853 году эта политика столкнулась наконец с открытой конфронтацией. Правительство сегуна, пожалуй, желало бы и далее придерживаться традиционного изоляционизма, но вскоре стало очевидным, что оно не обладает подобной возможностью.