Глава I

Глава I

Роландо Бандинелии: студент и профессор

Предметом основной заботы для любого Папы является управление церковными делами. Для него это – ежедневная работа, или рутина. Как приходский священник заботится о душах своих прихожан, так и Папа опекает все церкви. Эффективность этого попечения со стороны верховного пастыря зависит от многих факторов, таких как, например, свобода действий церкви, подготовленность служащих к управлению церковными делами и их моральный облик, а также личность и образованность папы.

Александру III в наследство от его предшественника достались фундамент и некоторая структура впечатляющего административного аппарата, то есть папская монархия. Многое предстояло сделать для улучшения работы этого аппарата, и значительный вклад в завершение данного процесса принадлежит Александру. Этот вклад станет еще более очевидным, если учесть, что фактически на всем протяжении понтификата Александра его внимание было отвлечено на две важные проблемы: на затянувшийся спор с императором Фридрихом Барбароссой и захватывающую борьбу между английским королем Генрихом II и архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом.

Эти два конфликта, каждый со своей стороны, были следствиями глубокой трансформации, которой подверглось западное общество в предшествующие пятьдесят лет. Фундаментальная реорганизация церковной структуры, известная как григорианская реформа, названная так по имени самого выдающегося реформатора, Папы Григория VII (1073-1085), произвела большой переворот в европейской жизни. Эта трансформация была широкой и глубокой, коснулась сферы культуры так же, как политики и религии, и в конечном счете оживила жизнь Европы во всех ее аспектах. Для карьеры Папы Александра III одним из наиболее важных ее последствий явилась переоценка отношений между светской и религиозной властями, в результате чего традиционно принятые взгляды на эти отношения были поставлены под сомнение.

Если можно говорить об определенных событиях, знаменовавших конец эпохи реформ и религиозного идеализма, то необходимо назвать провал Второго крестового похода (1147-1049) и смерть св. Бернара Клервоского (1153). Неудача крестового похода разбила великие надежды и разрушила иллюзии тех, кто представлял Европу все еще объединенной общей целью. Св. Бернар являлся воплощением этого идеала. Фигура великого аббата ордена цистерцианцев в течение поколения возвышалась над светской и религиозной Европой. Его смерть поэтому совпала с окончанием прежней и началом иной эпохи, когда поднялись новые различные силы в жизни Европы: королевства, города, торговля, новые концепции в юриспруденции и новые интеллектуальные веяния. Эти явления не были абсолютно новыми, не испытавшими противодействия, а их триумф не был внезапным, но вскоре им было суждено приобрести невиданный масштаб. Фактически, на время жизни св. Бернара, когда появились новые идеи, но старые полностью еще не отжили, пришлось окончание учебы Александра – он был призван протеже св. Бернара, папой Евгением III (1145-1153), на работу в Курию.

Роландо Бандинелли, в будущем Папа Александр III, родился в Сиене в начале XII века. Хотя мы не обладаем точными сведениями, видимо, Райнуччи Бандинелли, отец Роландо, происходил от некоего француза, который приехал в Сиену в начале XI века. Не многое известно о положении семьи Бандинелли в год рождения Роландо, но, очевидно, она играла существенную роль в делах родного города. Одним из немногих фактов о ранних годах жизни Роландо, который можно установить, является то, что он обучался теологии и каноническому праву в Болонье примерно в 1139-1142 годах. Поскольку Сиена не могла в то время похвастаться какой-либо хорошо известной школой, возможно, Роландо уехал в Болонью с целью получить образование. Действительно, чтобы достигнуть определенного положения, он должен был учиться в школах, получивших известность.

Мы не знаем точно, в какой период времени и в какой школе Болоньи учился Роландо. Поскольку он принадлежал к белому духовенству, вероятно, что он был прикреплен к архиепископской школе. В 1148 году, когда будущий Александр III был призван на работу в Курию, он служил диаконом и каноником в Пизе. Как долго он исполнял эти обязанности и когда он покинул Болонью, неизвестно, хотя есть основания полагать, что Роландо учился там некоторое время. Также возможно, что Роландо преподавал некоторое время в епископской школе в Пизе. В любом случае в эти годы, прежде чем стать кардиналом, он на собственном опыте знал проблемы образования того времени.

Интеллектуальное движение в сфере образования, в котором принимал участие молодой Роландо, было частью более широкого процесса, который историки окрестили Возрождением XII века. Этот интеллектуальный расцвет, подобный другим периодам европейского культурного развития, которые описываются как «Ренессанс», представлял одну из фаз постоянной, хотя и прерывавшейся на время, переоценки Европой своих интеллектуальных оснований через изучение своего античного, классического прошлого. Однако то движение, которое происходило в XII веке, нельзя представить только лишь имитацией или почитанием греческой и римской культуры. Самобытные писатели, мыслители и художники открывали новые горизонты не только в узких академических областях, но и в литературе, искусстве и политике, стараясь примирить новые идеи со старыми проверенными принципами.

Рост населения в Европе в период относительной стабильности и общественного порядка предложил более широкие возможности для работы образованным людям в церковной и светской сферах. Данный процесс сопровождался резким увеличением количества студентов, и в век, характеризовавшийся ростом городов, городские учебные центры, особенно кафедральные школы, должны были процветать. Таким образом, первенство в сфере образования, которое принадлежало монастырским школам в более раннее время, перешло в руки белого духовенства, занявшего сильные позиции в этой области. Однако мы не должны из этого делать вывод, что новые городские школы полностью затмили духовное обучение в религиозных центрах. Ведь школы, о которых так много говорится в высоком Средневековье, включали институты различного происхождения, которыми заведовала как светская, так и духовная власть.

Быстрое расширение академического сообщества создало новые административные проблемы: квалификационные стандарты преподавания, отношение студентов к профессорам, а также тех и других к местным городским властям, правила процесса обучения. Фактически именно решение этих проблем способствовало созданию со временем учебных организаций, которые нам известны как университеты. Александр III не дожил до того момента, когда он смог бы увидеть полное осуществление этого процесса, но как студент и профессор он застал его истоки, а как Папа способствовал расширению образования и его организации.

Из трех предметов: теология, право и медицина, – которые привлекали большинство средневековых студентов, Роландо Бандинелли интересовали, в основном, первые два. Примерно за десятилетие до того, как он оставил академическую жизнь ради административной работы в Курии, было опубликовано сочинение Грациана о каноническом праве. А десятью годами позже появился теологический трактат Петра Ломбардского. Обе работы стали эпохальными сочинениями в своих областях, и Роландо попал под влияние интеллектуальных идей этих трудов. Кроме того, большое влияние на него оказала работа Пьера Абеляра, весьма спорной по сей день личности Средневековья. Решить спор, вызванный сочинением Абеляра, в данной книге невозможно, но, по крайней мере, можно затронуть те вопросы, которые являются уместными в описании предмета обучения и преподавания Роландо. Абеляр оказывал высшее доверие силе разума, способного объяснять и поддерживать религиозные истины. Разум не может быть заменен авторитетом, но им также должно руководствоваться; диалектика, соответственно, должна быть инструментом в конструировании системы религиозного знания. На этой основе в своем труде «Sic et non» («Да и нет») Абеляр сопоставил противоречащие высказывания церковных авторитетов и подверг их критике и анализу. Для Абеляра теология была наукой, и он придал теологическим штудиям новое направление и импульс.

Таким образом, не без опасений и вопреки продолжительному спору, христианская мысль была направлена в сторону формирования теологической науки вследствие сохранившегося, вопреки оппозиции, абеляровского подхода. Действительно, возможно в работах определенных писателей середины века выделить существование того, что может быть названо абеляровской школой преподавания теологии. В предыдущие времена сочинения составлялись, в основном, из отрывков Священного Писания и работ Отцов Церкви и были компендиумами высказываний церковных авторитетов. В XII в. возникла новая тенденция группировать материал в некоем логическом порядке, чтобы произвести конструктивную работу теологического синтеза. К трактатам подобного рода относятся и «Sentences» («Сентенции») Роландо Бандинелли, увидевшие свет в 1149 или 1150 году, а окончательную форму получившие после того, как их автор добился места в Курии. Это произведение в основном представляет интерес в качестве источника биографических сведений о Бандинелли, как свидетельство его обучения и интеллектуальных способностей. Оно не оказало большого влияния – не потому, что имело малую ценность, но, возможно, частично из-за того, что университет в Болонье не имел такой же значимости в области теологии, каким он обладал в юриспруденции. Более того, его «Сентенции» были всего лишь одним сочинением в ряду подобных трактатов этого времени, и к тому же всех их затмила одноименная работа Петра Ломбардского. Последняя работа, превосходя все прочие, знаменовала собой своеобразный пик в процессе превращения теологии в систематическую науку, и Роландо принимал участие в этом процессе в тройном амплуа – сначала как ученик, затем как учитель и писатель.

В сравнении с теологическими сочинениями, вклад Роландо в развитие канонического права был более ведомым и включал не только его достижения как учителя и писателя, но также его решения как Папы. Как профессор и, по всей вероятности, как студент, учившийся в Болонье Роландо находился в центре процесса возрождения юридических исследований в Средние века. Ирнерий (?-1126), первый широко известный средневековый толкователь римского права, преподавал в Болонье, а после него дело продолжили «четыре знаменитых доктора». Суть их метода изложения гражданского права состояла в составлении комментариев (глосс) на текст и в постановке вопросов для обсуждения, не только в подробном изложении сути ценного юридического материала, но в разработке системы наставлений, которые оказали большое влияние на работу их коллег, каноников. Возможно, что Роландо слушал лекции этих четырех докторов, – для духовного лица, занимавшегося каноническим правом, было обычным проявлять интерес к гражданскому праву. Вопреки некоторой оппозиции такого рода исследованиям римского права со стороны церковников, потребности времени состояли в развитии и структурировании канонического права.

Одним из лучших плодов возрождения права стала появившаяся в 1140 году книга Грациана «Concordia discordantium canonum» («Согласование противоречащих канонов»), обычно называемая «Decretum» («Декрет»). Выход этой работы напрямую отразился на карьере Роландо. Фактически имя будущего папы оказалось связанным с именем Грациана, так как в заметке, написанной каноником Угуччо, сообщается, что Роландо преподавал в Болонье в то же время, когда был написан «Decretum». То, что их имена оказались связанными, таким образом, представляется примечательным фактом, так как работа Грациана открыла новый период в развитии канонического права, так же как в теологии это сделало произведение Петра Ломбардского. Была произведена систематизация до сих пор беспорядочного множества данных, и это очень облегчило рациональное, упорядоченное изучение предмета. Приблизительно за полвека были опубликованы дюжина или больше трактатов на «Decretum». Некоторые из людей, которым принадлежали эти трактаты, стали епископами или кардиналами, был среди них и Роландо Бандинелли. Хотя мы не располагаем точными доказательствами, можно сделать предположение, что методология произведения Грациана могла повлиять на воззрения Роландо. По-видимому, он сделал далеко идущие выводы на основании этого сочинения. Количество комментариев, включая его собственный, свидетельствовало о высокой репутации «Decretum», которую тот вскоре снискал.

Комментарий Бандинелли, «Stroma (summa) Rolandi», или «Stroma et decretorum carptum», был составлен где-то между 1142 (крайняя возможная дата написания «Decretum») и 1148 годами, когда Роландо покинул Пизу. Предназначенные профессором для своих студентов, возможно для текущего курса обучения, «Stroma Rolandi» были и педагогическим трактатом, и объяснением текста «Decretum». Соответственно, некоторые разделы к «Decretum» получили форму кратких комментариев, или резюме. В любом случае, самый большой раздел, касающийся вопросов брака, стал тем предметом, где вклад Роландо в каноническое право был особенно весомым.

Два других вопроса, которые привлекли внимание Роландо, представляли для него нечто больше, чем просто академический интерес. Во-первых, он четко разработал иерархическое представление о церковной организации, которая допускает для каждого ее элемента отдельную, особую юрисдикцию. На вершине, согласно этой теории, находился Папа, чей верховный авторитет Роландо постоянно подчеркивал. Во-вторых, он приложил все усилия, чтобы прояснить и популяризировать представление о том, что относится в праве к духовным делам, или, говоря иными словами, о том, что подлежит церковной юрисдикции и является законным в церковных судах. Ни одна из этих идей не была новой: как и Грациан, Роландо просто тщательно строил свои рассуждения на основании понимания церковной организации и ее отношений с обществом, то есть затрагивал вопросы, которые были актуальными, начиная с григорианской реформы и даже немногим ранее, и представляли интерес для школы. При размышлении над «Stroma» Роландо понимаешь, что этот трактат показывает нам образованность Роландо и основные идеи, которые он поддерживал перед тем, как стать папой.

Хотя точно определить время поступления Роландо на папскую службу невозможно, наиболее вероятным для этого представляется 1148 год. Папа Евгений III, как известно, в это время находился в Пизе и едва ли мог не заметить такого перспективного молодого человека, как Роландо. Впервые имя Бандинелли в ранге кардинала появилось на документах от 21 ноября 1150 года; таким образом, это говорит об обычном для клирика двухлетнем подготовительном этапе перед работой в Курии. В конце этого периода обычно возводили в сан кардинала. Таким образом, незадолго до конца 1150 года папа Евгений назначил Роландо кардиналом-диаконом при церкви святых Косьмы и Дамиана.

Когда Роландо перешел на работу в Курию, он оказался связан с той административной организацией духовенства, которую обозначают термином «папская монархия». Этот институт, который Церковь, особенно со времени григорианской реформы, совершенствовала, имел сходство со светским монархическим управлением. Он отличался от последнего своей географической протяженностью, что, как следствие, создавало трудную проблему поддержания регулярных контактов между центром и периферией. Сторонники григорианской реформы, помимо настойчивых требований о невмешательстве светских властей в дела Церкви, особо настаивали на папском верховенстве внутри Церкви и соответствующем ограничении епископской юрисдикции, особенно юрисдикции архиепископа. С позиций структуры управления, это означало, что верховная власть Папы в сфере его компетенции должна была зачастую реализовываться через легатов, кардиналов или других клириков, представлявших Папу в особых миссиях или отдельных местностях.

Центральной структурой управления для папства была Курия, которая включала в себя коллегию кардиналов, как впоследствии она стала называться. О принципах работы этого органа мы подробно расскажем ниже. Две важнейшие административные функции, финансовая и секретарская, исполняли два отдела Курии: камера (саmerа) и канцелярия. Папская камера, возглавлявшаяся камерарием или управляющим, была ответственна за сбор и подсчет папских доходов. Очень похожая на современное английское казначейство, камера зарекомендовала себя компетентным и важным органом, и по-видимому, Папа Евгений уполномочил ее произвести опись всех источников доходов Святого Престола; говоря современным языком, Евгений улучшил систему ведения бухгалтерии. Папская канцелярия, самый старый особый отдел Курии, не имела точного аналога среди органов светского правительства. Большую часть своих дел Папы решали по переписке, а заведовала их корреспонденцией канцелярия.

Как свидетельствует уже само ее название, папская Курия обладала также судебными функциями, то есть была последней инстанцией в христианском мире. Она могла быть судом первой инстанции, но чаще выступала в качестве апелляционного суда. Усиление административной централизации привело к тому, что большая часть дел перешла в ведение Курии. Чтобы избежать чрезмерной загруженности Курии при ведении тяжб, папа часто назначал легатов для расследования обстоятельств или назначал местных священников в качестве делегированных судей в особых случаях. Когда епископы получали назначение, они действовали как папские судьи.

Вопреки жалобам на трудности, отсрочки слушаний и даже коррупцию, апелляции и различного рода религиозные дела продолжали поступать на рассмотрение в Рим. Несмотря на недостатки – критика современников была явно преувеличенной, – папская администрация была разумной, сложной системой, которая очевидно внушала сильное доверие.

Среди критиков работы Курии в XII веке фигура св. Бернара Клервоского требует большего внимания, чем простое замечание. Папа Евгений III – первый Папа из ордена цистерцианцев и его величайший аббат – был протеже св. Бернара. Между ними существовала постоянная переписка, кульминацией которой стал трактат св. Бернара «Dе соnsideratione» («О рассмотрении»), написанный между 1149 и 1153 годами. Эта книга состоит из наставлений бывшего учителя своему ученику, который превзошел его. Один писатель описал эту работу как «папскую проверку совести». Св. Бернар убеждает Папу в необходимости созерцания и напоминает ему о выдающейся духовной важности его высокого поста. Поскольку «Dе соnsideratione» предостерегал от мирских забот, которые были навязаны духовенству, это сочинение можно также воспринимать как критику светскости, которая существовала в действительности. Даже в институтах, посвященных исключительно религиозным целям, присутствовала опасность того, что административная рутина может затенить духовное начало. Никто не понимал этой опасности лучше, чем св. Бернар.

Этот трактат, появившийся именно в то время, был значительным явлением в истории папства и карьере Роландо Бандинелли. Он ознаменовал конец одной эпохи и начало другой. Если Александра III часто представляют как первого Папу-юриста, то Евгений III был последним в ряду Пап-монахов. «Dе соnsideratione» буквально пропитан монашеским духом. Карьера Александра III, по-видимому, знаменовала начало более институционального и, косвенно, менее духовного периода в истории папства. В течение этого периода, начавшегося с его правления и продолжавшегося следующие полтора столетия, понтификов больше привлекала активная жизнь, чем монашеское служение, и ни один из этих так называемых Пап-юристов не был канонизирован. Дихотомия монах-юрист, начиная с середины XII века, указывает на изменение позиций белого духовенства относительно образования и на использование рациональных подходов в теологических исследованиях. Однако все же не следует слишком акцентировать внимание на каком-либо из этих контрастов. Ни каноническое право, ни теология не были предметами исключительной монополии на изучение со стороны белого духовенства. Не все белое духовенство непременно проявляло интерес к мирским делам, а св. Бернар не выступал в пользу идеи роспуска Курии. Когда карьера Роландо как кардинала и папы тщательно анализируется, становится очевидным, что понятие «Папа-юрист» вовсе не подразумевает устранение заботы о делах теологических или духовных.

Хотя методы управления Папы Александра III и его преемников, по-видимому, были более юридически ориентированными, чем у его монашествовавших предшественников, общая цель папской политики оставалась прежней: становление истинно христианского общества, способного направлять людей к их вечному уделу. Естественные человеческие способности и соответствующие мирские действия должны быть, как это и происходило, направлены в определенное русло – к вечной жизни. Однако если конечная цель человеческого общества оставалась прежней, то структура этого общества изменялась или уже изменилась. Как следствие, во время жизни Папы Александра существовала значительная неопределенность в том, какая роль должна быть предписана правителю и священнику соответственно.

Европейские государства середины XII века по большей части были лучше объединены, чем в предшествующее столетие. Как мы предположили, определенный этап в политической эволюции подошел к концу, а другой только начинался. Более раннее состояние общества, которое можно условно назвать феодальным, сменилось другим, которое характеризовалось существованием более эффективного монархического управления. Быстрота данного изменения не была везде одинаковой, и представляется правильным допустить, что в течение жизни Александра феодальные порядки не исчезли. Тем не менее старые феодальные обычаи, которые оставались привычными и довольно полезными, сейчас должны были также способствовать новому делу монархического объединения.

Дальнейшее изменение старой общественной организации проистекало из продолжающегося подъема экономической жизни. Если, как сейчас полагают ученые, истоки средневекового экономического оживления можно проследить, по крайней мере, в X веке, то XI и XII века стали свидетелями его высшей точки. Население Западной Европы продолжало расти, торговля и промышленность – усиливаться, а новые городские и сельские общины умножались и укрупнялись. В течение XII века, а в некоторых случаях чуть ранее, многие городские общины стали выдвигать требования получения некоторого самоуправления. В зависимости от обстоятельств, такая ситуация способствовала усилению монархической власти. К этому можно добавить, что увеличение населения поставило перед Церковью проблему обеспечения значительного количества соответствующим образом подготовленных приходских священников для городов и сельской местности.

Европейская политическая жизнь того времени, когда Роландо стал кардиналом, определялась четырьмя государствами: Англией, Францией, Империей и Сицилией. Государства Иберийского полуострова, Северной и Восточной Европы или государства крестоносцев на Востоке, хотя и обладали определенным политическим весом, не играли ведущей роли в политике. Византийская империя, в правление умного и энергичного Мануила Комнина (1143-1180), однако, еще оставалась фактором, который следовало учитывать. Он стремился не только сохранить византийскую гегемонию в Восточном Средиземноморье, но и вернуть прежнее влияние Империи в делах Запада. С точки зрения пап, как, впрочем, и с византийской, отношения между Византией и Западом неизбежно затрагивали как религиозные, так и политические вопросы. Дипломатические действия всегда поднимали проблему религиозных отношений между Римом и Константинополем.

В формировании политики Папы по отношению к каждому из западных государств присутствовала общая цель – сохранение свободы действий духовной власти. Хотя процесс.развития духовенства в одном королевстве часто испытывал влияние от аналогичной ситуации в другом государстве, каждое из западноевропейских королевств представляло для Церкви отдельные проблемы в каждом конкретном случае. Особые отношения между Англией и Францией, например, являлись важным фактором в папской политике. Генрих II, король Англии (1154-1189), благодаря наследству, полученному от норманнской и анжуйской династий, и браку с Алиенорой Аквитанской, владел землями, которые охватывали практически всю западную половину Франции. Эта ситуация и ее политические последствия являются общеизвестными для изучающих английскую и французскую средневековую историю; менее исследованной представляется суть проблемы, созданной этой ситуацией для Церкви. Значительная часть французского духовенства находилась под политической – в XII веке это часто означало также церковную – юрисдикцией правителей Англии.

Германия, или Западная Римская империя, и Италия также создавали особые проблемы для пап. В X веке германские короли вновь установили свой контроль над Северной и Центральной Италией, в прежние времена осуществлявшийся Карлом Великим. Оттон I возродил Империю в 962 году, таким образом, установив особую связь между императором и Папой, которой не было в отношениях пап с другими европейскими правителями. В XI веке запрещение папы Григория VII производить светскую инвеституру и его последующая борьба с Генрихом IV поставили под сомнение хорошо установившуюся в Империи процедуру, на основании которой правители обеспечивали свой контроль над германскими епископами. Более того, такой контроль был жизненной необходимостью для Империи, где епископы по обычаю исполняли важные политические функции. Действительно, структура правительства, созданная императорами саксонской и салической династий в X и XI веках, была повреждена, и королевский контроль над Церковью, особенно над епископами, был оспорен. В целом, состояние Германии в середине XII века, сильно затронутой спором об инвеституре и гражданской войной, которую этот спор вызвал, ставило перед ее правителями огромную задачу по восстановлению государства, задачу более трудную, чем вражда с другими правителями. Эта проблема была осложнена сохранением имперской традиции, провозглашавшей притязания на Северную Италию.

В Северной Италии к середине XII века города, подобные Милану, Генуе, Павии и многим другим, развивались быстрыми темпами. Во время и после спора об инвеституре многие города освободились от политической власти своих епископов. Хотя они и соглашались принять имперский сюзеренитет, многие с неохотой признавали какое бы то ни было действительное ограничение их права самоуправления. Верность такому принципу, однако, разделяли не все, так как повсюду города соперничали друг с другом; при этом самые крупные города скорее искали поддержки Империи, чем боролись против нее. Двумя другими характерными чертами стали активизировавшееся участие в делах Италии Венеции, до тех пор державшейся в основном в стороне, и более активное вмешательство в итальянскую политику Византийской империи.

Границы итальянских земель, включающие папские государства, в XII веке не были четко определены. Главным спорным вопросом оставался вопрос о статусе земель, которые графиня Матильда Тосканская завещала Папе. Иннокентий II, в свою очередь, передал их императору Лотарю за денежное вознаграждение и на условиях возвращения их Святому Престолу по смерти императора. Кроме того, в отношении всей папской территории, оставался неясным вопрос о верховном суверенитете. Мог ли император пользоваться властью над этой областью, которой прежде обладали его предшественники в X и XI веках? Или папские земли должны были быть полностью независимыми?

Во времена политического давления с севера папы часто обращали свои взоры на Сицилию. В течение XII века это королевство, которое охватывало всю Италию южнее папских земель, с норманнскими королями и блестящим двором в Палермо, было одним из наиболее благоустроенных государств в Европе. Хотя формально оно являлось леном пап, его правителей едва ли можно назвать всегда лояльными вассалами. Северная граница с папскими землями была нестабильной из-за постоянно возникавших споров по вопросу о контроле над сицилийской Церковью. Короли требовали создания постоянного папского легатства и права на вмешательство в выборы епископов. Иннокентий II (1130-1143) отверг эти притязания, но Луций II (1144-1145) и Евгений III вследствие трудностей в Риме были настроены более лояльно. Последний утвердил легатство в 1148 году.

Отношения папства с Сицилией зависели не только от политики германских императоров, но также от позиции Византии. Что касается Германии, то сильная Сицилия угрожала ее интересам, а по мнению Византии норманнское государство узурпировало часть ее бывшей территории. Спорадическое сотрудничество между двумя империями, представлявшее наибольшую опасность для норманнского королевства, так же как и для папства, было одной из черт итальянской политики XII века.

Город Рим представляет собой особый случай. Не имея такого большого веса в сфере торговли и промышленности в Средние века, как некоторые из других североитальянских городов, Рим занимал уникальную позицию в политике, поскольку являлся постоянной резиденцией Папы. Необходимо добавить, что это было чрезвычайно выгодной позицией, так как постоянный поток пилигримов, просителей и прочих людей, ехавших со своими делами в Курию, создавал некий вид туризма огромного масштаба. Как и в других городах Италии, жители Рима питали надежды на установление независимости от Папы или, по крайней мере, некоторого самоуправления под его управлением. Подобно другим итальянским городам, Рим участвовал в периодических конфликтах со своими соседями. Однако, в отличие от других городов, Рим, будучи основанием Империи, никогда не забывал о своем древнем величии. На волне возрождения римского права в течение XII века римляне стремились восстановить в своем городе то, что, как они представляли, составляло их древнее право самоуправления.

Вопреки противодействию Папы Иннокентия II римляне в 1143 году официально объявили о создании республики и восстановлении сената. Двумя годами позже Евгений III согласился признать этот орган, когда его члены уступили по вопросу принятия папской инвеституры и признания папского агента, префекта, который просто игнорировал революционную республику. Таким образом, как раз тогда, когда Роландо только поступил на папскую службу, отношения между Папой и римской коммуной начали строиться на новом, но неустойчивом основании.

Действительно, незадолго до назначения Роландо эти отношения оказались сильно осложнены в результате действий Арнольда Брешианского. Первоначально реформатор и критик церковных злоупотреблений, Арнольд стал революционным агитатором. За подстрекательство граждан своего родного города против их епископа он был осужден на Латеранском Соборе в 1139 году и изгнан с территорий Италии и Франции. В 1146 году, проведя несколько месяцев в Швейцарии и Богемии, он предстал перед Папой в качестве раскаявшегося грешника. Папа даровал ему прощение и приказал исполнять наложенную епитимью в Риме. Однако в городе Арнольд вновь занялся агитацией. В разгаре революционной ситуации он начал настаивать на полной реставрации древнего римского управления. Арнольд зашел настолько далеко, что потребовал, чтобы Папа и духовенство были лишены своей собственности и какого-либо голоса в политических делах. Последующие волнения заставили Евгения покинуть город, переехав, вначале, в Трастевер (1146 год), а затем во Францию под предлогом консультаций о предстоящем Втором крестовом походе. Двумя годами позже он возвратился в Рим, привезя в свите Роландо, своего нового сотрудника из Пизы.

Папство заботилось не только о реальных делах, но также о политических идеях, особенно, касавшихся отношения духовной власти к мирской в новом возникающем политическом устройстве. Некоторые из этих теорий сохранились от более раннего времени; другие были разработаны в XII веке. В идеологической сфере 1140-е годы скорее явились периодом пересмотра былых представлений, нежели периодом твердых постановлений.

Этот век унаследовал в области религиозно-политической мысли широкие универсальные представления, которые были развиты веком ранее и которые, для их авторов в любом случае, подтверждала та ситуация в мире, какой они ее себе представляли. Средневековое общество пришло к тому состоянию, которое необходимо воспринимать как религиозно-политическое единство, содружество христианских государств. Это содружество создавалось, чтобы быть продолжением богоизбранного государства Израиля, и было посвящено цели вечного спасения для его граждан. В феодальную эпоху это представление получило персонализацию в форме теократической монархии. Император Карл Великий был «викарием Бога», правителем Божьего града на земле (отсюда понятие «политического августинианства»). Таким образом, правитель был королем и священником, rех еt sacerdos, которому иногда позволялось исполнять даже богослужебные функции.

Эта квазирелигиозная концепция королевской власти была широко распространена в Европе, но благодаря своим особым традициям, она затрагивала интересы Империи. Германские правители, которые владели большей частью Италии, были одновременно наследниками франков, прежде всего Карла Великого, и Древнего Рима. Императорская коронация Карла Великого сделала возможной эту связь идей. Реставрация Империи саксонской династией, главным образом в результате действий Оттона III, придавала особое значение римскому элементу. Соответственно, в задачу германских правителей входили стремления к универсализму. К XII веку консолидация других европейских королевств сделала имперский универсализм анахронизмом. Тем не менее остатки этой традиции сохранялись в сочинениях проимперски ориентированных мыслителей, и вместе с этой традицией сохранялось стремление достигнуть, по крайней мере, некоторого превосходства среди правителей того времени. Мера, в которой такие притязания могли влиять на действительную германскую политику, зависела от условий и даже в большей степени – от характера правителя.

С точки зрения мыслителей, настроенных в пользу папства, григорианская реформа и особенно драматическая борьба между Григорием VII и Генрихом IV подорвали позиции светской власти в христианском обществе, но не теократическую идею саму по себе. Таким образом, была подготовлена почва для концепции папской теократии вместо императорской. Это не подразумевает, что папы и епископы должны были подменить светских правителей. Скорее это означало, что под эгидой Папы должно быть создано новое содружество, в котором каждое государство жило бы своей собственной жизнью по собственным законам, в то время как религиозные принципы и каноническое право должны были занять свое место и, фактически, одухотворить все аспекты жизни общества. Цель, поэтому, была духовной, а не ради приобретения власти как таковой. Верховное положение Папы в этом «иерархическом» обществе было чрезвычайно важным, хотя характер политической власти, которой необходимо было наделить его, не был точно определен и являлся предметом споров. Следует помнить, что при обсуждении такого общества современная терминология не может точно сформулировать данную проблему. Едва ли правильно, например, говорить о вмешательстве Церкви в светские дела или vice versa[1]. Вмешательство подразумевает действие какой-то внешней силы, и в контексте раннего периода средневековой истории ни светская сторона, ни духовная не были «внешними». В то время не существовало в современном понимании отдельных институтов «Церкви» и «государства».

В тот период времени, на который пришлось становление карьеры Роландо, позиция Церкви по отношению к мирским делам обсуждалась несколькими авторами-полемистами. Они разработали теорию «двух мечей», основанную на Новом Завете (Лука 22:38; Матф. 26:2). Эти «два меча», как мы полагаем, представляют духовные и светские полномочия, которые оба принадлежат Церкви. Светской властью Церковь пользуется не сама, ею обладают миряне, но только с согласия Церкви. Это подразумевает, что Церковь передает часть своих полномочий мирским властям.

В действительности в Средние века идея папизма не была полностью осуществлена, а в теории она не была полностью теократической. Представление о содружестве правительств под эгидой возрожденного папства не разделялось всеми. Ему противостояли имперские авторы, а также те, кто размышлял о природе королевской власти и для кого идея о псевдосакральном характере последней оставалась обоснованной. Важным для понимания карьеры папы Александра III является тот факт, что в течение его жизни перестановки в европейском обществе, которые были кратко описаны выше, изменили реальное положение Папы и императора в мире. Поэтому необходимо по-новому взглянуть на основания власти понтификов в делах мирян.

Во-первых, не представлялось более возможным рассматривать Империю действительно как представителя всего мира. Столкновение духовной организации с зародышем национальных государств и быстро усиливающимся процессом урбанизации поставило на повестку дня множество новых практических проблем. Во-вторых, в решении отдельных эмпирических проблем наиболее важный вклад внесла новая группа мыслителей, называемых канониками. Какую бы сторону в споре юрист-каноник ни принял, его подход к решению спора отличался от того, который демонстрировал публицист. Каноник мог разрабатывать общие теории, но его обычным полем деятельности была работа с отдельными делами. Он, по всей вероятности, также изучал римское право и поэтому сознавал юридический статус светской власти. Это не означает, что каноники XII века, Грациан и Роландо, имели какие-то сомнения в общем религиозном призвании общества. Скорее каноники изменили основания для дебатов. Если они и не создали обширных концепций, они все-таки внесли важный вклад в определение сферы применения обычной церковной юрисдикции по особым делам. Это достижение, являющееся менее ярким, но не менее важным, чем борьба глобальных теорий, разработанных публицистами, требовало продолжительной, кропотливой работы и внимания к деталям. Более того, оно требовало корректировки с учетом новых и необычных социальных и политических условий. Как каноник Александр III участвовал в этих обсуждениях, а как Папе ему предстояло внести большой вклад в это дело.