Сложение монгольского государства с центром в Поволжье — Золотой Орды (Джучиев Улус)

Сложение монгольского государства с центром в Поволжье — Золотой Орды (Джучиев Улус)

Золотая Орда — государство, возникшее в XIII в. на юге Руси, в Великой Степи (Дешт-и Кипчак), и сыгравшее значительную роль в возникновении новых тюркских народностей на местах их современного расселения. История его образования связана с историей сложения удела-владения Джучи, старшего сына Чингиз-хана.

При Чингиз-хане и Чингизидах получил свое дальнейшее развитие родовой принцип, согласно которому государство считалось собственностью всей царствующей фамилии и распадалось на множество уделов-владений. Эта особенность государственного управления была подмечена еще Джувайни, который по меньшей мере три раза (в 1246–1247, 1249–1251, 1251–1253 гг.) сопровождал монгольского правителя Хорасана Аргун-ага в Монголию. «Хотя по видимости правление и страна вверены одному лицу, наделенному ханским достоинством, — писал он в своем „Тарих-и Джахан-гушай“ („История завоевателя мира“), — в действительности все потомки и дядя по отцу сообща владеют землей и общественным богатством» [Джувайни, изд., т. 1, с. 30–31].

Выше уже упоминалось, что Чингиз-хан подчинился народному обычаю и еще при жизни назначил уделы своим сыновьям и другим родичам. Насколько можно судить по имеющимся материалам, первым был выделен старший сын Чингиз-хана, Джучи. Когда в 1207–1208 гг. Джучи покорил еииссйских кыргызов и прочие «лесные народы» юга Сибири, говорится в монгольской хронике 1240 г., отец подарил все эти народы ему. Впоследствии, после покорения Чингиз-ханом современного Казахстана и Средней Азии (1219–1224 гг.), в состав удела Джучи вошли обширные земли к западу от Иртыша и от границ Каялыка (в Семиречье) и Хорезма (нижняя Аму-Дарья) «вплоть до тех пределов, куда доходили копыта татарских коней», т. е. до границ царства волжских болгар.

После передвижения удела Джучи на запад страна киргизов на Енисее вошла в состав удела потомков младшего сына Чингиз-хана, Тулуя.

Завершив военную кампанию в Среднюю Азию, в 1224 г. Чингиз-хан вернулся в Монголию с сыновьями, кроме Джучи. Он остался в полюбившихся ему Кипчакских степях, чтобы заняться заботами правления своего улуса-владения. Согласно Рашид ад-Дину, автору «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»), главному источнику по истории Монгольской империи, орда (ставка) Джучи «была в пределах Иртыша» [Рашид ад-Дин, т. 2, с. 78]. По утверждению Абу-л-Гази, Чингизида и автора «Шаджара-йи тюрк» («Родословное древо тюрков»), «резиденция (тахтгах) Джучи располагалась в Дешт-и Кипчаке, и это место (йер) называлось Кок-Орда» [Абу-л-Гази, изд., т. 1, с. 172].

О событиях правления Джучи в источниках сведений нет. По рассказу Рашид ад-Дина, Чингиз-хан поручил Джучи покорить «северные страны, как-то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, [Западный] Дешт-и Кипчак и другие области тех краев». Сын не исполнил поручения отца. Чингиз-хан крайне рассердился и вызвал сына в свою орду (ставку). Тот ответил, что его постигла кручина болезни и он не может отправиться в Монголию. Между тем один монгол из племени мангыт, прибывший из западных границ империи, рассказал, что-де видел Джучи на охоте у «одной горы». «По этой причине воспламенился огонь ярости Чингиз-хана, и, вообразив, что Джучи, очевидно, взбунтовался, что не обращает внимания на слова отца», он послал против него Чагатая и Угедея с войском, намереваясь идти вслед за ними; в это время пришло роковое известие о кончине Джучи [Рашид ад-Дин, т. 2, с. 79].

Дата смерти Джучи у Рашид ад-Дина не указывается. Согласно известиям Махмуда ибн Вали, автора «Бахр ал-асрар» (т. 6, ч. 3, л. 96а), он умер в месяце раби ал-аввал 627 г. х. (19 февраля — 20 марта 1227 г. по юлианскому календарю), за шесть месяцев до смерти своего отца, Чингиз-хана. В источнике XV в. «Шаджарат ал-атрак» («Родословие тюрков») содержится поэтический рассказ о том, как Улуг-Джирчи, который был приближенным и одним из великих эмиров двора, сообщил Чингиз-хану известие о смерти его старшего сына. Чингиз-хан в ответ Улуг-Джирчи будто бы произнес тюркский стих:

Кулун алган куландай кулунумдан айрылдым

Айрылышкан анкудай эр улумдан айрылдым.

То есть:

Подобно кулану, лишившемуся своего детеныша, я разлучен со своим детенышем;

Подобно разлетевшейся в разные стороны стае уток, я разлучен со своим героем-сыном.

Когда от Чингиз-хана изошли такие слова, все эмиры и нойоны, находившиеся в ставке, встали, выполнили обычай соболезнования и стали причитать. «Через шесть месяцев после смерти Джучи-хана, — пишет автор „Шаджарат ал-атрак“, — Чингиз-хан также распростился с миром» [СМИЗО, т. 2, с. 203–204; Шаджарат ал-атрак, с. 222–224].

По ранним источникам, Джучи был похоронен на верхнем Иртыше; по преданию, приведенному автором XVI в. Хафиз-и Танышем, гробница Джучи находилась в Центральном Казахстане, в бассейне Сары-Су, близ речки Сарайлы, несколько севернее речки Терс-Кендерлик.

Джучи имел много жен и наложниц. Как об этом передают достойные доверия повествования, читаем в источнике, у него было около 40 сыновей и от них «народилось несметное количество внуков». В «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина приводятся имена 14 сыновей Джучи в следующем порядке: первый сын — Орда, второй — Бату, третий — Берке, четвертый — Беркечар, пятый — Шибан, шестой — Тангут, седьмой — Бувал, восьмой — Чилаукун, девятый — Шингкур, десятый — Чимпай, одиннадцатый — Мухаммад, двенадцатый — Удур, тринадцатый — Тука-Тимур, четырнадцатый сын — Шингкум.

В «Муизз ал-ансаб», генеалогическом сочинении, составленном в 1426 г. при дворе Тимуридов, приводятся имена 18 сыновей Джучи. Вот начало этого списка: Орда, Бату, Берке, Эсен, Буре…

После смерти Джучи из всех его сыновей второй, Бату (Батый), был признан войсками на западе наследником отца, и этот выбор был утвержден Чингиз-ханом. Нарративные источники XIII–XIV вв. упоминают об этом лишь вскользь; некоторые подробности вопроса содержат более поздние источники. Так, у Абу-л-Гази (XVII в.) приводятся два рассказа. Согласно первому, Чингиз-хан, услышав о смерти Джучи, крайне опечалился. По окончании траурных дней он сказал своему младшему брату Отчигину: «Отправляйся в Дешт-и Кипчак и второго сына Джучи-хана, Бату, по прозванию (лакаб) Саин-хан, возведи на отцовский престол». Когда Бату узнал о том, что к его орде (ставке) приближается Отчигин, выслал для встречи его своих сыновей и младших братьев, а вслед за ними и сам выехал для встречи высокого гостя. Встретились. По прошествии трех дней Отчигин, соблюдая все обычаи, посадил Бату на отцовский престол. По случаю коронации устроил большой пир (той). В это время из ставки Чингиз-хана прибыл нарочный с известием, что хан умер [Абу-л-Гази, изд., т. 1, с. 169–170]. Второй рассказ короткий. Когда Джучи заболел и умер, говорится в нем, Чингиз-хан был еще жив; он вызвал к себе в орду своего внука Бату, по прозванию Саин-хан, и сказал ему: «Прими на себя власть отца и отправляйся в земли, в которые хотел идти он»; когда Саин-хан собирал войско для похода, умер и Чингиз-хан [Абу-л-Гази, изд., т. 1, с. 180].

Подробный рассказ о передаче верховной власти в Дешт-и Кипчаке царевичу Бату приводится в «Чингиз-наме», написанном в XVI в. в Хорезме Утемишом-хаджжи. Когда умер Джучи, пишет он, между двумя старшими его сыновьями — Орда и Бату — произошел спор, кому из них быть главой улуса; каждый хотел уступить престол другому. Для разрешения спора о власти два сына Джучи, родившиеся от одной матери, и 17 сыновей, родившихся от других матерей, все вместе отправились к Чингиз-хану. «Великий» дед, принимая царевичей, велел поставить три юрты: белую юрту с золотым порогом для Саин-хана (т. е. Бату), синюю юрту с серебряным порогом для Эджена (т. е. Орда-Эджена), серую юрту со стальным порогом для Шибана; для Тукай-Тимура он не поставил и крытой повозки [Бартольд, т. 8, с. 167–168, текст; Чингиз-наме, с. 92].

Таким вот образом Чингиз-хан отличил Бату от всех остальных своих внуков, и вопрос о наследнике Джучи был решен окончательно. Его братья подчинились ему, весь народ изъявил покорность ему.

Историческое значение правления Бату (1227–1255 гг.) определяется тем, что он был основателем Золотой Орды и именно под его верховным командованием было осуществлено завоевание монголами Болгара, Западного Дешт-и Кипчака, Руси, Восточной Европы. Бату (Батый) родился в первые годы XIII в. вторым сыном у царевича Джучи от его главной жены Уки-хатун, дочери Ильчи-нойона из племени кунграт. Как отметил еще академик В. В. Бартольд, Бату, которого русские знали только как жестокого завоевателя, получил от своих соплеменников прозвище Саин-хан — «Добрый хан». По словам францисканца Иоанна де Плано Карпини, который в 1245–1246 гг. совершил путешествие в ставку Бату, в Поволжье, и далее в Монголию, Бату «был весьма жесток» на войне, но для своих подданных он был милостивым господином. Бату характеризуется как справедливый, мягкий и мудрый правитель также в персидских и армянских источниках XIII в. Согласно рассказу Джувайни, Бату умер в 1255 г.

По словам Джузджани, автора всеобщей краткой истории «Табакат-и насири», завершенной в 1260 г. в Индии:

«Похоронили его (Бату) по обряду монгольскому. У этого народа принято, что если кто из них умирает, то под землей устраивают место вроде дома или ниши, сообразно сану того проклятого, который отправился в преисподнюю. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей; там же хоронят его с оружием его и со всем его имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некоторых жен и слуг его, да того человека, которого он любил более всех. Затем ночью зарывают это место и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью могилы, пока не останется ни малейшего признака того погребения» [СМИЗО, т. 2, с. 16].

Как полагает известный исследователь Дж. Э. Бойл, эпитет «саин» означал не «добрый» или «умный», но просто «покойный», т. е. Саин-хан — это посмертный титул Бату, употреблявшийся с целью избежать упоминания настоящего имени, как и в случае с его дядей Тулуем и его отцом Джучи; первый из них имел титул yeke noyan «Великий нойон», а второй — ulus idi «Владыка улуса» [Бойл, 2002, с. 28–31].

О первых десяти годах правления Бату Улусом Джучи в источниках мало сведений. В 1229 г. он присутствовал на всемонгольском курултае, на котором Угедей, третий сын Чингиз-хана, был провозглашен великим ханом. На всемонгольском курултае 1235 г., на котором было принято решение о новом походе в западные страны, Бату был назначен начальником объединенного монгольского войска.

По ходу темы остановимся теперь в общих чертах на семилетнем походе (1236–1242 гг.) Бату в страну кипчаков, болгар, урусов и других соседних с ними народов. Но прежде для полноты сюжета изложим вкратце первую встречу монголов с соединенными силами кипчаков и русских в 1223 г. на р. Калке (у Азовского моря).

В 1220 г., после того как Чингиз-хан захватил Самарканд, правитель Средней Азии хорезмшах Мухаммад (правил в 1200–1220 гг.), ожидавший исхода битвы за город на берегу Аму-Дарьи, бежал в Табаристан (область в южной части Каспийского моря). Для его преследования Чингиз-хан отправил 30-тысячный корпус во главе с Джебе и Субедеем (Субудай). Хорезмшах Мухаммад нашел свой бесславный конец на одном из безлюдных островов Каспийского моря, а монгольские военачальники прошли огнем и мечом через Северный Иран, оттуда вошли на Кавказ, разбили военные силы Грузии и Азербайджана и двинулись через Ширванское ущелье на Северный Кавказ, осенью 1222 г. они оказались на земле аланов (иранская народность Северного Кавказа, предки современных осетин) и кипчаков (союз тюркских племен Великой Степи; см. выше раздел о кипчаках).

По рассказу арабского историка Ибн ал-Асира (ум. 1233 г.) и автора «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дипа (ум. 1318 г.), аланы объединились с кипчаками и сразились с монголами, но ни одна сторона не одержала верха. Тогда монголы решили внести рознь в их среду и сообщили кипчакам следующее: «Мы и вы — одного племени и происходим из одного рода, а аланы нам чужие. Мы с вами заключим договор, что не причиним друг другу вреда, мы дадим вам из золота и одежды то, что вы пожелаете, вы же оставьте нам аланов». Одновременно они послали кипчакам много всякого добра. Кипчаки покинули своих союзников и ушли в степь. Монголы напали на аланов и одержали победу. Затем монголы, изменив своему слову, вторглись в западные области Дешт-и Кипчака и перебили всех, кого нашли. Уцелевшие кипчаки бежали: «одни укрылись в болотах, другие в горах, а иные ушли в страну русских», т. е. за Днепр.

Монголы провели зиму в степях Предкавказья, а весной 1223 г. вторглись в Крым и захватили город-порт Судак. «Это, — пишет ал-Асир, — город кипчаков, из которого они получают свои товары, потому что он лежит на берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их. Это море Хазарское есть то море, которое соединяется с Константинопольским проливом» [СМИЗО, т. 1, с. 26].

Предводители западных кипчаков попросили военной помощи у галицкого князя Мстислава Удалого. На призыв Мстислава Удалого отправиться на войну с монголами откликнулись еще несколько князей. После большого княжеского совета в Киеве было решено выступить против монголов и сразиться «с опасным неприятелем вне отечества», в Кипчакских степях. Русские войска выступили на юг и объединились с кипчакской ратью. На левом берегу Днепра произошла первая стычка с монголами. Русские полки разбили авангард неприятеля, и монголы начали отступать на восток. После нескольких дней преследования, 31 мая 1223 г., соединенные силы кипчаков и русских встретились с главными силами Джебе и Субедея близ реки Калки. Обе стороны бились с неслыханным упорством, и бой между ними длился несколько дней. Наконец монголы одержали верх. Кипчаки и русские обратились в бегство. О потерях монголов сведений нет. А вот русские потери были очень велики: по данным русских летописей, в битве погибло шесть князей, из простых воинов вернулся лишь каждый десятый; число одних убитых киевлян достигало 10 тысяч человек. Монгольская конница преследовала остатки русских дружин до Днепра.

В конце 620/1223 г. монголы повернули обратно на восток и направились в глубь Волжской Болгарии. По словам Ибн ал-Асира, болгары «в нескольких местах устроили им засады» и, заманив, напали на них с тыла и перебили множество воинов. Уцелевшие монголы через степи современного Казахстана двинулись быстрым маршем на юго-восток и летом 1224 г. достигли верхнего Иртыша. Там состоялась встреча возвращавшегося из Средней Азии Чингиз-хана с его любимыми полководцами Джебе и Субедеем. Воздавая долг их верности, мужеству и военному искусству, хан устроил курултай с пирами. Осенью того же 1224 г. повелитель монголов снялся со стоянки и последовал с войском, военачальниками и челядью на восток, в Монголию.

Вместе с Чингиз-ханом в Монголию вернулись все его сыновья, кроме Джучи. Согласно повелению отца, он должен был отправиться с войском, захватить «Ибир-Сибир, Булар, [Западный] Дешт-и Кипчак, Башгурд, Рус и Черкес до Дербенда» и включить их в свои владения. Но Джучи уклонился от выполнения воли Чингиз-хана, что явилось причиной столкновения между отцом и сыном. Выше уже излагалась версия Рашид ад-Дина на этот счет. А вот что сообщает по этому поводу перс Джузджани в своем «Табакат-и Насири» (написана в 1260 г.). Джучи настолько полюбил Кипчак, что решил избавить страну от разорения. «Мой отец, Чингиз-хан, потерял рассудок, — сказал он своим приближенным, — так как он губит столько земель и изводит столько народу»; потому он, Джучи, хочет убить Чингиз-хана во время охоты. Чагатай, младший брат Джучи, узнав об этом коварном плане, рассказал отцу, который велел тайно отравить Джучи [Джузджани, т. 2, с. 1101].

Но как мы уже знаем, дело до братоубийства не дошло. Джучи умер естественной смертью в месяце раби ал-аввал 627 г. х. (февраль — март 1227 г.). Преемником Джучи стал его сын Бату. Когда, после смерти Чингиз-хана (август 1227 г.), третий сын его, Угедей, воссел на царство (правил в 1229–1241 гг.), он повелел Бату сделать то, что было велено когда-то его отцу, Джучи, и отрядил ему в помощь войско во главе с Кукдаем и уже знакомым нам Субедеем (умер в 1248 г. в возрасте 73 лет).

Тридцатитысячный конный корпус Субедея и Кукдая и отряды Улуса Джучи отправились в прикаспийские степи. Русские летописи датируют этот поход 1229 г. и сообщают, что под натиском монголов половцы (кипчаки) и саксины (хазарское население на нижней Волге) бежали в пределы Волжской Болгарии. В 1230 г. войска Улуса Джучи вновь вторглись в степи между Яиком и Волгой. Военные действия в прикаспийских степях продолжались и в 1232–1235 гг., причем передовые отряды монголов проникали даже на правобережье Волги.

Однако отдельные успехи, достигнутые монголами в Поволжье путем рейдовых операций, не удовлетворяли Чингизидов. Становилось очевидным, что невозможно добиться ощутимых результатов в войне с западными соседями, используя военные силы только одного Улуса Джучи, хотя бы и усиленные конным корпусом, направленным центральной властью. Само собой напрашивалось решение сделать волю Чингиз-хана — завоевать северо-западные страны и включить их в состав владения Джучи — задачей общеимперской, и это решение было утверждено на всемонгольском курултае 1235 г.

Согласно Рашид ад-Дину, курултай 1235 г. состоялся после возвращения великого хана Угедея в Монголию из похода в Китай. На курултай съехались все царевичи, царевны, главные эмиры и сановники империи. Целый месяц беспрерывно они пировали с раннего утра до звезды, слушали Ясу Чингиз-хана (свод законов и постановлений основателя монгольской династии) и билики его (поучения Чингиз-хана). Когда закончились пиры и развлечения, великий хан Угедей обратился к устроению важных дел государства и войска. В частности, на курултае состоялось решение отправить многочисленное войско «в области кипчаков, русских, булар, маджар, башгирд, асов, в Судак и в те края и все их завоевать». Поход рассматривался с точки зрения его значения для всей империи, а не какой-либо ее отдельной части. По «Сокровенному сказанию», все царевичи, а также царевны и зятья ханского рода (гурганы) обязаны были отправить на эту войну старших сыновей своих. При этом на царевича Бури, внука Чагатая, было возложено начальствование над всеми этими царевичами, отправленными в западный поход, а на Гуюка, старшего сына Угедей-хана, — начальствование над выступившими в поход частями из Центрального улуса. Верховное командование монгольской армией было поручено Бату. Царевичи и военачальники, которые были назначены на завоевание Кипчакской степи и тех краев, отправились каждый в свое местопребывание и занялись приготовлением к походу.

Весной 1236 г. царевичи и военачальники отправились в путь каждый из своего становища и осенью в пределах Волжского Болгара соединились «с родом Джучи», а именно: с Бату, Ордой, Шибаном, Тангутом, Тука-Тимуром, которые также были назначены в те края. По словам автора XIII в. Джувайни, от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные. По подсчетам современных исследователей, численность войск Бату составляла 120–140 тысяч человек.

Началу похода предшествовали окончательный разгром чжурчжэней и гибель китайского государства Цзинь (1234 г.), а также обнесение стеной заново выстроенной столицы империи — города Каракорума и возведением в нем ханского дворца.

Армия, которую Бату вел на запад, была во многом обновленной армией. После начала в 1211 г. войны с империей Цзинь и за истекшие с тех пор десятилетия на сторону Чингиз-хана, а затем Угедея перешло много киданей, китайцев, чжурчжэней и тангутов. Армия монголов изменилась не только по этническому составу, но качественно: была освоена передовая для своего времени китайская военная техника, прежде всего камнеметная артиллерия, используемая для осады городов; стали применяться и использоваться зажигательные и взрывные свойства пороховых смесей. В походе на запад, по известиям «Юань ши», участвовали китайские генералы Гао Мин (он разрабатывал планы похода), Ян Вэй-чжун (дипломат, был послом в 13 западных государствах), Ши тянь-линь (исполнял во время похода обязанности судьи). На Восточную Европу шли не только татаро-монголы, но большая многонациональная армия, во многом составленная из ранее покоренных монголами народов. Армия была хорошо подготовлена и снаряжена. По «Юань ши», воины Бату получали на двоих такой же паек, который в остальных частях армии давался на десятерых [Кычанов, 2002, с. 36–38].

Поздней осенью 1236 г. объединенные монгольские силы начали завоевание Волжской Болгарии. Сначала монголы штурмом взяли столицу, город Болгар (на левом берегу Волги, несколько южнее того места, где Кама впадает в Волгу, на территории нынешнего Татарстана), жителей разрушенного города частью убили, частью пленили, а затем, к весне 1237 г., покорили и все другие области Волжской Болгарии.

После завоевания Волжской Болгарии, судя по рассказам Джувайни и Рашид ад-Дина, монголы разделили свои военные силы: одна часть «занялась войной с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладела ими», а другая — двинулась в просторы Западного Дешт-и Кипчака на войну с кипчаками и народами Северного Кавказа.

Западные кипчаки оказали отчаянное сопротивление монголам. Как в мусульманских, так и китайских источниках содержится рассказ о кипчакском военачальнике Бачмане из рода олбурлик (ельборили). Известно, что ельборили был каганским родом, из числа которых выходили ханы. Следовательно, Бачман, которого Джувайни называет просто кипчаком, а Рашид ад-Дин — «тамошним эмиром», был, скорее всего, кипчакским князем. В источниках Бачман предстает как бесстрашный рубака и удачливый военачальник. Когда весной (или летом) 1237 г. кипчаки потерпели поражение от монголов на берегу Каспийского моря, он спасся от меча и сплотил вокруг себя отряд «кипчакских удальцов». Бачман действовал умело и наверняка. «Мало-помалу зло от него усилилось, смута и беспорядки умножались. Где бы монгольские войска ни искали следов его, нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым», — пишет Джувайни [Джувайни, изд., т. 3, с. 10]. Узнав, что Бачман со своим отрядом скрывается где-то в лесах на берегу Итиля (Волги), монголы против него двинули 200 судов, на каждом из которых находилось по 100 воинов, а два отряда пошли облавой по обоим берегам Волги. В одном из итильских лесов они нашли следы откочевавшего утром стана: сломанные повозки, свежий навоз и прочее, а среди всего этого застали больную старуху. От нее узнали, что Бачман перебрался на один из островов, находящийся посреди реки. Немедленно был дан приказ войскам на суднах отправиться на тот остров и захватить Бачмана. Раньше чем Бачман понял, что произошло, его схватили и уничтожили его отряд. Пленного Бачмана привели к монгольскому царевичу Мунке (по-тюркски — Менгу), тот приказал брату своему Бучеку разрубить его на две части [Рашид ад-Дин, т. 2, с. 38].

Осенью 1237 г. все монгольские царевичи, участники западного похода, собрались в одном месте, устроили курултай и, по общему согласию, пошли войною на русских. Походы Бату (Батыя) на Русь и Восточную Европу известны нам только благодаря сообщениям русских и западноевропейских летописцев (из работ последних десятилетий см.: [Каргалов, с. 82–132; Черепнин, с. 179–203; Пашуто, с. 204–221]); мусульманские историки дают об этом крайне скудные сведения. Вот хронология событий тех военных лет.

В начале зимы 1237 г. монголы подошли к южной границе Рязанского княжества. Рязанское войско двинулось навстречу им к реке Воронежу. Разыгралось кровопролитное сражение. Разгромив русские дружины, монголы двинулись в глубь Рязанского княжества и захватили Проник, Белгород, Ижеславец и другие города. 21 декабря штурмом взяли Рязань, сожгли город, а жителей его частью перебили, частью увели в полон. В этой войне погиб и владетель Рязани князь Юрий Игоревич.

От Рязани монгольские отряды двинулись вверх по Оке и в конце 1237-го или в самом начале 1238 г. подошли к Коломне. Разбив под Коломной объединенную владимирскую рать и разграбив город, монголы направились к Москве, захватили город, сожгли его и выступили в направлении на Владимир. 7 февраля пал Владимир, а особый отряд, посланный Бату, одновременно занял Суздаль. Вскоре были завоеваны Ростов, Углич, Ярославль, Кашин, Тверь, Торжок, Юрьев, Вологда, Кострома и другие города верхней Волги и междуречья Клязьмы и Волги. Словом, к началу марта 1238 г. большая часть Северо-Восточной Руси оказалась под властью монголо-татар.

В середине марта монгольский отряд двинулся по направлению к Новгороду, но, не дойдя километров двухсот до этого города, круто повернул назад. Тогда же пал город Козельск, в течение семи недель оборонявшийся мужественно. Сопротивление козельцев сломили только дополнительные силы монголов, подошедшие с Волги. По рассказу русских летописцев, Бату приказал предать смерти всех жителей Козельска, вплоть до грудных младенцев. Князь Василий, по преданию, утонул в крови.

В начале лета 1238 г. монгольские рати двинулись на юг и по дороге в Западный Дешт-и Кипчак захватили и разрушили город Курск. К середине лета армия Бату вышла в Кипчакские степи, и началась затяжная война с кипчаками, аланами и черкесами.

В начале 1239 г. монгольские отряды снова вторглись в область Мордвы и Мурома, опустошили земли по нижней Клязьме и дошли до Нижнего Новгорода. Весной монголы захватили Переяславль, осенью Чернигов и другие города бассейна Десны и Северского Донца, а на исходе 1239 г. завоевали Крым, вытеснив оттуда кипчаков. Хан западных кипчаков Котан подался в Венгрию и попросил убежища у короля Бела IV. Король, желая создать венгеро-кипчакский военный союз, уважил эту просьбу и осенью 1239 г. лично торжественно встретил Котана и его 40-тысячную орду на границе и поручил высоким чиновникам расселить кипчаков в Венгрии. С Котаном было заключено соглашение. Однако намерение Бела IV использовать кипчаков в борьбе с монголами не осуществилось. В год монгольского вторжения в Венгрию (1241 г.) хан Котан и его ближайшее окружение пали жертвой заговора венгерских феодалов, а кипчакские воины с домочадцами и скотом подались на Балканы [Малышев, 2003, с. 76–83].

В 1240 г. монголы завершили покорение народов Кавказа и Северного Кавказа, завоевали Южную и Юго-Западную Русь (столица Древней Руси Киев пал, по одним данным — 19 ноября, по другим — 6 декабря 1240 г.).

В 1241–1242 гг. войска Бату опустошили Польшу, Венгрию, Словакию, Чехию, Боснию, Сербию, Болгарию и оттуда зимой 1242/43 г. через Валахию и Молдавию возвратились в Поволжье.

Войско Бату не потерпело ни одного поражения за всю эту семилетнюю западную кампанию (1236–1242). Возвращение монголов было вызвано отчасти известием о смерти великого хана Угедея, последовавшей в ночь с десятого на одиннадцатое декабря 1241 г., а отчасти разладами в лагере царевичей.

О произошедшей в конце 30-х годов смертельной ссоре Бату с Гуюком, старшим сыном великого хана Угедея (правил в 1229–1241 гг.), и царевичем Бури, внуком Чагатая, сыном Мутегепа от служанки, мы знаем из «секретного донесения», присланного Бату из западного похода Угедею и составившего 275-й параграф (всего параграфов 282) монгольского сказания, законченного в 1240 г.

«Силою Вечного Неба и величием государя и дяди мы разрушили город Мегет и подчинили твоей праведной власти одиннадцать стран и народов и, собираясь повернуть к дому золотые поводья, порешили устроить прощальный пир. Воздвигнув большой шатер, мы собрались пировать, и я как старший среди находившихся здесь царевичей первый поднял и выпил провозглашенную чару. За это на меня прогневались Бури с Гуюком и, не желая больше оставаться на пиршестве, стали собираться уезжать, причем Бури выразился так: „Как смеет пить чару раньше всех Бату, который лезет равняться с нами? Следовало бы протурить пяткой да притоптать ступнею этих бородатых баб, которые лезут равняться!“ А Гуюк говорил: „Давай-ка мы поколем дров на грудях у этих баб, вооруженных луками! Задать бы им!“ Эльчжигидаев сын Аргасун добавил: „Давайте-ка мы вправим им деревянные хвосты!“ Что же касается нас, то мы стали приводить им всякие доводы об общем нашем деле среди чуждых и враждебных народов, но так все и разошлись непримиренные под влиянием подобных речей Бури с Гуюком. Об изложенном докладываю на усмотрение государя и дяди» [Сокровенное сказание, 2002, с. 148–149].

Эта пьяная ссора обошлась недругам Бату очень дорого: потомству Гуюка она стоила царства, а царевичу Бури — жизни; впоследствии, при великом хане Мунке (правил в 1251–1259 гг.), посаженном на трон царевичем Бату, Бури был выдан оскорбленному им Бату и по его приказу казнен.

Словом, по той или иной причине завоевательный поход монголов на Запад завершился в начале зимы 1242–1243 гг.

С 1243 г. Поволжье стало основным местом пребывания Бату. Главная ставка (орда) Улуса Джучи, которая прежде располагалась в районе верхнего Иртыша и оз. Ала-Куль, переместилась таким образом на нижнюю Волгу, где, вдали от собственно Монголии, образовался мощный центр власти, определивший возможности возникновения и долгого существования самостоятельного монгольского государства — Золотой Орды.