Глава двадцать четвертая Речная война Белый флот на Волге и Каме

Глава двадцать четвертая

Речная война

Белый флот на Волге и Каме

Взаимоотношения с союзниками давали мало поводов для надежды, что снабжение Вооруженных сил Юга России будет продолжено, а отток военных специалистов всех уровней к щедро оплачивавшим их услуги большевикам приводил к упадку Белого движения. Все это способствовало постепенному формированию пораженческих настроений в верхних эшелонах белого командования. Цепная реакция безнадежности продолжавшейся борьбы постепенно охватывала белых военачальников. Не стали исключением и высшие командиры флота. И если их пассивность на берегах Каспия можно было условно оправдать местными особенностями и преобладанием вокруг недружелюбно настроенных горских народов и военных частей союзников, призванных ослабить влияние русских в том жизненно-важном для британской короны регионе, то об этом не приходилось говорить на берегах великой русской реки Волги. Между тем Белый флот на Волге погиб, так и не развернувшись в полноценную боевую единицу. Главная причина была в том, что у его руля так и не встала сильная личность, которая бы руководствовалась, прежде всего, интересами своего Отечества.

Чешские легионы, состоявшие из пленных солдат австро-венгерской армии, некогда сдавшиеся русским войскам на Юго-Западном фронте, перешли речку Самарка и после небольшого боя, разогнав отряды тогда еще плохо организованной Красной армии, вошли в Самару. Чехи интересовались Самарой лишь как железнодорожным узловым центром, дававшим им возможность обеспечить свое дальнейшее продвижение на Владивосток и далее, водным путем, к себе домой. Большевики, официально согласившись на их передвижение по России далее на восток, на деле всячески им препятствовали, на том основании, что чехи не желали сдавать оружие и двигались многочисленными воинскими эшелонами. Чехи в свою очередь понимали, что, как только они сдадут оружие и перестанут быть воинской частью, передвижение их прекратится под давлением большевиков, которые могли выдвинуть им новые и, вероятно, мало приемлемые условия возвращения домой.

В те времена на русских железных дорогах происходило что-то невероятное, и по ним в различных направлениях передвигались лишь те, кто обладал оружием. Пребывание чехов в Самаре дало возможность организовать вооруженные отряды для борьбы с большевиками. Образовалась так называемая Народная армия под командой подполковника Генерального штаба Владимира Оскаровича Каппеля, а также Волжская боевая флотилия. Как бы в противодействие этим начинаниям, там же немедленно образовалось и «правительство» из находившихся в Самаре членов разогнанного большевиками Учредительного собрания.

Первой заботой чешского штаба в Самаре было обеспечение провиантом собственного Самарского отряда и постепенно подтягивающихся к ним чешских отрядов со всех сторон. От местных жителей они узнали, что за день до своего бегства из Самары большевики увели вниз по Волге груженную мукой баржу, которая будто бы стоит на якоре верстах в двадцати от Самары. Энтузиасты решили баржу эту достать. Среди записавшихся в Народную армию русских оказались два моряка, оба мичманы: один военного времени, другой только что произведенный из Морского корпуса. Вскоре к командующему Белой флотилией пришла первая боевая единица Волжской флотилии.

История перехода парохода в распоряжение белых добровольцев была вполне в духе времени. Капитан этого неторопливого судна пришвартовал свой пароход к пристани, снял фуражку и, по русскому обычаю, перекрестился, поблагодарив Бога за благополучно совершенное путешествие. В рулевой рубке его примеру последовали лоцман и рулевой. В следующую минуту он уже сожалел о приходе в Самару, так как появившийся на мостике один из мичманов заявил ему, что и сам он, и пароход его со всей командой реквизированы Народной армией. После формально выраженного протеста капитан сдался. Во время переговоров двое его матросов сбежали на берег, но оставшихся было вполне достаточно для управления судном. В течение некоторого времени Волжская флотилия обрела еще несколько пароходов и буксиров. Их вооружили пулеметами, которые могли найти, а некоторые даже небольшими орудиями.

Настала пора проводить подготовительные операции. Они заключались в очищении акватории Волги от красной флотилии, возросшей к этому времени до семи-восьми вооруженных пароходов, и в отправке экспедиций из отряда подполковника В. О. Каппеля вдоль правого берега Волги. За исключением нескольких боев, красная флотилия упорного сопротивления Белому флоту не оказывала, но тот факт, что противник в любой момент мог перейти в наступление, постоянно держал в напряжении весь личный состав белых судов. Речная война во многом похожа на действия двух бронепоездов, находящихся на одном и том же пути. Уйти от боя можно, но лишь отступая в одном направлении — на свою базу. Маневрировать в бою можно только в пределах ширины реки. Таким образом, и в стратегическом, и в тактическом отношении можно лишь двигаться в двух направлениях: вперед и назад.

На Волге вся кампания так и велась — нос к носу с противником. Тактически, где ширина реки позволяла, белые суда выстраивались в строй фронта и шли на большевиков в атаку. Подобный боевой порядок уменьшал вероятность попадания. Меняя скорости, иногда можно было с успехом уходить из создаваемой противником «вилки». Чаще всего красные не применяли системы завесы при стрельбе со своих кораблей, однако их береговые батареи такие завесы устраивали, и тогда белым кораблям надо было идти на прорыв, двигаясь на больших ходах и стараясь войти в их мертвый угол, иными словами, прижимаясь к высокому правому берегу. Если бы красные владели левым берегом и на нем были установлены батареи, Белой флотилии пришлось бы намного труднее. Действия полковника Каппеля, с которым флотилия координировала свои действия, порой помогали ее продвижению, так как иначе пришлось бы считаться с установленными на уровне воды «кинжальными батареями» противника.

Однако дело обороны Казани складывалось безрадостно: чехи утратили интерес к участию в российской Гражданской войне, силы Каппеля таяли не по дням, а по часам, в то время как большевики пригоняли на фронт новые и новые свежие части. Стали поговаривать о вывозе золотого запаса в Самару. Целый месяц держался Каппель в Казани, пока флотилия обороняла подход к городу с Волги. Большевики доставили к городским окраинам 100-миллиметровые орудия и, водрузив их на баржу у Свияжска, начали бомбардировать казанские пристани. Выходить судам флотилии за Верхний Услон стало рискованно, так как поворот реки находился под обстрелом плавучей батареи большевиков. Белые катера пытались атаковать эту батарею, но безуспешно, поскольку морские орудия на белых кораблях имели дальность в два раза большую, чем у сухопутных трехдюймовок, которыми была вооружена флотилия. Несмотря на это, личный состав белых судов был уверен, что нужно продвигаться дальше, чтобы прорвать кольцо красных. Вскоре на помощь красным из Балтийского моря пришли быстроходные катера, совершавшие ночные налеты на казанские пристани и флотилию. С ними боролись, выставив дозорные корабли и установив батарею для кинжального обстрела на берегу у поворота реки.

Перед эвакуацией Казани первому дивизиону Белой флотилии было поручено вывести находившийся там золотой запас в Самару, по данным банка, — 660 млн рублей золотом. Во время погрузки пассажирские пароходы, специально предназначенные для этой цели, давали глубокую осадку под тяжестью золота… Чиновники финансового ведомства заведовали подсчетом золота, а бойцы Белой флотилии занимались его погрузкой и охраной. Охрана состояла из внутреннего караула, который запирался в трюм на все время перехода, и наружного, с часовым у каждого люка, а люки запломбировывались чиновниками. По окончании перевозки чиновники доложили, что все золото и иные ценности были доставлены без малейших потерь.

По окончании этой операции первый дивизион был направлен прикрывать отступление армии за Каму, а третий дивизион двинулся вверх по Каме, впадающей в Волгу верстах в шестидесяти от Казани. При отступлении Белой армии из Казани красная флотилия отчаянно стремилась прорваться на Каму и воспрепятствовать переправе белых на ее левый берег. В продолжение четырех дней первый дивизион, состоявший лишь из четырех кораблей, удерживал натиск всей красной флотилии. Казалось, что вот-вот неприятель прорвется. Тогда белые моряки решили преградить фарватер Волги, затопив баржи. Начальник речной обороны, находившийся на Каме, прислал две деревянные баржи. Баржи загрузили камнями, созвав для этого жителей находящихся поблизости деревень. Времени не хватало, а большевистские части наседали; наконец, после полной загрузки баржи начали топить. Моряки попробовали использовать подрывные патроны, но они не взрывались. Рубить дно барж было рискованно для самих людей на баржах, так как большевики не прекращали их обстрела, а заодно и обстрела флотилии ни на минуту.

Наконец у артиллеристов возникло предложение потопить баржи снарядами. Однако их попытка не удалась, ибо деревянные баржи, недостаточно нагруженные камнями, отказались тонуть. До первых сумерек продолжался жестокий бой, и все же большевикам пришлось отступить. Ночью, выгрузив на берег пушку и команду, дивизион отошел версты на четыре вниз по реке. На следующий день, стреляя в упор, дивизионные артиллеристы утопили один красный корабль, а затем разорвали орудие, наполнив дуло водой. Только через несколько дней, не потеряв ни одного человека, дивизион присоединился к флотилии, которая уже находилась на Каме. Гибель красного корабля задержало неприятеля еще на один день, благодаря чему подполковнику Каппелю удалось переправить через Каму всю свою артиллерию и обозы. Так завершилась Волжская кампания и началась кампания Камская.

С продвижением чешских эшелонов дальше на восток положение белых повстанцев на Волге становилось все более критическим. Народная армия без помощи чехов оказалась слишком слабой для удержания отбитой у большевиков территории, не говоря уже о дальнейшем освобождении обширных приволжских территорий и поступательном развитии Белого движения в глубь России. Дальнейшая судьба Волжской флотилии обернулась следующим образом, Сызрань пала вскоре после Казани, и второй дивизион флотилии разоружился в Самаре. Поздно осенью белые начали эвакуировать Самару.

К дальнейшей перевозке государственного запаса золота проявили необычайное внимание как русские, так и чехи. Первый дивизион белой флотилии, сопроводив транспорт судов береговой обороны до устья реки Белой, был отправлен дальше. Он ушел вверх по Каме на помощь восставшим рабочим Воткинского и Ижевского заводов, поднявшихся против красных. Главные силы белых продолжили отступление на Уфу, и на некоторые пароходы дивизиона было погружено несколько тысяч винтовок, находившихся тогда на заводах. Вскоре дивизион вернулся на реку Белую для соединения с главными силами в Уфе. Третий дивизион, предварительно вышедший из Казани, чтобы расчистить путь отступления белых частей по Каме, встретил там сильнейшее сопротивление большевистской флотилии, совершавшей свои налеты из Перми, однако вполне успешно проложил водный путь для транспорта, потопив при этом несколько вооруженных пароходов большевиков.

В Уфе Белая флотилия была разоружена, а ее орудия и личный состав погружены на поезда для дальнейшей отправки в Сибирь, где в то время уже организовывалась новая армия. Той зимой Сибирская армия адмирала Колчака заняла Пермь, и личный состав Волжской флотилии был снова возвращен из Сибири для организации Камской флотилии, блестяще действовавшей на реке в кампанию 1919 года. Впрочем, Камская флотилия белых просуществовала недолго. С отступлением Сибирской армии от Перми летом 1919 года она была разоружена, и личный состав ее частью использован для укомплектования Иртышской флотилии, а частью для формирования Отдельного Морского батальона, вошедшего впоследствии в состав Сибирской армии.