Дипломаты и тайнопись

Дипломаты и тайнопись

28 января 1779 г. Екатерина II утвердила штат заграничных учреждений Коллегии иностранных дел — «Штат постам министерским вне государства». Звание посла по этому штату было присвоено лишь русскому представителю в Варшаве, большинство же русских представителей за границей именовались «министрами второго ранга». Такие министры находились при дворах главных европейских государств: в Вене, Париже, Лондоне, Берлине, Стокгольме, Мадриде, Константинополе, Лиссабоне, Неаполе, Дрездене, Гааге, Копенгагене, Регенсбурге. Некоторые дипломатические представители назывались просто министрами (в Венеции, Эйтине, Митаве) и резидентами (в Гданьске, Гамбурге). К министерским постам были добавлены также «генеральный консул или комиссар» в Италии и «генеральный консул» в Архипелаге (Англии). Всего министерских должностей по штатам 1779 г. было 21. При министрах в заграничных представительствах России состояли: один советник посольства, один или два титулярных советника, один переводчик, один или два студента.

И лишь по штатам, утвержденным 6 января 1800 г. императором Павлом I, министров второго ранга заменили послы и посланники. Послы назначены были в Вену и Стокгольм, посланники — в Берлин, Лондон, Копенгаген, Мюнхен, Лиссабон, Неаполь, Турин и Константинополь. В Париже, Мадриде, Гааге в тот год по политическим обстоятельствам не было вовсе русских представителей. В Регенсбурге министра заменил резидент, вместо министров и резидентов в Дрездене и Гамбурге были назначены поверенные в делах, а в Данциге и Венеции — генеральные консулы.

Вся переписка этих лиц шифровалась и держалась в строгом секрете. Большое внимание соблюдению тайны уделялось и в самой Коллегии в отношении лиц, работающих по шифровальной части. Рассуждая «о наилучшем содержании в секрете всех в секретной экспедиции дел», Коллегия еще в 1744 г. определила приказать всем служителям этой экспедиции (и архива) «ни с кем из посторонних людей об этих делах не говорить, не ходить на дворы к чужестранным министрам и никакого с ними обхождения и компании не иметь». Этот приказ подтвержден был вторично 28 марта 1758 г.: «Для сохранения вящего секрета при нынешних военных и всяких важных обстоятельствах» секретарям секретной экспедиции вменялось в обязанность строго смотреть за переводчиками, «чтобы дела, им порученные, по столам не лежали и чтобы товарищи их не читали этих дел». В заключение приказа подтверждалось запрещение кого–либо постороннего пускать в апартаменты, занятые секретной экспедицией.

При Екатерине II, 15 марта 1781 г., Коллегия в третий раз получила приказание не допускать знакомства «чинов департамента иностранных дел» с иностранными министрами и их свитой. При этом императрица указала, чтобы, кроме «министров департамента иностранных дел, каковыми ее величество почитает канцлера (или без сего звания управляющего оным департаментом), вице–канцлера и членов секретной экспедиции», никто из прочих чинов коллегии не ходил в дома чужестранных министров, не имел с ними разговоров о делах, никого из них в своем доме не принимал и ни под каким видом не вел с ними переписки или пересылки. То же самое запрещение возобновлено было указом 3 августа 1791 г.

Уже с петровских времен один и тот же шифр мог употребляться для переписки центра (царя, канцлера, Коллегии иностранных дел) не с одним, а с несколькими министрами или другими политическими, дипломатическими, военными деятелями одновременно. Вначале такая связь по одному шифру осуществлялась с лицами, направляемыми в одно и то же место или находящимися в одном месте или стране. Примером такого шифра может служить цифирь 30–х годов для переписки с коронным гетманом Синявским и бискупом Куявским[109]. Это — простая замена букв латинского алфавита на двузначные цифры, по 2 шифробозначения на букву.

Самый ранний из обнаруженных нами шифров, по которым велась переписка одновременно с несколькими лицами (осуществлялась своего рода общая и циркулярная связь), относится к совсем раннему времени — периоду Посольского приказа. Эта цифирная азбука содержит не только алфавит–кириллицу, как другие шифры этого времени, но и небольшой словарик имен («персон»). В нее включены пять пустышек, а в качестве шифробозначений использованы слоги и буквы той же кириллицы. В архиве сохранилось два экземпляра этого шифра, причем на одном из них «суплемент» и пустышки отсутствуют. Именно на этом экземпляре сохранилась надпись: «Такова азбука с князем Меншиковым, с Гаврилом Ивановичем (графом Головкиным. — Т. С.), Федором Михайловичем (графом Апраксиным. — Т. С.), с князем Репниным. Писать сею азбукою к государю письма».

На другом экземпляре азбуки помещены такие примечания: «Сие слова без разделения и без точек и запятых писать. А вместо точек и запятых и разделения рече вписывать из ниже писанных буквы по одной.

Буде же когда случится писать имяна ниже писанных персон, то оныя писать такими знаки, как против каждой отмечено. Однако ж писать все всплош, нигде не оставливая, а между ими ставить помянутые буквы, которые ничего не значат»[110].

В своем роде это единственная азбука из шифров описанного нами первого типа, по которой предусматривалось писать шифртекст слитно, без разделения шифробозначений точками. При пользовании всеми другими азбуками обязательным было написание шифробозначений вместе с точками, которые как бы входили в состав шифробозначений. Например: 1. 12. 8. 51. и т.д.

Уже в 20–х гг. XVIII в. была организована, говоря современным языком, одна из первых сетей общей связи, которая сохранялась и развивалась и в более позднее время. В этой сети переписка велась между центром (в данном случае в лице императрицы Елизаветы Петровны) и российскими министрами, находившимися при европейских дворах. Корреспондентов в этой сети было всего шестеро: императрица, посол в Гааге граф Головкин, посол в Вене граф Бестужев–Рюмин, резидент в Гданьске тайный советник Ланчинский, резидент в Берлине советник канцелярии Гросс, посол в Лондоне граф Чернышев. Переписка велась по описанной нами выше цифирной азбуке 1749 г.

Однако уже через год эта сеть связи была расширена. В письме к послу графу Чернышеву из Коллегии от 5 февраля 1750 г. говорилось о том, что ему высылаются для одновременного пользования сразу пять цифирей, четыре русских и одна немецкая, одна из них «под знаком О — русская цифирь генеральная для корреспондования как с Коллегией, так и с прочими российскими министрами… а именно: с графом Бестужевым–Рюминым, с графом Головкиным, с Ланчинским, с Паниным, с Гроссом, с князем Голицыным».

Именно здесь мы встречаем впервые название «генеральная цифирь» в отношении шифра, используемого на общей линии связи. В отличие от индивидуальных шифров, на которых, как правило, писалось имя лица, в пользование кому шифр предназначался, «генеральные цифири» имели буквенное, значковое или цифровое обозначение.

Одновременно с описанной, графу Чернышеву высылалась другая, немецкая генеральная цифирь, с помощью которой ему следовало переписываться как с перечисленными выше лицами, так еще с графом Кейзерлингом, бароном Корфом и секретарем посольства в Польше Ржичевским.

Все шифры были присланы Чернышеву при письме, в котором говорилось о них так:

«№ — 1 цифирь русская, единственно для корреспондования с Коллегией;

№ — 2 цифирь русская для корреспондования с Коллегией;

№ — 3 цифирь русская, генеральная, для корреспондования как с Коллегией, так и с прочими российскими министрами…

Под сим же третьим номером приобщается копия с немецкой генеральной цифири, дабы оною по востребованию обстоятельств на немецком и французском языках как в Коллегию писать, так с реченными персонами (перечисленными нами выше. — Т. С.), которым равномерные и точного содержания копии ныне ж для того намерения посылаются, корреспондовать можно было.

№ — 4 русская цифирь единственно для корреспондования с Коллегией».

Кроме прочего, это письмо показывает, сколько шифров использовал российский представитель за границей одновременно.

Нами установлено, что разработка генеральных цифирей с середины XVIII в. Коллегией иностранных дел велась постоянно. Выводились из действия они примерно через два года. Сеть корреспондентов росла год от года. Из генеральных цифирей XVIII в. нам известны:

— генеральная цифирь на русском языке 1762 г., по которой обменивались корреспонденцией с Коллегией и между собой: Бестужев–Рюмин (Париж), Кейзерлинг (Вена), Корф (Копенгаген), Панин (Стокгольм), Голицын (Лондон), Пушкин (Гданьск), А. Симолин (Митава), Д. Симолин (Регенсбург), Салтыков («заграничная армия»), Обрезков (Константинополь);

— генеральная цифирь того же 1762 г., объединявшая тех же корреспондентов, но переписку по ней можно было вести сразу на трех языках: русском, французском и немецком. Дополнительно этот шифр в 1764 г. был дан генерал–майору князю Репнину, направлявшемуся в качестве полномочного министра к прусскому двору, а также генерал–аншефу князю Волконскому;

— генеральная цифирная азбука 1764 г. на русском и французском языках была разослана русским представителям в Вене, Варшаве, Копенгагене, Лондоне, Стокгольме, Берлине, Гааге, Париже, Дрездене, Митаве, Регенсбурге, Гданьске, Мадриде, Гамбурге, Константинополе;

— генеральная цифирная азбука на французском языке была разослана в те же пункты в 1768 г.;

— генеральная цифирь 1768 г. на русском и французском языках была разослана также в те же 15 адресов;

— генеральная цифирь 1768 г., также на русском и французском языках. Разослана эта цифирь была тем же лицам и дополнительно главнокомандующему генерал–аншефу князю Голицыну;

— генеральная цифирь на французском и русском языках 1771 г. обозначена вместо употреблявшихся ранее знаков двенадцатью числами: шесть — для пользования русской частью шифра и шесть — для пользования французской его частью. Эта цифирь в январе 1771 г. была разослана в Митаву, Гданьск, Берлин, Дрезден, Париж, Мадрид, Гаагу, Лондон, Гамбург, Копенгаген, Стокгольм, Вену, Регенсбург, Варшаву, Командующему 1–й и 2–й армиями генерал–фельдмаршалу графу Румянцеву, генерал–аншефу князю Долгорукову. В 1779 г. этот же шифр был дан отправленному в Португалию чрезвычайному посланнику и полномочному министру графу Нессельроде;

— генеральная цифирь 1773 г. на русском языке под знаком «165». Разослана, по сравнению с предыдущей, в первые 14 адресов.

— генеральная цифирь под знаком «40, 68 и 77» — самая большая из известных нам цифирей XVIII в. Она включала 2000 словарных величин и объединяла Коллегию с пятнадцатью корреспондентами за рубежом: Стакельбергом в Варшаве, министром Голицыным в Вене, министром Ассебургом в Регенсбурге, министром Барятинским в Париже, министром Зиновьевым в Мадриде, посланником Бело–сельским в Дрездене, посланником Голицыным в Гааге, министром Симолиным в Стокгольме, министром Долгоруковым в Берлине, министром Сакеном в Копенгагене, министром Мусиным–Пушкиным в Лондоне, резидентом Гроссом в Лондоне, посланником Стахиевым в Константинополе, резидентом Ребиндером в Гданьске, князем Репниным в Берлине[111] .

В 1771 г. была параллельно организована общая сеть связи, охватывающая совершенно иной регион. Так, с помощью генеральной цифири 1771 г. под знаком «1631» переписывались между собой и с Коллегией иностранных дел десять корреспондентов: полномочный министр Булгаков в Константинополе, граф Воронцов в Венеции, граф Разумовский в Неаполе, полномочный министр Мордвинов в Генуе, полномочный министр князь Юсупов в Турине, граф Морениго во Флоренции, Псаро — поверенный в делах на Мальте, коллежский советник Хемницер в Смирне, генеральный консул в Молдавии, Валахии и Бессарабии Северин, коллежский асессор Юлиниц в Сицилии.

Рассылали шифры и ключи обязательно при циркулярных рескриптах за подписью канцлера и вице–канцлера. Вот текст одного и таких документов:

«Циркулярный рескрипт во Гданьск к резиденту Ребиндеру.

Для употребления по важным материям переписки Вашей сюда ко двору нашему, так и с пребывающими при чужестранных дворах нашими министрами и должность их исправляющими за нужно признали мы доставленные из нашей Коллегии иностранных дел в 1773 г. к тем министрам нашим при циркулярных рескриптах цифирные ключи русские и французские переменить ныне новыми, кои при сем к Вам и посылаем с нарочным курьером, а именно: четыре ключа, из коих два на русском и французском языках единственно для корреспонденции с упомянутыми министрами нашими и поверенными в делах, а с кем именно — в том будет Вам служить прилагаемая при сем всем им роспись…

По Ея Императорского Величества указу.

Подписан посему:

граф Никита Панин, граф Иван Остерман»[112].