На грани войны

На грани войны

Окончание корейской войны, в которой ни одной из сторон не удалось добиться решающей победы, лишь немного разрядило ситуацию. 12 января 1954 года Д. Даллес во всеуслышание заявил, что в любой «критической ситуации» Соединенные Штаты будут обращаться к «устрашающей силе массированного возмездия» и действовать «немедленно средствами и в местах по нашему выбору». Для придания большей значимости этой угрозе, а также предыдущему заявлению об ударе в любой критической ситуации прямо в «самый центр коммунистической мощи», американцы 1 марта того же года взорвали водородную бомбу – оружие следующего поколения. Однако все эти заявления больше напугали не «коммунистический мир», а самих американцев, с ужасом понимавших, что по любому поводу мир, а вместе с ним и Америка, могут скатиться в ядерную пропасть.

Суть своей внешней политики госсекретарь лучше всего сформулировал в 1956 году. По его словам, «многообещающие и обнадеживающие изменения» в коммунистическом лагере могут побудить США пойти в некоторых случаях на риск «мелких локальных конфликтов», не чураясь «балансирования на грани войны». «Способность подойти к грани войны, но не оказаться вовлеченной в нее является необходимым искусством. Если вы попытаетесь обходиться без него, если вы побоитесь проводить такую политику, то вы пропали»,[108] – поучал Д. Даллес в интервью журналу «Лайф».

Все это были отнюдь не голословные утверждения. Из-за авантюристической политики американских политических ковбоев мир в те годы действительно балансировал на грани войны. Пользуясь временным превосходством в авиационной технике, Соединенные Штаты устраивали опаснейшие провокации против СССР, которые вполне были способны привести к войне. Так, например, 29 апреля 1954 года три американских бомбардировщика «Б-47» вторглись в советское воздушное пространство. Шли они на высоте, недосягаемой для нашей зенитной артиллерии и самолетов-перехватчиков и, бравируя своей безнаказанностью, вышли на рубеж Новгород – Смоленск – Киев. Как считают эксперты, эти бомбардировщики летели над советской территорией с оружием, не исключено, что и с ядерным. Впрочем, их полет был небесполезен для нашей медленно раскачивающейся страны – после этого инцидента правительство приказало форсировать разработку современных средств ПВО.

Огромным соблазном для Вашингтона было и желание еще раз испытать атомную бомбу в боевых условиях, запугав заодно всех недовольных. Удобным местом для его применения американским стратегам показался Вьетнам, где в 1954 году в Дьенбьенфу повстанцы окружили французские колониальные войска. Предполагалось сбросить на вьетнамцев с авианосцев от 2 до 6 бомб мощностью в 31 килотонну. На этот раз за план ядерной атаки было не только подавляющее большинство военных из Комитета начальников штабов, но и сам президент Эйзенхауэр. Дело осталось за малым: добиться согласия союзников.

Однако, к удивлению американцев, против этого плана выступила не только Англия, но и, казалось бы, больше всех заинтересованная Франция. В ответ на изумление госсекретаря Даллеса французский министр иностранных дел терпеливо разъяснил, что, если сбросить атомные бомбы рядом с Дьенбьенфу, то французские войска пострадают точно так же, как и противник. Кто бы мог подумать! Должно быть, ослепленные близостью исполнения давней мечты – сбросить атомные бомбы на коммунистов, американцы просто не сообразили, что при этом обрекаются на смерть и войска их союзника по НАТО.

Нечего и говорить, что все это время полным ходом продолжалось составление планов ядерного удара по Советскому Союзу. Согласно одному из них, опять-таки предполагалось нанести по России внезапный удар, а чтобы избежать излишних потерь американских ВВС – сбросить на нашу страну 750 атомных бомб всего за два часа. «Два часа – и останется груда радиоактивных развалин». В докладной генерала К. Андерсона определялись и объекты этого удара – 118 городов и 645 аэродромов.[109]

Однако по мере возрастания американской военной мощи янки все чаще стали проговариваться и о своей истинной цели и истинном противнике, которым был отнюдь не «коммунистический режим». Так, в марте 1954 года президенту был представлен «Основной план войны Стратегического авиационного командования (САК)». От всех предыдущих планов превентивной войны он принципиально отличался только одной деталью – в отличие от прежних разработок Пентагона, план САК предусматривал достижение цели «уничтожения нации», а не просто военного поражения Советской России. Для этого 735 американских бомбардировщиков, оснащенных первой серийной атомной бомбой «Мк-6», должны были нанести первый внезапный удар по 1700 наземным советским объектам и 409 аэродромам и превратить их в радиоактивную пыль. Генерал Лемэй обещал, что с помощью «Основного плана войны САК» Америка выиграет третью мировую войну всего за 30 дней.[110] В самом деле, установление, например, православной монархии на территории России никоим образом не решала американские проблемы взаимоотношения с нашей страной. Надо было убрать конкурента раз и навсегда, а для этого лучшим способом было превратить территорию России в радиоактивную пустыню.

Будущий президент Р.Никсон так описал ход заседания СНБ 25 марта 1954 года: «Обсуждалась стратегия США в случае большой войны с Советским Союзом. В комитете начальников штабов возникли разногласия по этому поводу. Президент высказался так пылко, как я никогда не слышал. Он указал: единственный образ действия для нас – с началом войны добиться победы. Ни при каких обстоятельствах мы не должны сдерживаться в нанесении ударов из-за того, что кто-то считает, что тотальная победа создает-де больше проблем, чем добытая методами ограниченной войны. Он подчеркнул, что перед лицом врага, имеющего такие виды вооружения, не может быть и речи о ведении ограниченной войны. Дело идет о бомбах фантастической разрушительной силы, потери в первый день войны достигнут 7 миллионов, а на другой, возможно, 8 миллионов человек»[111] . Правда, план Эйзенхауэр в конце концов отклонил…

С ростом ядерного потенциала США и средств его доставки неуклонно (естественно, в сторону увеличения) пересматривались и американские военные планы. Перечень целей стратегической авиации США в 1956 году насчитывал 2997 целей атомных бомбардировок, а на начало 1957 года – уже 3261 объект. Последний американский план третьей мировой войны, разработанный в 1958 года под руководством Эйзенхауэра и названный СИОП (Единый объединенный оперативный план поражения стратегических целей), предусматривал взорвать на территории СССР 18 тысяч ядерных боеголовок. Атомный физик Герберт Йорк, ознакомленный с этим планом, впоследствии признался, что СИОП предполагал «превратить Россию в мусорную свалку».

Под стать этому фантастическому количеству ядерных боезарядов было создано и соответствующее число средств их доставки. К 1959 году на вооружении у Америки находилось 1850 стратегических бомбардировщиков (1366 самолетов «Б-47» и 488 самолетов «Б-52»), не считая при этом целого флота разведывательных самолетов «РБ-47» (более 170 единиц) и более тысячи заправщиков «КС-57» и «КС-135». К этому же времени в строй вошли и первые шесть американских межконтинентальных баллистических ракет «Атлас».[112] Сами американцы констатируют: «В течение всего этого времени скрытая угроза применения ядерного оружия первыми была фундаментальным элементом . нашей внешней политики и политики национальной безопасности».[113]

Тем не менее вся эта колоссальная мощь, которую не раз были готовы использовать, так никогда и не была задействована. Произошло это лишь благодаря точному знанию, что СССР не замедлит ответить ударом на удар и твердой решимости советского руководства любой ценой ликвидировать военное превосходство американцев. Действительно «любой ценой», потому что, в отличие от США, неуклонно богатевших на войнах, сотрясавших Европу, СССР не получил с них доходов; Наоборот, едва оправившись от последствий войны, советская экономика была вовлечена в изматывающую гонку вооружений.

Уже в августе 1953 года в СССР было разработано термоядерное оружие, причем первый транспортабельный образец водородной бомбы создан в нашей стране раньше, чем в Соединенных Штатах. Уязвимым местом оставался способ доставки ядерного оружия до «места назначения».

Но уже в 1954 году у Советского Союза появились дальние бомбардировщики нового поколения «Бизон» и «Медведь», способные наконец нанести ответный удар по континентальной части США. «Окно возможностей» безнаказанно нанести первыми удар по России захлопнулось прежде, чем американцы успели накопить силы. Отныне в ядерной области царил американский идеал – возможности были равными. Вот результат политики Эйзенхауэра: национальная безопасность США, при почти 20 тысячах ядерных зарядов, к концу 50-х стала не больше, а меньше по сравнению с 1953 годом, когда он пришел к власти.

Осознав происходящее, Эйзенхауэр постепенно пришел к мысли о бесперспективности гонки вооружений и необходимости начинать с русскими переговоры о разоружении. Скрипя зубами, несмотря на ожесточенное сопротивление собственной администрации во главе с госсекретарем, президент все-таки поехал в 1955 году в Женеву на встречу глав четырех правительств. Хотя конкретных решений там принято не было, тем не менее «дух Женевы» позволил начать эру более тесных культурных, политических и экономических контактов. В 1958 году было подписано советско-американское соглашение о культурном обмене, а на следующий год США с. официальным визитом посетил Хрущев.