Глава 2. ВЛАСТНАЯ МАТЬ НЕРОНА

Глава 2. ВЛАСТНАЯ МАТЬ НЕРОНА

Участвовал ли Нерон в убийстве Клавдия или нет, он позднее пошутил об этом, назвав грибы пищей богов. Суть этого замечания состояла в том, что Клавдий, вкусив грибов, сразу же был обожествлен. Это странное учреждение официальной процедуры обожествления в Риме восходит к прошлому столетию, ко времени Юлия Цезаря, который после своей смерти был провозглашен политическими наследниками и Сенатом богом – Divus Julius, и в его честь был построен храм. Ни он и никакой другой из цезарей, которые сменили его, ни разу не были при жизни провозглашены богами в Риме. Хотя и существовали поддерживаемые государством культы живых императоров в провинциях, метрополия Рима никогда официально не принимала греческого обычая прижизненного почитания правителей божествами. Но в столице, как и повсюду, концепция посмертного обожествления вошла в практику.

Прежние императоры, чье правление заслуживало одобрения, удостаивались этой чести. Первый из них, Август, был обожествлен после смерти, но сменившие его Тиберий и Калигула не были провозглашены богами. Клавдий, несмотря на то что был повинен в многочисленных убийствах представителей высшего класса, правителем был очень даже неплохим, тем не менее определенно было странным, что теперь он должен быть обожествлен. В конце концов, решение относительно его обожествления в основном лежало на плечах его жены, которая, по всей видимости, и отравила его. По иронии судьбы именно она теперь стала жрицей Божественного Клавдия, и именно она отдавала приказы о строительстве его храма на римском Целийском холме (см.: Светоний. Божественный Веспасиан, 9, 1).

Довольно впечатляющие серии монет были отчеканены с портретами нового бога, с надписью

DIVUS CLAUDIUS AUGUSTUS (то есть Божественный Клавдий Август), а в день его похорон Нерон произнес речь, элегантно составленную для него Сенекой, в которой возносил хвалу покойному императору.

«…но когда он перешел к предусмотрительности и мудрости Клавдия, – сообщает Тацит, – никто не мог побороть усмешку» (Тацит. Анналы, XIII, 3, 2).

И вряд ли людей можно было осуждать за высказывание неодобрения, поскольку Клавдий многих их коллег приговорил к смерти.

Тацит также замечает, что самые ранние дни нового правления всегда были тревожным временем.

За высказываниями и даже за выражениями лиц ревностно и тщательно следили. Но одно было ко всеобщему удивлению ясно: Агриппина обладала величайшей властью в государстве. Когда командир стражи сделал обычный запрос о пароле, Нерон ответил: «Лучшая из матерей». Как бы то ни было, Агриппина побила все рекорды: была не только дочерью великого полководца, но и сестрой одного императора, женой другого, а теперь еще и матерью третьего.

Восточные монеты изображают Агриппину богиней и матерью бога, и даже официальные монеты Римского государства, которые обычно были более консервативны по своей композиции, теперь открыто провозглашают, в первый и последний раз, что эта женщина, мать императора, обладала большей властью, чем сам император. Люди по всей империи поговаривали более чем откровенно, что настоящей правительницей страны является Агриппина. Ведь эти золотые и серебряные монеты, которые, судя по их надписям, можно отнести к периоду 4-31 декабря 54 года, изображали на одной стороне Агриппину и Нерона с обращенными друг к другу профилями, а на другой стороне демонстрировали имена и титулы Агриппины, а еще одна монета была с изображением Нерона. Но Агриппине посвящен аверс этих монет, кроме изображений, а Нерону – менее знаменательная сторона – реверс. Более того, надписи, относящиеся к Агриппине, сформулированы в именительном падеже, как следовало делать в отношении монархов, а Нерону – в посвятительном дательном падеже. То есть было объявлено, что монеты лишь посвящены Нерону, в то время как принадлежат они Агриппине [6].