17
17
В источниках имеется некоторое расхождение. Николаевский считает, что Цивин стал работать на немцев с сентября 1916 года (АИГН, 496/3. МНП — БИН, 26 ноября 1962, с. 4). Английский историк С. Поссони придерживается мнения, что Цивин стал сотрудничать с немцами с середины 1916 года (АИГН, 614/7. С. Поссони — Р. А. Абрамовичу [далее: РАА], 24 мая 1958, 1 л. На английском языке). О сотрудничестве Цивина с немцами смотри фотостаты документов на немецком и письма (АИГН, папка 614). Письма включают следующие: РАА — Д. Р. Голдштейну [далее: ДРГ], 30 апреля 1958, 3л.; РАА — Поссони, 5 мая 1958, 1 л.; ДРГ — РАА, 16 мая 1958, из Флоренции, рукопись (6 л.) и машинописная копия (3 л.), где рассказывается о том, что Цивин во время войны жил в Швейцарии и имел большие деньги, а когда заподозрившие Цивина революционеры устроили ему очную ставку с Натансоном и несколькими другими лицами, Цивин указал, что Чернов точно знает о происхождении денег и отчитываться перед собравшимися не стал; тот же источник указывает, что Цивин получал 25000 швейцарских франков (по другим источникам — 25000 марок) в месяц — большие по тем временам деньги, и что, видимо, часть этих денег шла партии; РАА — ДРГ, 4 июня 1958,3 л., с анализом отношений между Цивиным и Черновым; ДРГ — РАА, 10 июня 1958, 1 л.; РАА — МНП, 3 февраля 1959, 5 с.; МНП — РАА, 2 мая 1959, 4 л.; РАА — ДРГ, 15 июля 1958,1 л..где Абрамович указывает причины, по которым важно установить детали относительно сотрудничества Цивина с австрийским и германским правительствами: «Биография Цивина является «ключевым» вопросом по отношению к проблеме германских денег для эсеров. Во всех документах, которые до сих пор были опубликованы, фигурирует Цивин и только один Цивин [...]. В то время как о большевиках имеется очень много материала и открытого и полузаконспирированного, который надо расшифровать, об эсерах нет ни одного другого документа, кроме Цивина. Если бы удалось убедительно показать, что Цивин был прежде всего авантюрист [...], то миф о Цивине был бы окончательно разбит, а факт расследования, произведенный Натансоном в момент, когда у него появились подозрения относительно Цивина, являлся бы моральной реабилитацией и Натансона и, я думаю, Чернова».