1.5. Братья Хидлеры-Хюттлеры.

1.5. Братья Хидлеры-Хюттлеры.

Иоганн Непомук Хюттлер, упомянутый младший брат Георга Хидлера — мужа Марии Анны Шикльгрубер, несомненно относился к прямым предкам Адольфа Гитлера.

Иоганн Непомук, родившийся в 1807 году в родном доме своих родителей (деревня Шпиталь, № 36) и умерший там же в 1888 году, имел трех законных дочерей и ни одного сына.

Старшая из его дочерей, Иоганна (родившаяся в том же доме в Шпитале в 1830 году и умершая там же, но в другом доме в 1906 году), вышла замуж в 1848 году за соседа из ближайшего дома (Шпиталь, № 37)[276] Иоганна Баптиста Пёльцля.

У этой последней пары было много детей, но большинство умерло в юном возрасте. Впечатляет перечисление лет смерти, а не рождения этих детей: 1849, 1855 (смерть троих детей), 1863, 1865, 1867, 1878 — последним из них умер Йозеф Пёльцль, доживший лишь до 21 года — печальный верхний рекорд для всех этих рано умерших.[277]

Старшей из троих выросших и доживших до зрелых лет (все трое, повторяем, дочери) была Клара, родившаяся все там же (Шпиталь, № 37) в 1860 году, она-то и стала позднее матерью Адольфа Гитлера. Две ее сестры — тетки Гитлера: горбатая Иоганна-младшая (родившаяся в 1863 году) и Терезия (родившаяся в 1868 году), вышедшая позднее замуж за крестьянина Антона Шмидта, также встретятся еще в нашем повествовании.

Иоганн Непомук, таким образом, гарантированно (насколько это вообще возможно) был прадедом Адольфа Гитлера.

Мазер, повторяем, утверждает, что он был еще и его прямым дедом по другой линии — тем самым неизвестным, от которого Мария Анна Шикльгрубер и родила своего единственного сына Алоиза.

Мотивируется это следующим образом: «Данных о том, как выглядел Непомук Хюттлер, /…/ не сохранилось. Даже его непосредственные потомки этого не помнили. Известно только, что представители семей Шмидтов и Коппенштайнеров, близкие родственники Адольфа Гитлера из Шпиталя, Мистельбаха и Лангфельда, происхождение которых по прямой линии от Иоганна Непомука документально подтверждено, внешне очень похожи друг на друга и имеют другие общие наследственные черты. То, что они на удивление похожи и на Адольфа Гитлера, легко объяснимо, потому что мать Адольфа Клара Пёльцль была внучкой Иоганна Непомука Хюттлера и сестрой Терезии Шмидт, урожденной Пёльцль, жительницы Шпиталя. Тот факт, что и родившийся в 1906 г. Лео Рудольф Раубаль, сын сестры (Адольфа) Гитлера Ангелы из второго брака отца Гитлера с абсолютно чужой ему по крови Франциской Матцельсбергер, удивительно похож не только на Адольфа Гитлера, происходящего от Иоганна Непомука Хюттлера по линии матери, но и на других потомков Иоганна Непомука Хюттлера, является одним из важнейших доказательств. Это внешнее сходство можно объяснить только тем, что Лео Рудольф Раубаль (через отца Адольфа Алоиза Гитлера) и другие родственники Гитлера (через бабушку Адольфа по материнской линии Иоганну Хюттлер-Пёльцль) имели одного общего предка — Иоганна Непомука Хюттлера».[278]

Заметим, однако, что одно только чисто внешнее сходство не является исчерпывающим доказательством родственных связей. К тому же с вопросом о внешней похожести родственников Гитлера тесно связан и вопрос о его двойнике, который возник, напоминаем, в Бункере Гитлера в апреле 1945 года — факт, оспариваемый многими правоверными историками.

Согласно показаниям бывшего шефа Гестапо Генриха Мюллера, двойник также был дальним родственником Адольфа Гитлера: «Еще в 1941 году мне стало известно через службу гестапо в Бреслау, что там на полиграфической фабрике работает некто, двойник, копия Гитлера. Я приказал доставить мне его фотографию и убедился, что сходство в самом деле удивительное. Хотя у того человека не было усов и прическа совсем другая. Его привезли в Берлин /…/.

Он родился тоже в Австрии, в округе Вальдфиртель [т. е. там же, где и все предки Адольфа Гитлера]. Родом из семейства Силлип, они дальние родственники Гитлера, но этот человек никогда его не знал. Потом их семья переехала куда-то недалеко от Праги… в Гасторф. После Первой мировой войны эти земли вошли в состав Чехословакии, и тогда семья Силлип переселилась в Бреслау».[279]

Даем справку, опираясь на сведения того же Мазера: урожденной Зиллип (или Силлип) была Терезия — жена Якоба Шиккельгрюбера, это были, таким образом, родные дедушка и бабушка Марии Анны Шикльгрубер. Из этого следует, не слишком научно выражаясь, что в жилах самого Адольфа Гитлера 1/16 часть его крови приходилась на предков по фамилии Зиллип.

Если исходить из сведений Мюллера, то поразительное внешнее сходство, связавшее Гитлера с его двойником, проходило по линии их общего происхождения от Зиллипов через Шикльгруберов, но никак не через Гитлеров: двойник Гитлера заведомо не был потомком Иоганна Непомука — законным потомком, по крайней мере. Так что и сходство Гитлера с его племянником Лео Рудольфом Раубалем вполне может причинно объясняться их общим родством с Марией Анной Шикльгрубер-Гитлер, которая заведома была бабушкой Адольфа и прабабушкой Лео Рудольфа, а сама имела среди своих предков Зилиппов, связывающих ее с двойником Гитлера.

Тут, конечно, остаются в стороне прямые потомки Иоганна Непомука, которые не были потомками Марии Анны Шикльгрубер. Но если они тоже, как утверждает Мазер, походили внешне на Адольфа Гитлера, то это, скорее всего, свидетельство родственных связей их предков еще в прошлые века, что вовсе не удивительно при характере быта в здешней изолированной местности.

При этом такое родство могло иметь место относительно недавно: уже про бабушек Иоганна Непомука никто не публиковал сведений, из каких семей они происходили. А внебрачные связи, в том числе близкородственные, бывшие нередкостью в те времена, тем более способствовали генетическому закреплению внешних и всех прочих признаков. Разумеется, сходство Адольфа с Лео Рудольфом должно было бы быть сильнее, если бы помимо Марии Анны у них был бы и еще один общий родственник — скажем, тот же Иоганн Непомук.

При всем при том, автору этих строк (как, наверняка, и многим другим) попадались в жизни и люди, чрезвычайно похожие внешне, но не являющиеся родственниками, иногда различных национальностей и даже рас. В наши дни принято устраивать всяческие шоу, приглашая людей, удивительно похожих на исторические личности. Все это — всего лишь подтверждение общей идеи, что все мы происходим от Адама и Евы!

Тут же речь идет о людях, происходивших, повторяем, из одной местности, и имевших, таким образом, вполне возможных общих предков и в отдаленные времена, но уже значительно отстоящие от Адама и Евы.

Относительно одного такого внешнего сходства создалось одно время весьма значительное и продолжительное политическое напряжение.

Некогда автор этих строк (коренной москвич), бывая в Ленинграде, развлекался тем, что приглашал приезжих (а иногда даже и ленинградцев) посмотреть на памятник Сталину — и вел приглашенных к известному памятнику великому русскому путешественнику Пржевальскому (обрусевшему поляку) в сквере у Адмиралтейства; эффект получался потрясающий!

Причем внешним сходством дело тут, наверное, не ограничивается: автору случилось слышать рассказ в кулуарах Музея Революции в Москве (в декабре 1978 года, когда отмечалось столетие со дня рождения деда автора, Николая Павловича Брюханова) о том, что из переписки Пржевальского известно, что последний побывал в Гори за девять месяцев до рождения будущего Вождя Народов и даже имел мимолетный роман с горничной местного князя, друга Пржевальского; не было лишь установлено — с какой именно горничной, но мать Сталина также служила в том доме горничной в то время.

Автор не знает, насколько эта правдивая или вымышленная история сочетается с тем обстоятельством, что позднее (в 1990 году) произошло уточнение даты рождения Сталина: она была передвинута с 9/21 декабря 1879 года на 6/18 декабря 1878 года.[280]

Факт тот, что такое родство по сей день официально не признано, хотя, конечно, может быть установлено генетическими методами — и у Сталина, и у Пржевальского сохранилось немало потомков — и живых, и лежащих в могилах с известным местонахождением.

Заметим, что предположение о родстве Гитлера и его двойника 1945 года, которое, кажется, никем еще не принималось всерьез, кроме автора этих строк (все дело в недоверии к сведениям о Мюллере и к сведениям, якобы исходящим от Мюллера, приведенным в публикациях Грегори Дугласа — мы уже обещали вернуться ниже к этому вопросу), может сдвинуть с места известную проблему об идентификации челюсти якобы Адольфа Гитлера, по сей день хранящейся в российских архивах.

В 1945 году эти кости были привезены в Москву,[281] а затем «потерялись» в 1962 году при переброске из одного архива в другой,[282] а потому не были уничтожены при последующем тотальном истреблении всех останков предположительно Гитлера и его ближайших соратников (Евы Браун-Гитлер, супружеской четы и детей Геббельсов, генерала Кребса), обнаруженных в Берлине в мае 1945 года. Ликвидация останков, произведенная по распоряжению всей верхушки тогдашнего руководства КГБ СССР (Ю.В. Андропов, В.В. Федорчук и В.А. Крючков[283]) в 1970 году,[284] предполагала обеспечить полную невозможность идентификации этих останков — тогда и в будущем.

Чудом уцелевшая челюсть была вторично обнаружена архивными работниками в 1975 году, и они почему-то не спешили поделиться своим открытием с высшим начальством.[285] Лишь в начале 1990-х годов об этой челюсти были оповещены высокие власти, с 1993 года сведения о ней открыто публикуются,[286] а сама она неоднократно экспонировалась на публичных выставках и сугубо внешне демонстрировалась отечественным и зарубежным специалистам.

По сей день не находит разрешения вопрос о генетической экспертизе этой кости путем сравнения ее с останками близких родственников Адольфа Гитлера (скажем — его младшей сестры, место захоронения которой хорошо известно), хотя современный исследователь Владимир Козлов, основательно изучивший процедуру повторного расследования дела об исчезновении Гитлера (производившегося главным образом в 1946 году), отмечал и объяснял: «идея генетической экспертизы. (Кажется, ее в моем присутствии озвучили все, видевшие кости, кроме, разве что, уборщицы). Но мысль о такой экспертизе это уже не психология, а политика».[287]

А политика состоит в следующей очевидной последовательности размышлений и действий. Руководство госбезопасности СССР было поставлено объективными обстоятельствами (передислокация в 1970 году местных служб советской контрразведки в ГДР непосредственно с территории, где находилась тайная могила[288]) перед необходимостью что-то предпринять. Решение об уничтожении останков означает одно: советское руководство прекрасно знало, что останков подлинного Гитлера там нет. Последующее же возникновение этой пресловутой челюсти разоблачает уже не только то же самое, но и заведомое знание этого факта руководством госбезопасности СССР в 1970 году.

Но это — лишь в том случае, если экспертиза даст отрицательный результат относительно родства человека, которому принадлежала челюсть, с семейством Гитлера. Однако дальнейшая затяжка в проведении такой экспертизы с каждым годом усиливает ответственность за происходящее, лежащую на уже вполне современном руководстве российских спецслужб.

Данная же наша публикация, если к ней отнестись всерьез, открывает выход из этого тупика.

Если Гитлер и его двойник (которому предположительно и принадлежит челюсть) не только были похожи, но еще и состояли в родстве, то внешнее их сходство должно сопровождаться и значительным сходством их генетического устройства. А это означает, что сравнение челюсти с генетическими материалами родственников Гитлера должно обеспечить позитивный результат!

Это, конечно, при описанных обстоятельствах уже не будет доказательством того, что челюсть принадлежала именно Адольфу Гитлеру (хотя, разумеется, такой вывод постараются сделать!), но зато снимет возможность обвинения в адрес прошлых и нынешних руководителей советской и российской госбезопасности в том, что они знали о бегстве Гитлера и скрывали этот факт!

К делу же, господа и товарищи контрразведчики!

Возвращаясь к рассуждениям Мазера, укажем, что внешнее сходство Лео Рудольфа Раубаля с Адольфом Гитлером, не имевших официальных общих предков за исключением Алоиза Шикльгрубера-Гитлера, и их обоих со множеством других родственников Гитлера по материнской линии — потомков Иоганна Непомука Хюттлера, притом никак не связанных иным родством с Раубалем, с большой вероятностью действительно свидетельствует о том, что единственный общий предок обоих (Лео и Адольфа), Алоиз, происходил-таки от Гитлеров — через своего неизвестного отца.

Однако в качестве последнего ничуть не менее подходит при таких обстоятельствах и старший брат Иоганна Непомука, муж Марии Анны Георг Хидлер, отчим Алоиза — эту простую возможность начисто проигнорировал Мазер.

Оба они — Георг (родившийся в 1792 году) и Иоганн Непомук (родившийся, повторяем, в 1807 году) были законными сыновьями одних родителей — Мартина Хидлера (1762–1829), родившегося и умершего в Шпитале (в том же № 36) и его жены Анны Марии (1767–1834), урожденной Гёшль, родившейся тоже в Шпитале (в № 15) и умершей в их же семейном доме (№ 36).

В пользу версии Мазера говорит то, что Георг как будто бы никогда при жизни не признавал сына своей жены собственным сыном, хотя никакие внешние обстоятельства, вроде бы, этому не препятствовали.

Против же этой версии свидетельствует то, что и Иоганн Непомук никогда, даже и в 1876 году, когда Алоизу поменяли фамилию, также не признавал его своим сыном, хотя и этому уже тоже вроде бы ничто не мешало — даже и то, что это могло бы шокировать законную жену Иоганна Непомука, поскольку она умерла еще в 1873 году. И, однако, в то же самое время, Иоганн Непомук никак не воспрепятствовал (если даже и не явился сам инициатором этого) признанию Алоиза сыном своего покойного брата Георга.

Словом, ни тот, ни другой из братьев не желали признавать Алоиза в качестве собственного сына — и это определенным образом говорит в пользу конкурирующих версий — в том числе и о еврейском происхождении Алоиза, но тогда зачем и почему вообще произошло изменение фамилии?

В адрес всех этих версий множеством авторов высказано много справедливых и несправедливых критических замечаний. Никто, однако, не смог объяснить указанных противоречий, которые, похоже, имели скорее не правовой, а личный психологический характер.

Разумеется, и мы ничего доказать не сможем. Но зато предложим версию, устраняющую все противоречия со всеми известными объективными сведениями — а что еще вообще можно сделать сегодня?

В любом из двух вариантов (отцовство Иоганна Непомука или его брата), а также и в любом третьем, предполагающем, однако, местное происхождение отца Алоиза Шикльгрубера, должно было произойти то, что Мария Анна Шикльгрубер сначала вернулась в свои родные края, а уже потом забеременела.

Если, как мы полагаем, она вышла из тюрьмы после пятнадцатилетнего заключения, то она не должна была иметь никаких существенных материальных средств (что вполне было бы возможно при иных вариантах ее биографии, даже — при многолетней работе служанкой), да и вообще уже должна была разучиться жить на воле — это известный синдром последствий долговременной тюремной изоляции, тем более, что и до 1821 года она была деревенской, а не городской жительницей. Сомнительно и то, чтобы бывшую заключенную кто-либо легко принял на работу, тем более — домашней прислугой. Даже и в проститутки она уже не годилась — ввиду достаточно солидного возраста. Так что никакая самостоятельная жизнь не сулила ей ничего хорошего.

В таком случае ей оставалось только два возможных пути: в монастырь (это, очевидно, не состоялось) или к знакомым людям, помнившим ее и способным оказать помощь — и спешить следовало именно к ним. Если она сразу не выбрала еще живого отца и своих братьев и сестер, то на это, очевидно, имелись весомые причины.

Что же могло ее связывать с братьями Хидлерами-Хюттлерами?

С младшим, очевидно, мало что, кроме вполне возможного знакомства: в 1821 году, когда она исчезла и ей было 26 лет, Иоганну Непомуку исполнилось только 14, а акселератов тогда не имелось — между ними лежала возрастная пропасть!

Хотя не исключено, что этот мальчишка уже проходил азы бандитской школы под руководством молодой атаманши — ведь ясно, что сама Мария Анна, удостоившаяся жесточайшего наказания, не могла быть рядовым членом банды.

В свете всего последующего возникает важнейший вопрос: а не успел ли четырнадцатилетний подручный разбойников и контрабандистов уже тогда, в этом нежном возрасте, приобщиться к убийствам? Точный ответ на этот вопрос, к сожалению, находится вне наших возможностей!

Это хотя и неизвестный, но чрезвычайно существенный момент во всем последующем развороте семейной хроники предков Гитлера: очень похоже на то, что все последующие особенности поведения Иоганна Непомука, повлиявшие на всех остальных и на все остальное, начались с того, что его жизненный старт и произошел именно с занятия позиции классического законченного малолетнего преступника; особенности психики этой категории членов человеческого рода мы более подробно рассмотрим, анализируя особенности детства уже его правнука — Адольфа Гитлера, более доступные для обзора.

Позднее, в 1829 году, Иоганн Непомук женился — на весьма великовозрастной девице Еве Марии Деккер, бывшей почти на два года старше самой Марии Анны, — очень странный брак по всем шаблонным понятиям: жениху — 22 года, а невесте — почти 37!

Еще интересные подробности:

— женитьбе Иоганна Непомука предшествовало изменение его фамильного и имущественного статуса: в январе 1829 года умер его отец, Мартин Хидлер, и Иоганн Непомук сделался главой семьи и унаследовал (эпоха фиктивных продаж уже, очевидно, миновала) семейную усадьбу (Шпиталь, № 36) — и это при физическом и юридическом наличии его старшего брата, Георга!

— Иоганна, старшая дочь Иоганна Непомука, будущая бабушка Адольфа Гитлера, родилась 19 января 1830 года, а регистрация брака ее родителей состоялась 3 ноября 1829 — т. е. лишь за два с половиной месяца до того. Это свидетельствует о том, что жениха пришлось тащить в церковь силком, но, однако, это почему-то все-таки удалось!

То ли Ева Мария была дочерью или какой-то другой родственницей очередного местного «крестного отца», то ли она сама являлась звездой мафии.

И в том, и в другом случае, возможно, она была подругой и соратницей Марии Анны Шикльгрубер, а также, может быть, и ее преемницей в атаманской роли.

Один тот факт, что Мария Анна Шикльгрубер, будучи дочерью весьма обеспеченных по местным понятиям родителей, до 26 лет (и много позднее!) оставалась незамужней — свидетельство ее независимого и, в случае преступного образа жизни, руководящего положения, которое, вполне возможно, она могла делить с собственным братом Йозефом. Не исключено, что и позднее замужество Евы Марии Деккер также связано с подобной же ситуацией.

Атаманши-разбойницы — вовсе не редкостный персонаж в той экстраординарной среде, где успех строился на личных качествах и где выдающиеся женщины могли легче выразить себя, чем в мещанском и в деревенском быту с его принижением женщины!

Не исключено и то, что Иоганн Непомук мог страдать подростковой любовью к недоступной для него атаманше, а потом перенести ее на ее преемницу — и уже реализовать свои вожделения! Возможно и то, что даже в 14 лет он уже старался блистать в этой специфической среде и шел по пути успеха, но для признания все-таки были необходимы возраст, опыт и мужская сила.

Можно, однако, высказать и несколько иное предположение относительно мотивов столь странного брака, основанное на том наблюдении, что человеческие судьбы характерны особо частой повторяемостью определенных ситуаций, весьма нередко происходящих с определенными категориями людей и весьма редко — с другими.

Не будем сейчас обсуждать непростой вопрос о том, кто именно является инициатором подобных повторений — сам ли человек, сознательно или бессознательно следующий своим собственным побуждениям и склонностям, или Божественное Проведение, контролирующее мысли и поступки людей, но факт, что такая повторяемость существует объективно, а не является продуктом нездорового воображения автора этих строк; последний, будучи профессиональным специалистом по теории вероятностей и математической статистике, имеющим университетское образование, может судить о подобных явлениях на достаточно прочной научной основе.

Вот и Иоганн Непомук Хюттлер вечно оказывался в ситуациях, когда либо он кого-то шантажировал, либо его кто-то шантажировал — почти по Гоголю. В данном случае, похоже, имела место ситуация из второго ряда.

Понятно, что Иоганн Непомук, оказавшийся самостоятельным и притом холостым деревенским хозяином после смерти своего отца, мог подвергнуться целенаправленной атаке со стороны гораздо более старшей и зрелой односельчанки, следствием чего стала беременность последней.

Возможно, что Ева Мария Деккер обладала значительными сведениями о преступной деятельности Иоганна Непомука, в факте наличия которой сомневаться не приходится. Вовсе не обязательно при этом, чтобы она сама была близкой соратницей преступника: в деревенской глуши всегда можно обзавестись сведениями почти любой подробности о почти любом из односельчан — тем более индивидуально о том, с кем женщина делит ложе. Вот и тут могло получиться так, что Иоганн Непомук был поставлен перед альтернативой: жениться или оказаться жертвой доноса отвергнутой невесты.

Учитывая, что в данном случае речь шла о родной прабабушке Гитлера, она должна была быть женщиной не очень-то заурядной и наверняка постаралась хоть как-то застраховать себя на случай крутых ответных действий жертвы шантажа, на какие ее тогда еще только потенциальный супруг был, как мы узнаем, весьма горазд.

Отметим также, что здесь впервые в нашем повествовании возникает ситуация, в какой зримо возникал соблазн одной из сторон напрямую привлечь на помощь ищущему справедливости (в данном случае — ищущей справедливости) местного священника в качестве весомого объективного посредника в обычных деревенских конфликтах — ведь все основные герои нашего повествования были, повторяем, добрыми католиками.

Тем не менее Иоганн Непомук достаточно долго тянул с окончательным решением, прежде чем остановился на варианте женитьбы, а не отправки беременной женщины в лучший из миров.

Подумать только, что речь шла при этом о судьбе всего человечества — если признать, что Адольф Гитлер оказался его судьбой! И принятое решение и стало (наряду с несколькими другими) одним из необходимейших шагов, повлекших последующее рождение этого персонажа!

Так или иначе, но этот неравный брак оказался достаточно прочным и продуктивным: в ближайшие годы у Иоганна Непомука и Евы Марии, пребывавшей по возрасту на грани своих детородных способностей, родилось еще две дочери.

Вот Георг Хидлер, бывший на три года старше Марии Анны Шикльгрубер, вполне мог входить в прежнюю свиту, окружавшую молодую атаманшу, и даже играть в ней ведущую роль.

Тот факт, что кроме нее самой и ее брата никто (по крайней мере из лиц, упоминавшихся во всех жизнеописаниях предков Гитлера) не пострадал в результате провала 1821 года, свидетельствует о том, что Мария Анна и Йозеф Шикльгрубер высоко удержали свое разбойничье знамя на следствии и на суде, не выдав никого — даже, возможно, и под пытками, вовсе не исключенными при нравах тех времен, да и что считать пыткой — это понятие растяжимое.

Учитывая последующий ход событий, можно предположить, что особо тщательно скрывалась конкретная вина Георга Хидлера, взятая на себя и его возлюбленной, и ее братом.

Вернер Мазер, очень часто небрежно относящийся к привязке событий и явлений ко времени, утверждал, что «Иоганн Георг Хидлер /…/ постоянно странствовал по окрестностям и жил в домах чужих людей. В доме родителей Марии Анны Шикльгрубер в Штронесе он обосновался еще до женитьбы, так как у него не было жилья».[289]

В этом заявлении содержатся по меньшей мере два положения, противоречащие друг другу. Если Георг Хидлер обосновался в доме родителей Марии Анны в Штронесе, то это должно было происходить не только до его женитьбы (в 1842 году), но также и не позднее 1821 года, поскольку после этого не было уже ни родителей Марии Анны (мать умерла в 1821 году), ни их дома в Штронесе, который, как упоминалось, почему-то куда-то исчез.

Заметим, что и утверждение о том, что у него (Георга) не было жилья, звучит вообще очень странно: почему же у его младшего брата, Иоганна Непомука, при этом все время было жилье?

Вот если бы Георг был младшим, то это еще как-то можно было понять: младший брат, изначально лишенный наследства, мог и должен был искать занятие на стороне — читайте историю хозяина Кота в сапогах!

И уж никак нельзя представить себе то, что, допустим, младший (Иоганн Непомук) был изначально определен своими родителями в основные наследники, поскольку заведомо превосходил старшего (Георга) по деловым качествам (что, вроде бы, действительно имело место): разница в возрасте между братьями была столь существенной, что о качествах младшего еще долго всерьез судить не приходилось, в то время как старший был уже вполне взрослым.

Поэтому очень естественно, что некоторые авторы, недостаточно внимательно отнесшиеся к сведениям о предках Гитлера, автоматически, судя по ходу развития событий, посчитали Георга младшим братом Иоганна Непомука. Типичный пример — редакционное примечание в российском издании известной книги Г. Пикера (редактор перевода — И.М. Фрадкин): «предполагаемым фактическим отцом [Алоиза Шикльгрубера] был состоятельный крестьянин Иоганн Непомук Гюттлер (H?ttler), состоявший в браке, но не имевший сыновей. Зато у него был на иждивении довольно непутевый, не имевший постоянных занятий младший[290] брат Георг Гидлер (Hiedler) (по милости сельских грамотеев в фамилии братьев были допущены разночтения), и, пользуясь своим положением, Иоганн Непомук навязал в жены Георгу девицу Марию Анну».[291]

На самом же деле получается, что Георг странствовал поначалу исключительно по собственной инициативе, а не потому, что у него не было жилья, а может быть и вовсе не странствовал, а попросту поселился в доме у Шикльгруберов в качестве подручного работника в процветавшем хозяйстве — сначала у Иоганнеса, а потом и у Йозефа.

Учитывая же специфику их характерной деятельности и ее последовавший финал, очень естественно было бы Георгу странствовать по окрестностям позже — в годы, последовавшие за 1821, когда он, возможно, все-таки был объявлен в розыск, прекращенный затем позднее по прошествии лет — но лишь после 1829 года (возможно — лишь по той же амнистии, которая, как мы предполагаем, выпустила на свободу и Марию Анну), когда семейное имущество Гитлеров уже унаследовал его младший брат.

Вот именно таким образом, как мы полагаем, и устраняются все противоречия в поведении, образе жизни и формальной судьбе братьев Хидлеров-Хюттлеров, относящиеся к периоду до 1837 года.

Предполагаемая неуловимость Георга, так и не пойманного властями, вполне подразумевает его возможные сверхъестественные качества агента-невидимки, хотя этому, конечно, должны были благоприятствовать вполне определенные объективные обстоятельства.

Коль скоро он не был пойман с поличным, как это, практически наверняка, произошло с Марией Анной и ее братом, то изловить его, как и любого другого человека в данной местности, было бы весьма непросто, как это справедливо отмечал, например, Бабель в отношении не то что отдельных личностей, но даже и целой армии сподвижников Махно.

В краях разбойников и контрабандистов сотрудничество с властями гарантированно не почитается добродетелью, а предательство, наоборот, должно считаться тягчайшим грехом. Поэтому ускользать от агентов правительства, которыми здесь могли быть только официальные лица, не должно было составлять особых трудов. Местному беглецу, преследуемому властями, везде был гарантирован ночлег и кусок хлеба.

Иное дело, что в таком положении уже трудно было участвовать в планомерной и выгодной контрабандистской деятельности.

Заметим, в связи со всем этим, что преследование Георга властями, возможно, так и останется в числе уже никак и ничем не подтверждаемых гипотез — если так никогда и не возникнут дополнительные подробности о событиях в этом семействе, относящихся к 1821–1837 годам.

Поэтому представляется еще более интересной несколько иная гипотеза: что Георга так никто и не преследовал после 1821 года, а все его странствия и метания, несомненно имевшие место, оказывались всего лишь прыжками перепуганного зайца, причем в данном случае перепуганного, вполне возможно, абсолютно мнимой, воображаемой угрозой.

Но прыжки эти оказались настолько значительными, что заставили его самого перепрыгнуть даже через возможность оказаться в 1829 году самостоятельным деревенским хозяином, вынужденно предоставив эту привилегию его младшему брату!..

В этом последнем варианте похождения этого неуловимого Джо[292] (согласно популярному когда-то анекдоту, этого Джо просто никто не ловил потому, что он никому не был нужен!) могли завершиться лишь с возвращением в родные края Марии Анны, уверившей Георга, что ему совершенно ничто не угрожает.

Такое его поведение, опять же, никак не могло повысить ее уважения к собственному избраннику!

Обратив внимание на неуловимость Георга (в любом из ее вариантов), мы впервые можем зафиксировать и заметное проявление тех сугубо индивидуальных качеств, которые были присущи самому Адольфу Гитлеру, причем обнаруживаемых еще во времена его юности, когда он заведомо не имел достаточного жизненного опыта, а потому, скорее всего, обладал этими качествами на врожденной, наследственной основе.

В данном случае мы имеем в виду ту неуловимость и неприметность Адольфа Гитлера, которые он проявлял в период жизни в Вене и Мюнхене накануне Первой Мировой войны — нам на этом еще предстоит останавливаться. Да и в Мюнхене весной 1919 года Адольфа не смогли прижать в весьма опасной и нелегкой для него ситуации!

Такие наблюдения, разумеется, ничего не доказывают, но, тем не менее, увеличивают уверенность в том, что оба брата были предками Адольфа Гитлера: один — прадедом по материнской линии, другой — дедом по отцовской. Такое скрещивание и помогло обеспечить закрепление и усиление их ярчайших личных качеств в их общем потомке.

Конечно, некоторые черты, присущие Георгу, но не присущие Иоганну Непомуку, могли принадлежать и кому-либо иному (не Георгу Хидлеру!) из их общих предков. Такие признаки сугубо избирательно, согласно вероятностным генетическим схемам, передаются части наследников. Таким образом, не исключается и возможность того, что не Георг, а все-таки Иоганн Непомук был дедом, а не только прадедом Гитлера.

Но ниже мы отметим и иные черты, роднящие Адольфа Гитлера именно с Георгом Хидлером, а не с его братом Иоганном Непомуком, хотя и с последним у Гитлера имелось много общего, но совсем иного.

Здесь мы переступаем через незримую черту, разделяющую рассуждения по аналогии на две различные категории: относящиеся к деяниям, совершаемым обычными героями в ситуациях, порожденных типичными обстоятельствами, и совсем иные — когда не совсем типичные персонажи принуждены совершать вынужденные поступки в чрезвычайных экстравагантных ситуациях, принимая, однако, решения, вполне созвучные своим внутренним индивидуальным психологическим установкам, достаточно типичным именно для данной группы нетипичных персонажей — в данном случае объединенных общим генетическим родством.

Несомненно, что преследуемый (или воображавший, что преследуется) Георг мог бы попытаться бежать далеко отсюда — хоть в Америку, хотя это, конечно, грозило ему неясностью и неопределенностью дальнейшей судьбы.

Но едва ли мы ошибемся, предположив, что удерживать его в родных местах должны были и надежды вновь соединиться с его возлюбленной.

Однако — не только это!

Если Георг действительно был своим человеком в прежнем доме Шикльгруберов, то должен был хорошо ориентироваться и в распределении ролей в этом семействе. В этом случае ему, вероятно, стало понятно, что основная доля семейных сокровищ не досталась властям в 1821 году.

Но существовали ли эти сокровища вообще?

Выше мы отмечали, что подобные сокровища должны были иметься у каждого семейства в данной местности — но это рассуждение, на верности которого мы настаиваем, относится к временам, предшествующим XIX веку. Заявим сразу, что в нашем распоряжении не имеется ни одного твердого и безусловного доказательства позднейшего наличия этих сокровищ: никто и никак не упоминал о том, что они реально имели место быть.

Явление это, однако, того же порядка, что и неизвестные когда-то планеты Солнечной системы — Нептун, Плутон и т. д.:[293] их поначалу не наблюдали с помощью оптических приборов, но их наличие вычислялось по тому воздействию, какое они оказывали на движение прочих, уже известных планет.

Так и с этим сокровищем Шикльгруберов: никто никогда не сообщал о нем, но его наличие оказывало вполне определенное воздействие на поведение всех лиц, предположительно посвященных в его существование, придавая этому поведению вполне четкую логическую законченность.

Мы не будем излагать долгий путь умозаключений, приведших нас к окончательному выводу относительно наличия этого сокровища и его судьбы, а предлагаем прямо ввести это сокровище в рассмотрение, потому что только эта гипотеза объясняет страннейшие извивы жизни по меньшей мере пятерых из прямых предков Адольфа Гитлера и затем его самого на протяжении более чем века с 1817 по 1919 год.

Вот к рассмотрению этих извивов мы и приступим.