Нарком

Нарком

В минувшем году мы Красную Армию сократили с 610 тыс. до 562 тыс. человек, т. е. уменьшили ее на 50 тыс. человек. А при нашей территории и международном положении ясно, что даже в 600 тыс. человек — маленькая армия… В отношении подготовки мы далеко отстаем от уровня старой царской армии; отстаем также от капиталистических стран, и не только от передовых, как, например, Франция и Англия, но и от наших ближайших соседей…

…До сих пор ни командный, ни политический состав, ни рядовой красноармеец еще не поставлены нами в такие условия, при которых вся энергия, все способности были бы целиком и полностью направлены на дело непрерывной, постоянной и упорной военной работы.

…Первая ближайшая война, которую придется выдержать Советскому Союзу, потребует от нас напряжения всей мощи, всех средств, имеющихся в нашем распоряжении. Она обяжет нас поставить под ружье все народы нашего Союза, превратит Союз в вооруженный лагерь.

Из речи М. В. Фрунзе на гарнизонном собрании в Тифлисе 15 апреля 1925 года

Вступив в должность наркома по военным и морским делам СССР, Михаил Васильевич сразу же постарался отделить себя от той работы, которая проводилась в РККА под руководством Л. Д. Троцкого в предыдущие годы. Выступая с докладом на заседании ячеек 1-го дома РВС СССР 4 февраля 1925 года, новый нарком, в частности, отметил: «Партия, как вам известно, переживает сейчас некоторого рода кризис. Мы переживаем новую встряску, которая, конечно, не может не оставить заметных следов внутри нашей партии, — я имею в виду ту дискуссию, которая была связана с выступлением товарища Троцкого, и то решение, которое ЦК нашей партии на последнем своем пленуме. (Дискуссия о военной доктрине и решение о смещении Л. Д. Троцкого с поста председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делом.) Эта встряска особенно чувствительна должна была быть для нас с вами, для работников Красной армии. Это совершенно ясно именно потому, что товарищ Троцкий является членом Политбюро и одним из руководителей нашей партии, он был главой Красной армии, стоял во главе ее во всех этих дискуссиях и решениях, и поэтому они наибольшее значение и остроту должны были иметь для нас».

Но, развивая эту мысль дальше, нарком по военным и морским делам СССР переходит от военных проблем к проблемам внутрипартийной жизни. Он выступает против создания фракций и ведения дискуссий внутри партии, против наличия в ней оппозиции. В отношении позиции Л. Д. Троцкого он говорит: «Тот спор, который у нас в последние месяцы имел место, был по существу теоретическим… но в этой части товарищ Троцкий занял такую позицию, что никто с ним рядом стоять не мог…»

Параллельно с разоблачением военной доктрины и партийной линии Л. Д. Троцкого М. В. Фрунзе постепенно наводит широкую аудиторию на мысль, что Лев Давидович своими действиями «льет воду на мельницу буржуазной идеологии». В своей речи на собрании курсантов, командиров и политработников Московского гарнизона, состоявшемся в Большом театре 16 февраля 1925 года, он приводит выдержки из зарубежной прессы о событиях, якобы происходящих в СССР после отставки Л. Д. Троцкого.

— Иностранная пресса два месяца неустанно трубила о развале Красной армии, о восстаниях троцкистов чуть ли не по всем городам Союза, о кровопролитных боях, массовых арестах, казнях и прочее, — заявил Михаил Васильевич. — Хочу зачитать вам только несколько выдержек. В середине декабря прошлого года одна из буржуазных газет писала:

«В Москве идут ожесточенные бои между сторонниками Троцкого и войсками, верными Политбюро. Восставшими частями арестован член Политбюро Сталин. Попытки Калинина и других наркомов убедить восставших освободить Сталина ни к чему не привели».

А вот другая телеграмма:

«По сообщению из Москвы, борьба между сторонниками Троцкого и Зиновьева продолжается как в Москве, так и в провинции. Сталин все еще находится под арестом… Сторонники Троцкого в провинции одерживают верх».

Хочу зачитать вам и такую телеграмму:

«Беспорядки в Москве, вызванные отъездом Троцкого, носили характер настоящих боев. Троцкисты, собравшиеся около вокзала и на соседних улицах, обличали Зиновьева, как виновника в ссылке Троцкого. Дело дошло до кровавых схваток, потребовавших вмешательства отряда полиции и чекистов, которые лишь после нескольких часов разогнали сторонников Троцкого».

Еще в одной телеграмме сообщается:

«В Петрограде арестован и доставлен в Москву Склянский, двоюродный брат Троцкого, бывший его заместителем в Реввоенсовете. К нему предъявлены обвинения в покушении на Зиновьева..

Агентство Роста сообщает об утверждении смертного приговора над 8 инструкторами московского гарнизона, которые отказались организовать митинг негодования против Троцкого по приказу Политбюро».

Таким образом, эти телеграммы способствуют созданию за границей определенного настроения. Возникает мнение, что мощь Красной армии поколебалась, что мы сильно ослаблены внутренними распрями. Но вы знаете, что это не так.

Эту же мысль М. В. Фрунзе широко развивает в своем выступлении на собрании в Ленинграде 25 февраля 1925 года, и делает заключение о том, что: «Мы должны твердо помнить о том, что у нас единство взглядов формируется на почве тех положений, которые делаются Российской коммунистической партией. Нам нужно твердо помнить, что другого руководства, кроме руководства, осуществляемого Центральным комитетом этой партии, в части политической и иной у нас нет и быть не может, и всякие мысли, всякие течения внутри партии, которые идут вразрез с этим, в Красной армии места иметь не могут».

В то же время в речи на этом собрании Михаил Васильевич высказал мысль о том, что командный состав Красной армии не обязательно должен быть партийным. Он сказал: «Крупнейшей политической ошибкой является мысль о том, что у нас когда- нибудь командный состав целиком может стать партийным. Этого никогда не будет, да мы этого и не хотим».

На практике это было совсем не так. По мере укрепления советской власти вопрос о партийности командного состава армии и флота становится все более актуальным. Ежегодно в Главное политическое управление подаются сведения о наличии членов партии среди командного состава. Причастность командира к ВКП(б) рассматривается при его назначении на вышестоящую должность. Правда, в середине 20-х годов этот процесс еще не обрел того дискриминационного характеры, как это было позже.

Но, следует отдать должное, в военной области в это время Михаилом Васильевичем также было сделано немало. В период руководства вооруженными силами М. В. Фрунзе, наряду с территориально-милиционными, создаются также и национальные воинские формирования.

Дело это было не новым. Первые национальные формирования начали создавать еще во время Первой мировой войны. Большевики продолжили эту практику в годы Гражданской войны. М. В. Фрунзе был сторонником этого дела еще в 1918 году и всячески развивал его на Украине. Теперь данная практика обрела масштабы всей страны. В 1925 году в Закавказье находились 4 стрелковые национальные дивизии (2 грузинские, 1 армянская и 1 азербайджанская), на Украине также четыре и одна в Белоруссии. Началось формирование национальных дивизий в Средней Азии.

18 сентября 1925 года в СССР был принят Закон об обязательной военной службе. Призыву на военную службу подлежали все трудящиеся мужского пола в возрасте от 19 до 40 лет. Продолжительность службы складывалась из двухгодичной допризывной подготовки, действительной военной службы в течение пяти лет и нахождения в запасе. Действительная военная служба предусматривала непрерывную военную службу в строю от двух до четырех лет, а также отпуск с обязательным прохождением воинских сборов не свыше двух месяцев в год.

Особое внимание М. В. Фрунзе уделял работе Центрального аппарата управления Вооруженными силами. После завершения Гражданской войны должность главкома, которую занимал С. С. Каменев, была упразднена. Сергею Сергеевичу была предложено возглавить Инспекторат РККА, который ведал боевой подготовкой войск и командного состава. Штаб РККА, являвшийся основным оперативным органом управления, после М. В. Фрунзе возглавил С. С. Каменев (с оставлением в должности инспектора РККА). Партийно-политическое воспитание войск поручалось Политическому управлению во главе с А. С. Бубновым. Руководство текущей жизнью армии и обеспечения ее повседневных нужд возлагалось на Главное управление РККА, которое возглавил Н. Н. Петин. Материальное обеспечение Вооруженных сил сосредотачивалось в специальных управлениях, общее руководство которыми осуществлял начальник снабжения Красной армии И. С. Уншлихт. Кроме того, были созданы Управление Военно-морских сил и управления родов войск.

Происходит постоянное усиление роли политорганов в войсках. В апреле 1925 года А. С. Бубнов был избран секретарем ЦК РКП(б), получив огромную реальную власть не только над армией, но и над другими органами советской власти. Он развертывает в войсках целую сеть партийных органов, которые на многие десятилетия берут под свой контроль весь сложный воинский организм.

Осуществляется переаттестация командного, политического и административного состава. Резкое повышение партийности в войсках позволило начать переход к единоначалию. С этой целью был отменен институт военных комиссаров, всему командному составу было присвоено единое звание «командир РККА», уровень которого различался по специальным знакам различия: «треугольники» для младшего, «квадраты» для среднего, «прямоугольники» для старшего, «ромбы» для высшего. 2 марта 1925 года был издан указ о введении единоначалия в армии.

Первоначально единоначалие было полным или неполным. Командир, являвшийся коммунистом, руководил всей жизнью и деятельностью части. Если же командир не был коммунистом, при нем оставался военный комиссар, который управлял частью наравне с командиром. При этом командир самостоятельно мог только заниматься боевой подготовкой и решать некоторые вопросы административно-хозяйственного свойства.

Подчиняя дело организации территориальных формирований, М. В. Фрунзе ликвидировал губвоенкоматы и создал вместо них территориальные управления комплектования — корпусные и дивизионные. Отныне военкомы пользовались меньшими правами, чем прежде, непосредственно подчиняясь командирам формируемых соединений. Последние же обретали огромную власть на территории губернии. Непосредственно подчиняясь наркому, они без труда могли проводить его политику на местах.

Создаются новые штаты для войск, особенно в звене дивизия — полк. Прежде всего, требуется все формирования данного звена перевести на указанные штаты, в результате чего впервые достигается однородность сил. Затем начинается процесс их вооружения однородной артиллерией, происходит унификация другого оружия и материальных средств, увеличивается их количество в частях и соединениях. В результате этого, ценой перераспределения, удается повысить боевую возможность войск.

М. В. Фрунзе большое внимание уделял укреплению сети военно- учебных заведений. В то время в вооруженных силах функционировало 64 военно-учебных заведения, в основном военные школы. Они справлялись с подготовкой командиров среднего звена управления. Но подготовка специалистов высшего звена оставалась большой проблемой. В 1925 году создается Военно-техническая академия РККА имени Ф. Э. Дзержинского, которая начинает подготовку командиров-инженеров.

В период М. В. Фрунзе Красная армия получила новые документы по управлению: Временный устав пехоты, Временный устав конницы, Временный боевой устав артиллерии, Временный боевой устав бронетанковых сил, Временный полевой устав ВККА (дивизия, корпус), Временный устав гарнизонной службы, Временный дисциплинарный устав, Временный стрелковый устав и другие документы. Они стали теми едиными правилами, по которым затем жили войска до конца 20-х годов.

В очередной раз меняются сроки действительной военной службы для рядовых и младших командиров. По предложению М. В. Фрунзе 18 сентября 1925 года принимается постановление президиума ЦИК и СНК СССР, в соответствии с которым сроки действительной военной службы для пехоты, артиллерии и кавалерии устанавливаются в 2 года, для специалистов РККА воздушного флота и военнослужащих частей береговой обороны — 3 года, для морского флота и морских частей войск ОГПУ — 4 года. Эти сроки службы в сочетании с мероприятиями по изжитию безграмотности уже позволяли готовить специалистов для различных родов оружия.

Безусловно, занимая высокий государственный пост, Михаил Васильевич был обязан постоянно бывать в различных городах, встречаться с воинскими и трудовыми коллективами, вести государственную и партийную пропаганду. 17 февраля он выступает на собрании курсантов и командно-политического состава Московского гарнизона по случаю седьмой годовщины РККА, 22 февраля по этому же поводу он произносит речь на митинге, проходящем на Красной площади. На следующий день поездом он убывает в Ленинград, где 25 февраля делает доклад на общем собрании ленинградского гарнизона.

В Ленинграде М. В. Фрунзе встретился с Г. Е. Зиновьевым. Подробности этой встречи остались неизвестными. Но известно, что в то время Г. Е. Зиновьев, убедившись в стремлении И. В. Сталина безраздельно властвовать в Советской стране, перестал быть его соратником, примкнув к оппозиции. Едва ли Григорий Евсеевич не попытался бы склонить М. В. Фрунзе в свою сторону.

7 апреля М. В. Фрунзе проводит совещание кавалерийских начальников РККА по вопросам дальнейшего развития этого рода войск. Он напоминает собравшимся об успешных действиях красной конницы во время ноябрьского наступления войск Южного фронта в Крыму в 1920 году. Присутствующие на совещании С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов и многие другие известные конники довольно кивают головами. Одиночный голос кого-то, напоминающий, что на Западе в качестве эшелона развития тактического успеха в оперативный применяют танки, заглушается громом аплодисментов.

На следующий день после совещания с конниками Михаил Васильевич выезжает на Кавказ, в Тифлис, где намерен участвовать в III съезде Советов Закавказья. Там он встречается не только с военными, но и с многими руководителями партийной и гражданской администрации края. Многие задают вопросы о настроениях в Москве, о расстановке сил в ЦК партии после смерти В. И. Ленина. Михаил Васильевич отвечает уклончиво, переводя разговор на тему военного строительства.

Сразу же после окончания работы III съезда Советов Закавказья Михаил Васильевич попросил собрать командиров и политработников Тифлисского гарнизона. Много и убежденно говорил о преимуществах смешанного комплектования вооруженных сил, о необходимости единоначалия. Его слушали внимательно. Но затем начались ответные выступления. Командиры говорили о сложности региона, наличии бандитских формирований в горах, происках на турецкой и персидской границах. Милицией в этом случае не обойтись. Михаил Васильевич только беспомощно разводил руками, предлагая качеством немногочисленных войск возместить их количество.

Жалуясь на большие материальные трудностях, он опускался до бытовых мелочей. «На всю армию мы имеем только 60 % одеял, а 405 красноармейцев не имеют их совсем», — признался нарком.

Из Тифлиса Михаил Васильевич направился в Баку и организовал инспекторскую проверку находящихся там войск. Были выявлены большие недостатки субъективного характера и значительные объективные проблемы. 18 апреля М. В. Фрунзе по всем этим вопросам выступил перед командирами Бакинского гарнизона.

Вернувшись в Москву, М. В. Фрунзе 1 мая принимает парад войск на Красной площади. После парада состоялся традиционный банкет с участием всех членов правительства. Во время банкета И. В. Сталин поинтересовался у Фрунзе настроениями среди кавказских товарищей. Михаил Васильевич всем дал положительные оценки, заметив, что проблем много. Иосиф Виссарионович только многозначительно хмыкнул и посоветовал меньше думать об одеялах, а лучше готовиться к докладу на очередном съезде Советов СССР.

III съезд Советов СССР состоялся в середине мая 1925 года в Москве. На этом съезде М. В. Фрунзе выступил с докладом «Красная армия и оборона Советского Союза». Обрисовав сложную международную обстановку, он прямо заявил: «После последнего сокращения армии и связанной с ним реорганизации мы думаем, что дальше идти по пути сокращения численного состава Красной армии невозможно и крайне опасно».

Докладывая о состоянии армии, Михаил Васильевич остановился на некоторых трудностях материального характера. «В отношении снабжения постельными принадлежностями мы имеем обеспеченность меньше, чем на 50 %. Наши казармы устарели. Так же неудовлетворительно обстоит дело с заработной платой. Комвзвода в Советском Союзе получает 42 рубля, во Франции — 57, в Германии — 62, в Польше — 76, в Англии — 212 рублей в месяц. Из этой лестницы цифр вы видите, что положение командного состава у нас является худшим, чем в армии любой буржуазной страны…

Только 30 % нашего комсостава сколько-нибудь сносно устроены в квартирном отношении. Имеется ряд таких местностей, где в одной комнате ютятся несколько человек семейного комсостава.

Болезненным остается л вопрос пенсионного обеспечения комсостава, героев Гражданской войны, которые вышли по демобилизации из наших рядов. Многие из них являются материально не обеспеченными вследствие того, что этот вопрос не урегулирован».

Съезд внимательно отнесся к докладу наркомвоенмора. Но в его постановлении были преимущественно общие фразы о необходимости учета сложностей международной обстановки и укрепления Красной армии и Красного флота.

М. В. Фрунзе не получил удовлетворения от принятого постановления. Через несколько дней после закрытия съезда, выступая на I Всесоюзном совещании военно-научного общества СССР по вопросам военного строительства, он, в частности, сказал: «Нужно беспощадно разбивать иллюзии, что в современной мировой обстановке нам можно обойтись маленькой кадровой армией. Эта маленькая кадровая армия при огромном протяжении нашей границы с задачей обороны Союза не справится».

25 мая по задачам военной промышленности М. В. Фрунзе выступает перед управляющими заводами на очередной конференции Главного управления военной промышленности. В своей речи он касается вопросов технического оснащения Красной армии, выдвигает ряд претензий по количеству и качеству вооружения. Председатель Высшего совета народного хозяйства

Ф. Э. Дзержинский, присутствовавший на этом совещании во время всего доклада М. В. Фрунзе хмурился и делал пометки карандашом в своем блокноте.

В то же время нельзя утверждать, что М. В. Фрунзе видел перспективу отдельных родов войск. В работе «К реорганизации французской армии», написанной им в Харькове в 1921 году, он отмечает: «Надо понимать, что преобладание в армии технического элемента неизбежно связано с уменьшением ее маневренной гибкости и подвижности… Возьмем, например, современное страшилище сухопутной техники — танки. При всей технической мощи, танки представляют крайне хрупкий и ненадежный по своему механизму род оружия… То же самое относится, хотя и в несколько меньшей степени, к тяжелой артиллерии, бронемашинам и проч. Словом, всюду, где человек замещен машиною… имеется целый ряд теневых сторон и, как это ни странно, но в борьбе с этим техническим превосходством мы в известной степени можем и должны будем опереться на нашу "дикость" и "отсталость"».. Правда, в последующем к внедрению в войска нового вооружения и техники Михаил Васильевич начал относиться более положительно.

Во второй половине июня 1925 года М. В. Фрунзе снова посещает Ленинград, выступает на Ленинградской военно-окружной партийной конференции. Затем в течение недели участвует в заграничном походе кораблей Балтийского флота.

Еще в бытность на Украине М. Ф. Фрунзе неоднократно поднимал вопрос, связанный с затоплением Черноморского флота. Он считал, что именно отсутствие в Черном море у большевиков боевых кораблей позволило Врангелю провести эвакуацию своих сил в 1920 году. Находясь в походе, Михаил Васильевич вспоминает об этом, и по возвращении сразу же пишет докладную записку в ЦК. В результате была создана специальная Экспедиция подводных работ особого назначения для подъема затонувших судов. В течение последующих лет удалось поднять на поверхность несколько боевых кораблей, которые после незначительного ремонта составили ударный костяк советского Черноморского флота.

5 августа, вместе с М. И. Калининым, М. В. Фрунзе участвует в очередном выпуске Военной академии РККА. Он снова говорит о трудностях и недостатках в армии, ссылаясь при этом на объективные причины. В его выступлениях ни разу не прозвучала критика в сторону существующего строя или руководства страны. Но М. И. Калинин остается не совсем довольным выступлением наркомвоенмора.

Через месяц по рекомендации Совета народных комиссаров Михаил Васильевич уезжает в отпуск в Крым. Живет на правительственной даче, купается в море, совершает прогулки, встречается с отдыхающими там же другими военачальниками и партийными деятелями, занимается семьей. Он полон созидательных планов на будущее, которым, увы, уже не суждено будет сбыться.