«Лавры Батыя не дают покоя», или Как Крымское ханство из друга стало врагом России

«Лавры Батыя не дают покоя», или Как Крымское ханство из друга стало врагом России

Рост амбиций Крымского ханства в первые годы правления Василия III был еще одним наследством, которое в каком-то смысле оставил своему сыну Иван III. Наследством, конечно, незапланированным и неожиданным. Крымским правителям не давали покоя лавры Чингисхана и Батыя. Они сами хотели быть «великими царями великой Орды». В 1502 году крымцы разбили Большую Орду. Менгли-Гирей приказал в честь этого события выбить на мавзолее своего отца, Хаджи-Гирея, слова: «Помощь Бога и быстрая победа». Но именно с этого времени, как уже говорилось выше, в Крыму пересматривают отношение к России — татары не хотели расторгать союз, но видели в России уже не равноправного партнера, а вассала Великой Орды, платящего дань и посылающего свои войска в бой по приказу хана. То есть предполагалось реанимировать традиционную, многовековую модель русско-ордынских отношений, от которой Русь окончательно избавилась только в 1480 году. Еще посла Ивана III, Мамонова, в 1500 году на переговорах заставляли произнести слова: «Уш баштанды», то есть: «Царево слово на голове держу», что значит — повинуюсь.

С этой проблемой и столкнулся Василий III. Поначалу вроде бы ничего не предвещало беды. Именно Крымское ханство было первым государством, к которому уже 7 декабря 1505 года, то есть всего спустя менее двух недель после восшествия на престол, Василий III отправил свое посольство. 1 августа 1506 года из Крыма приехали послы Казимир Кият и Магметша, которые сперва пытались предъявить новые проекты грамот, регулировавших русско-крымские отношения, но в результате жестких переговоров все же присягнули на русском варианте.

Но уже 20 августа ситуация изменилась: умер великий князь Литовский Александр Казимирович. Менгли-Гирей решил поставить отношения с новым правителем Литвы на принципиально новую основу. 2 июля 1507 года он вьщал Сигизмунду I ярлык на целый ряд территорий и городов Восточной Европы, «милостиво разрешив» владеть ими. Пикантность документа была в том, что это были русские города: Новгород, Псков, Рязань, Переславль, Тула, а также города, недавно отнятые Россией у Литвы, — Чернигов, Путивль, Рыльск, Стародуб, Брянск и т. д.[89]

К складывающейся антирусской коалиции тут же присоединилась Казань. Послы Мухаммед-Эмина буквально обивали пороги Бахчисарая и Вильно. Ситуация была тем неприятнее, что переговоры с Крымом начал стародубский и новгород-северский князь Василий Шемячич, что реально грозило потерей Северских земель, только недавно присоединенных Россией. Если князья-перебежчики из Северских и Верховских земель почувствуют слабину Василия III, то все тщательно выстраиваемое здание «всея Руси» может посыпаться.

В июле 1507 года крымцы впервые нанесли удар по русским землям — Белеву, Одоеву и Козельску. Противника, однако, удалось полностью разбить, полон освободить. Татар преследовали до реки Рыбница (правого притока Оки). С этого года почти на 250 лет начинается непримиримое военное противостояние России и Крыма (последний набег крымских татар был в 1769 году).

Здесь надо рассказать о том, что представлял собой новый враг Руси в военном отношении. Система организации татарской армии была десятичной. Низшим подразделением был десяток. Командир — десятник — подзывал воинов, ударяя в маленький барабан или дуя в свисток. Далее следовали сотни, тысячи и орды. Последним термином назывался отряд от 10 до 40 тысяч человек, возглавляемый племенным князем — мирзой.

В крымском войске была пехота, но малочисленная. Это были либо солдаты из бывших генуэзских крымских городов (их отряд насчитывал до восьмисот человек), либо турецкие янычары на службе у хана. Пехота была вооружена саблями, кинжалами и огнестрельным оружием. Но реальной роли в походах она не играла. Ее сферой были придворные церемониалы, охрана хана и его семьи и порой участие в дворцовых переворотах. Артиллерия также не играла почти никакой роли, хотя в походах, особенно предназначенных для осады крепостей, могли участвовать турецкие артиллеристы.

Основу армии составляла легкая конница. Воины были вооружены саблями и луком со стрелами (обычный боезапас — 18–20 стрел), иногда — легкими копьями (порой даже в виде обожженных на огне заостренных тонких деревянных кольев). В XVI веке на вооружение начинает поступать и огнестрельное оружие — ружья и пистолеты, но их было мало. В целом культура вооружения татар для армии XVI века была невысокой. Зато тем немногим, что было на вооружении, татары владели виртуозно. Они были превосходные стрелки из лука и искусно владели саблями в конном бою. Чтобы устрашить врага, татары иногда привязывали к запасным коням чучела людей, и издали казалось, что татарское войско вдвое или втрое больше, чем было в действительности.

Татары почти не имели защитного вооружения. Доспехи — кольчуги, наручи, железные перчатки, шлемы — были распространены слабо, только у богатых воинов, у командиров и у гвардии хана — так называемых сейманах. Основная же масса воинов была одета в одежду из черных бараньих шкур, которую носила шерстью вверх. Такое косматое войско производило на врага своим диким видом устрашающее впечатление. Кроме того, всадники имели капуджи или табунчи — бурку, к которой прилагалось несколько жердей. В походе татарин сооружал из нее некое подобие палатки или шатра для ночлега.

У татар почти не было специализированных войск. Исключение составляли особые отряды, предназначенные для поимки пленных и сборов трофеев. Они не участвовали в боевых действиях. Их главным оружием были веревки и арканы — веревочные лассо, с помощью которых они ловили и вязали беззащитных пленников. Также особыми подразделениями были военные разведчики, набираемые в основном из представителей северокавказских народов, главным образом из пятигорских черкесов. Культура разведки была у татар развита очень высоко: они умели проникать далеко вглубь предполагаемой линии соприкосновения с врагом, брать «языков», заманивать врага в ловушку с помощью маленьких отрядов — «живцов», проводить войско по намеченному разведкой маршруту с помощью системы караулов и постов и т. д.

Татарские походы были двух типов: нашествия во главе с ханом или его старшим сыном (калгой) и так называемые беш-баши — мелкие грабительские набеги отдельных князей и мурз. В походе татары продвигались тремя колоннами — главные силы, правое и левое крыло. Именно крылья, дробясь на более мелкие отряды, делали грабительские налеты на деревни и окрестности городов. В случае опасности они моментально «рассыпались» на более мелкие отряды и разными путями отходили к главным силам.

В бою татары применяли следующую тактику. В полевом сражении они стремились атаковать первыми. Удар почти всегда был первоначально направлен на охват левого фланга противника. Атака именно левого фланга врага была обусловлена тем, что при его охвате татарам было удобнее стрелять из лука — справа по левому флангу. Тактики сомкнутого копейного удара легкая татарская конница не знала. В бою татары разбивались на небольшие отряды, максимум в три-четыре тысячи, которые, сменяя друг друга, непрерывно налетали на вражеский строй. Они обстреливали врага из луков и стремились расшатать боевое построение, выдергивая на арканах воинов из передней шеренги. Расстреляв боезапас и потрепав боевой порядок неприятеля, татарский отряд бросался в бегство. Если противник обманывался этим и начинал преследование, то скоро попадал в засаду. Если же он стоял и держал строй, то за одним татарским отрядом налетал другой, потом третий, четвертый и т. д., и тем самым получалась как бы непрерывная атака свежими силами. Она длилась, пока враг не дрогнет и не побежит. Сами татары называли такую тактику боя «пляской». Русские воины называли такой способ атаки «лавой» и быстро сами научились его применять. Целью «пляски» было опрокинуть фланг противника, обратить его в бегство, сломать строй и вынудить к беспорядочному отступлению.

Татары часто осаждали города, но военная культура осады у них упала по сравнению со временами Золотой Орды. Они редко использовали артиллерию. В основном при осаде применялась простейшая тактика непрерывного штурма, когда на стены идут отряд за отрядом. Но татары предпочитали не связываться с хорошо укрепленными крепостями. Если не было возможности их поджечь, уморить осажденных голодом или взять город обманом или изменой, то татары чаще дотла разоряли городскую округу, изображая осаду и штурм только для устрашения и сковывания сил противника.

Главным достоинством татарской военной системы была высокая мобильность армии, которая достигалась тем, что каждый воин имел от двух до пяти сменных лошадей особой, татарской породы (пахмат). Это были лошади с приземистой шеей, низкорослые, неприхотливые в питании (могли есть кору деревьев и копытами добывать пожухлую траву из-под снега). Они были очень выносливы — суточный переход на таких конях составлял до 100 миль, и они могли держать такой темп передвижения три-четыре месяца. Незадолго до похода татары сгоняли коней в одно место и 40 дней откармливали ячменем, но непосредственно перед выступлением не кормили, так как голодные кони легче смирялись с нагрузками и усталостью. Особенностью татарской конницы было то, что лошадей не подковывали или подковывали своеобразными подковами из бычьего рога, которые просто привязывали к копытам.

Татарская конница сперва выступала в поход медленно, даже, в соответствии с мусульманскими обычаями, пять раз в день совершалась молитва (намаз). За это время проводилась разведка и уточнялся маршрут похода. Зато когда он был утвержден, войско шло стремительно, пренебрегая остановками на молитву. Кони связывались веревками за хвосты, чтобы держать строй и подтягивать отстающих. Если кто-то, конь или человек, случайно спотыкался и падал под копыта, то его затаптывали насмерть: несчастный случай не был поводом, чтобы хоть на секунду остановить продвижение войска.

Интересно, как татарское войско питалось в походе. Сменные лошади были не только запасным средством передвижения, но и пищевым запасом. Конина считалась любимой пищей. В поход брали сушеную и вяленую конину. Но если лошадь в походе околевала, это воспринималось как источник хорошего питания. Татарин отдавал внутренности и потроха своему начальнику, а сам нарезал мясо полосами по три — пять сантиметров толщиной, привязывал на спину живой лошади под седло и ехал два-три часа. Потом мясо переворачивалось, смачивалось конской пеной — и снова ехали два-три часа. Получившийся продукт считался тушеным мясом, деликатесом, который охотно употребляли в пищу. Соли при этом использовали очень мало — татары считали, что от нее слабнет зрение, столь необходимое стрелкам из лука.

Кроме того, потреблялись изделия из гороховой, ячменной или хлебной муки и из кислого творога (тогурта). Их ели как в виде сухарей, так и лепешек. Также воин брал с собой запас ячменя или проса, поджаренных и смолотых в муку. Ее разводили водой или конской кровью и ели (это называлось толокно или толкан).

Третий вид наиболее распространенных в армии продуктов изготовлялся из конского молока. Это и кисломолочный напиток — кумыс, и сухое молоко, и сухой сыр. Сыр в походе крошили в воду. Фляга с водой, в которой плавали куски сыра, висела на татарском седле. Во время езды она сотрясалась, содержимое фляги взбалтывалось и получался своеобразный сок из сыра, который и пили.

Турецкий путешественник Эвлия Челеби в XVII веке дал характеристику крымским татарам и их роли среди мусульманских народов, которая вполне приложима и к XVI веку: «В какую бы сторону они ни обратились, они всегда выходят победителями и приносят в землю неверных беспокойство и суматоху. Все неверные в своих странах боятся татар… На все четыре стороны света они идут на государства неверных, обреченных попасть в ад, грабят их и уводят, стенающих, в плен. Они захватывают детей и взрослых, жен и дочерей. Пленников с разбитыми сердцами и связанными ногами они всячески мучают, кормят их конской кожей, внутренностями и кишками. Всех неверных с детьми и родственниками они отправляют в земли ислама, где те удостаиваются счастья быть обращенными в мусульманство… Татарский народ — это народ беспощадный. С помощью Бога они стали мощной преградой рода османов, и со всеми неверными они ведут битвы, сражения, войны и смертоубийства».

Войны и смертоубийства на южном направлении в течение всего XVI века были составной частью русской истории. Остановить их можно было только грубой силой. Силой русского оружия. Поражение в первом же набеге несколько смутило Менгли-Гирея. В августе 1508 года он подписал с Россией мирное соглашение и в 1510 году совершил набег на своих недавних союзников — Великое княжество Литовское. Остановить наступление татар король смог только откупом — в 1511 году в Крым из Литвы привезли 4500 золотых. В обмен на эти деньги Сигизмунд I просил татар напасть на Русь… Началось то, что историки в будущем назовут «крымским аукционом»: хан торговался то с Москвой, то с Вильно, вымогая деньги и политические выгоды под угрозой военного нападения. Сфера была весьма доходной, недаром «аукцион» бесперебойно работал весь XVI век…