Инженер и финансист

Инженер и финансист

Как и Нино Сальво, инженьере Ло Прести вел богатую тайную жизнь. Дела этого человека были в отличном состоянии, он мановением руки возводил апартаменты, был связан с высокими финансовыми кругами Милана, однако не колеблясь стакнулся с главой «семьи» Пассо ди Ригано Сальваторе Инцерилло. И было очевидно, что он не тяготился этой дружбой.

Томмазо Бускетта провел очень приятный вечер в компании Ло Прести и его супруги. Понятно, что они избегали говорить о делах «Коза ностры», как это обычно принято у «людей чести», когда между ними находятся дамы. Инженер Ло Прести, однако, не мог удержаться от того, чтобы не восславить влияние и могущество Нино Сальво.

— Мой двоюродный брат, — сказал Ло Прести, — оказывает очень сильное влияние на политических деятелей, и если вы решите остаться в Палермо, он сможет уладить ваше дело. Вы могли бы, к примеру, добиться того, чтобы отбывать наказание условно.

Следуя ходу собственных рассуждений, Ло Прести горячо порекомендовал Бускетте одного миланского финансиста, Кармело Гаэту, который имел дела с «людьми чести». Если верить Ло Прести, именно Гаэта отвечал за финансовое обеспечение визита самого папы римского на Дальний Восток. Поскольку Томмазо Бускетта никак не мог проверить подлинность сообщенной инженьере информации, ему оставалось лишь поверить Ло Прести на слово.

Кажется, имена могущественных друзей Ло Прести почти не произвели впечатления на Бускетту. Во всяком случае, он ни на йоту не отступил от своего плана как можно скорее покинуть проклятый остров.

— Оставайтесь, — вновь и вновь повторял Ло Прести. — Я найду вам квартиру. Я берусь добиться для вас льготных тарифов в одном из жилых комплексов, строительство которого я как раз намереваюсь начать. Вот увидите, вы не пожалеете.

Понятно, что Томмазо Бускетта вежливо отклонил предложение. Как бы ни был недолог срок его пребывания в Палермо, этого было достаточно для того, чтобы отдавать себе отчет: «люди чести» доживали последние мирные деньки, испытывая эйфорию отчасти из-за беспрецедентного экономического скачка, а в какой-то мере — из-за отупения, которое как раз характерно для предвоенного времени.

Раздираемый на части между желанием бежать отсюда со всех ног и страстной жаждой оставаться как можно дольше со своими близкими (братьями, сыновьями и целой вереницей бывших жен и любовниц), Томмазо Бускетта решил отложить свой отъезд на несколько месяцев. Он собирался встретить Рождество в Палермо, прежде чем вернуться в Рио. Оставалось лишь найти более надежную квартиру, чем та, которую приискал ему сын и которую полицейские могли обнаружить со дня на день.

Стефано Бонтате предоставил в распоряжение Томмазо Бускетты свой загородный дом, а чтобы гость чувствовал себя в нем комфортно, доставил туда его бразильскую супругу и детишек. Глава «семьи» Санта Мария ди Джезу сделал благородный жест, на который способен далеко не каждый «человек чести». Кроме того, он предложил Бускетте погостить еще и на роскошной вилле, которая принадлежала одному из ближайших его друзей, самому Нино Сальво.

Расположенная в нескольких километрах от столицы, недалеко от дороги, ведущей от Палермо до Мессины, резиденция, которая принадлежала Нино Сальво, одному из его зятьев и двоюродному брату Игнацио, состояла из трех современных вилл, построенных посреди зарослей лимонника и бугенвиллей.

Можно без труда представить себе изумление, которое испытывал Томмазо Бускетта и его небольшое семейство, когда они добрались до своего нового жилища. Проехав через массивный забор, охраняемый с помощью электроники, они должны были миновать еще стометровую асфальтовую дорожку, прежде чем очутиться в лифте, который спустил их вниз по склону поросшей травой небольшой горы; у подножия как раз и находились все три виллы.

Именно здесь, на вилле Нино Сальво, Томмазо Бускетта провел последние дни благословенного 1980 года. Хозяин дома, предпочитавший зимовать в Палермо, раз-другой навестил их, чтобы убедиться, что семейство Бускетты не испытывает ни в чем нужды. В Рождественскую ночь охранник принес им чудесный ужин из отеля «Загарелла», гигантского строения на 900 номеров, расположенного в двух шагах от виллы, владельцем которого в ту пору был все тот же Нино Сальво.

Зима была мягкая. На следующий день Томмазо Бускетта отправился в Париж, а оттуда — в Рио. Можно предположить, без риска ошибиться, что последний взгляд, брошенный Томмазо Бускеттой на всю эту красоту, выражал ту грусть-тоску, которую испытывает каждый, расставаясь с дорогими сердцу местами.

Наверное, он предчувствовал, что никогда более не придется ему пережить нечто подобное.