Странный пассажир

Странный пассажир

Далеко, очень далеко от Палермо, в первом ряду бизнес-класса в самолете, летевшем из Рио в Рим, сидел укутанный в плед человек лет шестидесяти; лицо его скрывали солнечные очки в массивной оправе. Смертельная бледность свидетельствовала об очередном приступе болезни: сердцебиение, тошнота, холодный пот, — но врач, находившийся рядом с ним, не выказывал особого беспокойства. Проверив пульс человека в темных очках, он повернулся к третьему пассажиру и сообщил ему, что все в порядке, во всяком случае, опасаться нечего.

Таинственный больной рейса Рио — Рим не был похож на других пассажиров, если судить по тем предосторожностям, с какими его препроводили в самолет, и по тому сопровождению, с которым он летел — около десятка итальянцев, — причем сразу ясно, что полицейских в штатском: кто бы еще мог лететь обычным рейсом, вооруженный до зубов?

Лицо человека было, по словам свидетелей, из тех, которые внушают уважение, из тех, что трудно забыть, хотя и невозможно объяснить почему. Ходили слухи, что его внешность несколько раз менялась в результате пластических операций, которые делали ему латиноамериканские хирурги, после которых лицо обрело черты мексиканского индейца — выдающиеся подбородок и скулы и высокий лоб — внешность, которой он так гордился, если верить откровениям его жены, опубликованным в различных итальянских и бразильских газетах. Стекольщик по происхождению, много раз приговоренный к длительному тюремному заключению, содержавшийся под стражей в США, Бразилии и Италии за нелегальную торговлю, в частности, наркотиками, человек этот был неотъемлемой частью того, что палермцы на своем жаргоне называют pezzi da novanta — «орудия 90-го калибра» — за ту огневую поддержку, которую целое «нечто» может обеспечить благодаря своей численности и моральной и физической мощи. Он не в первый раз оказался в щекотливой ситуации, однако на этот раз, пристегнутый к креслу самолета компании «Алиталия», человек этот, кажется, чувствовал себя выбитым из седла. Он лишился своей ставшей легендарной самоуверенности, с которой когда-то заявил одному журналисту: «Если быть мафиози значит обладать достоинством и ни от кого не зависеть, тогда, я — мафиози».

Это было за несколько месяцев до его ареста в Сан-Паулу на редкость неподкупной бразильской полицией.

— Он сказал нам, что сказочно богат, и предложил все свои деньги в обмен на свободу, — сообщил позже представитель полиции Сан-Паулу. Но всего через несколько недель одно ужасное событие сломило гордость этого человека, и теперь, 14 июля 1984 года, в кресле самолета, летевшего из Рио в Рим, сидел не он, а только тень того, кого когда-то официально именовали Томмазо Бускеттой, близкие — Доном Мазино, а жители Палермо — боссом двух континентов.